Трактаты. Диалоги. Притчи. 33 страница

Література корисна для теології і для інших занять. Чим більше успіхів досягнеш у вивченні літератури, тим кращі успіхи будеш потім здобувати в теології чи в іншій науці (він же, там же).

Читати і перечитувати слід небагатьох авторів, але найкращих. Слід також додержуватись порядку і вибору: варто читати не так багато щодо кількості, як багато щодо якості. Якщо не пережуєш їжі зубами, то буде використана лише невелика частина її, бо вона пройде в непереробленому вигляді; таким же чином, якщо не будеш брати від авторів того, що тобі потрібно і не будеш старанно і пильно їх читати, то ніколи їх не перетвориш в сік і кров.

Яких авторів слід читати насамперед

Найкращим майстром слова у самих латинян, або римлян, вважався Туллій. З його творів особливо рекомендую тобі діалоги про дружбу і старість, а також книги про обов’язки, крім того, промови на захист Архія, Марцелла, Лігарія, Дейотара, а також промови, написані ним проти Катіліни. Від них ти почерпнеш ту чисту і незаплямовану легкість \426\ і витонченість латинської мови, яка становить основу ясного і правильного стилю. Корисним теж буде і ретельне читання Теренція, Плавта, Непота і Цезаря, в яких немає всяких надмірностей мови, пишномовності (той же, там же).

Трохи далі: виділи його (Персія) і твори Вергілія, Горація, Овідія. З їх числа не можна виключити і Клавдіана, найкрасномовнішого і найприємнішого поета, з віршів якого ти, безсумнівно, здобудеш велику користь для всякого роду писання в різних галузях. Тому не забувай зберігати його в серці, в очах, а ще краще в голові і в пам’яті і, наскільки можливо, наслідуй його.

При читанні слід робити виписки

«Після обіду, який у нього, за звичаєм предків, був досить легким, він влітку, відпочиваючи, лежав на сонці; при цьому читав книгу, робив замітки, виписки, бо ніколи нічого не читав, не роблячи виписок» (Пліній Молодший про свого дядька. Книга листів, книга 3, лист 5, § 10).

Як робити виписки

Існує три види виписок, з яких кожному дається особлива назва; все, що гідне бути відзначене, повинне знайти собі місце у виписках, які називаються: короткі виписки (lemmata); замітки (adversaria); виписки історичні (historica).

1. Перший клас складають короткі виписки. Сюди належить те, що не має характеру історії, не виписується докладно, а відзначається лише автор, книга, розділ та ін. і пізніше додається словечко чи висновок, як: коротко, докладно, дуже добре. Сюди переважно належать чесноти, пороки і все ін., що зустрічається у звичайній мові, наприклад небо, зірки, небесні явища, а також блаженство, стихії, тварини, дерева, гори, годинник, музика.

2. Замітки. Тут слід виписувати все, що не належить до історії, однак (відзнач різницю з попереднім видом) виписується трохи докладніше. Сюди належать здебільшого звичаї старих часів, епітафії, цікаві описи, афоризми або вислови, які пояснюють детальніше: рідкісні речі, гідні подиву, нові, давні. Однак, я сказав, це не стосується історії і виписується дещо докладніше.

3. Історичні виписки. Сюди слід віднести все, що належить до історії, або, як кажуть діти, є прикладом — виписується ця історія досить докладно або ні. До цих трьох класів треба скласти покажчик у вигляді окремої книги. \427\

Як робити короткі виписки

Беруться дві чвертки паперу, складеного, як кажуть книготорговці, в четверту частину листа, вкладаються одна в одну; вони повинні мати дещо ширші поля. На початку треба дати заголовок: «Короткі виписки». Коли дві такі чвертки заповниш, додавай до них все нові, залежно від того, скільки ти робитимеш виписок. Так це може продовжуватись без кінця, без зайвої витрати паперу. Заголовки виписок ідуть один за одним, без додержання якого-небудь порядку, наприклад:

Сльози і все, що до них стосується

Про них Цезар Бароній, т. 2, від 253 р., № 8 і від 254 р., № 55: «В очі ідола Тамуза влито олово, всередині горить вогонь, так що здається, ніби ідол плаче». Про сльози перша проповідь Златоуста в свято богоявлення. Вишуканий вислів: «Занадто дорого коштує сміх, коли за нього треба платити втратою честі». Діва — мучениця Юліана, слізьми загасила вогнище. Марцелл, взявши з бою Сіракузи, заплакав (Валерій, кн. 5, 1). Юлій Цезар пролив сльози над головою свого ворога Помпея (там же). Сльози — найбільш дійова річ (Мальдонат, в розд. 2), Іоанн про сльози Ксеркса (Валерій, кн. 9, р. 13). Сльози удів з очей здіймаються до небес (Екклезіаст, р. 35, вірш 17, знамените місце). Людина, яка вперше плаче, не спить, а коли вперше в колисці сміється, спить (Кардан, кн. 8, «Про різноманітність речей», р. 43, близько до кінця).

