Концепции возникновения и развития информационных технологий

Среди теоретических подходов, рассматривающих информационные технологии в качестве главного источника преобразований в социуме необходимо отметить, автора теории постиндустриализма Д.Белла.

Концепция, развернутая на страницах книги Д. Белла «Грядущее постиндустриальное общество: опыт социального прогнозирования», стала первой попыткой обрисовать контуры нарождающегося постиндустриального обще­ства, понять суть информации и информационных технологий, их роль в процессе трансформации общественных институтов. Белл утверждал, что центральное место в постиндустриальном обществе занимает теоретическое знание. «Важнейшее значение для организации решений и направления изменений приобретает центральная роль теоретического знания, предполагающего первенство теории над эмпиризмом и кодификацию знаний в абст­рактных системах символов, которые… могут использоваться для интерпре­тации различных изменяющихся сфер опыта. Любое современное общество живет за счет инноваций и социального контроля за изменениями, оно пыта­ется предвидеть будущее и осуществлять планирование. Именно изменение в осознании природы инноваций делает решающим теоретическое знание» [Белл Д. 1999.]. Еще одной характерной чертой изменяющегося социума Белл считает ориентированность в будущее, что в его концепции предполагает оценку и кон­троль над технологиями, а также разработку моделей технологического прогноза. Существенной характеристикой постиндустриального общества Белл считал появление интеллектуальной технологии, используемой в принятии управленческих решений. Интеллектуальная технология, в изложении Белла, предполагает взамен интуитивных суждений использование алгоритмов как правил решения проблем. Эти алгоритмы могут быть реализованы в автоматической машине, в компьютерной программе или в наборе инструкций, основанных на некоторых математических формулах. Таким образом, интел­лектуальная технология связана с использованием математической (статистической) или логической техники при работе с «организованной сложно­стью», в качестве которой могут быть рассмотрены различные, в том числе социальные, организации и системы. Такими технологиями Белл считал теорию игр и системный анализ, при этом компьютеру отводится роль инструмента [Белл Д. 1999.].

Важным методологическим положением в концепции Д. Белла явля­ется разделение современных обществ на три независимые сферы - социаль­ную структуру, культуру и политику. В понимании Д. Белла, постиндустриальное общество возникает благодаря переменам только в социальной струк­туре, исключая политику и культуру. Таким образом, социальная структура, включающая экономику, систему стратификации, сферу занятости, аналитически отделяется от культурного и политического измерения общества. Раз­витие новых технологий постепенно приведет к тому, что политические ре­шения будут приобретать все более технический характер, а новая элита будет основываться на квалификации, получаемой благодаря образованию, что снизит значение владения собственностью и политической позиции, дости­гаемой при поддержке партий и групп.

В 60-е годы XX столетия канадский философ и культуролог М. Мак-люэн, вводя понятие «электронное общество, характеризовал его как общество, в котором, фрагменты действительности, не связанные между собой информационные сообщения из всех областей жизни посредством электронных технологий оказываются взаимосвязанными, в результате чего формируется то, что Маклюэн назвал «глобальной деревней». Маклюэн показал», что сис­тема массовой коммуникации, в особенности телевидение, приобретает власть над современным обществом. Основной тезис Маклюзна» что «сообщением, передаваемым средством общения, является само это средство» ((the medium is the message)», фактически закрепил за информационными технологиями ключевые позиции в становлении нового общественного уклада.

Среди работ М. Маклюэна следует выделить книги «Галактика Гу­тенберга» (1962), «Понимая медиа: продолжение человека (1964), «Медиум - это Послание» (1967), «Война и мир в гло­бальной деревне» (1968). В них представлены его философские воззрения, культурологическая концепция и теория коммуникационных технологий.

Отличительной особенностью взглядов Маклюэна является то обстоятельство, что технологии коммуникации рассматриваются им в качестве решающего фактора процесса формирования той или мной социально-экономической системы. Так, уже в «Галактике Гутенберга» он показывает, что развитие и экономической и социально - политической инфраструктуры индустриального общества было бы невозможно без того кардинального изменения коммуникативных стратегий, которое повлекло за собой изобретение пе­чатного пресса. Лишь в условиях массового распространения печатного слова становятся возможными частнособственническое предпринимательство, демократизация общества на основе изби­рательного права, поскольку именно словом печатным, а не уст­ным и даже не письменным формируется исходный элемент и цен­тральный агент такого общественного устройства - атомизированная, изолированная человеческая индивидуальность.

Внимание Маклюэна было сконцентрировано, прежде всего, на телевидении, однако оно выступало как - бы представителем всей глобальной электронной реальности. Таким образом, говоря о воздействии телевидения, он стремился выявлять тенденция ха­рактерные для всех СМИ.

В качестве эстетико - психологического и социального объекта телевидение привлекает внимание, поскольку оно «вбирает» в се­бя другие масс-медиа (радио, кино, прессу) является важным элементам информационных технологий и информационных сетей.

При этом наиболее подходящим средством удержания сознани­ем цельности восприятия бурно обновляющейся мозаично-резонансной реальности оказывается миф.

Продолжая исследования в том же плане, Маклюэн обнаружива­ет, что в современную эпоху не только телевизионное воспри­ятие, но и вся жизнедеятельность современного общества стала все больше осуществляться в соответствии с принципом мозаич­ного резонанса: посредством телекоммуникаций, масс-медиа и компьютеров электричество как бы продолжает центральную нерв­ную систему до образования «глобального объятия», где все оказывается тем самым взаимосвязано и а результате формиру­ется «глобальная деревня». «Земной шар, связанный электриче­ством,- по мнению Маклюэна,- не больше деревни» [Маклюэн М. Понимая медиа: продолжение человека. 1967.].

