Глава шестая. Прогресс в будущем

Прорыть водостоки Парижа было далеко не легкой задачей. За десять вековвплоть до наших дней не удалось закончить эту работу, так же как не удалосьдостроить Париж. В самом деле, - ведь на клоаке отражаются все этапы ростаПарижа. Это как бы мрачный подземный полип с тысячью щупалец, который растетв глубине одновременно с городом, растущим наверху. Всякий раз, как городпрокладывает новую улицу, клоака вытягивает новую лапу. При старой династиибыло проложено всего лишь двадцать три тысячи триста метров - так обстоялодело в Париже к 1 января 1806 года. Начиная с этой эпохи, к которой мы ещевернемся, работы возобновились и продолжались энергично и успешно. Наполеон- цифры и эти крайне любопытны - провел четыре тысячи восемьсот четыре метраводосточных труб; Людовик XVIII - пять тысяч семьсот девять; Карл Х - десятьтысяч восемьсот тридцать шесть; Луи-Филипп - восемьдесят девять тысячдвадцать; республика 1848 года - двадцать три тысячи триста восемьдесятодин; нынешнее правительство - семьдесят тысяч пятьсот. В итоге донастоящего времени проложено двести двадцать шесть тысяч шестьсот десятьметров, другими словами, шестьдесят миль сточных труб - так необъятна утробаПарижа. Невидимая ветвистая поросль, непрерывно увеличивающаяся; гигантскоеневидимое сооружение. Итак, в наши дни подземный лабиринт Парижа разросся больше чемвдесятеро против того, каким он был в начале столетия. Трудно представитьсебе, сколько настойчивости и усилий потребовалось, чтобы довести клоаку дотого относительного совершенства, какого она достигла. Прежние королевскиегородские ведомства, - а в последнее десятилетие XVIII века и революционнаямэрия, - с большим трудом завершили бурение тех пяти миль водостока, которыйсуществовал до 1806 года. Это предприятие тормозили всевозможные трудности:одни были связаны с особенностями грунта, другие - со старымипредрассудками, укоренившимися среди рабочего люда Парижа. Париж построен наземле, до странности неподатливой для заступа и мотыги, земляного бура ичеловеческой руки. Нет ничего труднее, чем пробить и просверлить тугеологическую формацию, на которой покоится великолепная историческаяформация, именуемая Парижем; только человек задумает каким-либо образомуглубиться и проникнуть в эти наносные пласты, перед ним тотчас же возникаютбесчисленные, скрытые в земле препятствия. То это жидкий глинозем, топодземные родники, то твердая горная порода, то вязкий и топкий ил,прозванный на профессиональном языке "горчицей". Кирка с трудом пробиваетсясквозь известняки, чередующиеся с тончайшими жилками глины, сквозь пластысланца, в толщу которых вкраплены окаменелые раковины улиток, современницдоисторических океанов. Иногда сквозь недостроенный свод вдруг прорываетсяручей и затопляет рабочих, иногда осыпь рухляка пробивает себе дорогу иобрушивается вниз с яростью водопада, дробя, как стекло, массивные балкикреплений. Совсем еще недавно, когда понадобилось провести в Вильетеводосток под каналом Сен-Мартен, не прерывая навигации и не осушая канала,в ложе канала внезапно образовалась трещина, и вода хлынула в подземнуюшахту с такой силой, что водоотливные насосы оказались беспомощны; пришлосьпосылать на поиски водолаза, - тот обнаружил трещину в устье канала и сбольшим трудом заделал ее. Помимо этого, как по берегам Сены, так и довольнодалеко от реки, например в Бельвиле, под Большой улицей и пассажем Люньер,встречаются зыбучие пески, которые могут засосать и поглотить человека наваших глазах. Добавьте к этому вредные испарения, вызывающие удушье,оползни, погребающие заживо, внезапные обвалы. Добавьте также гнилуюлихорадку, которой рано или поздно заболевают все работающие в подземныхстоках. Не так давно руководил этой работой Монно. Он прорыл подземный ходКлиши с лотками для приема вод главного трубопровода Урк, производя работы втраншее на глубине десяти метров; борясь с оползнями при помощи котлованов,зачастую в гнилостных грунтах, и подпорных стоек, он покрыл сводом руслоБьевры от Госпитального бульвара до самой Сены; для отведения от Парижапотоков воды с Монмартра и спуска проточной лужи площадью в девять гектарову заставы Мучеников он проложил длинную линию водостоков от Белой заставы додороги на Обервилье, работая в течение четырех месяцев, днем и ночью, наглубине одиннадцати метров; после того как - вещь до сей поры неслыханная! -он соорудил без открытых траншей, на глубине шести метров под землей,водосток улицы Бардю-Бек, - он умер. Вслед за ним, покрыв сводом три тысячиметров водостока во всех районах города, от улицы Траверсьер-Сент-Антуан доулицы Лурсин, спустив через боковой канал под Самострельной улицей дождевыеводы, затопляющие перекресток Податной улицы и улицы Муфтар, построив далеев зыбучих песках на подводном фундаменте из камня и бетона водостокСен-Жорж, проведя затем опасные работы, связанные с понижением дна вответвлении под улицей Назаретской Богоматери, - умер инженер Дюло. У нас непубликуют сообщений о смелых подвигах подобного рода, хотя они приносятбольше пользы, чем бессмысленная резня на полях сражений. В 1832 году парижская клоака сильно отличалась от нынешней. Брюнзо далделу первый толчок, но надо было появиться холере, чтобы городские властипредприняли коренное переустройство водостоков, которое и осуществляется стой поры вплоть до наших дней. Как это ни удивительно, но в 1821 году,например, часть окружного водостока, так называемого Большого канала,полного гниющей жижи, пролегала еще по улице Гурд под открытым небом, точнов Венеции. И лишь в 1823 году город Париж раскошелился на двести шестьдесятшесть тысяч восемьдесят франков шесть сантимов, чтобы прикрыть этот срам.