Приклади зауважень

Досить докладний опис солов’я у Туллія: пташка платанових гаїв («Про природу богів»). Більш-менш докладний опис гір, рік, всяких справ та ін., докладні витяги з епітафій. Від коротких виписок відрізняються тим, що в замітках повідомляється про предмети, які описуються докладніше: старі звичаї, епітафії, чесноти, пороки, совість.

Історичні виписки

Сюди відноситься все, що стосується історії священної, світської, давньої, нової, латинської, грецької, варварів. Наприклад, «Насмішка долі»: Альвар Луна з нижчого стану досягнув найвищого становища; честолюбство швидко піднесло його на вершину щастя; для королівської влади у нього було все, крім імені. Але під кінець всі його маєтки були конфісковані і самого його, засудженого за злочин проти \428\ величності, везли на мулі до місця страти. Посередині площі — ешафот, на ньому високий хрест, подвійні факели, розстелений килим. Луна, зійшовши на місце, вклонився хресту, віддав хлопчику-писарю перстень з печаткою і шапку. Порівняння недавнього щастя з теперішньою долею навіть у ворогів викликало сльози. На високому стовпі був прикріплений залізний гак. Питає ката: «Для чого приготований гак?» «Щоб повісити на нього голову, відокремлену від тулуба», — відповідає той. Альвар зауважує: «Після смерті роби з тілом що хочеш; для мужньої людини смерть не може бути ганебною або передчасною». Промовивши це, розірвав туніку, безстрашно поклав голову під сокиру в 1453 р.

Протягом 30 років він мав таку владу при дворі, що нічого — ні великого, ні малого — не робилося без його рішення, так що Іоанн III, король Кастілії, навіть одягу не міняв без його відома.

Обезглавлене тіло залишили на ешафоті, коло нього поставили таз для того, щоб збирати подаяння на похорон людини, яка зовсім недавно вважалась за могутністю рівною царям. Так змінюються долі людські. Раніше Альвар звертався до ворожбита: віщування говорило, що буде Кадагазм (є в Іспанії місто з такою назвою) місцем його смерті: цього міста постійно уникав Луна, але це слово означало також ешафот, якого уникнути він не міг (Ієремія Дрекселлій у своїй «Золотій копальні», част. 2, р. 8).

Лема

Лемою іноді називають короткий і сильний вираз. Слово «музи» єврейського походження. Далі йдеться про їх (муз) походження, яке треба шукати у самих євреїв. У них всяке вчення, або наука, особливо етична, називається «музар» (Авг[уст] Бух[нер], в 3 уроч[истій] промові, під кінець). \429\

[СОН]

В полноч ноября 24, 1758 года, в Кавраи

Казалось будто 1 различніи охоты житія человеческаго по разним местам разсмотрюю. В одном месту был, где полаты царскіи, уборы, танцы, музіканты, где любящіесь то поспевували, то в зеркала смотрелы, вбежавши с зала, в комнату и снявши маску, приложились богатих постелях и прочая.

Откуду сила мене повела к простому народу, где 2 такіе ж дела, но отличным убором и церемонією творимія, увидел: ибо оны ішли улицею с пляшкамы в руках, шумя, веселясь, валяясь, как обикновенно в простой черне бывает; так же и амурніи дела сродним себе образом, как-то в ряд один поставивши женск, а в другой мужеск пол. Хто хорош, хто на кого похож и кому достоин быть мужем или женою, — с сладостію отправляли.

Отсюду вшел в постоялы домы, где лошадь, хомуты, сена, расплаты, споры и проч. слышал.

На остаток сила ввела в храм обширній очень и красній, каков у богатих мещан бывает, прихожан, где будто в день зеленій святаго духа отправлял я с діяконом литургію и помню точно сія, что говорил: «Яко свят еси», аж до «во векы веков», и по обоих хорах пето «Святій боже» пространно. Сам же я с дьяк[оном] пред престолом до земле кланяясь, чювствовал внутр сладость, которой изобразить не могу. Однак и там человеческимы порокамы поскверненно. Сребролюбіе с карнавкою бродит и, самого іерея не миная, почти виривает складкы.

