Мировая политика (англ.: world politics)

В концепции Лебедевой М.М. предметом мировой политики выступает политическая структура современного мира, образуемая интегральным взаимодействием как государственных, так и негосударственных субъектов. Описание этой структуры, по мнению Лебедевой, является важнейшей задачей дисциплины. Богатуров А.Д. относит совокупность явлений, трактуемых как «мировые политические (новые субъекты, взаимозависимость), к среде международных отношений. Политика в его понимании остается сконцентрированной в государственных институтах, а мировая политика выступает новым измерением деятельности государств, образуемым за счет взаимного проникновения импульсов влияния в традиционно внутриполитические сферы, которому способствует новое качество среды. Последнее возникает в результате распространения новых технологий, в том числе военных, усиление экономической и экологической взаимозависимости, распространения единых культурных стандартов. Мировая политика понимается как привилегия сильных государств, которые, ограничивая с помощью властных импульсов суверенитет других, сами остаются практически непроницаемыми.

А.Ю. Мельвиль и М.В. Ильин предлагают подход к пробле­ме, не принимая за основу международное взаимодействие, а стремясь охватить все уровни политики в современном мире — индивидуальное участие, локальные сообщества, политические сообщества и сети, государства, межгосударственные организации, транснациональные структуры. Различия во взглядах этих ученых также существенны. Мельвиль при построении онтологии мировой политики избегает ап­риорных суждений о политической структуре мира, ограничиваясь выделением множественных уровней и трактовкой их как переменных возможного сравнительного исследования. В этом смысле его подход не исключает ни позиции Лебедевой, ни точки зрения Богатурова. Обе могут рассматриваться как конкурирующие гипотезы, подлежа­щие проверке. Открывается более широкая сфера научного поиска. Однако в строгом смысле предмет как общая целевая установка иссле­дований мировой политики остается размытым. Позиция Ильина имеет здесь свою специфику. Он, в частности, говорит об утрате сравнительной политологией предмета (что позволяет связывать толь­ко что выделенную особенность точки зрения Мельвиля с самой сущ­ностью компаративистского подхода). Поэтому Ильин, разделяя идею о многоуровневости мировой политики, формулирует важные презумпции относительно онтологического единства в этом многооб­разии. Он считает, что мировая политика связана с углублением модернизации и вступлением ее в фазу глобализации. Вне ее остаются относительно изолированные политии, а также архаичные или тради­ционные политические институты и процессы. Таким образом, взаи­модействие осуществляется не между всеми субъектами мировой поли­тики, а с участием лишь наиболее модернизированных из них, разде­ляющих если не представления о конкретных путях политического развития, то его "генеральную линию". В некотором приближении здесь можно говорить об отождествлении мировой политики и "демо­кратического мира", а также об исторической аналогии с возникнове­нием международной системы, которая в течение длительного време­ни (по крайней мере до второй половины XX в.) оставалась партику­лярной, европоцентричной. В силу этого можно предположить, что мировая политика в результате продвижения модернизации также будет охватывать все большую сферу.

Мировая политика — относительно новая научная дисциплина, на­ходящаяся в процессе становления. Новизна, отсутствие устоявшегося понимания того, что собой представляет мировая политика, приводят к тому, что в этот термин часто вкладывается различный смысл. Мировая политика в одних работах выступает как некая внешняя среда, в других — как совокупная политическая деятельность и система отношений транс­национальных акторов, в третьих — как внешняя политика сверхдержав (сверхдержавы), а для английского исследователя П. Кальвокорресси, автора двухтомника «Мировая политика после 1945 года», переведенно­го на русский язык, мировая политика фактически означает историю международных отношений.

Возникнув на стыке различных подходов и научных дисциплин, ми­ровая политика наиболее тесно связана с международными отношения­ми и политологией. Первой исторически сформировалась политология, которая стала заниматься внутриполитическими проблемами.