Три сточных колодца на улицах Битвы, Кюветной и Сен-Мандэ, снабженныхсточными желобами, вытяжными трубами, отстойниками с их очистнымиразветвлениями, сооружены только в 1836 году. Кишечный тракт Парижа былзаново переустроен и, как мы уже говорили, на протяжении четверти векаразросся более чем вдесятеро. Тридцать лет назад, в дни вооруженного восстания 5 и 6 июня, клоакапочти всюду еще сохраняла свой прежний вид. На многих улицах, на местенынешних выпуклых мостовых, были тогда вогнутые булыжные мостовые. В самойнизкой точке, куда приводил уклон улицы или перекрестка, часто попадалисьширокие квадратные решетки с толстыми железными прутьями, до блескаотполированные ногами прохожих, скользкие и опасные для экипажей, так каклошади спотыкались на них и падали. На официальном языке дорожного ведомстваэтим низким точкам и решеткам было присвоено выразительное название clissis{Ловушки (лат.).}. Еще в 1832 году на множестве улиц - как, например, наулице Звезды, Сен-Луи, Тампльской, Старой Тампльской, НазаретскойБогоматери, Фоли-Мерикур, на Цветочной набережной, на улице Малая Кабарга,Нормандской, Олений мост, Маре, в предместье Сен-Мартен, на улицеБогоматери-победительницы, в предместье Монмартр, на улице Гранж-Бательер, вЕлисейских полях, на улице Жакоб, на улице Турнон - старая средневековаяклоака цинично разевала свою пасть. Это были громадные зияющие дыры,обложенные необтесанным камнем и кое-где с наглым бесстыдством огороженныекругом тумбами. Парижские водостоки 1806 года еще почти не превышали в длинуустановленной в мае 1663 года цифры: пяти тысяч трехсот двадцати восьмитуаз. На 1 января 1832 года, после Брюнзо, они достигли сорока тысяч трехсотметров. С 1806 по 1831 год ежегодно прокладывали в среднем семьсот пятьдесятметров сточных труб; с тех пор каждый год сооружали от восьми до десятитысяч метров подземных туннелей из мелкого гравия, скрепленного известковымгидравлическим раствором, на бетонном основании. Считая по двести франков наметр, шестьдесят миль сточных труб современного Парижа обошлись ему в сороквосемь миллионов. Помимо отмеченного нами в самом начале экономического прогресса, ссерьезной проблемой парижской клоаки связаны также и важные вопросыобщественной гигиены. Париж лежит меж двумя слоями: пеленой воды и пеленой воздуха. Воднаяпелена, хоть и простертая довольно глубоко под землей, но уже дваждыисследованная бурением, покоится на слое зеленого песчаника, залегающегомежду меловыми пластами и известняком юрского периода. Этот слой можноизобразить в виде диска, радиусом в двадцать пять миль; туда просачиваетсямножество рек и ручьев; из стакана воды, взятой в колодце Гренель, вы пьетеводу Сены, Марны, Ионны, Уазы, Эны, Шера, Вьены и Луары. Водная пеленацелебна, она образуется сначала в небе, потом в недрах земли; воздушнаяпелена вредоносна, она впитывает гнилые испарения. Все миазмы клоакисмешиваются с воздухом, которым дышит город; потому-то у него такоенездоровое дыхание. Воздух, взятый на пробу над навозной кучей, - этодоказано наукой, - гораздо чище, чем воздух над Парижем. Настанет время,когда благодаря успехам прогресса, научным и техническим усовершенствованиямводная пелена поможет очистить пелену воздушную, - иными словами, поможетпромыть водостоки. Как известно, под промывкой водостоков мы подразумеваемотведение нечистот в землю, унавоживание почвы и удобрение полей. Этопростое мероприятие повлечет за собой облегчение нужды и приток здоровья длявсего города. Теперь же болезни Парижа распространяются на пятьдесят миль вокружности, если принять Лувр за ступицу этого чумного колеса. Мы могли бы сказать, что вот уже десять веков клоака - это дурнаяболезнь Парижа. Сточные воды - отрава в крови города. Народное чутье никогдане обманывалось на этот счет. Ремесло золотаря в прежние времена считалось внароде столь же опасным и почти столь же омерзительным, как ремесложиводера, которое так долго внушало отвращение и предоставлялось палачу.Только за большие деньги каменщик соглашался спуститься в этот зловонныйров; землекоп лишь после долгих колебаний решался погрузить туда своюлестницу; поговорка гласила: "В сточную яму сойти, что в могилу войти". Какмы уже говорили, зловещие, вселявшие ужас легенды окружали эту бездоннуюканаву, эту опасную подземную трущобу, хранящую отпечаток геологических эр иреволюционных переворотов, хранящую следы всех катаклизмов, начиная отраковины времен потопа и кончая лоскутом от савана Марата.

* Книга третья. ГРЯЗЬ, ПОБЕЖДЕННАЯ СИЛОЙ ДУХА *