Боровик Тихон Васильевич

Из работы Яны Мельчарик

 «Моя Родословная»

Родом из Белоруссии, Витебской области, Чашинского района, деревни Дубровицы.

Его дед – Боровик Лаврентий Михайлович – был очень богат. Семья жила зажиточно. Прапрадед был неграмотным, он даже не знал счета. У семьи были свои луга, поля, леса. В лесу рос фундук. Был свой сад, в котором было озеро, колодец, росли вишни, груши яблоки. Было очень много скотины: 8 лошадей, 12 коров, гуси, свиньи, пчелы. Дед вспоминал, что все работы выполняли сами, но на время жатвы, покоса брали батраков. Те шли охотно, так как им платили хорошие деньги и хорошо кормили.

В 1922 году был пожар, сгорело очень много добра, но осталась избушка, в которой хранилось варенье, колбасы и другое. Мария Герасимовна – его жена – занималась домом и детьми, она была очень хозяйственной, сама готовила колбасы, сало, окорока, грудинки. Семья снова отстроила после пожара два дома. Василий Лаврентьевич – их сын - получил хорошее образование, его неграмотный отец позаботился о том, чтобы сыновья были грамотными. После окончания церковно-приходской школы он учился в духовной семинарии. У себя на родине был сельским священником, он всех крестил, учил, отпевал.

А в 1929 году 21 мая в Постановлении СНК СССР «О признаках кулацких хозяйств, в которых должен применяться Кодекс законов о труде», были определены их показатели; если хозяйство попадало хотя бы под один из них, то оно считалось кулацким. Среди таких показателей: если в хозяйстве систематически применяется наемный труд, имеется мельница, маслобойня, сушилка, где используется механический двигатель; если члены хозяйства занимаются торговлей или имеют нетрудовые доходы (в том числе служители культа); размер дохода более 1500 рублей и ряд других (см.5). Удар был нанесен по экономически крепким хозяйствам. Среди них оказалась и семья Василия Лаврентьевича Боровика.

31 мая 1931 года семью раскулачили, сослали на Урал в Красновишерский район. Ничего с собой брать не разрешили, но все-таки небольшой сундук с одеждой и украшениями удалось взять. После выселения семьи один из домов отдали под школу, а другой под Сельский совет (об этом мой дед узнал позже). После войны Василий Лаврентьевич и Тихон Васильевич – ездили на родину. Перед выселением они зарыли в огороде много золота, часть которого перешла от прапрадеда. Однако ничего найти не удалось, потому что на том месте шли бои, была вырыта глубокая воронка, и золото пропало.

На Урал везли в товарном вагоне две недели, на одной из станций выгрузили из вагонов - были поданы лошади. На сани посадили стариков с детьми, а взрослые шли пешком. Таким образом, то пешком, то на лошади, а затем на пароходных баржах доставили на место жительства, где переселенцы строили поселок Мель. О том, как была организована переброска спецпереселенцев в Вишерский край, автор узнал «Из докладной записки Начальнику Управления восточными исправительно-трудовыми лагерями ОГПУ Т. Васькову от 29 июля 1932 года». К сожалению, устных воспоминаний о том, как жила семья в те годы не осталось, но по рассказам других переселенцев, с которыми автор познакомился во время встреч с пережившими то время и, читая книги, составленные по воспоминаниям (см.1), материалы научно-практических конференций (см. 11), можно составить представление о тяжелых испытаниях на прочность выживаемость, которые довелось пережить в это время. Тогда для управления спецпереселенцами было создано три районных комендатуры: Чердынская, Ныробская, Красновишерская. В архиве Школьного краеведческого музея автор познакомился со списком количества поселенцев в Пермской области по состоянию на 01 июля 1939 года.

Населенный пункт	Количество семей	Количество людей
Ныробская комендатура
Красновишерская комендатура
Чердынская комендатура
Булатово
Данилов Луг
Котомыш
Колчим
Мель	120	411
Лесоруб	189	678
Новина
Лобырь
Детдом

Всего по области 2164 семьи, 6829 человек, 103 поселка, 3 детдома, 21253 семьи, 76331 человек. Эти данные краеведы школы обнаружили в Архиве Чердынского района. Они оказались там после того, как была сделана перепись населения.