От мясних обедов, которіе в союзних почти храму комнатах торжествовались и в которіе с олтаря многіе дверы были, к самой святой трапезе дух шибался во время литургіи. Там я престрашное дело следующее видел. / 741 / Некоторим птичих и звериних не доставало мяс к яствію, то оны одетого в черну свиту до колен человека с голимы голенами и в убогих сандаліях, будуча уже убитого, в руках держа при огне, колена и литкы жарили и, с истекающим жиром мясо отрезуя, то огризая, жрали.

Коего смарду и скверною свирепства я не терпя, с ужасом отвращая очы, отшол. И сіе делали, будто служителы некоторіи.

Сей дивній сон не менше мене устрашил, как усладил. А пробудившись, не преминул с сладос[тью] в самой вещи пропеть: «Святій боже...» \430\

P[UBLII] TERENTII

COMOEDIA, QUAE VOCATUR ADELPHI / 791 /

Фабулы или действія сила, авктора Муреты.

Два браты, Ми́ціон і Дéмеа, разной вовся натуры были: Миціон в городе живал, Демеа, на селе; тот холост, а сей женат; тот нравов весма тихих — сей жесток; той и до 1 чужих был мягок — сей жесток и до своих, тот и в самом гневе был кроток, сей и без гнева свиреп.

Были в Демеа два сына, с которих старшого, именем Эсхина, себе за сина взял Миціон и его с собою в городе полетично и распустно викормил, а меншого, Ктесіфона, на селе с собою весма жестоко и крепко содерживал отец.

Эсхін, понеже названній его отец все ему попускал, з многими полюбовницами гулял, и все, что к молодости касается, не только свободно, но и безопасно отправлял. После до того уже пришол, что на девчонку убогую, однак честную и честних родителей, именем Памфілу (которую мать ея Сострата, вдова, честно воспитала), ночью, пяній напившись, насилил и обременил.

После пришол к ея матере, просил прощенія и взять ея обещался. Мать, уверившись, простила и молчала, а Ктесифон, приходя иногда в город, и сам в некоторую игралную девушку (которая умела петь и играть) влюбился. Однак всю сію о Ктесіфоне славу, чтоб как Демеа не дослихал, на себе переносил Эсхін. Наконец, когда сводник, игралной девушки барин, сказал, что он или денги за нея, сколко она стоит, взять хочет, или иному продать, Ктесифон, пришовши в отчаяніе, думал проч с отечества бежать. / 792 / Между тем Эсхін, сіе узнавши, будучи безстиден и безстрашен, в дом сводника нахално вшол, самого и домашних потолочил и девушку, насилно оторвав, вручил брату.

Слух о сем по целому городу пошол. Приходит Демеа, ссору на Міціона поднимает, кричит, божится, протестует, что распущен, что не воздержен, что пяниця, что блядун, что ни к чому годен Эсхін будет, что вся вина в одном Міціоне залежит. Благодарит богу, что хотя той син, которого с собою на селе держит, воздержуется, не мотает, хозяйства смотрит, честь хранит, столко то разнится сиреч между воспитанием детей его и брата его. Міціон по возможности уговаривает его и немного утишил его. Между там нечаянно тотчас другое 2 наспело, откуда болшое еще смятеніе зделалось.

Мать Памфілы услишала, что Эсхін игралную девушку отнял, а Памфіла столь уже недалеко была от рожденія, что болною зделалась. Что делать? Эсхин переменился, — дума- \431\ла, — сама с дочерью пропала, оставленна, обманенна. Ету крепостного, на котором целый дом залежал, посилает до Эгіона, сродственника своего, чтоб ему все сіе обявил.

Между тем, дойшло до Демеа, что и Ктесіфон его был, как отнимали девушку, и понеже безмерно осердился, то его обманил крепостной слуга Эсхіна именем Сир, прехитрой лгун, сказуя, что приходил с села Ктесіфон, да приходил бранить Эсхіна, и бранил на самой площаде доволно, и опять вернулся в село на свое дело.

