Предмет и объект этического знания

В любой теории, как известно, различается предмет и объект. Объект составляет всю реальность, попадаю­щую в поле внимания. Сам же предмет представляет те стороны, свойства реальности, которые выявляются в связи со специфическими целями изучения. Для этики объектом изучения является поведение людей. Но оно изучается различными науками: психологией, социоло­гией, правом... Этика же изучает поведение, развиваю­щееся на основе моральных мотивов, выявляет причи­ны порождающие такие мотивы, общественные условия их воспроизводства, то есть те факторы, которые позво­ляют с определенной степенью уверенности говорить о том, что моральные мотивы имеются не у какого-то одного человека, а у многих людей, что в обществе су­ществуют и воспроизводятся устойчивые нравственные отношения. Предмет любой науки требует специфичес­ких методов своего изучения. Но что значит выявить метод исследования для этики и, вообще, для филосо­фии? Фактически для того, чтобы рассмотреть какое-то явление философски, необходимо дать всю культурно-историческую характеристику эпохи.

В Древней Греции полагалось, что специфически­ми методами философии являются спор, разговор, направленный на выяснение содержания понятий, а также незаинтересованное созерцание (theoria). Во многих концепциях полагалось, что созерцание, само­сосредоточение может помочь открыть глубинные нравственные истины. В средние века философия была тесно слита с теологией. Нравственные мотивы развивались здесь преимущественно на основе религиозных представлений о грехе, покаянии, спасении. В Новое время философия опирается на методы развивающих­ся естественных наук, среди которых основанное ме­сто занимают анализ и синтез, а также метод движе­ния мысли в процессе познания, предполагающий выделение абстрактной сущности, а затем восхожде­ние от абстрактного к конкретному. Соответственно, нравственные мотивы пытались прояснить на основе познания сущностных сторон природы человека, осво­бождения от «призраков», искажающих видение сущ­ности. Позитивистская философия сосредотачивается на анализе языка науки, запрещая философам делать какие-либо выводы метафизического характера, не выводимые из наглядно наблюдаемых фактов (прото­кольных предложений). В отношении морали позити­вистская философия ставила задачу анализа мораль­ного языка, рассмотрение моральных суждений с точ­ки зрения их непротиворечивости. В современную эпоху, однако, снова возникает глубокое сомнение в том, что мир можно познать чисто рациональным путем. Многие философы обращаются к исследованию глу­бинных, неосознанных установок индивидуального сознания, к анализу обыденного языка. Философы лингвистической ориентации, экзистенциалисты, нео­реалисты видят в обыденном языке гарантии общего смысла употребления моральных понятий. В герменев­тике пытаются разработать методы познания, связан­ные с отказом от традиционного понятия истины, за­меной его понятием смысла и понимания. При таком разбросе мнений закономерно возникает вопрос о том, имеет ли вообще философия и этика как философская дисциплина собственные методы исследования?

Если же отвлечься от методов и обратиться к реаль­ности, в которой происходит выражение нравственных мотивов поведения, к понятиям нравственного сознания, нормам, принципам поведения, то здесь исследователя также ждут значительные трудности. Содержание мо­ральных понятий оказывается более трудно уловить даже по сравнению с такими абстрактными философ­скими понятиями, как скажем, понятие материи или сознания, так как мораль имеет непосредственный выход в практику. Она прямо касается взаимных отношений между людьми, проявляется в индивидуальных реакци­ях одних на поведение других, что делает содержание нравственных представлений вариативным, историчес­ки относительным, хотя в самой теории постоянно осу­ществляется поиск интерсубъективного всеобщего нрав­ственного смысла. Эмоции, автоматизмы сферы подсоз­нания, реакции обыденного сознания, развивающиеся на основе стереотипов житейской мудрости, достаточ­но сложно поддаются наблюдению из-за многообразия локальных сообществ, имеющих индивидуальные осо­бенности нравственной жизни.

Содержание моральных норм, которые казалось бы наиболее четко, формально определяют фундаменталь­ные нравственные требования, в действительности также оказывается трудно раскрыть, потому что мно­гие из них представлены в неявной, латентной форме. Они проявляют себя через устойчивые поведенческие реакции реальных носителей норм, окружающих каж­дого отдельного человека, то есть через нравственное сознание и поведение, которым обладают живущие в данном обществе люди, через образы, представленные в художественной литературе, примеры стойкости и героического поведения. Лишь незначительная часть наиболее простых и фундаментальных норм морали получает определенную вербальную кодификацию.