Международные отношения (англ.: international relations) как научная дисциплина возникла после окончания Первой мировой войны. Анг­лийский исследователь Дж. Грум пишет, что изначально в ка­честве главных вопросов рассматривались тесно связанные проблемы: изучение «причин войны» и «условий мира». В последующие годы круг вопросов, которыми стали заниматься меж­дународные отношения, расширился. После Второй мировой войны вни­мание к международным отношениям значительно усилилось, и дис­циплина получила интенсивное развитие.

Четкое разделение сфер внешней и внутренней политики в рамках Вестфальской системы мира привело к тому, что изучение политики так­же оказалось «разделенной», и обе научные дисциплины развивались са­мостоятельно, т.е. без интенсивного взаимодействия друг с другом, хотя их представители нередко работали на одном факультете. В результате формировались отдельные профессиональные сообщества, как на наци­ональном уровне, так и на международном: International Political Science Association, IPSA — у политологов и International Studies Association, ISA (формально Североамериканская ассоциация, но, по сути, международ­ная) — у «международников», со своими профильными журналами, кон­ференциями и т.д.

В конце 1960-х Дж. Розенау (J. Rosenau) обращает внимание на то, что в результате деятельности ТНА внешняя и внутренняя политика на­чинают представлять собой во многом единую реальность. Отталкиваясь от этой идеи, Р. Кохэн(R. Keohane) u Дж. Най(J. Nye) в 1972 г. во введении к книге «Транснациональные отношения и мировая политика» (Transnational Relations and World Politics) показали, что взаимосвязи как во внешней среде, так и на внутригосударственном уровне оказываются весьма сложными и не ограничиваются лишь межгосударственным взаи­модействием. Более того, меняется сама государственно-центристская политическая система мира. Данная работа стала одним из важнейших этапов формирования мировой политики как науки.

Создание мировой политики нельзя считать заслугой одних неоли­бералов. Во-первых, сам термин использовался давно, а начиная с 1940-х годов в США выходит журнал «Мировая политика» (World Politics). Во-вторых, что особенно важно, другие классические теории международ­ных отношений — неореализм и неомарксизм — также внесли свой вклад. Неореалисты, прежде всего К. Уолтц (K.Waltz) в работе «Человек, госу­дарство, война», одними из первых в 1950-е годы стали внимательно от­носиться к вопросам структуры и заговорили о целостности политичес­кой системы мира. При этом К. Уолтц использовал термин международная политика (англ.: international politics). Впрочем, понятие «мировая политика» также распространено среди неореалистов, например, оно вы­несено в заглавие книги X. Булла (The Anarchical Society: A Study of Order in World Politics).

Неомарксисты, в частности И. Валлерстайн (/. Wallerstein) и его сто­ронники, подчеркивают целостность политического мира на глобаль­ном уровне, описывая его как мир-система, хотя сам термин «мировая политика» для них не характерен. В исследованиях марксистского, а за­тем и неомарксистского направления прослеживается идея, которая за­тем получила развитие в мировой политике, — это представления о един­стве внешней и внутренней политики.

Таким образом, все три классические теории международных отно­шений исходили из целостности политической системы мира. Однако для неореалистов политическая система представлена межгосударствен­ными отношениями, для неолибералов — межгосударственными отно­шениями и отношениями других транснациональных акторов, для нео­марксистов — классовыми отношениями и разделением государств мира по политико-экономическому уровню развития на тех, кто составляет ядро, полупериферию и периферию. При таком различии в понимании того, что собой представляют структурные единицы политической сис­темы мира, построить единую научную дисциплину очень сложно.

По мере того как границы между внешней и внутренней политикой и, соответственно, их исследованиями становятся все более прозрачными, происходит сближение международных отношений и политологии, осо­бенно сравнительной политологии (англ.: comparative politics), при изуче­нии таких проблем, как демократизация, конфликты и т.п. Возможно, в будущем, с учетом общемировых тенденций развития, свое внимание сравнительные политологи сосредоточат не только на сравнительном анализе политических систем различных стран, но также и на сравни­тельном изучении регионов, городов, международных организаций и т.п., создав своего рода «пост-Вестфальскую сравнительную политологию».