Демеа от радости стал плакать и себе щасливим називать, что, по крайней мери, одного сина имеет, в котором трудолюбиого и крепкого отца его житія живій образ видит. Между тем как / 801 / шол назад в село, попал на Гегіона, которій ему о спорченной насилно Эсхіном Памфіле обявил. Опять разгневавшись и ищучи брата, чтоб на ему сердце согнать, попался на наемного, которій шол с его хутора. Оной ему, когда спросил, обявил, что сина в селе нет. Назад к Сиру возвратился, которій опять ему новую лож, как собаки мяса кус, чтоб не лаял, бросил. Ищет где бы сискать, а ему где искать? Так показал Сир, что бедній старик целой город дурно, напрасно обходил.

Между тем, Міціон, уведомившись об всем от Гегіона, сам к Сострате и ея дочери Памфилепошол, и их в крайней печали утешил и ободрил, обещая Памфілу дать Эсхіну в супругу.

Пришол Демеа, шум, ссору, брань поднял. К тому же еще при самому ему некоторій слушка, по имени когда назвал Ктесіфона, не оберегтись, а он когда вдруг силою 3 всунул в избу, думая, что Ктесіфон давно уже на селе или копает, или орет, или другое что делает. Как толко усмотрел, что он с любезною сидит и луштикует, то столко уже разеярился, как бы был вброшен в огонь. А когда чрез доволно долгое время покричал, потом его Міціон кроткою своєю и мирною речю до того привел, что он, отложил прежню свою свирепость, стал думать, как бы ему, напротив того, милостивим, склонним, приятним быть можно.

И так непраздная Памфіла не только соизволеніем, но и повеленіем его в дом перенеслася. Свадба зделалась. Своднику заплачено. Сам Міціон / 802 / на Сострате женился. Эгіону дано, откудова б мог себе содержать. Сир с своею женою Фригіею на волю пущен. \432\

ДОДАТКИ

* * *

/ 59 /

Хоть сначала грех пріятен,

И по нежным ведет цветам,

Но опосле есть ужасен,

Сіе узрит грешник сам.

Скоро бо ввалится в грех

Тотчас лишается утех

И чувствует одну печаль.

О грех, ты сначала сладок

И как благовонный бальзам,

Но после, как алой гадкой,

Бываеш ты нашим сердцам.

Твой разлившися по душе яд

Опаляет, как пламенный ад,

И нещадно мучит да жжет.

Ты удка, сладостью обвита,

Но мы тебе жадно жрем.

Ты ехидна ядовита,

Но мы тебе в руки берем

И глотаем, как сладчайшій мед,

Но в ту минуту чувствуем вред,

А вред не звне, но внутр души.

Твоя сначала личина

Нашим кажетея очам,

Так как прекрасна картина

Всем слепо смотрящим нам. / 60 /

Но вдруг твоя проходит краса

И как смертоносная коса

Устрашает наши сердца.

Ты нас, как агнец, встречаеш,

И являеш милой взор,

Но после, как волк, терзаеш,

И заражаеш, как мор.

Точиш, как неусыпаемый червь,

Рвеш и снедаеш, как лютый лев.

О лев! О червь! О скрыта моль!

Ты пучина всех есть жруща,

И глотаеш, как кит тощ,

Ты адска челюсть ядуща,

Зеваеш бо день и нощь.

Строиши сети, как птицелов,

И маниш нас, как младых птенцов,

О сеть! О клеть! О хитр обман!

Ты точно тот зверь лютейшій,

Коего зрел богослов \435\

В откровеніи святейшем,

Имевшаго седм рогов.

Теми рогами на всякой час

Спешит заклати и вбити нас.

О звер! О тигр! О аспид злый! / 61 /

Из твоих челюст меч смерти

Летит быстро и разит.

И готов всех нас пожерти,

Сечет, колет и язвит.

От твоих острых и лютых стрел

Редко кто не поврежден и цел,

О грех! О зверь! О лютый змій!

В твои отверзстыи двери

Идет и воин, идет и царь,

Идут и архіереи,

Бредет нищій и овчар.

В хитроплетенных твоих руках

Завяз и преподобный монах.

О кознь! О лов! О скрыта пасть!

Но грешник, в тебя влюбившись,

Самаго себя вредит.

И, тобою омрачившись,

Дремает, спит и не радит.

Но сколь же он нещастлив, бедняк,

О сем подумай прилежно всяк.

То от страху весь задрожиш.

Естли ж кто греховна яда

Не потщится изблевать,

То тот уже возле ада, —

И нельзя его миновать. / 62 /

Кто бо имеет в душе сей яд,

Тот в себе носит тартар и ад,

Плоды грехов, страх и мятеж. \436\

/ 402 /

HORATII L[IBER]II, ODA X

Прямо жить будеш, ниже по глубоком

Плавая море, иль паря высоко,

Ниже по брегу бегая волн грозних,

Будучи праздно.

