Позднейшее учение Фихте 1 страница

Шеллинг пытался сочетать мировые противоположности, природу и разум, единством основы, причиною производящею. Он выводил все мироздание из абсолютного, тождественного с собою бытия, развивающего из себя противоположные определения. Фихте в позднейшем своем учении становится на более одностороннюю точку зрения: оставляя в стороне первоначальное бытие, он берет одно из его определений, абсолютный разум, и старается вывести все его законы, совершенно отвергая самостоятельное существование природы. В его глазах, то, что мы называем природа, не что иное, как объективное проявление мысли; собственного значения она не имеет.

Начало этого направления лежало уже в первоначальном его учении, носившем характер субъективного идеализма. Этот характер отразился отчасти и на позднейшей системе, хотя под влияние Шеллинга Фихте вступил на объективную почву, вследствие чего учение его приняло уже иной оборот: субъективное я, составлявшее для него точку исхода, исчезло в абсолютном я, т.е. в Верховном Разуме, который сделался основанием его нового миросозерцания. Фихте начал развивать это направление уже с первых годов нынешнего столетия в отдельных статьях и лекциях. С особенною силою проявилось оно в "Руководстве к блаженной жизни" ("Anweisung zum seligen Leben"), изданном в 1809 г.; но с окончательною полнотою и отчетливостью оно выразилось в лекциях, читанных им в Берлинском университете в 1812 и 1813 гг. почти накануне его смерти. Вспыхнувшая война не позволила ему даже окончить последнее изложение "Учения о науке". Эти лекции обнимают не только чистую философию, но и правоведение, нравственность и политику. И здесь, как и прежде, основанием служит чисто умозрительный вывод законов разума, на которых строится все остальное*.

______________________

* Эти лекции, за исключением "Учения о государстве", не вошли в новейшее собрание сочинений Фихте; они были изданы отдельно в посмертных его сочинениях: Fichte. Nachgelassene Werke. 1834. 3 Bd.

______________________

Путь, которому следует Фихте в этом выводе, двоякий - приготовительный и окончательный: с одной стороны, анализ данного представления и восхождение этим способом к верховным законам мышления, выражающим самое существо абсолютного разума; с другой стороны, обратный вывод этих законов из сущности верховного разума. Проследим и то и другое.

Всякое данное представление есть положение известного бытия. Мы полагаем это бытие, или данный предмет, как нечто самостоятельное, независимое от нас; а между тем мы полагаем его в себе как свое представление. Очевидно, что одно противоречит другому, содержание форме. В каждом данном представлении есть, следовательно, два элемента: то, что полагается, и то, в чем полагается. Кроме того, есть связь обоих, составляющая третий элемент. Эта связь есть зрение или знание, которое, переходя от одного к другому, является движением, жизнью, оно полагает противоположные определения и затем связывает их, так что одно определяется другим. В силу этого процесса представляемое бытие полагается зрением; но между тем оно полагается как нечто самостоятельное, вне его сущее. Как же объяснить это противоречие? Ясно, что полагаемое бытие заключает в себе два различных элемента: нечто самостоятельное и нечто, полагаемое зрением, т.е. бытие и образ. Одно и то же содержание является, следовательно, в двоякой форме, как представление и как понятие: оно представляется как самостоятельное бытие и понимается как образ, причем одно неразрывно связано с другим. Ясно далее, что понимание данного представления, т.е. определение его как образ известного бытия, предполагает общее понятие об отличии образа и бытия, понятие, которое есть чистый образ, заключающий в себе оба другие. Это понятие должно быть присуще разуму, для того чтобы он мог что-нибудь понимать; следовательно, оно предшествует всякому пониманию, составляя необходимое его условие, а потому оно должно быть признано основною формою мышления. В чем же состоит это понятие и чем различаются образ и бытие?

Бытием мы называем то, что существует само по себе, независимо от нашего сознания; образ, напротив, есть нечто производное, явление, и притом явление сознания. Образ существует не сам по себе, а в разуме, поэтому понятие об образе предполагает понятие о производящем его разуме, а так как это понятие полагается самим разумом, то оно является самосознанием. Разум полагает образ, и этот образ он признает тождественным с собою; следовательно, здесь является образ в возвратной форме. Этою возвратною формою, заключающею в себе противоположение и процесс, образ отличается от бытия, которое есть простое положение. Но оба определения в разуме неразрывны: таков закон сознания. Образ непременно предполагает изображенное в нем бытие, и наоборот, бытие является в разуме только в форме образа. Сам же разум как деятельность составляет чистую связь того и другого. Следовательно, понятие о разуме есть образ чистой связи или чистого закона*.

