Классическая континентальная геополитика

Ратцель является основоположником политической географии в современном понимании содержания этой науки, но одновремен­но он выдвинул целую серию интересных геополитических идей. Именно это позволило известному немецкому геополитику Отто Мауллю весьма категорично заявить: «Без Ратцеля развитие геопо­литики было бы немыслимо, поэтому Челлен или кто-нибудь дру­гой не может быть назван, как это иногда случается по невежеству, отцом геополитики. Им является Ратцель».

В своей главной работе «Политическая география» (1897) Рат­цель обосновывает органичный подход к пространству. Он подчер

2 Геополитика

кивает то, что государство представляет собой биологический орга­низм, действующий в соответствии с биологическими законами. «Государство нуждается в земле, чтобы жить». Пространственная экспансия понимается им как естественный процесс роста живого организма. Так, в его концепции появляется идея «жизненного про­странства» (Lebens raum), ставшая одной из самых популярных среди европейских геополитиков последующих десятилетий.

Геополитик, по мнению Ратцеля, должен обладать «чувством пространства», ощущать особый «пространственный смысл», «жиз­ненную энергию» пространства. Все эти понятия полны для Ратце­ля мистического смысла и обозначают особое качество, присущее «своему» национальному пространству как жизненному. С помо­щью этих категорий он стремился обосновать идею о том, что все проблемы Германии вызваны слишком «тесными» геополитически­ми границами, мешающими развитию страны. Поэтому идея расши­рения жизненного пространства ставится в его концепции почти геополитическим законом: «Народ растет, увеличиваясь в числе, страна - увеличивая контролируемое ею пространство». Интересно, что Ратцель приводил вполне конкретные цифры - 5 млн км² - та­кой, по его мнению, должна быть территория государства, если оно стремится стать «великой державой».

В своих работах Ф.Ратцель уже вплотную подходит к обоснова­нию концепции «мировой державы» (Weltmacht). Он утверждал, что политическое и стратегическое объединение континентальных пространств вокруг Германии способно превратить ее в континен­тальную мировую империю. В книге «О законах пространствен­ного роста государств» (1901) Ратцель формулирует семь законов экспансии:

· пространство государств растет вместе с ростом их культуры;

· пространственный рост государства сопровождается иными симптомами развития: развитием идей, торговли, производства, миссионерством, повышенной активностью в различных сферах;

· рост государств осуществляется путем присоединения и по­глощения меньших государств;

· граница есть периферийный орган государства и как таковой служит свидетельством его роста, силы или слабости и изменений в его

организме;

· в своем росте государство стремится вобрать в себя наиболее ценные элементы физического окружения: береговые линии, бассейны рек, равнины, районы, богатые ресурсами;

· исходный импульс к пространственному росту приходит к государствам извне - благодаря перепадам уровней цивилизации соседствующих территорий;

· общая тенденция к слиянию и поглощению более слабых на­ций, разветвляясь в ходе своего развития, переходит от государства к государству и по мере перехода набирает силу, т.е. непрерывно подталкивает к еще большему увеличению территорий.

Многие современники справедливо упрекали Ратцеля в том, что он написал «катехизис для империалистов». Во многом это объяс­няется тем, что наряду с наукой Ратцель увлекался политикой, при­чем занимал националистические позиции и даже вступил в «Пангерманскую лигу» К.Петерса. Впоследствии К.Хаусхофер отметил преемственность нацистской геополитики от идей Ратцеля, книги которого широко издавались в гитлеровской Германии.

Второй крупной фигурой в европейской геополитике начала XX века был шведский ученый и политический деятель Юхан Рудольф Челлен. В теорию геополитики он вошел как создатель одной из пер­вых моделей «континентального блока» - германо-нордического союза во главе с Германской империей.

Сознавая слабость скандинавских стран перед угрозой внешней агрессии, Р.Челлен постепенно превратился в убежденного герма­нофила. В книге «Великие державы» (1910) он стремился доказать необходимость подчинения малых стран «великим державам». По его мнению, в пространстве Европы именно Германия обладала «осевым динамизмом» - способностью структурировать вокруг себя остальные европейские государства («страны Оси»).