Кто умеренность святу наблюдати

Умеет, в доме его не видати

Вещей изящных, одежд златотканных,

Палат избранных.

Всегда частее дерева высоки,

Двигаясь, шумлять от ветров жестоких,

Гром бьет на верх гор; храм чем вгору выше,

Падает нижше.

Кто меру хранит, в щасти не гордится,

Небезнадежен в беде, как случится,

Зная, что щасте от бога едина,

И всяка премена.

Великодушен в время нещастливо

Будь, и все беди сноси терпеливо,

Щастіем тебе, ах, не возносися,

Но болш смирися 1! \437\

/ 862 /

DE JEJUNIO

1765, febr[uar] 15

О res deo jejunium gratissima!

Quid non prestas amantibus,

Quod amplectentibus te tu non comparas.

Certe tibi ni arduum!

Charissimus per te factus Moyses deo

Et in Sina vidit deum.

Per te Helias e curru raptus igneo

Sursum equisque flammeis.

Tui certe ni amans fuisset Daniel

Leonum victor esset haud,

Videre posset unque nec mysteria

Occulta ni per te dei.

Per te est amicus sponsi factus intimus

Johannes raajor omnibus.

Quicunque charus factus est summo deo

Per te certe, о jejunium!

О summae rerum conditor pater deus!

Da nobis hoc jejunium,

Sequi da tuos servos concede esseque

Jejunatores quoque nos,

Ut sit per hoc caro da nostra mortua,

Ut tecum possit vivere.

ПРО ПІСТ

лютий 15, 1765

О піст — наймиліша, найугодніша богу річ!

І чого ти не приносиш тим, що люблять тебе,

Чого ти не даєш тим, що тебе додержують.

Адже нічого нема для тебе важкого!

Завдяки тобі став наймилішим богові Мойсей

І побачив бога на горі Сінай.

Тобою був викрадений Ілля з вогненної колісниці

І піднятий вгору на вогненних конях.

Безперечно, якби тебе не любив Даниїл,

Він не став би переможцем левів

І не зміг би побачити заховані

Тайни бога, якби не ти.

Завдяки тобі став близьким другом Христа

Іоанн, — найближчим за всіх.

І хто б не став милим великому богові \438\

Завдяки тобі, о піст!

О творець всесвіту, отець, бог!

Даруй нам піст.

Дай нам наслідувати твоїх рабів,

Зроби для нас, щоб через піст

Стала мертвою наша плоть,

Щоб змогла жити з тобою. \439\

ЖИЗНЬ ГРИГОРІЯ СКОВОРОДЫ

Писана 1794 года в древнем вкусе.

Non omnis moriar. Horat[ius] / 11 /

Bo всем существующем есть нечто главное и всеобщее: в нечленовных ископаемых — земля; в растительных — вода; в животных — огонь; в человеке — разум и так далее.

Каждое бытіе составляет особый круг, или мір свой с различіями, делимостями, раздробленіями до непостижимости.

Каждая главность, или всеобщность, сих кругов имеет над собою и в себе. главнейшее, всемірное, верьховное, единое начало: вся тем быша.

Сіе, распространяясь, разделяясь в способности, силы, свойства, постепенности, осуществляет невидимыя бытія разнообразно; и, в снисхождении своем сгущаясь, составляет в человеке мысленность, в животных — чувство, в растительных — движеніе, в нечленовных ископаемых — существование. / 12 /

Человек, то есть воплощенная способность мыслящая, в сем начале живет, движется и есть.

Сія всеглавнейшая, всемірная, невидимая сила едина — ум, жизнь, движеніе, существованіе, — изливаясь из непостижимости в явленіе, из вечности — во всеобширность времени, из единства исключительнаго — до безпредельной множественности, образуя круг человечества, уделяет оному от главности своей благороднейшее преимущество, свободную волю.

На сей главизне, корени, начале основывается власть правительств, держава владык, сила царей, любовь родителей, честь мудрых, слава добродетельных, память праведных.

Множественность вносит различіе, а сіе предполагает неравенство и несовершенство; свободная воля предполагает выбор; / 21 / сей же нравственную способность, могущую познать добро, истинну, совершенство, любить оное и искать предпочтительно. Отсюда происходит подвиг исканія, и подвижник истины называется мудрый, а дело его — добродетель.

Парфянин и мидянин, іудей и еллин, раб и свобод — равно участвуют в сем преимуществе всемірнаго, верховнаго, единаго начала.

