Берсенева Анастасия Абрамовна 1916 года рождения.

Из воспоминаний ее дочери,

Белоусовой Любови Алексеевны

Семья Берсеневых: родители и дети (Иван, Анна, Юлия и Анастасия)

 

 

Сама я не отношусь к категории репрессированные, но репрессированной была моя мама, Берсенева Анастасия Абрамовна. Она часто вспоминала о времени репрессий, и то, что вы сейчас услышите, рассказано с её слов.

В семье Берсеневых (Абрама Ивановича и Марии Андриановны) было пятеро детей. Жили они в деревне Усть - Лог, Броховского сельского совета, Суксунского района. Только отец (мой прадед) отделил семью Абрама (моего деда) от своего хозяйства. Приобрел для Абрама, его жены и детей участок земли и маленький домик. Как и положено, выделил сыну и сельскохозяйственный инвентарь, и корову, и лошадь, и несколько овечек. Только зажили Абрам и Мария со своими детьми самостоятельно, как началась в деревне коллективизация. Предложили деду вступить в колхоз, а он воспротивился: уж очень хотелось самому хозяином быть. Ну а раз воспротивился – значит враг народа. Взяли всю семью, кроме старшего сына Павла (он в это время работал в лесу), да и выслали. А Павел (ему 16 лет было) с работы вернулся: дома чужие люди, своих никого. Потом скитался в поисках работы: устроится на работу, узнают, что сын кулака, увольняют. Много мест он так поменял. С началом войны ушёл добровольцем на фронт. Вернулся, жил в городе Красноуфимске, умер в конце 80-х.

А его родителей, сестёр и брата везли на лошадях. Холодно. Стали люди мёрзнуть, в том числе и мама. Сделали тогда в деревне Татарка, что недалеко от Соликамска, остановку. Положили замерзающих на печь отогреваться. А им только хуже стало: рвёт, голова кружится. Не успели отогреться как следует, опять на сани - и дальше в путь. «Потом,- как вспоминала мама,- придумали следующие: сбросят нас с саней, а мы бежим за ними, чтобы не отстать. Потом опять когда-то посадят. Так и ехали то в санях, то бегом за санями». Привезли семью сначала в Серёгово, потом в Покчу, и, наконец, в Булатово. Жили в бараке, его почему-то называли Балдинский. За лето построили небольшие домики на два хозяина. А в домике только комната да русская печь.

Дед мёл ледяную дорогу. А ледяной ее делали, чтобы сани (а в них деревьев всегда много укладывали) скользили и лошади легче было везти. Мама с бабушкой работали на берегу. Древесные кряжи таскали. Бабушка маму всё под вершинку ставила, вот и заболела, не смогла больше в лесу работать, ушла, в школе полы мыть стала. Мама так в лесу и работала, пилила лучковой пилой. Норма - три кубометра, а деревья толстые, не обхватишь руками. Выполнишь норму – получишь 800 гр. хлеба, не выполнишь – получишь 200 гр. Вот многие и умирали. Итак, мама пилила лучковой пилой. После такой работы, много маленьких сучьев оставалось. А делянки чистили, вот и сжигали их на кострах. Мама вспоминала, что даже во сне она продолжала жечь костры.

В 1937 году опять начались репрессии. Ходили ночами и забирали. А обвинение у всех одно: подрыв железной дороги от Соликамска до Красновишерска. Вот и деду моему котомка была приготовлена, но к счастью, его не забрали.

Летом плоты формировали. Однажды что-то неправильно сделали, заставили переформировывать. Работу выполняли трое суток. А потом мама стоя спала на работе.

В 1941 году маму и её родственников реабилитировали. «Мы были худые, плохо одетые,- не раз вспоминала мама.- А на трудармейцев (в основном немцев) жалко было смотреть, настолько они худы и бедны. Нам и подходить к ним близко не разрешали. А шепнёшь одному из них, что под мостиком кусочек хлеба лежит, так он всё для тебя сделать готов».

Познакомилась мама с трудармейцем, стали жить скрываясь. Но начальство узнало и отправило моего отца на Усть-Язьву. Потом я родилась (в 1946 г). Мама со мной сидела, не работала, летом грибы, ягоды собирала. Когда мне исполнился год, мама стала работать. Привяжет меня дома на койке и на работку идёт. Потом мама ещё раз вышла замуж. И опять неудачно. От этого брака у меня появился брат (1948 г.р.). Больше мама замуж не выходила. Жила одна, воспитывала двоих детей.

В 1950 году переехала в Рябинино. Сюда же перебралась потом и её младшая сестра Анна. Сейчас ни мамы, ни т. Ани уже нет в живых. Но мы, родственники, их любим и помним.

Анастасия Берсенева с подругой