Процесс глобализации и мировая политика

Концепция мирового общества не была плодом одних лишь мыс­лительных упражнений теоретиков и конъюнктурных побуждений по­литиков. Ее фундаментом служили материальные и виртуальные нова­ции, обобщаемые словом «глобализация ». В литературе оно в различ­ных сочетаниях обозначало по меньшей мере восемь основных тенденций и явлений:

1) повышение проницаемости межгосударственных перегородок (феномены «преодоления границ» и «экономического граждан­ства»⁷);

2) возрастание объемов и интенсивности трансгосударственных, транснациональных перетоков капиталов, информации, услуг и человеческих ресурсов;

3) распространение западных стандартов потребления, быта, само-и мировосприятия на все другие части планеты;

4) усиление роли вне-, над-, транс- и просто негосударственных регуляторов мировой экономики и международных отношений⁸;

5) экспорт и вживление в политическую ткань разных стран мира тех или других вариаций модели демократического устройства;

6) формирование виртуального пространства электронного обще­ния, увеличивающего возможности для социализации личнос­ти, непосредственного приобщения индивида, где бы тот ни на­ходился, к мировым информационным процессам;

7) возникновение в сфере глобальных информационных сетей об­раза ответственности всех и каждого индивида за чужие судьбы, проблемы, конфликты, состояние окружающей среды, полити­ческие и иные события в любых, возможно, даже неизвестных человеку уголках мира;

8) возникновение «идеологии глобализации» как совокупности взаимосвязанных постулатов, призванных обосновать благо и неизбежность тенденций, «работающих» на объединение мира под руководством его «цивилизованного центра».

Глобализация — это процесс разрастания в масштабах планеты надна­циональной сети-оболочки отношений асимметричной взаимозависимо­сти между всеми субъектами международного взаимодействия — вклю­чая государства, а также межгосударственных, надгосударственных и негосударственных игроков.

Этот процесс сопровождается опережающим становлением нового типа миро- и самовосприятия, в основе которого лежат представления о единстве мира, подобии его частей-составляющих и их неизбежной ко-эволюции к дальнейшему единению, слиянию и сплаву в некоторое глобальное целое. При этом общего мнения относительно параметров и характеристик этого целого нет.

Простой обзор проявлений глобализации позволяет подразделить их на материальные (объективные) и виртуальные (манипуляционные). К первым относится все, что касается реального движения финансовых потоков и его обеспечения, трансферта технологий, товаров и услуг, массовых миграций, строительства глобальных информационных сетей. Ко вторым — содержательное наполнение этих сетей, распространение определенных ценностей и оценочных стандартов, формирование и продвижение предназначенных международному общественному мне­нию психологических и политико-психологических установок.

Очевидно, глобализация — это не только то, что существует на самом деле, но и то, что людям предлагают думать и что они думают о происхо­дящем и его перспективах.

Глобализация — гораздо более многосторонний процесс, отнюдь не сводимый к чисто экономическим составляющим. Процесс глобализации конца ХХ в. неверно понимать как собственно экономическое взаимодействие национальных сообществ — в нем отчетливо проявляются, а в некоторых отношениях доминируют политические и иные аспекты. Важнейший фактор глобализации — это новые технологии, которые усиливают тенденцию к открытости межгосударственных границ.

В новых технологиях выделяются высокие технологии, включающие информационные и коммуникационные. Важность их для динамики глобализации очевидна. Проникновение информации сквозь границы способствует демократизации мира, снижению вероятностей авторитарного управления и изоляционизма, ускорению темпов экономического развития. С каждым днем все труднее оградить какую-либо страну от информации из внешней среды, однако некоторые власти пытаются это делать, ограничивая доступ в Интернет, к примеру, за счет контроля над провайдерами. Но такая политика становится все дороже и бессмысленнее. И все же, несмотря на изложенные положительные качества и радужные перспективы глобализации, обязательно нужно видеть ее сложности и противоречия. Это отнюдь не линейный, развивающийся равномерно и позитивно процесс. Политологи обнаруживают в нем множество неоднозначных, в том числе негативных, моментов. В одних странах и регионах глобализация в большей мере влияет, к примеру, на экономическую сферу, в других быстрее идет внедрение новых технологий. Так, в Южной Африке изначально широко распространились система банкоматов и сотовые телефонные сети, но при этом уровень жизни африканского населения остался крайне низким. Многие страны по разным причинам (политическая изоляция или самоизоляция, технологические возможности и т.п.) вообще оказались на периферии глобальных тенденций. Более того, разрыв между странами, отдельными регионами, вовлеченными в данный процесс, и остальными с каждым годом становится все ощутимее.