______________________

* Fichte. Einleitungsvorlesungen in die Wissenschaftslehere // Nachgelassene Werke. I. S. 43-81; Idem. Transcendentale Logik//Ibid. S. 134-160, 191-194, 210-211.

______________________

Таковы существенные элементы всякого знания: бытие, чтобы быть видимым, должно принять форму образа, а так как знание есть процесс, то оно является в процессе. В себе самом этот процесс представляется бесконечным, ибо знание не ограничено ничем и заключает в себе бесконечную возможность образов. Но бесконечный процесс не может быть видимым; образ тогда только отражается в сознании, когда он составляет нечто цельное и определенное. Следовательно, необходимо положение границы, которая текущему процессу дает постоянство и вносит единство в беспрерывно изменяющееся разнообразие. Каждый данный образ представляет определенное единство многообразия, вследствие чего он и может быть понят как образ. Но процесс не останавливается на определенном образе, он переходит всякую данную границу. Однако и здесь сохраняется требуемое сознанием единство: весь бесконечный ряд сменяющихся образов подводится под общее понятие об образе, которое, в свою очередь, находится в неразрывной связи с самосознанием как своим источником. Мысль, что все эти образы суть мои представления, сохраняется непрерывно как твердая основа, сопровождающая весь бесконечный процесс представлений. Эта мысль составляет формальное единство сознания, единство, вытекающее из сущности самого разума*.

______________________

* Fichte. Transcendentale Logik. S. 212-225.

______________________

Итак, в фактическом зрении или знании является двоякого рода определение: бесконечный процесс и ограничение этого процесса. Последнее необходимо для того, чтобы образ сделался видимым, следовательно, оно вытекает из самых законов разума; но разум не видит себя производящим эти ограничения, а потому приписывает их самостоятельному бытию, не-я. Между бесконечным процессом и ограничениями должна быть, однако, связь. Для того чтобы безграничное могло воспринять ограничения, в нем самом должна быть известная сфера определяемости. Разум должен заключать в себе способность к восприятию частных представлений. Это именно то, что мы называем внешними чувствами. Эта область, как подлежащая определению, должна быть сама определенная; но она, в свою очередь, лежит в пределах бесконечной определяемости. Чистый образ этой бесконечной определяемости как общая сфера, заключающая в себе возможность всех определений, есть пространство, которое составляет, следовательно, необходимую форму всякого представления. В пределах пространства происходит процесс, чистая форма которого есть время, содержание же его составляют чувственные качества, которые даются внешними чувствами. Таким образом, в представлении сочетаются два элемента: пространство и то, что наполняет пространство. Последнее есть Материя, которая понимается разумом как проявление самостоятельного бытия. Это сочетание представляется здесь чистым фактом, ибо чувственное качество является данным, а не выводится разумом. Поэтому и связь его с пространством остается внешнею: из формы пространства вовсе не вытекает лежащее в пределах его чувственное качество. Эта связь состоит в том, что оба элемента неразрывно соединены в одном образе; а так как образ сознается разумом как его собственное определение, или как известное состояние представляющего я, то это я и здесь является связью распадающихся элементов чувственного представления. Вытекающие из разума противоположности опять сводятся им к единству*.

______________________

* Ibid. S. 235-276.

______________________

В этом виде я представляется как субстанция, имеющая свои определения. Но эти определения ему чужды: это - представления внешнего мира или данного бытия. На этой первоначальной ступени я не видит себя производящим свои определения; в его самосознании отражается не сам полагающий их субъект, а только объективный образ этого субъекта, который поэтому кажется ему не деятельным, а страдательным. Субъект погружен здесь в фактический мир, и самый свой образ он находит непосредственно в себе как предмет внутреннего чувства, а не свободного самоопределения. Содержание его - данное; поэтому определения представляются ему действием чуждого ему бытия. Субстанция же, или эмпирическое я, остается чисто формальным единством или пустым вместилищем привходящего извне содержания. Такова необходимая точка зрения низшего, фактического знания. Далее этого опыт не может идти: формальное единство самосознания составляет высшее его произведение.

