Право на справедливое судебное разбирательство (ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод). 4 страница

Из формулировки и цели данного положения следует, что публичность судебных разбирательств является правилом, а разбирательство в закрытом заседании - исключением. Применение правила об исключении должно разрешаться, исходя из фактов каждого конкретного дела.

Проблема возникает в том, что положение о публичном оглашении судебных решений сформулировано таким образом, что оно не допускает исключений из этого правила. Европейский Суд сам прояснил это в своем прецедентном праве и добавил, что публичное оглашение приговоров не подлежит косвенным ограничениям. Тогда возникает вопрос, нарушает ли такие цели публичное оглашение судебного решения в случае проведения слушания дела за закрытыми дверями в интересах одной из целей, указанных в Статье 6 Конвенции, как, например, в интересах национальной безопасности. Иными словами, в чем смысл проведения разбирательства за закрытыми дверями, если доказательства, представленные на таком судебном разбирательстве, будут отражены в публичном судебном решении. В связи с этим можно сравнить рассматриваемое положение с соответствующим положением Международного пакта о гражданских и политических правах, согласно которому существуют исключения из правила публичности судебных решений, как минимум, по делам, в отношении которых допускается проведение слушаний за закрытыми дверями. Постепенно я подхожу к тому, что достаточно странно, что дело, по которому слушание не было публичным по причинам национальной безопасности, не включено в список исключений.

Все так и было, когда примерно год назад Европейский Суд рассматривал дело, в котором был поднят этот вопрос (см. Постановление Европейского Суда по делу "В. и Р. против Соединенного Королевства", 2001-III; 34 EHRR 529), и я не смог удержаться от того, чтобы воспроизвести четкую формулировку статьи, и вместе с другим судьей мы приложили свое особое мнение, в котором мы не согласились с решением большинства. По мнению большинства, буквальное толкование положений Статьи 6 Конвенции относительно публичного оглашения судебного решения по делу не было бы "необходимым в целях публичного ознакомления и даже могло нивелировать основную цель Статьи 6 Конвенции, а именно обеспечение справедливого судебного разбирательства".

Дело касалось правила английского права, согласно которому слушания семейных дел проводятся за закрытыми дверями. Хотя я и понимаю практические проблемы публичного оглашения судебных решений в отношении подобных разбирательств, я полагаю, что должен строго следовать букве соответствующих положений. Что касается проблем, которые возникают в результате такой публичности, в моем соответствующем особом мнении, к которому присоединилась судья Ф. Тюлькенс, был высказан следующий подход: "То, что происходит за закрытыми дверями, не полностью отражается в публично оглашаемых судебных решениях, и, конечно, следует быть аккуратным, чтобы имена и иная информация, которая может привести к идентификации сторон, или следует избегать указания большого количества подробностей о частной жизни семьи в таких судебных решениях, не изменяя подход и решение, принятое судом по вопросам дела, что должно стать публичным в целях достижения цели общественной осведомленности, являющейся главной целью принципа публичности".

Однако полагаю, что ни решение, высказанное большинством, ни приведенное меньшинством не является удовлетворительным. В этой сфере, возможно, необходима модификация Конвенции.

Можно ли отказаться от гарантий

на справедливое правосудие?

И наконец, рассмотрим вопрос о том, возможен ли отказ от гарантий на справедливое судебное разбирательство. Полагаю, правильный ответ должен быть негативным, поскольку права человека предоставлены лицу в общественных интересах, чтобы осуществлять политику его защиты от всесилия государства и установления определенного общественного порядка в Европе. Они не являются частными личными правами, о которых можно вести переговоры, по ним можно достигать компромисс, от них можно отказываться или освобождать. Лицо может пожелать не воспользоваться каким-либо правом, гарантируемым Конвенцией. Но это не отказ от них. Например, лицо может потребовать компенсацию за его собственность, которая была незаконно конфискована или уничтожена, но если оно пожелает выдвинуть такое требование, ему нельзя возразить, что ввиду своего поведения оно утратило это право раз и навсегда. Отказ от прав человека, что, по моему мнению, должно быть невозможно, следует отличать от воздержания от осуществления права или использования средства правовой защиты в отношении его нарушения.