Все же до 1937 года жили спокойно. Строили поселок. Валили лес. В 1937-38 годах начались массовые аресты. Брали в одну ночь спецпереселенцев, в другую - вольнонаемных. Среди них оказались мой прадед - Василий Лаврентьевич и его брат. Их отправили в лагерь. Обвинения, которые предъявляли Василию Лаврентьевичу были самыми немыслимыми: поджег Пожарного Депо, хотя это была только лошадь с телегой, а на телеге бочка с водой; нарушил железную дорогу от Соликамска до Красновишерска, которой нет и по сей день. Мученический путь В.Боровик выбрал не сам. На эту дорогу его, злорадствуя и насмехаясь, вытолкнула государственная власть. Сама же она разработала и «маршрут» следования бывшего сельского священника по этому пути: вначале отняла у него хозяйство, затем свободу, но вот жизнь отобрать не смогла. Прадед выжил и в октябре 1939 года вернулся из лагеря. Он говорил, что выжил благодаря тому, что знал много молитв.

В Великую Отечественную войну, еще одно испытание выпало на долю народа и моей семьи: погиб двоюродный брат моего деда - Боровик Николай (1920-1945 г.г.). В «Книге Памяти Пермской области» автор нашел эту запись: «Боровик Н.Г. поселок Данилово Красновишерского района. Сержант, заряжающий двадцать пятого танкового корпуса. Погиб в бою 19.03.1945 года». Он совсем немного не дожил до Победы.

Среди воспоминаний двоюродной бабушки автора о том времени и такие:

Как-то раз Василий Лаврентьевич заболел воспалением легких, и врач посоветовал ему уехать к себе на Родину. Вообще, многие люди пытались бежать с тех мест, куда их высылали, но многих возвращали. Болезнь могла стать поводом для разрешения выехать. Когда прадед уехал, его жена - Мария Герасимовна - осталась с детьми одна. Дети помогали ей в хозяйстве, например, Тихон со своей сестрой Анной пас телят, а старшая - Маруся - выполняла другую работу. Так как Мария Герасимовна работала в колхозе, то и ее детей тоже забрали в ясли. Им там не нравилось. Как-то раз Тихон решил оттуда убежать. Он был тогда маленьким, упав в снег, не мог встать, когда его нашли, то оказалось, что у него обморожены руки. А в наказание его посадили в карцер.

Была еще и такая история. Случилось это летом, во время прогулки в лесу. Дети гуляли с няньками, которые не очень внимательно следили за детьми, и дети разбрелись. Некоторых из них нашли только через неделю. То место подсказала старуха. Ей приснился сон, что дети спят за большим пнем. И на самом деле так и случилось.

Мой прадед - Василий Лаврентьевич Боровик - не оставил после себя никакого словесного завещания. Зато есть поучение другого священника - П.А. Флоренского: «Не забывайте рода своего, прошлого своего. Изучайте дедов и предков, работайте над закреплением их памяти... Того, что может дать родной дом, не даст потом никто и ничто. Но надо быть внимательным к дому, а не жить в нем, как в гостинице». После всего, что автор узнал о судьбе своих родных, эти слова стали особенно понятны и близки.

В 1946 году семья Боровик уезжает в п. Керчевский, где нужна была рабочая сила на лесосплав. Здесь Тихон Боровик учится три года. Как вспоминает двоюродная бабушка автора - Мария Васильевна Лыкова - он всегда с любовью и уважением говорил о своей первой учительнице А.И. Ивановой. Школу дед закончил в дер.Шакшер.(см.: Приложение 2.5.) Он один год работал мастером сапожной мастерской в Керчевском ОРСе (см.: Приложение 1.4), затем на лесосплаве до ухода в армию. Судя по служебной характеристике, которую он получил в армии, дед хорошо зарекомендовал себя (см.: Приложение 1.П.). В 1953 году Тихон Васильевич поступил в Школу милиции г. Елабуга (см.: Приложение 2.6), после окончания которой вернулся в п. Керчевский. С моей бабушкой Велевой А.И. они познакомились в 1955 году, в 1956 году поженились. С 1961 года по 1972 жили в с.Бондюг Чердынского района. Здесь они похоронили Василия Лаврентьевича (1965 г.). В 1972 году переехали в п.Рябинино.