Говоря об относительной самостоятельности средств массовой коммуникации, Маклюэн подчеркивает тенденции все усиливающей­ся активной роли масс-медиа, Массовая коммуникация как струк­турно оформившаяся сфера жизни современного общества с одной стороны - является его частью, а с другой - имеет над ним оп­ределенную власть. Исходя из этих позиций, Маклюэн делает прогнозы на будущее: «Мы уже в пределах видимой досягаемости мира, который будет автоматически контролироваться (с помощью масс-медиа)… Теперь можно будет держать под контролем эмоциональный климат целых культур точно так же, как у нас стало получаться с поддержанием равновесия мировой рыночной эконо­мики» [Маклюэн М. Понимая медиа: продолжение человека. 1967.].

Говоря о влиянии масс-медиа на общество, Маклюэн отметил выход в большую жизнь «поколений, с телевизором своей матери всосавших все времена и пространства мира черев рекламу», со­гласно которой «демократические свободы в очень большой мере выражаются в том, что люди озабочены не политикой, а перхотью в голове, волосами на ногах, вялой работой кишечника, мало привлекательной формой груди, больными деснами, лишним весом и застойными явлениями кровообращения» [Маклюэн М. Понимая медиа: продолжение человека. 1967.].

В своих последних работах Маклюэн показал, что в условиях новой информационной среды и воздействия электронных сетей бизнес и культура оказываются понятиями равнозначными и взаимозаменяемыми. При этом, предвидя ситуацию 1990-х гг., он отмечал, что «если существуют телекоммуникации с их глобальным охватом, то должно же быть так, чтобы соответствующие группы и организации их использовали» [Маклюэн М. Понимая медиа: продолжение человека. 1967.].

Суммируя вышеизложенное, можно сделать вывод, что Маклюэн в истории цивилизации выделял три основных этапа:

· первобытная дописьменная культура с устными формами связи и передачи информации;

· письменно-печатная культура («галактика Гутенберга»), заме­нившая естественность и коллективизм – индивидуализмом;

· современный этап («глобальная деревня»), возрождающий естественное слуховизуальное многомерное восприятие мира и коллективность, но на новой электронной основе через замещение письменно-печатных языков общения радиотелевизионными и се­тевыми средствами массовых коммуникаций.

Существенный вклад в развитие идей постиндустриализма внесла концепция Элвина Тоффлера, изложенная в его книге «Третья волна» [Тоффлер Э. Третья волна. 1999.].

Тоффлер предлагает свою схему феноменологии исторического
процесса, которая игнорирует традиционные историографические
концепции. При этом Тоффлер опирается на очень объемный фактический материал, ссылки на научную публицистическую литературу, цифровые распределения, статистические данные (текст,
разбитый на 28 глав объемом около 700 страниц опирается на
более 500 примечаний и библиографию, включающие 534 названия).

Тоффлер выделяет в истории цивилизация три волны: первая волна - аграрная (до XVIII века), вторая - индустриальная (до 50-х годов XX века) и третья - пост – или супериндустриальная (начиная с 50-х годов).

Во введении автор подчеркивает, что его книга - это «не
объективный прогноз и она не претендует на то, чтобы быть
научно обоснованной и далее определяет основание своей работы, как полусистематическую модель цивилизации и наших
взаимоотношений с ней. Тоффлер описывает процесс отмирания индустриальной цивилизации в терминах «техносферы», «социосферы», «информационной» и «властной сферы», показывает какие революционные изменения в сегодняшнем мире претерпевает каж­дая из этих сфер. Особое внимание уделяется показу взаимоотношений между этими сферами, а также между «биосферой» и «психосферой». «Психосфера» для Тоффлера - это та структура психологически и личностных отношений, благодаря которым пе­ремены, происходящие во внешнем мире, влияют на нашу частную жизнь. Основная метафора, используемая Тоффлером, - это столкновение волн, приводящее к переменам. По мнению автора, идея волны - это не только способ организовать огромные массы весьма противоречивой информация, она помогает видеть то, что находится под «бушующей поверхностью перемен» [Тоффлер Э. Третья волна. 1999.].

Применяя новый подход - волнофронтальный анализ социальных процессов (или анализ «фронта волны»), который означает виде­ние эволюции мира в ее глобально-синхронных фазах, Тоффлер анализирует технико-экономические и информационно-коммуниктивные факторы общественного развития.

При этом он подчеркивает, что предложенный им подход к анализу социальный процессов «фокусирует наше внимание не столько на исторических непрерывностях, сколь бы важны они не были, сколько на дискретности в истории, моментах нарушения непрерывности - нововведениях и точках перерыва. Он обнаружи­вает основные перемены в момент их возникновения и позволяет на них влиять».

Первая волна, по Тоффлеру, началась примерно 10 тыс. лет назад с переходом от собирательства и охоты к сельскохозяйст­венной жизни и появлению первых ростков цивилизации. Экономи­ка была децентрализованной и замкнутой - каждое сообщество производило большую часть того, что потребляло. При этом были и исключения - например, фактории, выпускавшие массовую про­дукцию в Древней Греции и Риме, которые Тоффлер определяет как отдельные намеки на то, что должно прийти вслед за сель­скохозяйственной цивилизацией - предвестники Второй волны [Тоффлер Э. Третья волна. 1999.].

Первая волна перемен еще не исчерпала своего потенциала, когда в конце XVII в. в Европе возникла индустриальная рево­люция (вторая волна планетарных перемен). Новый процесс инду­стриализации начал двигаться по странам и континентам уже го­раздо быстрее. "Таким образом, два отдельных, явно отличаю­щихся друг от друга процесса перемен распространялись по земле одновременно, но с разной скоростью".

Столкновения двух волн привело к возникновению многих по­литических и военных конфликтов, начиная от акции протеста сельскохозяйственных производителей по поводу индустриализации жизни, до Гражданской войны между севером и югом в Амери­ке.