Основными геополитическими соперниками Германии Р.Челлен считал «старые народы» Европы - Францию и Англию (Антанта). Позаимствовав у Ф.Достоевского идею «юных народов», он активно использовал ее для обоснования геополитической динамики в евро­пейской системе координат. Немцы - «юный народ», вдохновлен­ный «среднеевропейским пространством»,- подчинены «восходящей динамике», они естественно движутся к созданию континентальной «мировой державы» за счет включения в свою орбиту территорий, контролируемых «старыми народами» (французами и англичанами).

Достаточно широкую известность получила также разработан­ная Челленом концепция «анатомии силы государства», которая впервые была представлена им в работе «Государство как форма жизни» (1916). Он полагал, что существует пять элементов одной и той же силы, «подобно пяти пальцам на руке», которая трудится в мирное время и сражается в военное:

• государство как географическое пространство;

• государство как народ;

• государство как хозяйство;

• государство как общество;

• государство как управление.

Во Франции в этот период обосновывает свои геополитические концепции известный географ Видаль де ля Бланш (1845-1918). Он с увлечением знакомится с трудами немецких геополитиков, но многие аспекты их доктрин вызывают у него возражения. В.Бланш критико­вал увлечение Ратцеля и его последователей географическим детер­минизмом, подчеркивал ведущую роль человека в освоении простран­ства. Он разработал идею «поссибилизма» в европейской геополити­ке, заложив основу антропологической геополитической школы.

Бланш впервые выдвинул тезис о том, что человек, так же как и природа, может рассматриваться в качестве географического фак­тора, причем не пассивного, а активного, преобразующего геогра­фический мир. В книге «Картина географии Франции» (1903) он обращается к идее взаимосвязи почвы и крови: «Отношения между почвой и человеком во Франции отмечены оригинальным характе­ром древности, непрерывности... В нашей стране часто можно на­блюдать, что люди живут в одних и тех же местах с незапамятных времен. Источники, кальциевые скалы изначально привлекали лю­дей как удобные места для проживания и защиты. У нас человек - верный ученик почвы. Изучение почвы поможет выяснить харак­тер, нравы и предпочтения населения».

Согласно Бланшу, политическая история имеет две составляю­щие: пространственную и временную, географическую и истори­ческую. Он предлагал рассматривать географическую среду, кли­мат, почву как некую «возможность» - потенциал, который спосо­бен актуализироваться, стать реальным политическим фактором, но может и остаться нейтральным. Его концепция потому и получила название «поссибилизм» (от фр. possible - возможный).

Бланш придавал решающее значение человеческой свободе и чувству истории в геополитической борьбе. В этом состоит решаю­щее отличие немецких и французских геополитиков: если первые ставят во главу угла «чувство пространства», то вторые - «чувство свободы». В определенном смысле теоретические противоречия немецкой и французской геополитических школ отражали реаль­ный геополитический конфликт между Францией и Германией.

Франция в то время входила в состав «морской силы» (Антан­ты), ориентированной против континентальных стран. В отличие от немецких геополитиков, отстаивающих тезис непримиримой борьбы стран моря и континента, Бланш выдвигает более миролю­бивую концепцию - идею постепенного преодоления противоре­чий между континентальными и морскими странами за счет разви­тия сети коммуникаций.

Именно с этих позиций Бланш решает жизненно важный для Фран­ции геополитический вопрос: как прочно закрепить земли Эльзаса и Лотарингии, большинство жителей которых говорили по-немецки, в зоне французского влияния? Он отказывается от агрессивных насиль­ственных методов «вытеснения всего германского» на этих террито­риях, вновь перешедших к Франции после Первой мировой войны. Бланш выдвигает оригинальную и весьма мудрую идею: превратить земли Эльзаса и Лотарингии в зону взаимного сотрудничества между Францией и Германией. При этом французский геополитик не про­сто пытается решить отдельную историческую проблему - он предла­гает построить, отталкиваясь от этого отдельного случая, модель раз­вития европейского геополитического пространства в целом. Бланш выдвигает идею создания мирового государства, которое постепенно складывается благодаря развитию сети коммуникаций во всем мире.

