Главная Случайная страница Контакты | Мы поможем в написании вашей работы! | ||
|
Способность к саморефлексии, взгляду на себя со стороны, необходимому для развития нравственного самосознания, развивается у человека вместе с развитием способностей к абстрактному мышлению. Последнее обусловлено характером тех социальных отношений, которые возникают в связи с осуществлением совместной деятельности и характером изготавливаемых орудий труда. Трудно сказать, какой из этих факторов является первичным.
Археологическими находками подтверждается соответствие между изменением объема мозга, развитием лобных долей предка человека и сложностью изготовляемых им орудий труда. Об этом, в частности, свидетельствует различие черепов предков человека до и после введения так называемой техники леваллуа. Последняя предполагает принципиальное изменение способа изготовления орудия труда. Если раньше новая форма придавалась предмету за счет удаления (обтесывания) некоторых выступающих граней поверхности, теперь, в технике леваллуа, обрабатывается ядро, а в виде орудия сохраняется имеющий сложную форму отщеп*. Питекантроп использовал ручные рубила, обработанные без применения техники леваллуа, хотя он имел уже достаточно большой объем мозга. Техника леваллуа зарождается вместе с переходом к среднему ашелю в Европе 0,2 — 0,3 млн лет назад. Последние данные свидетельствуют, что в Африке эти изменения происходят приблизительно в тот же период**.
* См.: Семенов Ю.И. На заре человеческой истории.— М., 1988.- с. 172.
** См.: там же, с. 175.
Совершенствование орудий труда происходило под влиянием усложняющейся трудовой деятельности и в целом не могло бы иметь места без установления новых социальных отношений внутри группы архантропов. Еще до возникновения усложненной техники изготовления орудий труда внутри групп пралюдей можно наблюдать развивающиеся противоречия, средством разрешения которых является введение некоторых общественных норм. Прежде всего это нормы, устанавливающие равенство в распределении продуктов производства, полученных в результате разных типов производственной деятельности. Таких типов первоначально было только два: охота и собирательство. Норма, вводившая равное распределение, по существу, и превращала собирательство и охоту в типы производственной деятельности, она отделяла потребление от момента непосредственного завершения охоты или собирательства и вводила опосредовавший его момент распределения, которое в условиях минимальной эффективности производства не могло быть никаким иным, кроме как уравнительным. Но дело не только в самом факте равенства в присвоении результатов производства. Огромное значение играло осознание факта взаимной поддержки между лицами, занятыми разными видами деятельности. Это наполняло каждый род занятий смыслом расширенного воспроизводства, ориентированного не только на свои нужды, но и на нужды всех членов общины. Таким образом, в результате постоянного разделения труда возникал и реальный стимул к совершенствованию орудий производства, что в конце концов и завершилось возникновением новой техники леваллуа, а затем привело и к другим усовершенствованиям.
Постепенно охота, как более продуктивный вид производственной деятельности, начала вытеснять собирательство. Ранний олдовайский человек (Homo habilis) уже охотился на крупных животных. У архантропов охота становится более эффективной. «Остатки крупных млекопитающих (гиппопотама, носорога, жирафа) более обычны в стоянках средней и верхней частей Олдовая II, чем в нижней части Олдовая II и в Олдовае I»*. Но, по-видимому, еще большее значение имело развитие собственно производственных отношений, связанных с началом взаимного обмена деятельностью. Это не только создавало стимул к совершенствованию орудий, но и изменяло отношение к миру: управление, как деятельность, в которой всегда учитывается ориентация на будущее, на результат, отдаленный от происходящих в настоящем событий, потребовало изучения объективных свойств окружающего человека мира, прежде всего — наблюдения природных циклов, формирование системы устойчивых ожиданий, того, каким мир будет в следующий момент времени. В этом смысле именно управление, деятельность активная, тем не менее, как это ни парадоксально — вводило и развивало созерцательное отношение к действительности, т. е. такое отношение, в котором свойства мира изучались вне их сиюминутной значимости для человека.
* См.: Семенов Ю.И. На заре человеческой истории.— М., 1988.— С. 179.
Реальное изменение социальных отношений и сознания человека под воздействием развивающихся функций социального управления происходило, однако, достаточно медленно, и управление, как нам кажется, не было единственным фактором, поставившим человека в иное по сравнению с животными отношение к миру. Управление в смысле согласования совместных действий требуется, по-видимому, уже при коллективной охоте. Ясно, что организация совместного жилища, поддержание огня также требует управленческих функций. Но от первых коллективно согласованных действий до периода возникновения человека современного типа проходит очень значительный, по сравнению с последующей историей человечества, интервал времени. Техника леваллуа возникает около 200 тыс. лет до н. э. Приблизительно к этому же периоду относится начало использования огня. Дуально-родовая организация и производящий тип производства, требующие развитых управленческих функций, возникают многим позднее — около 35 тыс. лет назад. Таким образом, первые свидетельства о совместных действиях и общем жилище предка человека и свидетельства того, что человек стал использовать достаточно сложные орудия, отличающиеся от простого каменного рубила, разделены временным периодом более миллиона лет. Возникает закономерный вопрос о том, что происходило с человеком в течение всего этого времени?