Более того, права человека, гарантируемые Конвенцией, устанавливают соответствующие обязанности и стандарты поведения со стороны государств, что составляет общественный порядок в Европе. Отказ от любого из этих прав будет в действительности являться освобождением государства от соответствующих обязательств. Такой результат несовместим с поддержанием общественного порядка в Европе, который предполагалось установить посредством Конвенции и который в связи с этим не может зависеть от решений частных лиц. Он также может быть расценен как противоречащий прямо установленным положениям соглашения Высоких Договаривающихся Сторон Конвенции согласно Статье 1 Конвенции, создающей обязательство государств "обеспечивать каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в... Конвенции". Таким образом, по моему мнению, отказ не может иметь силы в отношении справедливого публичного судебного разбирательства независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.

Однако, как представляется, прецедентная практика Европейского Суда признала возможность отказа как минимум от определенных прав, гарантируемых Конвенцией. По делу "Альбер и Ле Конт против Бельгии" (Серия А, N 58 (1983); 5 EHRR 533) Европейский Суд установил: "Правило, требующее проведения публичного судебного разбирательства, закрепленное в Статье 6 Конвенции, может также приводить к положительному результату при определенных обстоятельствах по воле лица, участвующего в нем. По общему признанию, природа некоторых прав, обеспечиваемых Конвенцией, такова, что она исключает возможность отказа от права на их осуществление, но этого же нельзя сказать о других правах".

Не существует четкого критерия, на основании которого прецедентное право Европейского Суда определяет, от каких прав можно отказаться и при каких обстоятельствах это происходит. Из прецедентного права следует, что как природа и важность этих прав, так и требования общественных интересов в целом принимаются во внимание при разрешении вопроса о том, можно ли отказаться от конкретного права, также принимая во внимание факты конкретного дела, по которым возникает вопрос (см. в связи с этим Ferguson, "Trial in Absence and Waiver of Human Rights" in (2002) Crim L R 554). Например, это проиллюстрировано решением, согласно которому право на свободу "слишком важно для лица в "демократическом обществе" по смыслу Конвенции, чтобы потерять выгоды защиты Конвенции по единоразовой причине и позволить содержать себя в заключении. Содержание под стражей нарушает Статью 5 Конвенции, даже если лицо согласилось с этим" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Де Вильде, Оомс и Версип против Бельгии", Серия А, N 12 (1971); 1 EHRR 375, параграф 65).

По другому делу (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хаканссон и Стурессон против Швеции", Серия А, N 171-А (1990); 13 EHRR 1) Европейский Суд указал: "Публичный характер судебных слушаний составляет основополагающий принцип, закрепленный в Статье 6 Конвенции. Общеизвестно, что ни буква, ни дух данного положения не препятствует лицу отказаться от своей свободной воли либо прямо, либо молча, а именно от публичного разбирательства по его делу. Однако отказ должен быть сделан недвусмысленно и не должен противоречить каким-либо важным общественным интересам".

Комментируя это утверждение, Рейд верно отметил, что "представляется, что в сложных делах правосудие требует проведения публичных слушаний независимо от мнения заявителя" (A Practitioner's Guide to the European Convention of Human Rights (London: Sweet & Maxwell, 1998), 124).

Прецедентное право Европейского Суда оставляет возможность для отказа от права на рассмотрение дела беспристрастным судом в соответствии с объективной проверкой. В одном из дел против Австрии Суд признал, что невозможность возразить двум судьям, которые выступали ранее в качестве следственных судей и взяли отвод, была недостаточной (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пфайффер и Планкль против Австрии" (N 1), Серия А, N 227 (1992); 14 EHRR 162). Отказ от права на слушание дела беспристрастным судом согласно субъективной проверке или от общего права на справедливое разбирательство, по моему мнению, недопустим даже в свете гибкого подхода прецедентного права Европейского Суда.

Я уже высказался о том, что отказ от прав человека, гарантируемых Конвенцией, невозможен. Мое личное мнение - отсутствие разделения между правами, от которых можно отказаться, и теми, от которых отказаться нельзя, оправдано. Но даже если отказ от какого-либо права человека допустим, совершенно ясно, что отказ не может быть применен к праву на справедливое судебное разбирательство.

