Позднейшее учение Фихте 4 страница

______________________

* Ibid. S. 377-385.

______________________

Такая любовь к отечеству, продолжает Фихте, идет далеко за пределы государства, как оно обыкновенно понимается. Так называемая любовь к закону, к отечественным учреждениям составляет только средство и орудие истинной любви. Она понимает государство только в низшем его значении как хранителя внешнего мира и порядка. Но если этим ограничивается задача политического союза, то для этого не нужна свобода; людей можно насильно заставить соблюдать мир. Свобода нужна человеку для высших целей; она составляет необходимое условие того нравственного порядка, которому государство призвано служить. В государстве должна владычествовать истинная любовь к отечеству, которая указывает ему высшие задачи и вдыхает в него новую жизнь. В обыкновенные времена эти задачи исчезают из виду; тогда низшие гражданские добродетели кажутся достаточными для поддержания порядка. Но когда для народа настает минута опасности, когда все духовное его достояние готово погибнуть, тогда спасти его может не дух мирной гражданской любви к закону и учреждениям, а единственно пожирающее пламя высшей любви к отечеству, которая понимает народ как покров вечного. Она одна в состоянии возбудить граждан на подвиги самоотвержения и вдохнуть в них силу, способную одолеть все препятствия, ибо в исторической борьбе народов победителями всегда были те, которые воодушевлялись сознанием вечных начал*.

______________________

* Ibid. S. 358-393.

______________________

Фихте старается доказать, что именно это сознание вечного нравственного порядка составляет особенность немецкой народности в противоположность другим германским племенам, смешавшимся с иноземцами. Он выводит это из того, что последние, завоевавши Римскую империю, усвоили себе чуждый им язык, поэтому и понятия, выражающиеся на языке, явились для них не живым произведением собственной их духовной природы, а мертвым достоянием, которое они усваивали себе механически. Коренные немцы, напротив, удержали природный свой язык, вследствие чего сохранилась у них живая, внутренняя связь со всею областью духа, в которой они видели собственную свою жизнь и собственное развитие. Отсюда совершенно иной взгляд на вещи; отсюда внутренняя, живая связь между высшими и низшими сословиями, несмотря на то что они разъединяются внешним образованием; отсюда, наконец, серьезность и глубина в постижении жизненных задач. В противоположность внешнему механизму римской церкви немцы поняли христианство как внутреннее дело души. Многие и за границею и в Германии превосходили Лютера образованием и способностями; но его охватило всемогущее побуждение, страх за спасение души, и этот страх сделался жизнью его жизни; он заставлял его полагать последнее на весы и дал ему ту силу и те дары, которым удивляется потомство. И самый народ не равнодушно принял эту проповедь; и он, как неугасимым огнем, был охвачен этою заботою о душевном спасении, и глаза его открылись для полного света. То же самое мы видим и в философской области. Увлекаясь свободою мысли, иноземные племена поняли мироздание как внешнее, механическое сцепление причин и следствий, в котором человек является второстепенным и производным элементом. Для немецких мыслителей, напротив, дух есть первое, живое, все из себя созидающее. Мир невидимый, мир свободы и разума, понимается ими как источник всякого бытия, а внешняя природа является только его отражением. Отсюда, наконец, и совершенно иное воззрение на государство. В противоположность механическому взгляду, который видит в политическом союзе искусственное учреждение для охранения внешнего мира и спокойствия, - взгляду, который неизбежно должен был оказаться несостоятельным и привести его последователей к полному разочарованию, немцы смотрят на государство как на орудие духа, призванное воспитывать народ к сознанию высшего нравственного порядка*. Поэтому они так же, как древние греки, всегда отличали государство от народа, признавая первое только средством для высших человеческих задач. В политическом отношении немецкая территория раздроблялась на части, но народ сохранял свое единство, которое видимым образом выражалось в республиканском устройстве Империи, а невидимо жило в общении мыслей, нравов, учреждений. Самая эта политическая разрозненность частей служила к развитию разнообразия и свободы в целом, так что, несмотря на односторонность и узкость взглядов в отдельных государствах, Германия пользовалась большею свободою в изысканиях и обмене мыслей, нежели какой-либо другой народ. Высшее образование вследствие живого общения частей могло сделаться здесь достоянием всех сословий**.

______________________

* Fichte. Reden an die deutsche Nation; см. 4-ю, 5-ю и 6-ю Речи.
** Ibid. 8 Rede. S. 392-393.