Вторая волна вызвала к жизни три определяющие социальные структуры (главные институты) - малая семья, обучение фабрич­ного типа и гигантские корпорации. «Таким образом, отмечает Тоффлер, повсюду в мире Второй волны... большинство людей двигалось по одной и той же стандартной жизненной траектории: воспитанные в малых семьях, они шли в потоке через школы фаб­ричного типа, а затем поступали на службу в крупную корпора­цию, частную иди государственную. На каждом этапе жизненного пути человек находился под контролем одного из главных инсти­тутов Второй волны.

Индустриализация, внедрение новых технологий, совершенствование энергетической базы создали условия для массового
производства, которое вызвало к жизни новую систему распределения. Если в обществах Первой волны превалировало распределение товаров, изготовленных на заказ, то теперь наступила
эпоха массового распределения и массовой торговли. Постепенно все сферы жизни подчиняются производственно-рыночным интересам. Вce социальные институты (правительственные учреждения, школы, больницы и др.) приобретают черты фабричности – разделение труда, иерархическая структура и обезличенность.

Обращаясь к «инфосфере» Тоффлер прослеживает основные принципы фабричного производства и в средствах массовой ин­формации, которые штампуют одинаковые сообщения, точно так же, как фабрика штампует один и тот же товар. Причем, без системы информационного обслуживания индустриальная цивилиза­ция не смогла бы оформиться и надежно функционировать. Таким образом, выросла хорошо разработанная инфосфера - коммуникационные каналы, через которые индивидуальные и массовые со­общения могут распределяться так же эффективно, как товары и сырье. Инфосфера переплелась с техно и социосферамм, которые она обслуживает, помогая интегрировать экономическое произ­водство с поведением отдельных людей.

В своей книге Тоффлер подробно и последовательно анализи­рует систему из шести ведущих принципов, действующих во всех странах Второй волны: стандартизация, специализация, синхро­низации, концентрация, максимизация и централизация [Тоффлер Э. Третья волна. 1999.]. При чем он отмечает, что эти принципы как некая программа Второй волны «приложима как к капиталистическому, так и к социали­стическому крылу индустриального общества, поскольку они не­избежно выросли из одного и того же базового разрыва между производителем и потребителем, а также благодаря всевозрас­тающей роли рынка». Эти же принципы, усиливая друг друга, создали самые крупные, жесткие и могущественные бюрократиче­ские организации, элиты и суперэлиту Второй волны».

Развитие компьютерной техники и средств связи приведет, по мнению Тоффлера, к изменению структуры занятости, а в сочетании с усиливающейся интеллектуализации труда к появлению «электронных коттеджей», которые позволят перенести работу из офиса в жилище работника. Помимо экономии времени и сокраще­нии транспортных расходов, затрат на обеспечение централизо­ванных рабочих мест, внедрение «электронных коттеджей» приве­дет, по мнению Тоффлера, к укреплению семьи и усилит тенден­ции к возрождению привлекательности малых городов и деревен­ской жизни. «Борьба за «электронный коттедж», предсказывает Тоффлер, очевидно, объединит не только технологов и корпора­ции, стремящиеся использовать новые технические возможности, но и широкий спектр других сил – защитников окружающей среды, реформаторов труда в новом стиле, широкую коалицию организаций от консервативных церквей до радикальных феминисток и основных политических групп – в поддержку того, что может рас­сматриваться как новое, более удовлетворительное будущее се­мьи» [Тоффлер Э. Третья волна. 1999.].

Тоффлер - акцентирует внимание на явлении, которое он назвал «демассификацией масс-медиа». В частности, говоря о тенден­циях демассификации средств массовой информации, он отмечает повышение их интерактивности благодаря внедрению новых сете­вых компьютерных технологий. Тоффлер утверждает, что наступа­ет эпоха не массовых средств информации, при этом наряду с новой техносферой появляется новая инфосфера, и это будет иметь далеко идущие последствия во всех сферах жизни, включая наше сознание,

Процесс демассификации масс-медиа Тоффлер иллюстрирует процессом снижения тиражей американских и британских «больших газет» который зафиксирован в 1970-х гг. Тот же процесс происходит и с «большими журналами», в частности, при росте населения США с 1970 по 1977 гг. на 14 млн. человек, общий тираж основных 25 американских журналов упал на 4 млн. экз. Одновременно с этим в США произошел буквально взрыв интереса к мини-журналам и газетам.

Демассификация затрагивает не только печатные издания - происходит постоянный рост количества радиостанций, которые начинают обращаться к своей собственной аудитории. У центра­лизованного телевещания появился мощный конкурент - системы кабельного телевидения, которые параллельно с показом видео начинают транслировать местные новости. Тоффлер зафиксировал первые эксперименты по реализации на базе систем кабельного телевидения интерактивных сетей, которые позволяют не только смотреть программы, но и общаться с различными службами. Это японская система «Hi-Ovis», смонтированная с использова­нием волоконно-оптических линий связи в 160 домах одного из районов Осаки и управляемая компьютером. У каждого пользова­теля телевизор оснащен микрофоном и телекамерой. Система «Hi-Ovis» еще в 1970-х гг. позволяла обеспечивать видеоконференцсвязь, индивидуальный просмотр видеопрограммы из банка ви­деокассет и др. услуги.

Другая экспериментальная система была реализована в Коламбусе (штат Огайо, США). По характеристике Тоффлера, системе "Qube" - это самая разработанная, коммерчески окупаемая, двусторонняя кабельная система в мире, которая предоставляет возможность пользоваться 30 специализированными телеканалами, выразить свое мнение в местных политических дебатах, выста­вить на продажу гараж, участвовать в благотворительных аук­ционах и даже заказать столик в местном ресторане.

Примеры первых интерактивных информационных систем и экспериментов по их применению в общественной жизни, приведенные Тоффлером, иллюстрируют наличие социальных потребностей в технологиях, которые мы сейчас, спустя сорок лет, относим к технологиям информационного общества. Элвина Тоффлера, Джона К. Гэлбрейта и Питера Дракера относят к первым пророкам Интернет-цивилизации, которые сформулировали общее предчувствие перемен и обрисовали их некоторые черты.