Мною были затронуты некоторые проблемы относительно прецедентного права применительно к праву на справедливое судебное разбирательство. Однако необходимо подчеркнуть, что работа Европейского Суда по толкованию и применению Конвенции не является легкой. Европейский Суд должен принимать во внимание практические проблемы, могущие последовать за их решениями как в связи с эффективным исполнением прав, гарантируемых Конвенцией, так и в связи с глубоко укоренившейся правовой системой стран - членов Совета Европы. Иногда это приводит к компромиссу между идеальным решением и реалистичным или практичным подходом в свете конкретных обстоятельств рассматриваемых дел. Стабильность прецедентной практики Европейского Суда является еще одним руководящим принципом при вынесении решений по делам. На постановления Европейского Суда оказывают определенное влияние личности судей, рассматривающих конкретные дела. Этот фактор играет все большую роль, принимая во внимание увеличение количества судей и различия культурной, социальной, экономической, политической и правовой характеристики страны, от которой они избраны. Каждый судья имеет свою особенную философию жизни. Более того, существуют судьи, которые по природе формалисты или консерваторы, в то время как другие - прогрессивны. Лично я стараюсь придерживаться идеалистически прогрессивного подхода относительно защиты прав, гарантируемых Конвенцией, в допускаемых пределах, установленных формулировкой таких прав. И в связи с этим я учитываю прецедентное право Европейского Суда, согласно которому "право на справедливое судебное разбирательство занимает заметное место в демократическом обществе, и не может быть оправдания ограничительному толкованию соответствующих гарантий" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Морейра де Азеведу против Португалии", Серия А, N 189 (1990); 13 EHRR 721).

Перевод с английского

Ю. Берестнева

М. Виноградова

МЕЖДУНАРОДНО - ПРАВОВОЕ ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПРАВА

НА СПРАВЕДЛИВОЕ СУДЕБНОЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО

О.И. РАБЦЕВИЧ

Рабцевич О.И., преподаватель кафедры иностранного государственного и международного права Уральской Государственной Юридической Академии.

Право на справедливое судебное разбирательство закрепляется и в национальных правовых системах государств, и в международно - правовых документах. Если говорить более точно, то закрепление этого права в международных актах требует приведения внутригосударственных положений, касающихся судебной защиты права, в соответствие с международными договорами государства (и силу нормы ius cogens - pacta sunt servanda). Как известно, проблема защиты прав человека и проблема соотношения международного и внутригосударственного права являются одними из центральных в науке международного права на сегодняшний день, а одним из аспектов этих проблем является вопрос о месте международных норм, о правах человека в правовой системе государства и их юридической силе в регулировании внутригосударственных отношений. Поэтому для того, чтобы определить место права на справедливое судебное разбирательство как международной нормы в правовых системах различных государств и выяснить, насколько то или иное государство выполняет требования норм международного права, необходимо проанализировать международно - правовые акты, закрепляющие данное право.

В соответствии с распространенным основанием классификации нормы международного права бывают: документально не закрепленные (договорные нормы и нормы, содержащиеся в актах международных конференций и организаций) и документально закрепленные (обычно - правовые нормы). Учитывая также, что договоры - это не только двусторонние, но и различные многосторонние соглашения, то в спектр подлежащих рассмотрению документов в данной статье попадает множество международных актов. В этой статье мы ответим на следующие вопросы: в каких международно - правовых актах закреплено право на справедливое судебное разбирательство? Проанализировав статус этих источников, выясним, является ли закрепленное в них рассматриваемое право нормой (т.е. обладает ли оно признаком обязательности исполнения для государств, выразивших на это согласие) или носит характер рекомендательного положения и ни к чему государства, принявшие участие в их разработке, не обязывает. Ответив на эти вопросы, в последующем, при необходимости, довольно несложно определить, насколько законодательство и правоприменительная практика в области закрепления, соблюдения, гарантирования и реализации права на справедливое судебное разбирательство того или иного государства являются выполнением международных обязательств этого государства.