Сложность вычленения предмета этики как науки о морали заключается также в том, что нравственные от­ношения включены в широкий круг всех иных обще­ственных отношений. Явления общественной жизни в принципе можно классифицировать как моральные (относящиеся к морали и оцениваемые положительно), аморальные (относящиеся к морали и оцениваемые отрицательно) и внеморальные. С выявлением после­дних дело, однако, обстоит достаточно сложно. Конечно, в обществе имеют место, например, экономические связи, складываются производственные отношения. На первый взгляд они не имеют отношения к морали. Од­нако, как только мы опускаемся на уровень конкретных действий людей, в том числе, исследуем действия, кото­рые влияют на характер производственных отношений, мы обнаруживаем, что и они несут определенную мо­ральную нагрузку. Например, решение о закрытии не­рентабельных шахт это в общем-то решение производственного характера. Но, как только мы начинаем ду­мать о том, что из-за этого решения тысячи рабочих окажутся без средств к существования, данное реше­ние попадает под компетенцию моральных оценок.

Можно предположить, что многие отдельные дей­ствия людей, представляются сугубо личными решени­ями, не имеющими общественного значения, и потому не относящимися к морали. Например, если человек обду­мывает, как ему провести отдых: поехать на рыбалку или пойти собирать грибы — это сугубо индивидуальный выбор. Но если оценивать характер проведения досуга не в смысле выбора отдельного действия, а в смысле общей тенденции распределения времени жизни — сра­зу же появляются вопросы морального характера. Дей­ствительно, досуг может быть развивающим какие-то продуктивные способности личности, или наоборот, спо­собствующим их регрессу. Человек может уделять ему больше или меньше времени: все это затрагивает инте­ресы других людей и не может ни волновать общество. Следовательно, даже предпочтения в организации досу­га приобретают характер факторов, поддающихся мо­ральной оценке. Соответственно, понятие внеморальных действий имеет относительный смысл. Фактически от­дельные действия человека могут в большей или мень­шей степени иметь тот или иной моральный смысл, но полностью освободиться от него невозможно.

Таким образом, мы выявили, что сфера моральных отношений достаточно широка и во многом неопреде­ленна. Методы этического исследования, также как и методы философского исследования вообще, также не выглядят определенными. Возникает вопрос о том, а следует ли в таком случае вообще говорить о предмете этики как науки и заниматься ее изучением. Я думаю, что на него нужно дать положительный ответ, а сомне­ния можно преодолеть на основе следующих аргумен­тов. Во-первых, следует отметить, что разные методы философского исследования работают в разных культурно-исторических условиях, для которых они явля­ются приемлемыми и в определенной степени дей­ственными, хотя бы в том смысле, что могут заставить человека обратить внимание на моральные мотивы своего поведения. Во-вторых, они несомненно взаимодополняют друг друга и имеют развитие в исторической практике в том смысле, что сами методы уточняют­ся, превращаются в логически выдержанную процеду­ру, создающую основу для существования некоторой философской школы. Что же касается включения мо­ральных мотивов в иные системы мотивации, объеди­нения морального поведения с другими видами дея­тельности, то это, конечно, усложняет задачу исследо­вателя, но не отменяет значения изучения морали.

Необходимость развития этики как науки о морали и связанная с ее существованием общественная (куль­турная) функция нравственного просвещения более всего нужны для облегчения процесса индивидуальной мотивации. Мотивация это осознанное осмысление целей предполагаемого поступка. Она осуществляется с разных сторон. С точки зрения утилитарной (какие цели может достичь данный поступок в смысле обеспе­чения условий жизни), технологической (какие конкрет­ные цели в смысле предметного преобразования он приносит), гедонистической (это поведение, прямо на­правленное на получение каких-то чувственных удоволь­ствий), прагматической (это более сложные, по сравне­нию с непосредственными чувственными удовольстви­ями, цели, которые зависят и от самого субъекта и от обстоятельств, в которых разворачивается индивидуаль­ная жизнь, например — такие, как престиж, карьера, месть и т.д.), и, наконец,— собственно нравственной, т. е. с точки зрения обдумывания того, насколько чело­век своими действиями ущемляет или не ущемляет, развивает или не развивает интересы других людей, приносит пользу или вред обществу, развивает или не развивает свои общественно ценные качества.

