Особенности конституционно-правовой ответственности субъектов РФ 2 страница

Может быть именно поэтому Президент РФ оставил без внимания обращение алтайских парламентариев о недоверии губернатору Алтайского края. Понятно, что требует корректировки такое основание выражения недоверия, как ненадлежащее осуществление полномочий, иначе это повлечет за собой, как и в приведенном примере, использование конституционно-правовой санкции в целях политической борьбы с оппонентами из другого политического лагеря.

Как указывает И. А. Кравец, выражение недоверия в конституционной доктрине и практике признается формой политической ответственности, в то время как федеральный закон придал ему значение конституционной ответственности за правонарушения[546]. По нашему мнению, было бы правильнее назвать эту процедуру отрешением от должности. Н. В. Варламова обращает внимание на то, что «в конституционной практике парламентских и смешанных республик вотум недоверия (резолюция порицания) выносится по сугубо политическим мотивам, а при совершении главой исполнительной власти незаконных действий речь идет об его отрешении от должности»[547].

Процедура отстранения от должности высшего должностного лица субъекта РФ по инициативе Президента РФ по сути имеет две разновидности, отличающиеся по основаниям и органам, участвующим в установлении конституционных деликтов.

В соответствии с первым вариантом, урегулированным ст. 29¹ Закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», Президент РФ выносит предупреждение высшему должностному лицу субъекта РФ (руководителю высшего исполнительного органа государственной власти субъекта) по основаниям, рассмотренным выше. Если в течение месяца со дня вынесения предупреждения указанное лицо не приняло в пределах своих полномочий мер по устранению причин, послуживших основанием для вынесения ему предупреждения, то Президент РФ отрешает высшее должностное лицо субъекта РФ (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта) от должности.

Согласно ст. 19 Закона, предусматривающей иную процедуру, Президент РФ может отрешить высшее должностное лицо субъекта РФ от должности в связи с утратой доверия Президента РФ, за ненадлежащее исполнение своих обязанностей, а также в иных случаях, предусмотренных указанным Законом (например, поддержав решение регионального парламента о недоверии высшему должностному лицу).

В числе неустраненных противоречий Закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти и субъектов Российской Федерации» следует назвать наличие двух процедур отстранения от должности, различающихся как по основаниям, так по субъектам и срокам их использования. Кроме того, процедура отрешения от должности высшего должностного лица субъекта РФ за принятие незаконных нормативных актов содержит большое число недоработок, затрудняющих ее применение.

Например, одним из оснований отстранения от должности Президентом РФ высшего должностного лица субъекта РФ является издание им акта, противоречащего Конституции РФ, федеральным законам, если эти противоречия установлены соответствующим судом и не устранены в течение двух месяцев (п. 2 ст. 29¹). Далее Президент имеет право вынести предупреждение высшему должностному лицу субъекта РФ, который в течение месяца после этого должен исполнить решение суда. Между тем, как показывает практика, многие правовые акты губернаторов имеют краткосрочный характер (например, запрет вывоза сельхозпродукции в период уборочной или установление сборов за ввоз товаров из другого региона), и за те же три месяца могут быть достигнуты цели, ради которой были приняты такие акты.

Следует согласиться с выводом Н. В. Варламовой о несбалансированности полномочий законодательных и исполнительных органов государственной власти субъектов, предусмотренных Законом «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», регламентирующих процедуру выражения недоверия высшему должностному лицу субъекта РФ и роспуска регионального парламента[548]. В рамках Закона роспуск законодательного органа возможен исключительно на основании судебного решения, а отставка высшего должностного лица может иметь место в случае массовых нарушений прав граждан, причем устанавливаемых самим законодательным органом.

Что касается второй процедуры, то большинство авторов критично относятся к прерогативе Президента произвольно отстранять от должности глав субъектов. Как верно отмечает Г. С. Родионова, «механизм отрешения от должности высшего должностного лица субъекта Российской Федерации, напротив, представляется излишне упрощенным, не отвечающим конституционным гарантиям самостоятельности субъектов Российской Федерации. Возможность освобождения от должности высшего должностного лица субъекта РФ федеральным Президентом «в связи с утратой доверия Президента Российской Федерации» представляется крайне жесткой, ставящей высшее должностное лицо субъекта РФ в полную зависимость от федеральной власти»[549].