Международное сообщество выработало и закрепило в международных актах основные процессуальные гарантии, удовлетворяющие представлениям о справедливом процессе (Всеобщая Декларация прав человека, Международный пакт о гражданских и политических правах, Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, Основные принципы независимости судебных органов, Минимальные стандартные правила ООН, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних, Европейская конвенция о защите прав и основных свобод человека, Американская конвенция о правах человека, Африканская хартия прав человека и народов и т.д.). К ним в первую очередь относятся: право на эффективное восстановление в правах компетентными национальными судами; беспристрастность расследования и судебного рассмотрения уголовного дела; равенство всех перед законом и судом; особая защита участников уголовного процесса, объективно не имеющих возможности осуществлять таковую, в частности несовершеннолетних, имеющих физические или психические недостатки, не владеющих языком, на котором ведется уголовное судопроизводство. Как говорит О.И. Тиунов: "правосудие по самой природе может признаваться таковым лишь при условии соответствия требованиям справедливости и обеспечения эффективного восстановления в правах" <*>. Право на справедливое судебное разбирательство неразрывно связано с правом на эффективное восстановление нарушенных прав и признанием того факта, что наиболее адекватным органом, способным обеспечить такое восстановление, является суд. Именно по этой причине все авторитетные международно - правовые акты прежде всего закрепляют само право на судебную защиту или обеспечение доступа к правосудию.

--------------------------------

<*> Тиунов О.И. Конституционный суд и международно - правовые акты об обеспечении прав человека // Журнал российского права. 1997. N 7. С. 118.

Право на судебную защиту прав индивида в общем виде устанавливает ст. 8 Всеобщей декларации: "Каждый человек имеет право на эффективное восстановление в правах компетентными национальными судами в случае нарушения его основных прав, предоставленных ему конституцией или законом". Хотя Декларация не называет конкретный вид судопроизводства, но исходя из формулировки - "восстановление нарушенного права", - можно заключить, что речь идет о судопроизводстве в широком смысле: конституционном, гражданском, уголовном. В этом отношении Всеобщая декларация учитывает возможности судопроизводства в рамках любого государства. Специальной статьи, посвященной судам и правосудию, во Всеобщей декларации прав человека нет. Тем не менее она содержит ряд принципиальных положений, касающихся судебной защиты прав и свобод. Это компетентность национальных судов (ст. 8), осуществление правосудия гласно, независимым и беспристрастным судом, на основе полного равенства с соблюдением требований справедливости (ст. 10), с обеспечением всех возможностей на защиту и презумпция невиновности (ст. 11).

Теперь выясним статус этих норм. Американский профессор Х. Ханнум утверждает, что многие положения Всеобщей декларации стали нормами международного обычного права, имеющими обязательную силу для всех государств <*>. Прежде всего, по своей природе, Всеобщая декларация - это акт международной организации рекомендательного характера (об этом свидетельствуют зафиксированные в преамбуле к декларации слова: "Генеральная Ассамблея провозглашает настоящую Всеобщую декларацию прав человека в качестве задачи, к выполнению которой должны стремиться все народы и все государства..."). Значит, мы можем сделать предварительный вывод, что нормы декларации - документально закрепленные нормы обычного права. Но можем ли мы рассматривать нормы Всеобщей декларации о правах человека как обычные? Все безусловно согласны с тем, что на момент принятия Всеобщей декларации прав человека Генеральной Ассамблеей в 1948 г. она не считалась документом, накладывающим на государства обязательства юридического характера. Ясно, что принципы, первоначально рассматривавшиеся международным сообществом только как цели и устремления, могут со временем развиться в нормы, имеющие обязательную силу, если их примут в качестве норм обычного права. Учитывая ст. 38 Статута Международного Суда ООН, в соответствии с которой "международный обычай - это доказательство всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы", можно утверждать, что для доказательства наличия нормы международного обычного права требуется доказать наличие четко выявляемой государственной практики и одновременно подтвердить, что государства признают эту практику обязывающей, т.е. имеющей обязательную силу. Чтобы определить, существует ли или не существует конкретная норма обычного права, необходимо обращаться к самым различным источникам. Но как говорит Х. Ханнум, "даже если, основываясь на известных процессах формирования нормы обычного права, трудно судить, стали ли обязательства по соблюдению прав человека частью обычного права, не может быть никакого сомнения, что из какого бы критерия ни исходить, Всеобщая декларация, по крайней мере, представляет собой значимое свидетельство обычного международного права" <**>. Многие придерживаются такого же мнения, некоторые приходят к выводу, что нормы декларации представляют собой нормы ius cogens. Например, министр иностранных дел Уругвая заявил, что международное обязательство гарантировать и защищать права человека имеет своим источником не только международные соглашения, но и Устав ООН, и Всеобщую декларацию и что это обязательство образует императивную норму общего международного права <***>. Конечно, не каждое государство или правовед стремились приписывать юридический смысл любому положению декларации как таковому.