Тоффлер, помимо чисто технологических моментов, отмечает тенденции создания новой интеллектуальной среды, основанной на компьютерных сетях. В качестве примера Тоффлер приводит комплекс услуг, оказываемый в 1979 году Телекомпьютерной корпорацией Америки. Система называлась «Источник» и позволяла иметь доступ к новостям «United Press International», инфор­мации товарной и фондовой биржи, программам обучений детей счету, письму, французскому, немецкому и итальянскому языкам. Абоненты «Источника» могли вступить в компьютеризированный клуб покупателей товаров со скидками, имели возможность заказать гостиницу, туристическую путевку и многое другое. Тоффлер так описывает возможности компьютерной почты этой систе­мы: «Пользователи могут вступать в переписку друг с другом или рассылать сообщения многочисленным адресатам одновремен­но, а всю свою почту хранить в электронной памяти». «Источник» облегчит формирование даже своего рода «электронного братства» людей, объединяющихся в группы по интересам.

Тоффлер не приводит никаких программно-технологических де­талей этого процесса, однако видно, что он приво­дит пример использования технологии электронной почты UUCP, которая была разработана в 1976 году Майком Леском в AT&ST Bell Labs и благодаря широкому распространению мини-компьютеров DEC с операционной системой UNIX послужила основой для возникновения большой и в значительней мере стихийно-организованной компьютерной сети, использующей в каче­стве физической среды обычные телефонные каналы. Широкое рас­пространение UUCP привело к созданию «электронной газе­ты», доступной всем подключенным к сети и позволяющей поддер­живать и публиковать тематическую переписку между авторами статей (новостей) и их читателями. В первоначальной версии этой системы, названной USENET, была использована концепция разделения новостей на группы (news-groups). Система USENET предоставляла программные средства, с помощью которых каждый пользователь мог делать свои сообщения доступными всем ос­тальным и вместе с тем давала возможность выбора интересую­щей тематики. В дальнейшем электронная почта и USENET были интегрированы в Интернет и сейчас активно используются боль­шинством пользователей.

Следует отметить, что в книге Тоффлера ни разу не упомина­ется слово «Интернет» хотя постоянно возникает сюжеты, где описываются технологии в настоящее время успешно реализованные в рамках инфраструктуры и сервисов Интернета. В этой свя­зи стоит отметить, что Тоффлер опубликовал свою книгу в 1980 году, когда технологии построения компьютерных сетей на осно­ве протоколов TCP/IP (Transmission Control Protocol / Internet Protocol) уже 10 лет применялись в США. Первая такая сеть, основанная на технологии коммутации пакетов, была соз­дана по заказу Министерства обороны CШA в 1969-70 гг. Это бы­ла сеть ARPANET (Advanced Research Project Agency Network), которая объединила 4 университетских компьютерных центра рас­положенных в Лос-Анжелесе и Санта-Барбаре (штат Калифорния) со Стэнфордским университетом и университетом штата Юта в Солт-Лейк-Сити. В 1972 году в сети ARPANET уже работали 40 компьютерных центров. Впервые сеть ARPANET была публично продемонстрирована в октябре 1972 гола в Вашингтоне на Междуна­родной конференции по компьютерным коммуникациям, а в следую­щем году были реализованы первые международные каналы из ARPANET в Великобританию и Норвегию и зафиксирован рост коли­чества пользователей до 2 тыс. человек.

В 1974 году Винт Серф и Боб Кан опубликовали описание про­токола TCP, что послужило еще одним стимулом для их широкого применения в компьютерных сетях передачи данных. Термин «Internet», как название совокупности компьютерных сетей, реализованных на основа протоколов TCP/IP на­чал применяться с 1982 г. после создании научно-образовательной сети CSNET (Computer Science Network), сети ВITNET и европейской сети EUnet (European UNIX Network), объе­динившей сегменты в Нидерландах, Дании, Швеции и Великобрита­нии. Это потребовало реализации специальных шлюзов между се­тью ARPANET и другими университетскими и исследовательскими сетями. Задачи обеспечения интеграции сетей университетов с сетью ARPANET была зафиксирована еще в 1979 году на встрече представителей американских университетов, Агентства по пер­спективным исследованиям Министерства обороны США (DARPA) и Национального научного фонда (National Science Foundation - NSF), выделившего грант на создание сети CSNET. В дальней­шем Национальный научный фонд США реализовал собственную высокоскоростную компьютерную сеть NSFNet, которая к 1990 году стала основой американского сегмента глобальной инфраструктуры Интернета [Тоффлер Э. Третья волна. 1999.].

Итак, кратко обозначив основные этапы создания Интерната, мы видим, что Тоффлер, рассматривая тенденции развития обще­ственных систем, использует фактический материал о новый тех­нологиях, способствующих трансформационным процессам, которые спустя двадцать лет легли в основу уже на только концепций, но и реальных рабочих планов и программ построения информаци­онного общества, как общества основанного на знаниях. Рас­средоточение компьютеров по домам, отмечают Тоффлер, стало следующим шагом в создании пространств интеллектуальной сре­ды

Говоря о распространении микропроцессоров, Тоффлер отмеча­ет тенденции их использования помимо производственных про­цессов, в бытовой жизни. Он утверждает, что они начинают встраиваться во все и вся, начиная с установок для кондицио­нирования воздуха и автомобилей до швейных машин и бытовых весов. Они будут контролировать расход электроэнергии в доме, подбирать в стиральной машине количество стирального порошка и температуру воды, отрегулируют топливную систему автомоби­ля, утром включат нам радиочасы, тостер, кофеварку и душ, прогреют гараж, закроют двери и выполнят тысячу всяких мелких и не очень дел. При этом Тоффлер приводит забавный сюжет о «Фреде-жилище» (сценарий А.П.Холда, 1979 г.), который в основных технологических моментах можно соотнести с современны­ми промышленным разработками «Кибер домов», где системы жиз­необеспечения, охраны и т.п. управляются компьютером и имеет шлюз в Интернет. Например, шведская компания Vаttenfall объя­вила о запуске новой технологической программы "Интеллекту­альный дом", позволяющей дистанционно контролировать работу домашней техники и систем безопасности через Интернет или с помощью мобильного телефона.