Достаточно развитая трудовая деятельность, взаимная кооперация, которую осуществлял Homo habilis, свидетельствует о том, что у него было мышление и какие-то аналоги речи. Специальные исследования черепов питекантропа и синантропа (выступы нижней темной и задней части височных долей)* дают уже неоспоримые свидетельства наличия у них высокоразвитой речи.
* См.: Кочеткова В.И. Эволюция мозга в связи с прогрессом материальной культуры // У истоков человечества: (основные проблемы антропогенеза).— М., 1964.— С. 202.
Возникновение речи представляет специальный вопрос теории антропосоциогенеза и языкознания. Мы хотим обратить внимание на эту проблему в связи с вопросом о качественном скачке, произошедшем в процессе развития второй сигнальной системы. Действительно, возникновение средств в передаче накопленного социального опыта за счет коммуникации представляло, по существу, систему, дублирующую широко распространенный в природе инстинкт. Известна также гипотеза о том, что человек первоначально осуществлял инстинктивные виды труда (кооперация, осуществляемая на базе инстинкта — не редкость в природе). Но если это так, возникает вопрос, в результате чего был сломан столь надежный и эффективный механизм, как инстинкт? Я думаю, что опыт трудовой кооперации пралюдей осуществлялся с самого начала не на инстинктивной основе. Только приняв такую посылку, можно объяснить возникновение речи.
Определенную проблему антропосоциогенеза, возникающую при рассмотрении происхождения человека из обезьяны, составляет то, что обезьяна сама по себе не является животным, осуществляющим развитую кооперацию, например, такую, какую осуществляют волки или енотовидные собаки в процессе охоты. Охота последних примечательна тем, что одни животные загоняют жертву, повторяя ее движения, другие же бегут параллельно по прямой, сохраняя силы, и в конце концов настигают жертву. У обезьян ничего подобного неизвестно. Тем не менее, по своим физиологическим характеристикам обезьяна, конечно, является животным, наиболее близко стоящим к человеку.
Я полагаю, что для объяснения качественного скачка отделяющего человеческое сознание от сознания высших приматов, необходимо показать, как перестраивались в принципе уже имеющиеся у обезьян мозговые функции. Думается, что предположение о том, что группа обезьян по каким-то причинам вынуждена была спуститься с деревьев и добывать пищу на поверхности земли, соответствует действительности. Орудием добычи, по логике вещей, должны были стать наиболее приспособленные к этому органы обезьяны, т. е. ее верхние конечности. Занятость верхних конечностей предметами, которые употреблялись в пищу в процессе собирательства, а также орудиями охоты (первоначально хотя бы простыми палками) обусловили закономерный переход к прямохождению. Это хорошо известная теория. Но в ней остаются белые пятна, связанные с вопросом о том, на основе чего обезьяна, в общем-то не имеющая практики коллективной охоты, перешла к трудовой кооперации.
Думается, что попав в изменившиеся условия бытия, поставившие некоторую группу обезьян на грань выживания, эти животные просто позаимствовали опыт других стадных животных. Примеры заимствования чужого опыта в общем-то встречаются в животном мире. Например, вороны пытаются заимствовать опыт орлов, бросая черепах с высоты, для того чтобы разбить их панцирь. Их ошибка заключается только в том, что они не бросают последних на камни. Но обезьяны, надо полагать, успешно осуществили заимствование опыта групповой охоты, использовав для этого доступные им орудия, т. е. палки и камни.
Столь детальное, осмысленное в отдельных операциях, восприятие чужого опыта было уже не просто осознанием того факта, что животные одного вида не убивают друг друга, как это полагал Кропоткин. Это было заимствованием конкретного вида кооперативной Деятельности, в которой достижение результата невозможно при эгоистически направленных действиях и взаимная зависимость является наглядно наблюдаемым фактом. При этом наблюдение осуществляется уже на некоторой понятийной основе. Это предполагает такую интерпретацию явлений действительности, которая рождает определенный спектр метафизических идей, не имеющих прямого отношения к технологии самого производства, в данном случае — не имеющих прямого отношения к тому, как именно, допустим, нужно помогать друг другу для того, чтобы успешно охотиться. Факт кооперации, по-видимому, осмысливается в связи с утверждением приоритета целого по отношению к индивидуальному бытию, в связи с созданием представления о том, что группа представляет единый, хотя и разделенный на индивидуальные составляющие организм. И совсем не случайно идеи приоритета рода, могущества рода как силы всех принадлежащих к нему людей (в том числе — умерших), представление о божестве как производящем начале, в то же время проявляющем себя во всем многообразии мира, находят выражение практически во всех ранних мифологиях.
Дата публикования: 2014-10-25; Прочитано: 1447 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!