--------------------------------

<*> Ханнум Х. Статус Всеобщей декларации прав человека во внутреннем и международном праве // Российский бюллетень по правам человека. 1999. N 11. Www.hrights.ru.

<**> Ханнум Х. Статус Всеобщей декларации прав человека во внутреннем и международном праве // Российский бюллетень по правам человека. 1999. N 11. Www.hrights.ru.

<***> Ханнум Х. Статус Всеобщей декларации прав человека во внутреннем и международном праве // Российский бюллетень по правам человека. 1999. N 11. Www.hrights.ru.

Думается, что, несмотря на все эти позиции, те, кто настаивает сегодня на скорейшем признании декларации в качестве документа обычного права в целом, явно в меньшинстве и сложившаяся к настоящему времени государственная практика еще недостаточна для обоснования столь далеко идущего утверждения. Выводы о статусе любого положения Всеобщей декларации по отношению к международному обычному праву невозможны без всестороннего обследования государственной практики и исчерпывающего анализа каждого из прав, сформулированных в рассматриваемом документе.

В отличие от всех остальных прав человека, закрепленных в декларации, применительно к праву на справедливое судебное разбирательство, можно утверждать, что это право является обычно - правовой нормой международного права. Об этом свидетельствует довольно обширная практика государств (причем не только современного периода, требования к справедливой судебной процедуре встречаются и в очень древних документах, например в Ветхом Завете. Вообще можно утверждать, что право на справедливый суд имеет библейские корни. Также рассматриваемое право и его составляющие встречаются в кодексе короля Леогвильда (Либер Юдисиорум) 572 г.; в японской Конституции Сетоку 604 г.; в ст. 3, 4, 59, 77, 78 Псковской Судной Грамоты; в Великой Хартии Вольностей 1215 г.; в английском "Ордонансе о судьях" 1346 г. и во многих других документах самых различных периодов истории). На современном этапе практически везде, где существуют писаные конституции, право на справедливый суд имеет конституционный характер. Значит, международная обычная норма о праве на справедливое судебное разбирательство является обязательной для тех государств, которые в свою правовую систему имплементировали обычные нормы международного права.

Статью 10 декларации конкретизирует Международный пакт о гражданских и политических правах: "Все лица равны перед судами и трибуналами. Каждый имеет право при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявленного ему, или при определении его прав и обязанностей в каком-либо гражданском процессе на справедливое и публичное разбирательство дела компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона" (п. 1 ст. 14). В международном Пакте о гражданских и политических правах 1966 г. перечень органов, призванных защищать и восстанавливать нарушенные права физических лиц, уже не ограничивается национальными судами: право на защиту должно обеспечиваться "компетентными судебными, административными или законодательными властями или любым другим компетентным органом, предусмотренным правовой системой государства" (п. "b" ч. 3 ст. 2 Пакта). Однако то, что наибольшее внимание уделяется именно судебным органам, подчеркивается обязанностью государств "развивать возможности судебной защиты". Формулировка Пакта о гражданских и политических правах является одной из наиболее четких и исчерпывающих, так как в большинстве других международно - правовых документов содержатся лишь общие отсылки ко "всем имеющимся средствам правовой защиты" (ст. 2 Факультативного протокола N 1 к Международному пакту о гражданских и политических правах), "компетентным властям государства" (ст. 13 Конвенции против пыток и других жестоких бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г.), к "компетентным национальным судам и другим государственным институтам" (ст. 6 Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1968 г.) и прочее.

Для обеспечения реализации права на судебную защиту Пакт предусматривает ряд юридических гарантий: обязанность каждого государства - участника обеспечить любому лицу, права и свободы которого нарушены, эффективное средство правовой защиты, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве (п. "а" ч. 3 ст. 2); обязанность каждого государства - участника обеспечить применение компетентными властями средств правовой защиты, когда они предоставляются (п. "с" ч. 3 ст. 2); равенство всех перед судами и трибуналами (п. 1 ст. 14). Также Пакт 1966 г. содержит еще одно важное положение, которое должно рассматриваться в качестве составляющего элемента права на справедливое судебное разбирательство, касающееся исправления судебных ошибок (п. 6 ст. 14). Международный Пакт о гражданских и политических правах 1966 г. - это договор, значит, для подписавших его государств приведенные нормы будут иметь договорный характер и являться обязательными к исполнению в силу нормы ius cogens - pacta sunt servanda, а в тех странах, в которых установлен приоритет международных договоров над внутренним законодательством, нормы Пакта будут иметь приоритет над национальными законами.

Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод кардинально не отличается от Пакта в части, устанавливающей процедурные гарантии: "Каждый имеет право при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявленного ему, на справедливое публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона" (п. 1 ст. 6).

Рассматривать подробно эту статью Конвенции здесь нет смысла, так как существует ряд обширных исследований, посвященных ей <*>.

--------------------------------

<*> См.: Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод: комментарий к статьям 5 и 6 / Под ред. Топорнина Н.Б. М., 1997; Д. Гомьен, Д. Харрис, Л. Зваак. Европейская конвенция о правах человека и Европейская социальная хартия: права и практика. М., 1998. С. 201 - 264; Рабцевич О.И. Реализация статей 5 и 6 Европейской конвенции о защите прав и основных свобод человека в российском законодательстве // Право и политика. 2001. N 10.

Поэтому ограничимся только констатированием того, что право на справедливое судебное разбирательство по Европейской конвенции о правах человека является договорной нормой, а значит, и обязательной для всех членов Совета Европы, ратифицировавших ее.

Поскольку неотъемлемой составной частью справедливого судебного разбирательства является независимость суда, необходимо также проанализировать статус Основных принципов, касающихся независимости судебных органов, которые Генеральная Ассамблея приветствовала в своей резолюции 41/146 от 13 декабря 1985 г. и предложила правительствам соблюдать и принимать в рамках национального законодательства и практики. Конечно же, эти принципы - акт рекомендательного характера, но, как представляется, на сегодняшний день есть все основания признать его в качестве источника обычно - правовых норм, так как вряд ли можно отыскать в настоящее время государство, которое не зафиксировало бы в своем внутреннем праве независимость судебных органов (речь в данном случае идет не только о современном периоде, независимость суда закреплялась в Саксонском зерцале 1230 г.; § 14 германского Конституционного акта Великого Герцогства Баденского от 22 августа 1818 г.; УПК Франции 1877 г.; ст. 102 Конституции Германской империи от 11 августа 1919 (Веймарской); ст. 112 Конституции СССР 1936 г.; ст. 37 Конституции Японии 1947 г. и во многих других актах). Как уже говорилось выше, именно всеобщая государственная практика является доказательством существования обычно - правовой нормы, этим обосновывается вывод относительно существования принципа независимости судебных органов в качестве обычая.

Право на справедливый суд встречается и в некоторых других международных документах, которые носят рекомендательный характер, например, резолюция 1996/15, принятая 23 июля 1996 года, в которой Экономический и Социальный Совет ООН рекомендовал странам - членам ООН, которые не отменили смертную казнь, обеспечить обвиняемым, которым грозит вынесение смертного приговора, предоставление всех гарантий, обеспечивающих справедливый суд, принимая во внимание Основные принципы ООН, касающиеся независимости судебных органов; Основные принципы ООН, касающиеся роли юристов; Основные принципы ООН, касающиеся роли прокуроров; Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме; минимальные стандарты правила обращения с заключенными.

Помимо Европейской конвенции о защите прав человека существуют и другие многосторонние документы, имеющие региональный характер и закрепляющие право на справедливый суд. Имеются в виду Американская конвенция о защите прав человека 1969 г. и Африканская хартия прав человека и народов 1981 г.

Пункт 1 ст. 7 Африканской хартии содержит далеко не все составляющие права на справедливое судебное разбирательство, предусмотренные Международным пактом о гражданских и политических правах. Она гласит: "Каждый имеет право на гласное рассмотрение его дела. Это включает:

a) право обращаться к компетентным национальным органам за защитой в случае действий, нарушающих его основные права как они признаны конвенциями, законами, правилами или обычаями, находящимися в силе;

b) право считаться невиновным до тех пор, пока вина не будет установлена компетентным судом или трибуналом;

c) право на защиту, включая право на защиту лично выбранным адвокатом;