Аналогичной позиции придерживается и А. С. Агапов. Он отмечает, что введение ответственности перед Президентом за утруту доверия неконституционно, так как нарушает прицнип федерализма и свидетельствует о повороте в сторону унитарного устройства[550].

При применении отрешения по такому основанию, как утрата доверия Президента, в основе не лежит конституционное правонарушение. Вместе с тем это основание нельзя отнести и к проявлению механизма сдержек и противовесов, поскольку этот механизм выходит за рамки регионального уровня; Президент воздействует на регионального руководителя исполнительной власти в одностороннем порядке. В связи с изложенным требуется четкая законодательная дефиниция этой категории, конкретизация оснований и порядка отрешения от должности высшего должностного лица либо ее исключение из текста федерального закона. В противном случае, как отмечается в литературе, «отсутствие легитимного разъяснения соответствующих предписаний может повлечь произвольное отстранение от должности лидера региональных органов исполнительной власти по мотивам, далеким от вопросов государственного управления»[551].

Анализ соответствующих норм упомянутого Закона показывает, что внесенные в него поправки закрепляют две разноплановых формы ответственности высшего должностного лица субъекта РФ: конституционно-правовую и своеобразную дисциплинарную ответственность, или меру политической (позитивной) ответственности. При этом конституционно-правовая ответственность за правонарушение остается фактически на «вторых ролях», так как очевидно, что процедура ее применения требует значительных временных затрат, привлечения судебных органов, а применение властно-организационной санкции практики не налагает на Президента РФ никаких обязанностей по процессуальному оформлению оснований ее использования.

Основанием для отрешения от должности высшего должностного лица субъекта РФ по инициативе главы государства названа утрата доверия Президента ПФ. Между тем, как отмечает И. И. Конкина, недоверие — это «моральная категория и, следовательно, должна использоваться в праве с большой осторожностью, поскольку является очень субъективной. С ее введением решение вопроса об отстранении от должности единоличным государственным органом может использоваться как мера политического давления для обеспечения принудительного единоначалия»[552].

Практика применения данной нормы началась с отрешения от должности главы Корякского автономного округа Указом Президента РФ от 9 марта 2004 года за ненадлежащее выполнение обязанностей и плохое обеспечение населения энергоносителями, причем никаких конкретных противоправных действий губернатор не совершал, что косвенно подтверждает и факт отсутствия уголовного дела в отношении главы субъекта[553].

Можно вспомнить и позицию Конституционного Суда РФ применительно к отзыву депутата, в постановлении которого от 7 июня 2000 года № 10-П было сформулировано положение о неконституционности отзыва как и меры политической ответственности без четких правовых оснований процедур, поскольку в этом случае создается «возможность произвольного применения данного института».

Учитывая все изложенное, можно констатировать, что такая санкция, как отрешение от должности высшего должностного лица субъекта РФ, эволюционировала по воле главы государства из института конституционно-правовой ответственности в меру политической ответственности, применяемую исключительно по усмотрению Президента РФ. Несмотря на сохранение прежних оснований привлечения к конституционно-правовой ответственности, с появлением новых двух оснований (утрата доверия и ненадлежащее осуществление полномочий) отрешение от должности можно оценивать лишь как особую властно-организационную санкцию (меру политической ответственности), поскольку иные основания имеют чисто декоративное значение. Фактически следует оценить законодательное изменение процедуры отрешения от должности главы субъекта РФ как ступень к унитаризации Российской Федерации, как необоснованное вторжение в компетенцию субъектов по формированию органов государственной власти и, таким образом, как нарушение магистральных конституционных принципов — федерализма и народовластия (ст. ст. 1, 3, 5 Конституции РФ).

Не подлежит сомнению, что такая модель ограничивает основные права субъектов РФ по формированию органов государственной власти, самостоятельному применению мер конституционно-правовой ответственности в системе законодательной и исполнительной власти субъектов (как элемент принципа сдержек и противовесов), искажает конституционный принцип разделения властей в силу концентрации всех правоприменительных полномочий у Президента РФ. Даже судебные инстанции исключены из числа органов, участвующих в процедуре применения мер ответственности.