Некоторые из перечисленных характеристик мо­гут составлять предмет не только моральных, но и правовых оценок, попадать под действие юридических норм. Однако в морали человек обязательно рассмат­ривается в качестве со-творца выполняемой им нор­мы. Он принимает ее добровольно в силу убеждения в ее целесообразности, отождествления требований дан­ной нормы с сущностной стороной собственных жиз­ненных установок. Что касается престижа, карьеры, самоудовлетворения, то это в принципе комбинирован­ные потребности в которых может присутствовать нравственный мотив, хотя он и не является здесь и единственным. О том, как происходит объединение разных мотивов в практическом действии человека и какими психологическими механизмами это объясня­ется, мы поговорим в дальнейшем.

В исторической тенденции развития общества жизнь человека все более индивидуализируется, обсто­ятельства в которых приходится принимать решения становятся более разнообразными, возможность от­дельной личности повлиять на характер событий за счет своего нравственного выбора в принципе увели­чивается. Хотя этой тенденции и противодействуют многие факторы, связанные с массовой культурой, идеологией, информационной революцией, поведение современного человека все-таки более свободно, по сравнению, скажем, с условиями жизни в сословно организованном обществе, где отдельной индивид прежде всего подчинен традиции, где весь режим его существования оказывается в основном жестко регла­ментированным. Это означает, что возрастает степень индивидуальной ответственности и, соответственно, усложняется процесс мотивации.

Данную мысль можно подтвердить исторически. Одно из наиболее элементарных правил упорядочива­ния межличностных отношений — талион* фактичес­ки совершенно не касается субъективного намерения, а учитывает только результат индивидуального дей­ствия. Субъективное намерение представлено только в отношении к самому талиону, в представлении о его целесообразности. Золотое правило нравственности (поступай по отношению к другому так же, как ты хо­тел бы, чтобы поступали по отношению к тебе) исходит из возможности соотнесения своего бытия с бытием другого, что предполагает развитую способность к аб­стракции, саморефлексии, сосредоточение в процессе индивидуальной мотивации. Последняя заповедь зако­на Моисея гласит: «Не пожелай жены брата своего». И хотя это еще ветхозаветная заповедь, здесь уже не­сомненно выражено желание устранения зла на уров­не мотивов. В заповедях Христа устранение мотивов дурных поступков становится основным орудием борьбы со злом. Если же, допустим, взять работу Э.Фромма «Иметь или быть», то совершенно очевидно, что здесь обсуждаются уже не только ограничительные функции морали, связанные с предотвращением неправомерных действий в отношении другого, но и назначение чело­века, вопрос о том, в чем заключается высший смысл его жизни. Таким образом, совершенно очевидно воз­растание внимания к индивидуальным мотивам пове­дения, желание прояснения целей собственного бытия.

* Талион — принцип морально-правовой ответственности в раннеклассовом обществе, когда наказание точно соответствует причиненному вреду («око за око», «зуб за зуб»).

Для облегчения личного морального выбора, а в ряде случаев — и убеждения человека в необходимос­ти его совершения, прежде всего необходима теорети­ческая этика. При этом она не может предложить окон­чательных ответов, как не может сделать это и все фи­лософское знание применительно к решению иных, не связанных непосредственно с нравственной проблема­тикой мировоззренческих вопросов. Но этика может прояснить ситуацию выбора, сделать его более понят­ным для личности и показать, к каким последствиям приведет то или иное решение.