Описывая тенденции неотвратимого внедрения информационных технологий в каждодневную жизнь человека Тоффлер обозначает и важные социально-философские проблемы и комплекс вопросов. "Нe окажется ли, что интеллектуальные машины, особенно объединенные в коммуникационные сети, выйдут за пределы возможно­стей нашего понимания и станут недоступны для контроля над ними? Тоффлер пытается найти ответы на часть этих вопросов, в частности в качестве некоторой гарантии от возможности тота­литарного компьютерного контроля он приводит аргумент децен­трализации сетей, утверждая, что децентрализованный компью­терный интеллект не только не укрепит мощь тоталитарного го­сударства, а скорее ослабит ее. Этот тезис Тоффлера был подтвержден на практике во время событий 1991 г. в Москве, когда только что зародившийся российский сегмент Интернета заявил о себе в условиях практически полной блокады традици­онных средств массовой информации. В дни августовского путча по каналам российского интернет-провайдера "Релком" было пе­редано 46 тыс. информационных сообщений за рубеж и в регионы России. Однако децентрализация сетевой инфраструктуры несет в себе не только позитивные моменты. В научной литературе на­чинают появляться публикации, в которых анализируются особен­ности зависимости современного общества от глобальных компьютерных сетей и возникающие опасные тенденции, а также прогнозируется процессы самоорганизации Интернета как независи­мой от человека системы. В частности В.В. Витковский в докла­де на Второй Всероссийской конференции «Интернет и современ­ное общество» утверждал, что Интернет, как самоорганизующаяся система, активно противодействует попыткам отдельный лиц и организаций взять себя под административный контроль и выдви­нул тезис о наличии у Интернета собственной цели - обеспече­ние собственной жизнеспособности независимо от глобальных, региональных экономических, политических и прочих условий. В конечном счете, по мнению Витковского, можно утверждать, что уже сейчас существование и развитие интернета не зависит от воли человека, своего создателя.

В своей концепции Тоффлер уделяет особенное внимание тен­денциям демассификации производства. Конечная цель этого про­цесса - это изготовление изделий только на заказ, которое осуществляется в результате автоматизированного непрерывного процесса под все возрастающим прямым контролем заказчика. Эти изменения непосредственно связаны с принципиальной рево­люцией, которая происходит в современном офисе.

Тоффлер показывая тенденции внедрения компьютерных техно­логий в повседневную жизнь приводит опыт реализации первых демонстрационных электронных офисов и систем передачи компьютерных данных, примеры перемещения работы из офиса или производственного помещения на дом с использованием компьютеров и телекоммуникаций. Естественного это в то время относилось в ос­новном к компьютерным компаниям [завод Хьюлетт-Паккард в Колорадо-Спрингс, использующая труд 400 программистов, работающих дома и пр.). «Сегодня мы не знаем», отмечает Тоффлер, станет ли «электронный коттедж» на самом деле нормой будущего. Тем не менее следует осознать, что если даже 10-20% рабочей силы, как определено сейчас, должны будут совершить это историческое перемещение за следующие 20-30 лет, вся наша экономика, наши города, на­ша экология, структура нашей семьи, наши ценности и даже наша политика изменятся почти до неузнаваемости" [Тоффлер Э. Третья волна. 1999.].

Переход к информационному обществу стал приобретать характер реальной перспективы и да­же неизбежной насущной необходимости. Специалисты в области социологии, политологии, экономики оказались перед задачей сформулировать новые перспективы развития экономических и со­циально-политических систем в условиях реального функциониро­вания технологий информационного общества.

Новейшие концепции в русле постидустриализма связаны, пре­жде всего, с исследованиями Питера Дракера и Мануэля Кастельса.

Дракер, известный американский экономист, один из создате­лей современной теории менеджмента, принимал участие еще в дискуссиях 1970-х гг. Однако свой вклад в формирование нового облика концепции постиндустриализма он внес в 1995 г., опубли­ковав книгу «Посткапиталистическое общество», в которой Дракер изложил свои воззрения на современное состояние и пер­спективы развития западной цивилизации.

Ядром концепции Дракера является перспектива преодоления традиционного капитализма, причем основными признаками происходяшего сдвига считается переход от индустриального хозяйства к экономической системе, основанной на знаниях и информа­ции, преодоление капиталистической частной собственности и отчуждения (в марксистском понимании), формирование новой системы ценностей современного человека и трансформация идеи национального государства в сторону глобальной экономики и глобального социума. По мнению Дракера, современная эпоха - это эпоха радикальной трансформации основ общественного уст­ройства - трансформации капиталистического в общество, основанное на знаниях.

Что же позволило преодолеть те «неизбежные противоречия капитализма» о которых в свое время говорил Маркс - «отчужде­ние» и «обнищание» трудящихся, а также ликвидировать само по­нятие "пролетариат? Это, отвечает Дракер, революция в произ­водительности труда. Начало этой революции Дракер связывает с деятельностью Тейлора, который в 1851 г. впервые применил знание для анализа продуктивной деятельности и проектирования трудовых процессов [Дракер П. Посткапиталистическое общество. 1990.].