Рассматривая оптимальную модель реализации конституционно-правовых санкций в отношении высших должностных лиц субъектов РФ со стороны федерального «центра», по нашему мнению, следует выделить два возможных варианта. В случае полного паралича власти в субъекте РФ, приятия главой субъекта ошибочных решений, падения доверия к власти со стороны населения федеральные власти в лице Президента РФ должны поставить перед населением субъекта РФ вопрос о доверии к его высшему должностному лицу, назначив дату голосования об отзыве главы субъекта. В подобных случаях ответственность носит сложный политико-юридический характер, так как в действиях главы субъекта РФ, которые привели к негативным последствиям для жителей и экономики региона, может не быть его вины. В данной ситуации Президент РФ как гарант конституционных прав граждан должен иметь правовые возможности по предоставлению гражданам России права самостоятельно решить, вправе ли высшее должностное лицо субъекта занимать указанную высокую должность.

В тех случаях, когда налицо противоправные виновные деяния, совершенные высшим должностным лицом субъекта РФ, Президент РФ должен обратиться в суд для установления факта несоответствия действий (или бездействия) главы субъекта Конституции РФ и федеральным законам. До вынесения судом решения Президент может приостановить исполнение полномочий главы субъекта, а представительный орган субъекта может назначить исполняющего обязанности его главы.

Кроме того, допустима постановка вопроса и о расширении субъектного состава ответственности должностных лиц органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации. Ведь многие решения на уровне субъекта принимаются коллегиальными органами –правительством, которое зачастую возглавляет не высшее должностное лицо субъекта, а другой человек. Можно поддержать позицию И. В. Айдаровой, считающей возможным отстранять от должности не только «высшее должностное лицо, но и других представителей исполнительной власти субъекта»[554].

Резюмируя сказанное, можно сделать вывод о фактическом возврате к периоду 1993–1996 годов, когда только Президент РФ единолично формировал систему органов исполнительной власти в субъектах РФ, что, на наш взгляд, можно оценивать как определенный «откат» назад в реализации конституционных принципов правового и демократического государства в Российской Федерации. Будет ли он временным или за ним последует еще большее возвышение роли Президента РФ в системе российской власти покажет время.

По своему предназначению и субъекту применения такая санкция, как временное отстранение от должности высшего должностного лица субъекта РФ по решению Президента РФ, весьма близка к санкции отстранения от должности. Указанная конституционно-правовая санкция имеет двойственную природу, фактически предваряя применение мер уголовно-правовой ответственности. На основании п. 4 ст. 29¹ названного выше Закона Президент РФ в порядке, установленном уголовно-процессуальным законодательством РФ, вправе по представлению Генерального прокурора РФ временно отстранить высшее должностное лицо субъекта РФ (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта) от исполнения обязанностей в случае предъявления указанному лицу обвинения в совершении преступления. Решение о временном отстранении высшего должностного лица субъекта РФ (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта) от исполнения обязанностей принимается в форме указа. Следует отметить, что данная санкция имеет промежуточный характер и двойственную правовую природу, но, несмотря на это, безусловно, является мерой конституционно-правовой ответственности, так как ущемляет именно конституционно-правовой статус должностного лица (приостанавливается осуществление им своих властных полномочий как субъекта конституционно-правовых отношений).

В литературе весьма неоднозначно оценивается конституционность закрепления этой санкции в федеральном законодательстве. По мнению А. С. Сучилина, «Президент Российской Федерации по своей сути наделен судебными полномочиями при решении этого вопроса, что, в свою очередь, не исключает элементов волюнтаризма»[555]. С приведенными доводами трудно не согласиться еще и по той причине, что наделение Президента РФ правом по своему усмотрению реагировать на обращения прокурора в порядке ст. 114 УПК РФ, единолично определяя достаточность собранных доказательств по обвинению главы субъекта РФ в уголовном преступлении, противоречит конституционному принципу разделения властей и равенства граждан перед законом и судом.

Роспуск высшего законодательного органа власти субъекта РФ по решению высшего должностного лица субъекта и Президента РФ. Особенность роспуска как одной из основных мер института конституционно-правовой ответственности субъекта РФ заключается в том, что в отличие от импичмента или отзыва должностных лиц роспуску всегда подвергается коллективный субъект, обладающий признаками представительного органа власти. Термин "роспуск" не может быть применен, например, к правительству, даже в случае его коллективной отставки, поскольку правительство не является представительным органом государственной власти[556]. Роспуск осуществляется всегда до истечения срока полномочий соответствующего органа власти и влечет за собой обязательное назначение новых выборов.