Итак, мы видим, что и в вопросе о возникновении «мирового государства» немецкие и французские геополитики придерживались разных точек зрения. Если у Ратцеля и его последователей к миро­вому государству вели торговля и война - процесс территориаль­ной экспансии, то у Бланша - развитие коммуникации.

Вокруг Бланша постепенно складывается национальная фран­цузская геополитическая школа, яркими представителями которой стали Ж.Готтман, Л.Февр, Ж.Брюн. Идеи французских геополити­ков оказали значительное влияние на дальнейшее развитие немец­кой школы: Карл Хаусхофер одним из первых признал критику Бланшем немецкого жесткого географического детерминизма впол­не обоснованной и важной.

К.Хаусхофер (1869-1946)

К.Хаусхофер (1869-1946) написал свыше 400 книг по геополитике. Его творческое наследие обширно и противоречи­во. В течение 20 лет (с 1924 г.) совместно с О.Обстом, О.Мауллем, К.Вовинкелем он издавал геополитический журнал «Geopolitik» (за­тем переименованный в «Zeitschrift far Geopolitik»), оказавший зна­чительное влияние на развитие геополитических идей в разных стра­нах мира. Как ученый-исследователь Хаусхофер был очень популя­рен. Несмотря на явную связь с нацистским режимом, личное знакомство с Гитлером, после разгрома фашистской Германии аме­риканцы добились того, что он не предстал перед Нюрнбергским трибуналом в числе главных военных преступников.

Один из основателей американской геополитической школы директор дипломатического колледжа при Джорджтаунском уни­верситете профессор Э.Уолт убедил Хаусхофера написать «Аполо­гию немецкой геополитики», чтобы спасти «репутацию» этой на­уки в глазах мировой общественности. В этой работе Хаусхофер попытался доказать, что Гитлер искажал геополитические теории, поскольку был «недоучкой, не способным правильно понять прин­ципы геополитики, сообщенные ему Гессом» (одним из идеологов нацизма, учеником Хаусхофера). Он признался и в том, что все его произведения, написанные после 1933 г., были созданы под давле­нием нацистов, а истинная цель геополитики - «понять возможно­сти развития народа и его культуры на своей земле и в пределах сво­его жизненного пространства, чтобы иметь возможность предот­вращать конфликты в будущем» [Хаусхофер К. 2001.].

Однако, несмотря на публичное раскаяние («Апология немец­кой геополитики» была опубликована в 1946 г.), один из адвокатов Нюрнбергского процесса, доктор А.3ейль, все же предложил доп­росить Хаусхофера в качестве свидетеля. Боясь публичных разоб­лачений (после прихода к власти фашистов он занимал высшие посты в нацистской иерархии власти), Хаусхофер и его жена Марта совершили самоубийство.

В ранний период своей творческой деятельности (20-е годы) Ха­усхофер изучал теорию становления государств Дальнего Востока, прежде всего Японии, в духе планетарного дуализма Моря и Суши. Уже в одной из первой своих крупных работ «Дай Нихон. Наблюде­ния о вооруженной силе великой Японии. Положение в мире и бу­дущее» (1913) Хаусхофер высказывает мысль о том, что формиро­вание «нового мирового порядка» потребует от Германии геополи­тической самоидентификации: на стороне континентальных или морских держав. Положение Германии в центре Европы делает ее центром континентальной Европы, естественным противником Англии, Франции и США - «сил моря». Именно поэтому Хаусхо­фер выдвигает идею «континентального блока» по оси Берлин-Москва-Токио.

Геополитический вектор Хаусхофера получил название в немец­кой школе как «ориентация на Восток» (Ostorientirung). Это не оз­начало в то время идеи оккупации славянских земель, напротив - Хаусхофер писал о «совместном цивилизационном усилии двух кон­тинентальных держав, России и Германии, которые должны были установить «Новый Евразийский Порядок» и переструктурировать континентальное пространство Мирового Острова с тем, чтобы пол­ностью вывести его из-под влияния «Морской Силы». Германия должна была освоить гигантские незаселенные пространства Азии, сделать их своим «жизненным пространством».