Ситуация морального выбора возникает тогда, ког­да проявляет себя противоречие между личным инте­ресом и такими условиями общественной жизни, кото­рые оказываются несовместимыми с определенными возможностями его удовлетворения. Эта ситуация, в которой предполагаемое поведение вступает в конфликт с принятыми в обществе моральными нормами, кото­рые известны личности, в определенной степени вошли в глубинные структуры ее собственной психической организации, стали автоматизмами поведения, поэтому выбор сопровождается эмоциональным напряжением, тем, что может быть названо психологическим диском­фортом. Другая ситуация выбора это ситуация, когда человек отказывается от одних своих желаний ради удовлетворения других, рассматриваемых в качестве более высоких, в большей мере отвечающих назначе­нию человека, в глобальном смысле — когда человек отказывается от одной своей природы, ради того, чтобы сформировать другую, более высокую, способную обес­печить иной уровень бытия, на основе новых, приобре­тенных способностей и потребностей. Понятно, что та­кое поведение не может строится без какого-то пред­ставления человека о себе самом, о целях его жизни. В некоторых исследованиях моральный выбор рас­сматривается как-то, что совершается только в насто­ящий момент. Так, Ю.А. Шрейдер отмечает: «Мораль­ный выбор — это не планирование отдаленного буду­щего и не теоретическая прикидка того, как следует поступить в некоторых возможных обстоятельствах. И то и другое можно отложить на неопределенный срок. Моральный выбор совершается здесь и сейчас — в обстоятельствах, над которыми мы не властны»*. Я не могу согласиться с такой постановкой вопроса. Лич­ность сталкивается не только с критическими ситуа­циями, требующими немедленного решения, но и с такими ситуациями, в которых человек, например, об­думывая перспективные планы своей жизни, постепен­но принимает судьбоносные для него самого решения, пытается реализовать одни возможности и навсегда расстается с другими. Это обдумывание порой может занять достаточно долгое время, оно предполагает рациональное, разумное прорабатывание возможных последствий выбора, соотнесение своих целей с опы­том жизни других людей. От того, что такой выбор совершается не моментально, напряжение в процессе принятия решения не уменьшается, оно только приоб­ретает иной характер. Не исчезают и моральные кри­терии данного выбора, так как принимая решения об организации своей жизни, человек тем не менее дума­ет о собственном достоинстве, о развитии своих отно­шений с другими людьми.

* Шрейдер Ю.А. Этика. Введение в предмет.— М, 1998.— С. 19.

Из сказанного ясно, что сама ситуация морального выбора не возникает без того, чтобы личность имела некоторое осознанное представление о действующих в обществе моральных нормах, о принципах организа­ции общественной жизни, и о том, что есть сам чело­век. Однако, обращая внимание на значение рацио­нальной мотивации, на теоретическую рефлексию процесса нравственной жизни, следует опасаться и другой крайности. Она заключается в игнорировании непосредственного опыта нравственных взаимоотно­шений, в навязывании людям какой-то ложной нрав­ственной идеи, порожденной неправильными, истори­чески ограниченными теоретическими выводами.

Особенностью этики как нормативной науки, пы­тающейся обратить теоретические выводы в практику, объясняется также то, что теоретики морали обычно сами пытались жить в соответствии с произведенны­ми ими выводами. Так Аристипп, сформулировавший позицию гедонизма, ходил на балы к королям, вкушал радость от вина и дорогих кушаний, сохраняя, однако, присущее ему достоинство философа, а Диоген, выра­жающий аскетическую позицию, сидел в бочке. Жизнь в соответствии с одним основополагающим принципом неизбежно оказывалась обедненной и нередко закан­чивалась аморальной позицией, в которой мудрец про­тивопоставлял себя обществу.

На римской почве первоначально реализовалось в основном единое представление о нравственных доб­родетелях, основанное на представлении о воинской доблести, о долге перед отечеством. В христианстве эгоистическому стремлению к славе, наоборот, был противопоставлен принцип смирения гордыни, огра­ничения собственного эгоизма и милосердия как вы­ражения всеобщей любви.

Все эти решения были порождены в определенных исторических условиях и имели свои разумные осно­вания. Но все они, по крайней мере в процессе своего возникновения, не были чем-то совершенно не вызы­вающим сомнения. Верность тех или иных теоретичес­ких положений, конечно, проверяется успехом жиз­ненной практики тех людей, которые их принимают. Однако даже в случае успеха все равно остается со­мнение, ведь, всегда имеется возможность, хотя бы и в отдаленном будущем, организовать жизнь на основе иного принципа. Следовательно, всегда остается необ­ходимость критической рефлексии, необходимость взгляда как бы вынесенного за пределы существова­ния в рамках данной системы, изучающего эту систе­му с позиции стороннего наблюдателя.