Все мощные в экономической отношении державы раннего периода современной истории - Великобритании, США, Германии - ста­ли таковыми благодаря лидерству в развитии техники и техноло­гии, Страны, обеспечившие резкий рост экономики после второй мировой войны (Япония, Южная Корея, Тайвань, Сингапур), обя­заны своему подъему, считает Дракер, системе профессионального обучения по Тейлору. «Она позволила этим странам в короткие сроки научить рабочих практически доиндустриальной эпохи, а потому низкооплачиваемых, трудится на уровне мировых стандартов производительности» [Дракер П. Посткапиталистическое общество. 1990.].

В результате, ежегодный рост производительности труда на 3,5 – 4 % (удвоение за восемнадцать лет) позволил увеличить этот показатель в развитых странах почти в 50 раз. Этот беспреце­дентный рост и явился основой для повышения материального благосостояния и улучшения жизни населения передовых стран.

К 1930 г. система научного управления Тейлора, утверждает Дракер, получила широкое распространение во всех развитых стра­нах - в результате этого «пролетарий» превратился в «буржуа». Поэтому, делает вывод Дракер, капитализм и промышленная революция принесли выгоды, прежде всего рабочим, а не капиталистам - этим и объясняется полный провал марксизма в высокоразвитых странах, которым Маркс предсказывая революцию к 1900 г.

"Этим объясняется и то, почему Великая депрессия не привела к коммунистической революции, чего с полной уверенностью ожи­дали Ленин и Сталин, да и практически все марксисты. К этому времени марксовы пролетарии еще не стали богатыми, но уже превратились в средний класс. Они стали трудится производительно.

В своей концепции Дракер соотносит прогресс с тремя этапами изменения роли знания в обществе:

· первый этап связан с применением знаний для разработки ору­дий труда, технологий и организации промышленного производ­ства;

· второй этап - применение знаний к процессам трудовой дея­тельности;

· третий современный этап характеризуется тем, что знание становится основным условием производства и «знание теперь используется для производства знания».

Изменение значения знания, начавшееся 250 лет назад привело к тому, что знание стало сегодня основным условием производ­ства. При этом, естественно, традиционные «факторы производс­тва» - земля, рабочая сила и капитал - не исчезли, но приоб­рели второстепенное значение. В современном обществе, считает Дракер, эти ресурсы можно получать без особого труда, если есть необходимые знания. Таким образом, знание в его новом понимании означает реальную полезную силу, средство достижения социальных и экономических результатов. Третье изменение роли знания Дракер определяет революцией в сфере управления, т.к. «использование знаний для отыскания наиболее эффективных способов применения имеющейся информации в целях получения необходимый результатов - это, по сути дела, и есть управление».

В настоящее время, считает Дракер, наше общество находится в процессе трансформации от капиталистического в посткапитилистическое. Это создает новые движущие силы социально-экономического развития и влечет за собой новые процессы в политической сфере.

Основным политологическим выводом из концепции Дракера, ко­торый важен для темы нашего исследования, является то, что переход к «обществу, построенному на знании» принципиально ме­няет властную структуру общества. Власть и контроль постепенно переходят от обладателей капитала к тем, кто обладает знанием и информацией и эффективными технологиями его исполь­зования. Причем этот переход не отменяет значения, как, правило, и капитал распределяется, и точки концентрации знания и информационных технологий становятся одновременно и точками управления финансовыми потоками.

Проблемы «информационной экономики» в настоящее время ак­тивно обсуждаются и на международном уровне. Например, деятельность рабочей группы по экономике информационного общест­ва Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) направлена на изучение таких вопросов, как формирова­ние системы показателей для информационного общества, изуче­ние темпов создания и ликвидации рабочие мест, методов сниже­ния социальной напряженности в связи с выходом на лидирующие позиции высокоинтеллектуальных видов работ. Влияние концепции Дракера наглядно видно из названия доклада ОЭСР – «Эконо­мика, основанная на знаниях» (1996 г.) Из доклада следует, что более половины производимых в развитых странах продуктов и услуг являются высокотехнологическим и за последние 20 лет эта индустрия удвоила свою долю в промышленности. В настоящее время 80% новых рабочих мест отводится для «интеллектуальных работников». Современная ситуация отличается также тем, что информационно-телекоммуникационные технологии ускорили сдвиги в экономике, позволяя все больше объемы информации переводить в цифровой вид и облегчили процесс передачи на большие расстояния с минимальными расходами. Важным аспектом является то, что глобализация рынков позволяет фирмам, как производст­венным, так и из сферы услуг, перемешать производство в регионы с более дешевой рабочей силой. Глобализация рынков дает бедным странам доступ к капиталам и современным технологиям, что приводит к постепенному выравниванию экономической ситуа­ции в мире.

Проанализировать, «востребованность» идей Драке­ра при реализации современных концепций и планов построения информационного общества, перейдем к теории М. Кастельса, ко­торый в качестве отправной точки своих построений использует глобальную экономику и международные финансовые рынки как ос­новные признаки формирующегося нового миропорядка.

Фундаментальное исследование Мануэля Кастельса «Информаци­онная эра: экономика, общество и культур», состоящее из трех томов («Становление общества сетевых структур», «Могущество самобытности» и «Конец тысячелетия») было опубликовано с 1996 по 1998 гг.

В первой части своей трилогии Кастельс осуществляет развер­нутый анализ современных тенденций, приводящих к формированию основ общества, которое он называет «сетевым». Исходя из постулата, что информация по своей природе является таким ре­сурсом, который легче других проникает через всяческие пре­грады и границы, он рассматривает информационную эру как эпоху глобализации. При этом сетевые структуры являются одновре­менно и средством и результатом глобализации общества.

«Именно сети, пишет Кастельс, составляет новую социальную морфологию наших обществ, а распространение «сетевой» логики в значительной мере сказывается на ходе и результате процес­сов, связанных с производством, повседневной жизнью, культу­рой и властью» [Кастельс М. Становление общества сетевых структур. 1990.]. Таким образом, власть структуры оказывается сильнее структуры власти, а принадлежность к той или иной се­ти, наряду с динамикой развития одних сетей по отношению к другим, выступает, по Кастельсу, в качестве важнейшего источ­ника власти.