Существенный вклад в понимание взаимодействия внешне- и внут­риполитических факторов внес другой американский автор — Р. Патнэм (R. Putnam), который разработал двухуровневую модель принятия внеш­неполитических решений и показал, что международные договоры, ко­торые заключает государство, служат своеобразным «двойным компро­миссом»: во-первых, между государствами, подписывающими договор, и, во-вторых, внутри каждого из них. Поэтому для выработки позиции на переговорах необходимы согласования, например, между различными ведомствами, ведущими политическими партиями на подготовительных этапах определения позиции и после подписания договора, особенно если он требует ратификации. Практический вывод, к которому приходит он в том, что позиция государства на переговорах может быть значительно усилена,

Еще одним направлением исследований, оказавшим огромное влия­ние на формирование мировой политики как научной дисциплины, было изучение международных институтов. После окончания Второй миро­вой войны наблюдался резкий рост международных организаций, кото­рые становились объектом анализа политологов, экономистов, специа­листов в области международных отношений. В 1960-х годах выходят став­шие вызовом реализму работы по европейской интеграции. В них делались попытки не только описать деятельность международных орга­низаций, но и провести их сравнительный анализ. Особое внимание уде­лялось ООН, ее миротворческим операциям. Обсуждались проблемы адаптации деятельности ООН к реалиям холодной войны и соперниче­ству сверхдержав.

Наконец, весомый вклад в формирование мировой политики внесли теоретические исследования, связанные с выявлением транснациональ­ных отношений; констатацией факта множественности акторов, роль которых по целому ряду проблем была сопоставима с государственной; анализом феномена взаимозависимости; исследованием международных режимов и т.п.

Таким образом, мировая политика возникла на стыке:

· теоретических исследований в области международных отноше­ний, постулирующих целостность политической системы мира, при зна­чительном вкладе неолиберальной традиции в понимание кардиналь­ных изменений в связи с деятельностью ТНА;

· представлений о взаимосвязи внешней и внутренней политики;

· международной политической экономии;

· анализа международных организаций;

· политологии, где особенно важны были исследования по сравни­тельной политологии.

В последнее время и в отечественной литературе все чаще проводит­ся аналогичное западному подходу разделение смежных научных и образовательных дисциплин на мировую политику и международные отно­шения. Так, Н. А. Косолапов пишет, что английское понятие «междуна­родные отношения» (англ.: international relations) подразумевает отно­шения не между народами и нациями, как в русском языке, а скорее между государствами, сложившимися «в Европе параллельно со становлением капитализма...». Говоря об исследованиях, П. А. Цыганков отмечает, что если «международные отношения в значительной степени связываются с анализом межгосударственных взаимодействий, то мировая политика сме­щает акцент на ту, все более заметную, роль, которую играют в формирова­нии международной среды нетрадиционные акторы, не вытесняющие, од­нако, государство как главного участника международного общения». Близ­кую точку зрения высказывают А. Е. Бовин и В. П. Лукин, которые под международными отношениями понимают взаимодействие государств на мировой арене, а под мировой политикой — систему связей между государствами и негосударственными участниками как результат такого взаимодействия. В этом смысле мировая политика выступает в качестве среды, которая не просто влияет на международные отношения, а изме­няет их.

Наконец, предлагается и другой вариант, когда за международными отношениями остается изучение межгосударственных взаимосвязей и взаимодействий, а за мировой политикой — весь пласт политических аспектов деятельности других транснациональных акторов. Однако этот вариант вряд ли возможен, по крайней мере, в ближайшем будущем, по­скольку если межгосударственные отношения можно пока рассматри­вать, до определенной степени абстрагируясь от деятельности других ак­торов (традиционная сфера изучения международных отношений), то исследование политической активности последних на мировой арене без соотнесения ее с межгосударственным взаимодействием практически лишено смысла. Деятельность ТНК, внутригосударственных регионов, неправительственных организаций (НПО) и т.п. вплетена в сложившую­ся после подписания Вестфальского мира и получившую развитие в даль­нейшем политическую систему мира. Кроме того, слишком большая пест­рота этих акторов резко ограничивает возможности сравнения междуна­родной деятельности, например ТНК и НПО. Поэтому нецелесообразно вычленять их «совокупную мирополитическую деятельность» в качестве самостоятельной сферы.