Этика как раз и представляет собой теорию, в кото­рой подвергаются критическому рассмотрению опреде­ленные исторически возникшие представления о мора­ли, о реальных, осуществимых в действительности, и желательных, представленных в реальности в виде воз­можности формах поведения. В английском языке есть понятие «conduct». «Conduct» — это как раз поведение, построенное в соответствии с определенной идеей. Та­кое содержание отличает значение данного понятия от «behavior». Допустим, спрятаться, когда тебе угрожают силой, или ответить на силу превышающим насилием — это обычное поведение. Так поступают и животные. Это «behavior». Но подставить правую щеку, когда тебя уда­рили по левой — это уже «conduct», это поведение, построенное в соответствии с определенной идеей. Этика подвергает анализу такое поведение. Она критически рассматривает саму идею, подвергает исследованию практические последствия ее осуществления. В этом, соб­ственно, и состоит ее основное назначение.

В современном мире человек сталкивается с мас­сой ситуаций, вызывающих противоречие между раз­ными мотивами, скажем, когда имеет место противоре­чие между желанием профессионального самоутверж­дения и обязанностями перед своей семьей, когда встает вопрос о выборе между более высоко оплачиваемой или более интересной работой, когда необходимость заботы о близких мешает реализации иных жизненных планов и т. д. Наиболее остро ситуация выбора встает тогда, когда действия попадают под компетенцию разных норм, а иногда и разных систем морали*. Для того, что­бы совершить правильный выбор, необходимо привлечь арсенал всех возможных средств, начиная от простого знакомства с историей жизни других людей, прораба­тывая, далее, ситуацию выбора теоретически, в том числе — на основе обдумывания наиболее общих идей о назначении человека, условии обретения им счастья, и заканчивая своеобразной психотерапевтической про­цедурой, в которой человек пытается представить себя в ситуации уже совершённого выбора, пережить эту ситуацию эмоционально. Этика как наука прежде всего и нужна для того, чтобы прояснить основания мораль­ного выбора, продемонстрировать личности те способы рассуждения о жизни, которые уже были осуществле­ны в истории человечества.

* Для того чтобы, условно говоря, не выбрать «сепоку», т. е. обязательное вспарывание живота, как выбирали японские саму­раи при противоречии между нормами преданности роду и им­ператору — необходимо действительно глубоко анализировать каждую ситуацию предполагаемого нравственного действия.

Предметом этики, следовательно, в самом общем плане является поле морального выбора человека, изу­чение арсенала тех средств, с помощью которого он совершается. При этом к арсеналу средств можно от­нести как объективные общественно канонизирован­ные условия совершения выбора, это прежде всего мо­ральные нормы, так и личные ресурсы его соверше­ния, это эмоционально-волевые качества индивида. Последние, однако, хотя они и являются субъективным достоянием каждой отдельной личности, не существу­ют без поддержки со стороны общественного созна­ния в том смысле, что они сами развиваются под вли­янием определенных нравственных идей, оказывают­ся направленными на реализацию этих идей. В этом смысле они невозможны без рациональных представлений о надлежащем моральном поведении человека, что уже, несомненно, составляет предмет теоретичес­кой этики.

Что же касается объекта этического знания, то он в силу практической ориентации этики имеет двоякое значение. С одной стороны, это та общественная ре­альность, которая подвергается наблюдению и изуче­нию для формулирования положений самой теорети­ческой этики. В таком ракурсе объектом этического знания являются реально существующие нравы, по­ведение людей. С другой стороны, в качестве объекта воздействия этического знания выступает сам чело­век, его нравственное просвещение, развитие у него положительных нравственных качеств. В данном ас­пекте этическое знание соединено с воспитательной функцией, так или иначе представленной в культуре каждого общества.

Объектом воздействия этического знания стано­вится также вся система существующих в обществе социальных норм, содержание которых может уточ­няться, получать более точную вербальную формули­ровку за счет работы этической мысли, если речь идет о собственно моральных нормах. Это особенно каса­ется разработки различный этических кодексов, в ча­стности — кодексов профессиональной морали, ин­тенсивно развивающихся в современном обществе. Что же касается влияния этической мысли на другие социальные нормы, прежде всего на нормы права, то здесь этика выполняет функцию поддержки, усиле­ния таких норм или же, наоборот, функцию их соци­альной критики. Она оценивает существующие нор­мы с точки зрения общих представлений о социаль­ной справедливости, поддерживает их или подвергает критике, выступая за необходимость утверждения новых норм. В свою очередь и правовые нормы могут поддерживать, усиливать практическую действен­ность некоторых этических принципов.