Теоретически роспуск не влечет за собой ликвидацию деятельности органа на неопределенный срок, как, впрочем, и дисквалификацию всех его членов, которые могут быть избраны даже в полном составе на новых выборах[557].

Примерами конституционных деликтов, совершаемых представительными органами государственной власти, которые служат основаниями их роспуска, можно назвать, например, не избрание в установленный срок парламентом президента (ст. 32 Конституции Греции); возникновение политического кризиса в результате непреодолимых разногласий между палатами парламента (ч. 1 ст. 63 Конституции Казахстана); неспособность парламента в течение длительного времени начать работу (ст. 90 Конституции Украины) или принимать решения (пп. «е» п. 1 ст. 102 Конституции Словацкой Республики); непринятие парламентом в установленный срок государственного бюджета (ст. 104 Конституции Республики Хорватия); систематическое или грубое нарушение Конституции палатами парламента (ст. 94 Конституции Республики Беларусь)[558]. В этих случаях мы наблюдаем наличие совершения противоправного деяния (действия или бездействия) и вины, т. е. применение санкции как реакции на правонарушение либо использование роспуска как меры политической ответственности.

Указанная санкция была закреплена в российском законодательстве после принятия Закона РФ от 5 марта 1992 года «О краевом, областном Совете народных депутатов и краевой, областной администрации»[559]. Согласно ст. 67 Закона полномочия краевого, областного Совета в случае неоднократного нарушения им Конституции, законов РФ могли быть прекращены досрочно Верховным Советом РФ на основании заключения Конституционного Суда. Правда, уже с декабря 1993 года она не применялась, так как Указом Президента РФ от 22 декабря 1993 года «О действии законодательства Российской Федерации об органах государственной власти краев, областей, городов федерального значения, автономной области, автономных округов Российской Федерации»[560] законоположение о возможности досрочного прекращения полномочий представительного органа было признано недействующим.

Своего рода «квазироспуск» был применен Президентом РФ Б. Н. Ельциным в 1994 году в отношении целого ряда представительных органов государственной власти субъектов РФ (например, Свердловского областного Совета депутатов, провозгласившего образование Уральской республики), когда Указом Президента РФ от 22.10.1993 № 1723 «Об основных началах организации государственной власти в субъектах Российской Федерации»[561] было определено провести досрочные выборы представительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации.

До 2002 года роспуск законодательного органа государственной власти субъекта РФ по инициативе его высшего должностного лица или иных субъектов был предусмотрен не в федеральном законодательстве, а лишь в некоторых конституциях (уставах) субъектов РФ. Например, согласно ст. 107 Конституции Кабардино-Балкарской Республики 1997 года парламент республики мог быть распущен Президентом Республики в случае неоднократного нарушения им Конституции Республики, подтвержденного заключением Конституционного суда Республики, и в случаях, предусмотренных самой Конституцией^[562]. В других случаях роспуск был возможен по результатам регионального референдума. Так, Устав Новосибирской области^[563] (абз. 3 п. 1 ст. 34) ранее допускал проведение областного референдума по вопросу о прекращении деятельности представительного органа государственной власти области по требованию пяти процентов граждан, внесенных в списки избирателей. А Конституция Республики Карелия предусматривала роспуск Законодательного Собрания Республики вследствие решения Председателя Правительства Республики Карелия о назначении референдума и состоявшегося решения принятого на референдуме (ст. 69)^[564]. В соответствии со ст. 109/6. Конституции Республики Чувашия (утратившей силу) Президент Чувашской Республики имел возможность применить санкцию в виде роспуска Государственного Совета в случае нарушения Государственным Советом Конституции и законов Чувашской Республики, Конституции и законов Российской Федерации на основании заключения Комитета конституционного надзора Чувашской Республики[565].

Федеральный законодатель в п. 2 ст. 9 Федерального закона от 29 июля 2000 года № 106-ФЗ[566] установил, что высшее должностное лицо субъекта РФ может принять решение о роспуске законодательного органа субъекта в случае принятия последним конституции (устава) или иного нормативного акта, противоречащего Конституции РФ и федеральным законам. Однако процедура реализации высшим должностным лицом или иными субъектами (например, группой граждан) была довольно длительная: она предусматривала обращение в суд с заявлением о признании актов законодательного органа противоречащими Конституции РФ и федеральным законам и истечение шести месяцев со дня вступления решения суда в силу.