Между тем на этом нельзя остановиться, ибо такая точка зрения не соответствует существу сознающего себя разума. Здесь связь между субстанциею и ее определениями остается чисто внешнею; но разум сам есть связь своих определений, и таковым он должен представиться самому себе. Если он сознает определения своими, то он должен видеть себя производящим эти определения, переходящим из неопределенного состояния в определенное, т.е. он должен сознать себя не только страдательною субстанциею, но и деятельным нахалом. Через это фактическое знание не уничтожается, оно остается низшею ступенью разумения, необходимою точкою исхода для дальнейших определений. Но разум на нем не останавливается; завершивши весь процесс опытного знания, он самый этот процесс делает предметом нового мышления и в нем усматривает себя как деятельное начало. Это высшее знание, воздвигающееся над первым, есть знание знания или мышление о мышлении. Оно достигается путем рефлексии. Разум должен отрешиться от данного содержания и положить объектом своего зрения самого себя как чистый закон или чистую связь. Здесь он не следует уже извне наложенной на него необходимости; рефлексия есть акт самодеятельности или свободы. С этим вместе разуму открывается новый, сверхчувственный мир*. Что же заключается в понятии о разуме как деятельном начале? Во-первых, разум является здесь как источник деятельности, т.е. как способность. Перейти из неопределенного состояния к определенному действию способность может не иначе как известным способом, ей свойственным, или по известному закону, следовательно, во-вторых, способность понимается как действующая по известному закону. Наконец, в-третьих, результат деятельности является не фактически данным, а производным как последствие закона, т.е. не действительным только фактом, а необходимым**. Чистое понятие о деятельности по закону, независимо от действительности, есть чистая мысль; это - область мыслимого, а не представляемого. Но, с другой стороны, так как способность проявляется в действительном мире, то и здесь должно быть представление, соответствующее понятию о разуме, как начале. Притом так как действительность составляет для сознания точку исхода, то это представление должно первоначально предшествовать понятию, становясь для разума побуждением к постижению высшего начала, от которого оно происходит. Это и оказывается на деле. Пока область представлений ограничивается чисто фактическим бытием, разум на нем останавливается и не идет далее, ибо бытие есть нечто само по себе существующее, которое не предполагает ничего другого; но как скоро является представление, носящее на себе характер производного, так разум в силу необходимого, присущего ему закона возвышается от произведенного к причине, его произведшей, или к началу, из которого оно истекает. Начало же не представляемо, а мыслимо; это - нечто невидимое, сверхчувственное, которое познается посредством видимого, чувственного. Последнее служит только средством для постижения первого***.

______________________

* Ibid. S. 302-319; Idem. Thatsachen des Bewusstseyns//Nachgelassene Werke. I. S. 414-425: ср.: Idem. Wissenshaftslehre (1812)//Ibid. II. S. 359-377.
** Fichte. Thatsachen des Bewusstseyns. S. 425-430.
*** Fichte. Thatsachen des Bewusstseyns. S. 431 - 443, 451 - 457.

______________________

Понятие о разуме как деятельном начале заключает в себе, следовательно, связь двух миров, невидимого и видимого, из которых первый становится началом для некоторых явлений последнего. Эта связь есть воля, т.е. мысль, переходящая в действие и становящаяся началом производных явлений. Следовательно, воля содержит в себе оба элемента: чувственный и сверхчувственный. Как чувственное начало, она составляет часть фактического мира и следует управляющим им законам. В таком виде она является влечением и берет свое содержание извне. Однако и в этой области она служит связью между явлениями простого бытия и явлениями, указывающими на иное начало, т.е. между фактическим представлением и хотением, ибо одно и то же эмпирическое я является то представляющим, то хотящим. А так как представление, будучи данным и замкнутым в себе, не переходит в хотение и я остается здесь страдательным, то связью может быть только хотение, которое как деятельное начало переходит в представление, налагая свои определения на внешний мир. С другой стороны, воля как чисто мыслимое, сверхчувственное начало не подчиняется фактическим определениям, но имеет источник своей деятельности единственно в себе самой. В этом виде она является абсолютно творческою способностью, т.е. свободою. Я само создает себе волю; оно может хотеть или не хотеть*. Такова сущность формальной свободы. Но эта абсолютно творческая способность, чтобы действовать, должна определиться, иметь свое содержание. Это содержание должно также быть сверхчувственное, мыслимое, но вместе с тем такое, которое может быть осуществлено в действительности, посредством деятельности фактического я. Эта деятельность имеет характер чисто формальный. Так же как фактический разум, фактическая воля отправляется от данного многообразия, которому она дает только новую форму. Следовательно, вся ее задача заключается в осуществлении известного порядка во внешнем мире. Чувственная воля руководится мыслью чувственного порядка, которую она извлекает из опытных данных; сверхчувственная же воля носит в себе идею высшего, сверхчувственного порядка. Он представляется, прежде всего, в образе или в идеале, но так как сущность воли состоит в том, что она служит связью между сверхчувственным миром и чувственным, то этот порядок должен быть осуществлен в действительном мире. Я должно быть в действительности тем, что оно есть в себе самом. Таков его закон; но так как этот закон относится к свободе, то он не действует как непреложная необходимость, а является требованием или должным. Это и есть категорический императив практического разума. Это требование должно быть осуществлено в данном многообразии. Последнее, следовательно, должно быть прилажено к первому; оно является средством, а то целью. Следовательно, связью между сверхчувственным миром и чувственным, между идеальным требованием и действительностью служит понятие о цели. Осуществление идеальных требований в действительном мире есть высшая цель для практической деятельности разума**.