______________________

При таком воззрении на задачи своей народности Фихте, конечно, не мог искать для нее спасения от иноземного влияния в государственном единстве. Он прямо говорит, что правительственное объединение, особенно в монархической форме, было бы величайшим несчастьем для немецкой культуры. Всякий благородномыслящий гражданин должен всеми силами противодействовать подобному исходу*. Единственное средство против иноземного влияния он видит в воспитании народа. "Борьба оружием кончена, - говорит он, - теперь поднимается, как скоро мы этого захотим, новая борьба начал, нравов, характера"**. Своекорыстные учения современности развратили и немецкий дух; надобно восстановить его в новой силе введением всенародного нравственного воспитания, которое приготовит истинных граждан для служения отечеству. В противоположность механическим теориям, которые полагают значение воспитания в ознакомлении юношества с внешним миром, истинная педагогика должна обратить внимание юношей на внутренний, невидимый мир и внушить им, что они состоят его членами; она должна развить в них нравственный характер, возбудить в них самодеятельность, исполнить сердца их любовью к присущему им духу, постигаемому разумом, источнику всякой истинной жизни и всякой живой действительности. Этим только способом воспламенится в них высшая любовь к отечеству; они поймут свою земную жизнь как вечную и свое отечество как носителя этой вечности. Тогда в них пробудится сила, о которую сокрушится всякое иноземное влияние***.

______________________

* Ibid. 9 Rede. S. 397.
** Fichte. Reden an die deutsche Nation. S. 470.
*** Ibid. 3 Rede; см. также S. 408.

______________________

Начало этого нового воспитания Фихте видит в педагогическом учении Песталоцци, которое, по его мнению, должно пересоздать людей для новой, нравственной жизни и воспитать цельного человека, сделавши его вполне и совершенно человеком. Он в пламенной речи взывает ко всем своим согражданам, к юным и старым, к ученым и практическим людям, к подданным и государям, для исполнения этой программы; он вызывает тени предков и заставляет потомков увещевать существующее поколение, побуждая его на новый жизненный подвиг. "Эти речи не устали внушать вам, - говорит он, - что вам никто не может помочь, кроме вас самих... Дождь и роса, плодородные и бесплодные года могут быть произведены неведомою и вне нашей власти стоящею силою; но особенный век человека, человеческие отношения могут быть созданы только самим человеком и никакою вне его стоящею властью"*. Сам он был исполнен несокрушимой верой в успех начатого им дела. "Пускай иссохнут все составные элементы нашей высшей духовной жизни, - восклицает он, - пусть связи нашего народного единства разрушатся и лежат рассеянные в диком беспорядке; пускай под бурями, дождевыми потоками и палящим солнечным зноем они в течение веков остаются бесцветными и безжизненными, - животворящее дыхание духовного мира не перестало еще веять. Оно охватит умершие кости нашего народного тела и соединит их снова, так что они восстанут в величии для новой и просветленной жизни"**.

______________________

* Ibid. 3 Rede. S. 487.
** Ibid. S. 310-311.

______________________

Начала, за которые так горячо ратовал Фихте, действительно восторжествовали. Тот нравственный дух, то высокое самопожертвование на пользу отечества, которые он старался вселить в своих сограждан, воодушевили их на новую, окончательную борьбу с иноплеменным владычеством и послужили залогом освобождения Германии. Если в изображении природных особенностей своего народа Фихте впадал в значительное преувеличение и увлекался пристрастием, то это самое, падая на восприимчивые сердца, поднимало их на новую высоту. В исторической борьбе народов самыми могучими двигателями являются те идеалы, которые они носят в душе. Национальное единство Германии, провозглашенное ее мыслителями, сделалась лозунгом лучших ее людей и в наше время увенчалось невиданным успехом. Фихте верно указал и на то духовное оружие, которое одно могло дать победу германскому племени. По общему признанию, пропитанная нравственным духом школа сделала Германию тем, что она есть. Это было понятно уже и в то время. Одним из первых дел государственных людей возрождающейся Пруссии было основание

Берлинского университета, который сделался центром умственного движения в Германии. Сюда был призван и Фихте; здесь он продолжал ратовать за нравственные идеалы и за свободу, призывая своих слушателей на последний, отчаянный бой. Здесь он и умер в 1813 г., на заре новой эры, узревши воочию победы немецких войск и торжество защищаемого им дела.

Он не дожил до нового оборота, который приняло это дело после торжества. Фихте соединял свой нравственный идеал с требованиями свободы; но лежавшее в самой его системе одностороннее развитие нравственных начал могло повести и к полному подавлению свободы. Надобно было только вывести логические последствия из им же провозглашенных положений, что личная свобода сама по себе не имеет цены и что человека можно насильно сделать нравственным, - и воззрение его становилось могучим оружием в руках реакции. Такое именно направление дала нравственному идеализму богословская школа, которая после изгнания французов сделалась господствующею в высших сферах Германии и к которой примкнули некоторые из ближайших последователей Фихте.