Аналогичная процедура ранее предусматривалась и в случае роспуска законодательного орган субъекта РФ с участием Президента РФ и Государственной Думы. Основание для роспуска: принятие конституции (устава), закона или иного нормативного акта, противоречащего Конституции РФ, федеральным законам, что подтверждено решением суда, и неисполнение этого решения, вступившего в законную силу, в течение шести месяцев. Вторым решением суда должно было быть установлено, что в результате уклонения законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта РФ от принятия (в пределах своих полномочий) мер по исполнению решения суда были созданы препятствия для реализации закрепленных Конституцией РФ, федеральными конституционными законами и федеральными законами полномочий федеральных органов государственной власти, органов местного самоуправления, нарушены права и свободы человека и гражданина, права и охраняемые законом интересы юридических лиц. После этого Президент РФ должен был вынести предупреждение законодательному органу власти субъекта РФ.

Непонятно, по какой причине еще три месяца фактически отводилось законодательному органу для исполнения предупреждения Президента РФ. И только по прошествии девяти месяцев с момента вступления в силу решения суда Президент РФ мог внести в Государственную Думу проект закона о роспуске законодательного органа субъекта, а Государственная Дума в течение двух месяцев должна была рассмотреть указанный проект. Очевидно, что факт формального существования в правовом поле в течение длительного времени незаконного правового акта при условии наличия решения суда, вступившего в законную силу, девальвирует положения об исполнимости судебного решения и создает опасность массового нарушения конституционных прав граждан со стороны государственных органов власти субъекта РФ.

В 2004 года процедура применения этой меры ответственности была упрощена. Так, из числа органов, участвующих в применении данной меры ответственности, была исключена Государственная Дума. Все полномочия по реализации указанной меры ответственности сосредоточены исключительно у Президента РФ. Кроме того, сроки реализации роспуска сокращены на два месяца. Но в целом механизм применения этой санкции не претерпел значительных изменений: основания и сроки для выполнения судебных решений и предупреждения Президента РФ остались прежними.

Нельзя не отметить, что применение роспуска по решению главы государства подрывает в определенной мере действие конституционного принципа разделения властей в Российской Федерации, так как Президент РФ, фактически возглавляющий руководство системой исполнительной власти, получает право вмешиваться в деятельность законодательных органов, выступая в роли последней инстанции конституционно-правовой ответственности, не говоря уже и о том, что указанное полномочие не входит в число конституционных прерогатив Президента РФ, а следовательно, свидетельствует и о не полном соблюдении федеративных основ российской государственности.

Нужно подчеркнуть, что роспуск представительного органа государственной власти субъекта в Российской Федерации еще ни разу не применялся, в том числе и по причине крайнего усложнения процедуры применения этой санкции из-за участия в ней нескольких судебных инстанций, в том числе и Конституционного Суда РФ. Причем именно Конституционный Суд РФ оформил свое участие в реализации этой санкции без решения федерального законодателя. В Постановлении Конституционного Суда РФ от 04.04.2002 года № 8-П Судом было указано, что если «федеральные органы государственной власти считают, что должны быть применены предусмотренные рассматриваемым Федеральным законом меры, то это порождает их обязанность обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации за подтверждением нарушения установленного разграничения компетенции, выразившееся в отрицании верховенства федерального регулирования (ст. ст. 84, 92 и 101 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»). Такое обращение возможно в том числе со стороны ранее рассматривавших дело федеральных судов общей юрисдикции, решения которых не исполнены органами государственной власти субъекта Российской Федерации, а также конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации»[567].