______________________

* Ibid.S. 461-473.
** Ibid. S. 475-478, 483.

______________________

Таковы главные определения воли. Будучи связью двух противоположных миров, она по существу своему является в двух различных формах: как чувственное начало, составляющее часть действительного мира, и как абсолютно творческое начало, возвышающееся над действительностью и берущее свое содержание из самого себя. В обеих формах, однако, я остается тождественным с собою. Поэтому, сознавая себя свободным, оно признает свободу и в эмпирическом своем образе: оно видит себя свободно производящим образы и располагающим в них данное многообразие. Но эта эмпирическая свобода есть только образ свободы; истинная свобода принадлежит лишь сверхчувственному я. При всем том этот образ неразрывно связан с самым представлением действительности. Последняя есть образ немощи или ограничения способности, а так как отрицание немыслимо без положения, то фактическое бытие предполагает понятие о чистой способности или о свободе. Наоборот, понятие о способности сознается только в противоположность с неспособностью или с данною действительностью. Противоположение заключается не в содержании, ибо содержание обоих понятий одно и то же, именно данное многообразие, а в единстве этого многообразия: в одном случае единство представляется данным, в другом случае - произведением свободы*. Формы проявления этой свободы в действительности могут быть, впрочем, различны. Низшую ступень составляет свободная отдача себя данному впечатлению, что называется вниманием. С ним неразрывно связана способность свободного отрешения от действительности - отвлечение. Затем следует свободное воспроизведение данного содержания - действие воспроизводительного воображения. Если с этим связана мысль о том, что это содержание было прежде в действительности, то оно становится воспоминанием. Если же данное содержание воспроизводится в иной, совершенно произвольной форме, то в этом проявляется фантазия. Разложение представления и понятия в данном образе и воспроизведение одного отвлеченного понятия есть обыкновенная логика. Наконец, свободное положение себе эмпирических целей и соображение с ними средств есть рассудительность. Этим завершается образ свободного я в чисто эмпирической форме**.

______________________

* Fichte. Thatsachen des Bewusstseyns. S. 485-488, 509.
** Ibid. S. 491-497.

______________________

Дальнейшее свое определение чувственное я получает от сверхчувственного. Первое вместе со всем фактическим бытием, которого оно составляет часть, становится точкою отправления для высшего творческого процесса. Эмпирическое я, как часть природы представляется определенным и законченным в себе; получая новое определение от высшего начала, оно расширяется за пределы естественной воли. Через это природа становится областью проявления разума и чувственное я превращается в подчиненное орудие сверхчувственного: оно понимается как сила, которая должна определяться высшим, сверхчувственным законом. Таким образом, с появлением сверхчувственного начала самостоятельность естественного мира исчезает и разум становится единственным владычествующим элементом в мироздании. В существе своем природа не что иное, как образ, который невидимо создается самим духом, дабы последний мог в нем отразиться и познать самого себя, или же грубый материал, созданный для того, чтобы дух мог в нем действовать и проявляться*.

______________________

* Ibid. S. 511-513, 534-535.