Кастельс, в отличие от Дракера не говорит о закате капитализма, а даже наоборот, утверждает, что общество сетевых структур является буржуазным обществом. Однако эта разновидность капитализма существенно отличается от своих предшест­венников двумя основными признаками: глобальный характер, (на­ступивший после распада соцлагеря) и базирование на сети фи­нансовых потоков. Современные финансовые потоки не знают гра­ниц и национальностей, финансовые операции происходят в доли секунды и в этом «вселенском казино», которым управляют ком­пьютеры, циркулирование капитала определяет судьбу корпораций, семейных сбережений, национальных валют и даже регио­нальных экономик [Кастельс М. Становление общества сетевых структур. 1990.].

Кастельс, как и Дракер, подчеркивает определяющее значение знания для новой экономики, которая опирается на «капиталисти­ческую форму производства» и имеет «информационные форму раз­вития». Трансформационные процессы в экономике вызывает серь­езные изменения на рынке труда. Индивидуализация условий най­ма работников фактически делит рабочую силу на две категории тех, кто является высококвалифицированным специалистом и/или обладает способностями к обучению и тех, кто может выполнять только определенные операции. Таким образом, происхо­дит расчленение труда в глобальных масштабах - капитал и труд оказываются разнесены в разное пространстве и время. «Они жи­вут друг за счет друга, отмечает Кастельс, но друг с другом не связаны, ибо жизнь глобального капитала все меньше и мень­ше зависит от конкретного труда и все больше и больше от на­копленного объема труда как такового, которым управляет не­большой, мозговой центр, обитающий а виртуальных дворцах гло­бальных сетей» [Кастельс М. Становление общества сетевых структур. 1990.].

Следует отметить, что трансформационные процессы на рынке труда, которые зафиксировал Кастельс, могут подорвать одно из важнейших достижений, позднего индустриального общества - ­средний класс, как основу государства всеобщего благоденст­вия. В этой связи не стоит забывать, что именно на массовом среднем классе была основана стабильность послевоенной запад­ной политической системы.

Процессы преобразований существенно меняют и политические процессы. Лидерство становится все более персонифицированным, а путь к власти лежит через создание имиджа - политические деятели оказываются вовлеченными в игру, ведущуюся через средства массовой информации и самими СМИ. «Зависимость от языка средства массовой информации, имеющих под своей электронную основу, подчеркивает Кастельс, приводит к далеко иду­щим последствиям для характеристик организации и целей поли­тических процессов, политических деятелей и политических ин­ститутов. В конечном счете, власть, которой располагают сети средств массовой информации, занимает второе место после вла­сти потоков, воплощенной в структуре и языке этих сетей» [Кастельс М. Становление общества сетевых структур. 1990.].

В условиях глобализации рынков и капиталов постепенно изменяется роль национального государства, которое из-за противоречия между глобальным характером деятельности транснациональных корпораций и локальным налогообложением лишается пространства для маневра и, следовательно, реальных рычагов управления. Институты и организации гражданского общества, которые строились вокруг демократического государства и социального контракта между трудом и капиталом, постепенно теряют свое значение в реальной жизни людей. Причиной этого, по мнению Кастельса, стала потеря структурами гражданского общества «легитимной самобытности».

Основным противоречием (и, соответственно движущей силой развития) формирующегося нового общества, основанного в се­тевых структурах, является противоречие между глобализацией мира и самобытностью (идентичности) конкретного сообщества.

Кастельс опираясь на концепцию французского социолога Але­на Турена, вводит понятия «самобытность сопротивления» и «са­мобытность, устремленная в будущее» (project identity). В об­ществе сетевых структур наряду с государственными структура­ми, глобальными сетями и индивидуумами существует сообщества, которые объединились вокруг самобытности сопротивления. Это сопротивление направлено против основной тенденции развития современного общества - глобализации. Важной чертой этих со­обществ является, минимальная включенность в структуры тради­ционного гражданского общества и их, в большей части, протестный характер. Однако, в перспективе, часть этих сообществ от сопротивления сможет перейти к самобытности, устрем­ленной в будущее и тем самым будет способна создать нечто по­добное «новому гражданскому обществу» и новому государству.

«Новая самобытность, устремленная в будущем подчеркивает Кастельс, возникает не из былой самобытности гражданского об­щества, которой характеризовалась индустриальная эпоха, а из развития сегодняшней самобытности сопротивления. Кастельс приводит основные группы сообществ, которые по его имения мо­гут через самобытность сопротивления перейти к самобытности, устремленной в будущее и направленной на преобразование обще­ства в целом с одновременным сохранением ценностей сопротив­ления доминирующим интересам глобальных потоков капитала и информации.

Это, прежде всего, религиозные, национальные и территори­альные сообщества. Кастельс подчеркивает важность учета этни­ческого фактора, который выступает в качестве важного компонента, как угнетения, так и освобождения и привлекается в под­держку других форм самобытности сообщества (религиозной, на­циональной, территориальной). Территориальная самобытность и рост ее общемировой активности ведет к возвращению на истори­ческую сцену ^«города-государства», как характерной черты века глобализации, женские сообщества и движения экологистов также, по мнению Кастельса, имеют потенциал для формирования са­мобытности, устремленной в будущее».

Признаком соответствия этих сообществ новой архитектуре сетевого общества является их сетевая, децентрализованная форма организации и самоорганизующиеся системы циркулирования ин­формации внутри сообщества. «Именно этот децентрализованный, неуловимый характер сетевых структур социальных изменений, заключает Кастельс, столь затрудняет восприятие и идентифика­цию новой самобытности, устремленной в будущее, которая скла­дывается сегодня».