Такая дисгармония развития, в свою очередь, порождает новые вызовы и угрозы миру: относительно бедные страны скатываются на еще более низкий уровень; из них идет поток массовой миграции (переселения) в благополучные регионы; в обделенных странах возникают плохо управляемые конфликты и т.п. В итоге появляются “новые недовольные”, “новые изгои”, с одной стороны, по размежеванию “Север –– Юг”, а с другой — по линии расслоения населения в развитых странах, где формируется, преимущественно из иммигрантов, фактически не включенный в социально-политическую систему современный “низший класс”. Это явление уже зафиксировано в теориях “расколотых цивилизаций”, “столкновения цивилизаций” С. Хантингтона, противоречий центр–периферия И. Валлерстайна. Есть и другое очень важное обстоятельство. Вследствие прозрачности границ легитимные государственные институты утрачивают все большую часть своих властных полномочий. Государству сложнее регулировать национальную экономику, особенно мобильные финансовые потоки (яркий пример тому — финансовые кризисы 1997–1998 гг. в Юго-Восточной Азии и России).

Доступность информации, сильная зависимость современного мира от коммуникационных технологий создали еще одну проблему — кибертерроризма. Кроме того, биотехнологии открывают возможности контроля над поведением человека со стороны государства либо экстремистских организаций. В силу этих и иных негативных явлений глобализация способна затормозить или даже в ряде отношений обратить мировое развитие вспять: позволить распространение антидемократических тенденций, поощрить стремления отгородиться от влияний извне с помощью национализма, ксенофобии (навязчивого страха перед чужаками), самоизоляции, режима закрытости границ. Таким образом, глобализация, будучи общим вектором развития мира, уникальной равнодействующей разнообразных сил и тенденций, не предполагает прямолинейного движения “вперед и вверх”. Напротив, она может создать высокую вероятность (для конкретных регионов либо в отдельные исторические периоды) эволюционных зигзагов и регрессов, порождая тем самым новые вызовы мировому сообществу.

Что же касается государственного суверенитета, то в принципе теоретики упрекают государство справедливо. Во-пер­вых, они сомневаются, нужно ли оно в условиях, когда каждый гражда­нин может напрямую обратиться для защиты своих интересов в между­народные правозащитные, судебные и другие органы. Во-вторых, в ста­бильной Западной Европе убедительно звучат слова о необходимости защищать не всесильное государство от людей, а наоборот. В-третьих, надгосударственные и трансгосударственные субъекты (международные финансовые институты и МНК) обладают ресурсами, которые намного превосходят возможности большинства государств. Поэтому их суве­ренитет, во всяком случае экономический, становится фиктивным. На­конец, в-четвертых, как отмечают некоторые исследователи, «обычное» государство не способно регулировать межэтнические отношения, ко­торые успешнее разрешимы в рамках надгосударственных общностей.

Не менее показателен опыт стран СНГ и большей части государств Восточной Европы, где преобладает тенденция не к «преодолению» го­сударства, а к его усилению. Оно должно служить в первую очередь сило­вому регулированию внутренних гражданских отношений (Хорватия, Сербия, Румыния, Латвия, Эстония, Белорусия, Грузия, новые государства Центральной Азии), противостоянию гипотетической или реальной внешней угрозе (Албания, Македония, Армения, Азербиджан), задачам социально – экономического развития (Украина).