Однако континентальный блок с Москвой противоречил широ­ко распространенным в Германии расистским теориям, на которые опиралось нацистское движение и сам Гитлер. Расистский подход в основу геополитики закладывал прежде всего этнический фактор: с этой точки зрения англо-саксонские страны выступали союзни­ками немцев, а славяне и евразийские народы - расовыми врагами. Идеологический антикоммунизм усиливал расовую теорию, превра­щая Советскую Россию в главного врага Германии.

Так национал-социалистический расизм «скорректировал» на практике идею «континентального блока»: вместо оси Берлин- Москва-Токио реальностью стала другая ось - Берлин-Рим-То­кио. Хаусхофер как геополитик хорошо понимал, что замена Москвы-центра Хартленда на Рим - столицу полуостровной второстепенной державы делает континентальный блок слабым. Он в своих работах представляет этот шаг немецкой политики как предварительный этап на пути создания полноценного «евразийского блока».

В 20-30-е годы Хаусхофер призывал Японию к сближению с Китаем и СССР, вынашивая планы более широкого евразийского союза. Он расценивал Россию как азиатскую страну. В перегово­рах с русским руководством о судьбе Евразии он хотел подвести СССР к добровольному соглашению о геополитическом контроле Германии над Евразией. Главным аргументов в этих переговорах Хаусхофер видел процесс объединения вокруг Германии стран Восточной Европы.

Хаусхофер был убежден, что господство морских держав закан­чивается, поскольку континентальные страны обладают решающи­ми геополитическими преимуществами. Он утверждал, что упадок Великобритании и мелких морских держав создает новую мировую систему, основанную на «пан-целях»: панамериканской, панрусской, паназиатской, панпрусской, пантихоокеанской, панисламской, паневропейской. Интересно, что эта схема Хаусхофера в точ­ности соответствует делению мира на пять основных цивилизаций, предложенному английским историком Л.Тойнби в его работе «По­стижение истории». По существу геополитические панидеи Хаус­хофера - это геополитическая интерпретация цивилизационных идей в пяти основных регионах мира.

В 1941 г. Хаусхофер уточнил свою схему, оставив в качестве ре­альных факторов геополитического процесса три панидеи: амери­канскую (пан-Америка во главе с США), азиатскую (пан-Азия во главе с Японией) и европейскую (пан-Европа во главе с Германи­ей). Подстраиваясь под планы фашистской Германии, Хаусхофер предает свои геополитические идеи и совершает роковую ошибку: недооценив значение России и исламского мира на геополитичес­кой карте мира, Германия проигрывает Вторую мировую войну.

Карл Шмитт (1888-1985). Его геополитическая кон­цепция была основана на идее «прав народа», которую он проти­вопоставлял либеральной теории «прав человека». Шмитт подчер­кивал: всякий народ имеет право на сохранение своей духовной и политической идентичности, на культурную суверенность. Но в Гер­мании в период нацизма утверждался в качестве официальной иде­ологии патернализм явно шовинистического толка, поэтому Шмитт с его идеей «прав народа» попал в немилость к идеологам Третьего рейха, его работы подвергались резкой критике. Тем не менее после разгрома фашизма Шмитта обвиняли в «теоретическом обосновании легитимности» военной агрессии. И хотя после более детального раз­бирательства это несправедливое обвинение было снято, труды Шмитта долгое время оставались в опале. Только в конце XX века его идеи вновь возвращаются в академическую геополитику.

У К. Шмитта детально разработаны две основополагающих ди­хотомии: Восток-Запад и Суша-Море. Его основные работы так и называются «Земля и Море» (1942), «Планетарная напряженность между Востоком и Западом и противостояние Суши и Моря» (1959).

К.Шмитт не был здесь оригинален: уже античные летописцы времен Спарты и Афин, Рима и Карфагена обращали внимание на то, что в кульминационные моменты мировой исто­рии судьбу человечества определяют столкновения цивилизаций Моря и цивилизаций Земли. Но античные авторы и их последова­тели мыслили в терминах статичной полярности, что предполагает постоянство, фиксированную структуру взаимодействия, остающих­ся неизменными в разных исторических ситуациях. Шмитт пред­ложил рассматривать цивилизационный дуализм между Востоком и Западом в терминах историко-диалектической полярности.