При этом еще одной проблемой, требующей сложного толкования, является правоположение п. 4 ст. 9 Федерального закона, предусматривающего также «обязанность суда установить, что в результате неисполнения судебного решения законодательным (представительным) органом государственной власти субъекта Российской Федерации были созданы препятствия для реализации закрепленных Конституцией Российской Федерации и федеральными законами полномочий федеральных органов государственной власти, органов местного самоуправления, нарушены права и свободы человека и гражданина, права и охраняемые законом интересы юридических лиц». Указанное выше Постановление Конституционного Суда РФ не дает ответа на вопрос: а в чем должны заключаться так называемые «препятствия» для реализации полномочий федеральных органов власти, и какого рода нарушения прав и свобод граждан должны быть допущены (они должны касаться прав двух граждан или нескольких тысяч). Конституционный Суд РФ указал, что применение такой меры федерального воздействия, как роспуск законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации, должно быть исключено, когда налицо лишь формальное противоречие принятого им нормативного акта федеральному нормативному правовому акту, но не раскрыл смысл оснований (условий) использования роспуска представительного органа государственной власти субъекта.

По нашему мнению, именно в федеральном законе необходимо четко зафиксировать условия применения этой санкции, причем вряд ли нужно связывать роспуск с наличием препятствий для реализации полномочий федеральных органов или нарушений прав граждан, поскольку неисполнение решений федерального суда само по себе уже свидетельствует о несоблюдении принципа верховенства федерального права, и, следовательно, влечет нарушение конституционных основ – несоблюдение таких принципов, как единство правового пространства, суверенитет народа и государства и т. д. (ст. ст. 3, 4, 8 Конституции РФ). В иных случаях роспуск не будет иметь перспектив использования в конституционной практике, ведь подавляющее большинство санкций конституционно-правовой ответственности применяется в отсутствие доказательств наступления каких-либо вредных последствий.

Роспуск представительного органа власти там, где он не является конституционно-правовой санкцией (например, в случае роспуска Государственной Думы Президентом или в рамках роспуска представительного органа субъекта главой государства по причине отклонения кандидатур на должность высшего должностного лица субъекта, предложенных Президентом РФ), представляет собой меру конституционно-правового воздействия, состоящую в принудительном прекращении полномочий и деятельности этого органа (меру политической ответственности). Таким образом, роспуск представительного органа государственной власти в зависимости от оснований роспуска выступает конституционно-правовой мерой принудительного характера, не относящейся к юридической ответственности, либо конституционно-правовой санкцией, мерой конституционно-правовой ответственности[568]. Основания роспуска Государственной Думы Федерального Собрания РФ, например, не связаны с правонарушениями; во всех случаях, допускающих роспуск нижней палаты российского парламента, Государственная Дума поступает вполне правомерно, реализуя свои конституционные полномочия, связанные с формированием Правительства РФ и контролем над ним. Предположение о том, что правомерное поведение может вызывать какую-либо юридическую ответственность, противоречит природе и целям юридической ответственности, в том числе конституционно-правовой[569].

Рассмотрим подробнее пример применения мер политической ответственности в отношении законодательного (представительного) органа власти субъекта РФ. Так, согласно п. 4.1 ст. 9, введенной Федеральным законом от 11.12.2004 года № 159-ФЗ, скорректированной Федеральным законом от 05.04.2009 года № 41-ФЗ[570], «в случае, если законодательный (представительный) орган государственной власти субъекта Российской Федерации в установленный настоящим Федеральным законом срок дважды не принял решение о наделении представленной Президентом Российской Федерации кандидатуры высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации) полномочиями высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации), Президент Российской Федерации вправе принять решение о роспуске законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации. При этом первоначально Президент мог распустить законодательный орган либо после двукратного отклонения представленной кандидатуры, но только по истечении дополнительного месячного срока и после консультаций с законодательным органом, либо внести в третий раз кандидатуру, дождаться ее отклонения и распустить законодательный орган.

Можно предположить, что трехкратное представление соответствующей кандидатуры в парламент субъекта показалось законодателям излишним в связи с тем, что Президент определяет кандидатуру из числа лиц, предложенных политической партией, список кандидатов которой получил наибольшее число голосов избирателей. С партией парламентского большинства и самим парламентом проводятся соответствующие консультации. Кроме того, предусмотрена возможность определения данной кандидатуры Президентом России самостоятельно в случае, если политические партии не воспользовались своим правом внести предложения по кандидатурам или воспользовались им частично и не внесли предложений по кандидатурам повторно либо внесли предложения по кандидатурам с нарушением требований законодательства. Иными словами, предполагается, что вопрос о наделении полномочиями высшего должностного лица субъекта РФ должен быть заранее предрешен еще до голосования в региональном парламенте[571].