______________________

Высшее, к чему может прийти эмпирическое я, есть сознание себя проявлением сверхчувственного я. Последнее представляет разум в его абсолютной форме как чисто мыслимое и единое начало. Но сознание или образ этого единства не является непосредственно данным. Он вырабатывается путем рефлексии из данного множества как своего противоположного. Эмпирическое я, в котором совершается этот процесс, должно, следовательно, само заключать в себе элемент множества, т.е. чистое или абсолютное я, чтобы сознать себя, должно распасться на систему отдельных, эмпирических я. Основание этого распадения лежит не в представлении внешней природы, ибо природа составляет общую среду, единую для всех, а в законах самосознания. Для того чтобы, исходя от многообразия, положить высшее единство, я должно свободно возвыситься над собою как эмпирическим существом и таким образом перейти в высшую область. А для этого необходимо, чтобы положенный им эмпирически образ, т.е. фактическое я, составляющее для него точку отправления, было не единое, а многое. Источник распадения лежит, следовательно, в свободе, посредством которой совершается этот процесс*.

______________________

* Ibid. S. 514-547.

______________________

Таким образом, единое я в силу самопонимания представляется в действительности как многое. Вследствие этого раздробляется и свободная его деятельность. Исходя от данного материала, эта деятельность может быть только дальнейшим определением этого материала: она не создает многообразия, но установляет в нем известный порядок. Идея этого порядка исходит от чистого я, поэтому истинный идеал может быть только один. Но в эмпирическом, множественном я он раздробляется на отдельные, личные идеалы, из которых каждый представляет, однако, не более как образ единого идеала. Последний должен быть воссоздан из них, ибо сознание единства должно вырабатываться свободною деятельностью множества. Целью деятельности эмпирических я должно быть, следовательно, воссоздание общего идеала, что возможно лишь посредством общения лиц. Поэтому задачею человека в этой жизни должно быть 1) установление общества свободных лиц; закон, управляющий этим обществом, есть закон юридический; 2) водворение в этом обществе единого миросозерцания, т.е. сознание закона нравственного. Осуществление этой цели лежит в бесконечности, ибо чистый идеал недостижим в действительности, где всегда господствует элемент множества. Только в будущей жизни можно представить себе полное осуществление разумно-нравственной общины*.

______________________

* Ibid. S. 552-561.

______________________

Единое, сознаваемое многими я есть образ абсолютного я; абсолютное же я, или верховный разум, есть явление абсолютного бытия или Божества в форме самопонимания. Такова высшая точка, к которой восходит аналитический процесс мысли. Но так как все законы разума вытекают именно из этой формы, то возможен и обратный ход. Как, с одной стороны, отправляясь от данного представления, мы можем путем анализа возвыситься к чистому понятию об абсолютном разуме, так и, наоборот, из понятия о разуме как явлении абсолютного в форме самопонимания мы можем вывести все его определения. Этот вывод составляет задачу "Учения о науке".

Самопонимание есть бытие, полагающее свой образ и признающее этот образ тождественным с собою. В этом заключаются следующие определения: 1) бытие, полагающее свой образ; 2) самый полагаемый образ; 3) возвратное отражение этого образа в самом бытии или образ образа; 4) положение тождества этого второго образа с первым. Так как разум признает положенный им образ за самого себя, то он сам не что иное, как понимающий себя образ или образ в возвратной форме, отражающийся в самом себе. А так как разум существует только в форме самопонимания и эта форма полагается им самим, то он сам полагает свое бытие: я есть я только через то, что оно само себя полагает. Следовательно, будучи явлением абсолютного бытия, разум в силу своей формы сам становится самостоятельным, абсолютным началом. Это - абсолютное не в форме неизменного, всегда тождественного с собою бытия, а в форме жизни или процесса. Разум переходит от одного определения к другому, сначала противополагая самого себя самому себе и затем полагая тождество обоих определений или сводя их к единству. В этом состоит верховный его закон, которым определяется все его развитие*.

______________________

* Fichte. Wissenschaftslehre (1813)//Nachgelassene Werke. II. S. 13-31.