Таким образом, принятие тезиса о кардинальной трансформации политической системы современного мира делает необходимым разли­чение двух научных дисциплин: международных отношений, которые занимаются изучением межгосударственных отношений, остающихся сегодня ключевыми, и мировой политики. Последняя охватывает меж­дународные отношения, а также анализ иных транснациональных отно­шений, которые являются результатом деятельности различных транс­национальных акторов. Иными словами, мировая политика оказывается шире международных отношений.

П. А. Цыганков выделяет следующие положения, разделяемые в на­стоящее время большинством исследователей, независимо оттого, в рам­ках какой школы они работают.

· Несмотря на то, что анархия в международных отношениях продол­жает сохраняться, существуют возможности их регулирования.

· Число акторов международного взаимодействия постоянно растет и включает в себя, кроме государств, международные правительственные и неправительственные организации, транснациональные корпорации, различные фирмы и ассоциации и даже отдельных индивидов.

· Вызовы и проблемы, с которыми сталкивается сегодня мир, имеют всеобщий характер, т.е. не могут быть решены одной или группой стран.

Важнейшим моментом, по которому оценки большинства исследо­вателей совпали, стало также признание, что государства остаются глав­ными акторами на мировой арене. Кроме того, сегодня мало кто настаи­вает на том, что и государства, и сама система международных отноше­ний не претерпели изменений за более чем 350-летний период.

Для мировой политики события конца XX — начала XXI вв., а также теоретическая дискуссия 1990-х годов значили очень многое. С одной стороны, стала очевидной сложность современной политической систе­мы мира, ее несводимость к межгосударственным отношениям. Это под­твердило основные исходные положения авторов, которые давно работа­ли в рамках мировой политики, хотя и потребовало некоторых уточне­ний: например, что внешняя политика сверхдержавы может не только определять систему международных отношений, но и на каком-то этапе задавать многие параметры системы мировой политики. С другой сторо­ны, обнаружилось, что при всей взаимозависимости и целостности ми­ровой политической системы она состоит из крайне «разнородного ма­териала». Отсюда возникают многие сложности и даже провалы в поли­тической практике. Так, для того, чтобы построить жизнеспособное государство, недостаточно свергнуть диктатора и провести всеобщие вы­боры, надо еще учитывать исторический опыт, культурные традиции го­сударства или уважение к традициям, религии могут значить не меньше, а то и больше, чем экономическое благополучие. В результате внимание ученых, занимающихся мировой политикой, стали привлекать вопросы, которые ранее были в значительной степени на периферии международ­ных исследований (ими не занимались классические теории — реализм, либерализм, марксизм), — это особенности различных культур, воспри­ятие мира разными акторами и т.п., т.е. то, о чем часто говорили постмо­дернисты. Таким образом, один из важнейших уроков 1990-х годов для мировой политики можно определить как изучение взаимосвязи локаль­ного и глобального, общего и особенного.

Наконец, одним из важнейших итогов конца прошлого века стало постепенное осознание того, что по отдельности ни политологи, ни спе­циалисты в области международных отношений не смогут адекватно про­анализировать и понять суть происходящего, а тем более спрогнозиро­вать серьезные политические сдвиги в будущем.

Сегодня мировая политика — интенсивно развивающаяся научная дисциплина, изучающая совокупность политической деятельности, по­литические отношения различных транснациональных акторов и фор­мируемых ими политических институтов и процессов. Она охватывает весь спектр мирополитической проблематики.

Мировая политика как научная дисциплина предполагает анализ политической системы мира; ее акторов, деятельности и взаимодействия этих акторов; выявление основных тенденций современного политичес­кого развития мира (таких как глобализация, регионализация, локали­зация, демократизация, развитие авторитарных в тех или иных государ­ствах; интеграция, дезинтеграция), изучение возможности и ограниче­ния воздействия на политическую систему мира и направления ее развития; теоретическое осмысление всех этих вопросов и т.п.