Миланский институт международных политических исследований (ISPI) под руководством профессора Карла Санторо. По мнению Санторо, после холодной войны мир ожидает не торжество либера­лизма (как это предвидел американский мондиалист Ф.Фукуяма в статье «Конец истории»), а период цивилизационных катастроф. Санторо развивает пессимистический мондиалистский сценарий. Вот его модель:

1. Дестабилизация геополитической ситуации, сопровождающа­яся ослаблением роли ООН и других международных центров.

2. Рост национализма и фундаментализма в странах Востока -усиление геополитической разбалансированности мира.

3. Прогрессирующий распад военных блоков и небольших госу­дарств на Востоке при одновременном укреплении НАТО.

4. Начало войн низкой интенсивности и непрерывный передел пространства.

5. Угроза всеобщего планетарного хаоса заставляет все страны признать роль мирового правительства.

Жак Аттали - бывший советник пре­зидента Франции Миттерана. В своей главной книге «Линия гори­зонта», которая вышла в Париже в 1990 г., он развивает геоэкономи­ческую версию мондиализма. Геоэкономика исследует не географию, культуру и идеологию, а чисто экономическую реальность в ее от­ношениях к пространству. Поэтому основное внимание отводится анализу роли мировых бирж, индустриальных центров, полезных ископаемых и информационных ресурсов. Аттали считает, что мон-диалистское будущее уже наступило: мы живем в «эру денег», став­ших универсальным эквивалентом ценности, в эпоху единого рын­ка и единого информационного пространства.

В глобальном мире выделяются три важнейших региона: амери­канский, европейский и тихоокеанский.

Аттали не видит никаких принципиальных различий между эти­ми тремя центрами, поскольку они развивают одну и ту же эконо­мическую и идеологическую модель. Поэтому он говорит об «отме­не» традиционной геополитики и наступлении эры геоэкономики.

Итак, тремя основными центрами геополитических исследова­ний в Европе являются Германия, Франция и Италия. При всем разнообразии геополитических концепций в современной Европе ведущими здесь все же являются континентальные идеи, утвержда­ющие геополитическую самостоятельность Европы перед наступ­лением атлантизма. И хотя мондиалистские центры в Италии и Париже хорошо финансируются из-за океана, мондиализм и атлантизм в Европе так и не стали господствующими направлениями.

17.3. Англо-американская геополитика

Геополитика как наука с самого начала своего возникновения и распространения в Великобритании и США получила ярко выра­женный прикладной характер. Отчасти это было связано с тем, что отцы-основатели англо-американской школы А. Мэхен, X. Макиндер, Н. Спайкмен были практиками, занимались реальной полити­кой и размышляли прежде всего о том, как изменить расстановку сил на геополитической карте мира в пользу своих стран.

Другой важной особенностью англо-американской геополити­ки является атлантистская (или талассократическая) ориентация — развитие концепции «морской силы». Это объясняется географи­ческими особенностями англо-саксонского мира, господствующе­го «на морях» и опирающегося на силу морского флота. «Морская сила» рассматривается здесь как особый тип цивилизации, наилуч­ший и наиболее эффективный, а потому предназначенный к миро­вому господству. Таким образом, атлантизм англо-американской геополитики тесно связан с гегемонизмом — идеей превосходства. Именно поэтому в этой геополитической традиции в наибольшей мере получили развитие концепции «мировой державы», «мирово­го господства», «имперской геостратегии», однополярного мира.

В современной американской политической картографии при­нято изображать геополитическую картину мира в весьма экстра­вагантной для классической географии форме: США помещают в центре, по обеим сторонам — Тихий и Атлантический океаны. Ста­рый Свет при этом приходится искусственно разрывать: Европу от Азии, Дальний Восток от Ближнего Востока. В результате западное полушарие произвольно растягивается от Ирана до Шанхая, что обозначает включение в сферу американских интересов всей Юго-Восточной Азии как «западной окраины Тихого океана». Так анг­ло-американская геополитика сегодня решительно меняет привыч­ные географические очертания мира, провозглашая примат поли­тики над территорией.