______________________

Противоположение одного образа другому порождает, прежде всего, отношение субъекта к объекту, составляющее существо зрения. Разум является себе; следовательно, здесь возникает различие между образом, который является, и образом, которому является первый*. Оба полагаются тождественными; следовательно, содержание одно, но в двоякой форме. Отсюда новое противоположение - между формою и содержанием. Форма есть самопонимание как противоположность и единство определений; в этом состоит сущность разума как разума. Содержание же есть существо разума как явления абсолютного бытия**. Это содержание, будучи воспринято в форму самопонимания, прежде всего, является данным, сущим. Разум как абсолютное начало начинает с того, что он полагает образ. Но это первоначальное его действие остается невидимым, ибо в сознании отражается произведенный уже образ. Разум сознает себя производящим образ только впоследствии путем умозаключения; он выводит это из сознания своей сущности и управляющих им законов. Таков необходимый закон сознания как возвратного действия: первоначальное положение является бессознательным актом***. Поэтому произведенный образ представляется, прежде всего, данным или сущим. Но, будучи отнесен к субъекту, он понимается затем как определение субъекта, т.е. как образ. Отсюда двоякая форма, в которой является содержание: представление и понятие. Понятие же о данном образе как образе предполагает понятие об образе вообще, т.е. о чистой форме. Это и есть субъективный элемент процесса, чистое самопонимание или самосознание разума, которое как таковое опять же представляется в возвратной или в субъективно-объективной форме: я есть я****. Связь между обоими элементами - между самосознанием и сознанием - состоит в том, что разум, подводя данный образ под понятие об образе вообще, сознает первый как свое определение. Следовательно, он себя признает нахалом представлений. Но здесь это начало является еще чисто страдательным, ибо данный образ полагается бессознательным актом, который остается невидимым. Поэтому я представляется как субстанция, а данный образ - как его признак или определение. Это происходит именно оттого, что сознаваемое здесь начало не есть само производящее начало, а только отраженный в сознании образ этого начала, проистекающий из возвратной формы сознания. В этом образе в эмпирическом я противоположные определения разума, субъект и объект, представление и понятие, сводятся лишь к формальному единству*****.

______________________

* Fichte. Wissenschaftslehre (1812). S. 347-349.
** Ibid. S. 352-353; Idem. Wissenschaftslehre (1813). S. 38-40.
*** Ibid. S. 36-37.
**** Ibid. S. 44-47.
***** Ibid. S. 53-57; Ibid. Wissenschaftslehre (1812). S. 359-363.

______________________

На этом, однако, процесс самопонимания не может остановиться. В произведенном образе, составляющем высший результат возвратной формы, явилось новое раздвоение и новое противоречие, именно между представлением начала и понятием о начале, между началом, производящим образы, и страдательным образом этого начала, отраженным в сознании. Только последний в силу формального закона является в непосредственном представлении; но это - такое начало, которое, в сущности, не начало, ибо оно ничего не производит. Истинное же начало, оставаясь невидимым, может быть познано лишь посредством умозаключения на основании понятия, истекающего из существа самого разума. Для того чтобы сделать такое умозаключение, необходим новый процесс мысли: надобно, чтобы самое знание со всеми управляющими им законами сделалось объектом нового знания. Это - новая жизнь, зарождающаяся внутри жизни, знание знания или форма формы, сознание чистой связи или чистого закона, составляющего сущность разума. Этот процесс есть рефлексия*.

______________________

* Ibid. S. 371 -376.

______________________

Рефлексия не вытекает необходимым образом из закона, определяющего возвратную форму мышления. Она возможна единственно через то, что разум собственною инициативою отрывается от определенной формальным законом фактической почвы и возвышается в новую область, где прежняя его деятельность становится для него объектом. Такое действие есть акт свободы. Свобода в своем корне не что иное, как способность к рефлексии, т.е. способность одуматься. Однако рефлексия не есть нечто совершенно произвольное. Она вытекает из самого существа разума, которое состоит в самопонимании. Фактическое знание полного самопонимания не дает, ибо производящее начало остается здесь скрытым. Чтоб достигнуть полного самопонимания, необходимо свободным актом отрешиться от фактического мира и возвыситься к пониманию разума в самой его сущности. Разум должен сознать себя не только страдательною субстанциею, извне получающею свои определения, но истинным началом, производящим свои определения. Этот закон истекает из самого существа разумного самосознания; но так как он относится к свободе, то он является здесь как требование или должное. Свобода может не исполнить этого требования, но тогда нет полного самопонимания*. Глубочайшее же основание свободы заключается в том, что разум есть явление абсолютного как абсолютного. Абсолютное является и в знании, управляемом законом необходимости, но как абсолютное, оно является единственно в свободе, ибо здесь только оно само для себя становится началом**.