С идеями Кастельса созвучны выводы многих социологов и политологов, исследующих социальные процессы в современном об­ществе, возникшие в связи с глобализацией общественных и эко­номических отношений. Например, Хайко Шрадер приводит доказа­тельства того, что в глобализованной экономике существует многочисленные хозяйственные связи, которые базируются на личных отношениях. "Глобализация и персонализация с этой точ­ки зрения, отмечает Шрадер, одновременные процессы, и оба процесса ставят под вопрос национальное государство и госу­дарственное гражданство как значимый, создающий солидарность связей идентичности" [Шрадер Х. 1999.].

Говоря о практической востребованности теоретических по­строений Кастельса следует иметь в виду, что профессор Кас­тельс является членом высшего экспертного совета по проблемам информационного общества при Комиссии ЕС, что позволяет ему продвигать свои идеи при реализации конкретных проектов.

Среди российских: ученых, исследующих проблемы трансформации общества с учетом традиций постиндустриализма, концепций информационного общества и развития информационной цивилизации
следует отметить В. Л. Иноземцева, А. И. Ракитова, Е.Ф. Абдеева.

Характерным примером может слу­жить книга Р.Ф. Абдеева, специалиста в области кибернетики, главного конструктора информационных моделей космических аппаратов. Абдеев, начав с исследований философских проблем На­учно-технической революции (НТР), в конце 1980-x гг. обосновал новую философскую концепцию «Информационной цивилизации», взглянув на теорию развития с точки зрения ее соединения с достижениями информатики, кибернетики, генетики, синергетики, микроэлектроники и экологии. Абдеев исходит из того факта, что информационная революция открыла новую эпоху в прогрессе человечества и в 8 пунктах формулирует следующие основные черты «Информационной цивилизации»:

· повышение эффективности труда приводит к сокращению числа занятых в промышленном производстве и сельском хозяйстве;

· интенсификация информационного обеспечение производства приводит к снижению потребности в традиционных видах сы­рья, что способствует решению экологических проблем и выво­дит информацию на роль основного ресурса;

· внедрение наукоемких производств создает благоприятные ус­ловия для «отсталых» государств добиваться впечатляющих ус­пехов (пример «сингапурского чуда» как предвестник цивили­зации будущего);

· государство не «отмирает», а, наоборот, совершенствует свою структуру на основе «принципа пяти колец» (взаимодействие пяти независимых властей - законодательной, исполнительной, судебной, власти информации и власти интеллекта);

· создание глобальных рыночных механизмов, внедрение безбу­мажной технологии управления, массовая компьютеризация при­водят к созданию совершенно новых предприятий;

· трансформация экономики сводит на нет значение ряда соци­альных категорий («классовая борьба», «противоречия между трудом и капиталом»), а также деление мира на «капиталистический» и «коммунистический»;

· совершенствование системы образования и здравоохранения на основе изменения приоритетов финансирования;

· успехи в охране природы.

Следует отметить, что Абдеев вводит две особые структуры власти: «власть информации» и «власть интеллекта», причем наделяет их контролирующими функциями («они должны пронизывать все остальные»). "Власть информации", по Абдееву, озна­чает свободу печати, гласность, обилие общедоступных банков данных и реализуется через системы спутникового телевидения, осуществляющие всемирный круглосуточный поток новостей (в качество примера приводится корпораций CNN International). «Власть интеллекта, по мнению Абдеева, реализуется жестким отбором в руководящие звенья всех уровней наиболее подготовленных, компетентных специалистов - вo всех сферах: законода­тельной, исполнительной, судебной и информационный» [Абдеев Р.Ф. Философия информационной цивилизации. 1994.].

Работа Абдеева об­ладает рядом несомненных достоинств, в частности показывает функции саморегуляции в открытых системах, роль кибернетиче­ской методологии, а также феномена «распределенного управле­ния» для оптимизации сложных структур. Автор применяет сис­темно - кибернетический подход к анализу этапов информационной революции как части HTP и макродинамики процессов развития общества.

Абдеев в своем обосновании макромодели научно- технического процесса как метаструктуры показывает этапы скачкообразного перехода возросшего количества разнообразия в новое качество, т.е. ее макродинамику. Этими узловыми точками, по его мне­нию, выступают:

· научная революция XV-ХШ вв., которая открыла путь к по­знанию природы, к научной абстракции и создала понятийный аппарат языка науки;

· промышленная революция XVIII-XIX вв., которая обеспечила приумножение физической силы человека путем создания "рабо­чих машин" на основе познанных закономерностей природы;

· современная HTP XX в., для которой характерно приумножение возможностей умственной деятельности человека путем переда­чи целого ряда функций ЭВМ и автоматическим устройствам.

Интересен также подход О.С. Сухарева [Cухарев О.С. Структурные изменения в экономике. 1998.], который, основыва­ясь на анализе структурных изменений в мировой экономике, предлагает периодизацию волн и соответствующих технологиче­ских укладов. В обобщенном виде классификация Сухарева приведена в таблице.

Таблица. Периодизация и характеристики технологических укла­дов (по О.С. Сухареву)

Номер волны ту	Срок охвата	Отрасли промышленности на которых базируются Ту	Инфраструктура технологич. уклада
Первый	1790/ 1840	Текстильная промышленность. Энергия воды, пара, угля	Грунтовые дороги, перемещение на ло-шадях и на судах
Второй	1830/ 1890	Железнодор. тр-т, механи­зация производства. Пер­вые акционерные общества	Железные дороги, мировое судоходство
Третий	1880/ 1940	Тяжелое производство, электротехнич. и химич. промышленность	Телефон, телеграф, радио, электрические сети
Четвер- тый	1930/ 1390	Массовое производство, газовая и нефтяная, энергетика, новые материалы, электроника	Скоростные дороги, авиация, газопро­воды, телевидение
Пятый	1985/ н. вр. i	Макроэлектроника и информатика, биотехника и генная инженерия. Космическая отрасль	Компьютерные сети, телекоммуникации, спутниковая связь, электронная связь