Подвиг, то есть правильное употребленіе свободной воли, делает разделенія; и сей подвиг в выборе истиннаго, добраго, совершеннаго есть правда, воздающая всякому свое: полная — полным и тщетная — тщетным. Почему мудрый и праведный есть то же. \440\

Поставленный между вечностію и временем, светом и тьмою, истинною и лжею, добром и злом, иміющій преимущественное право избирать истинное, / 22 / доброе, совершенное и приводящій то в исполненіе на самом деле, во всяком месте, бытіи, состояніи, званіи, степені, — есть мудрый, есть праведный.

Таков есть муж, о котором здесь предлежит слово.

Григорій, сын Савы, Сковорода родился в Малой Россіи, Кіевскаго намісничества, Лубенской округи, в селе Чернухах в 1722 году. Родители его были из простолюдства: отец — козак, мать — такого же рода. Они имели состояніе мещанское, посредственно достаточное, но честностію, правдивостію, страннопріимством, набожеством, миролюбивым соседством отличались в своем круге.

Сей сын их Григорій по седьмому году от рожденія приметен был склонностію к богочтенію, дарованіем к музыке, / 31 / охотою к наукам и твердостію духа. В церькве ходил он самоохотно на крилос и певал отменно, приятно. Любимое же и всегда почти твердимое им пініе его было сей Іоанна Дамаскина стих: «Образу златому на поле Деире служиму тріе твои отроцы не брегоша безбожнаго веленія» и проч.

По охоте его отец отдал его в Кіевское училище, славившееся тогда науками. Григорій скоро превзошел сверстников своих успехами и похвалами. Митрополит Кіевскій Самуил Миславскій, человек отличной остроты разума и редких способностей к наукам, будучи тогда соучеником его, оставался во всем ниже его, при величайшем соревнованіи своем.

Тогда царствовала императрица Елисавет, любительница музыки и Малороссіи. Дарованія Сковороды к музыке и отменно приятный голос его подали случай быть ему выбрану ко двору в певческую / 32 / музыку, куда и отправлен был он при вступленіи на престол государыни.

Он не долго находился там. Императрица скоро предприяла путешествіе в Кіев и с нею весь круг двора. Сковорода, прибыв туда при возвратном отбытіи двора в С.-Петербург, получа увольненіе с чином придворнаго уставщика, остался. в Кіеве и паки начал учиться.

Круг наук, преподаваемых в Кіеве, показался ему недостаточным. Он возжелал видеть чужіе краи. Скоро представился повод к сему, и он воспользовался им всеохотно.

От двора отправлен был в Венгрію к Токайским садам генерал-маіор Вишневскій, который для находившейся там греко-россійской церкви хотел иметь церковников, способных к службе и пенію. Сковорода, известен знаніем музыки, голосом, желаніем быть в чужих краях, разуменіем некото-\441\рых языков, представлен был Вишневскому одобрительно и взят им в покровительство. / 41 /

Путешествуя с генералом сим, имел он случай, с позволенія его и с помощію его, поехать из Венгріи в Вену, Офен, Презбург и прочія окольныя места, где, любопытствуя по охоте своей, старался знакомиться наипаче с людьми ученостію и знаніями отлично славимыми тогда. Он говорил весьма исправно и с особливою чистотою латинским и немецким языком, довольно разумел еллинскій, почему и способствовался сими доставить себе знакомство и пріязнь ученых, а с ними новыя познанія, каковых не имел и не мог иметь в своем отечестве.

Возвратясь из чужих краев, наполнен ученостію, сведеніями, знаніями, но с пустым карманом, в крайнем недостатке всего нужнейшаго, проживал он у своих прежних приятелей и знакомых. Как и сих состояніе не весьма зажиточно было, то искали они случая, как бы употребиться ему с пользою его / 42 / и общественною. Скоро открылось место учителя поезіи в Переяславле, куда он и отправился по приглашенію тамошняго епископа.

Сковорода, имея основательнее и обширнее знанія в науках, нежели каковыя тогда были в училищах провінціальных, написал разсужденіе о поезіи и руководство к искуству оной так новым образом, что епископу показалось странным и несообразным прежнему старинному обычаю. Епископ приказал переменить и преподавать по тогдашнему обыкновенному образу ученія. Сковорода, уверен будучи в знаніи своем и точности дела сего, не согласился переменить и отставить написанныя им правила для поезіи, которыя были простее и вразумительнее для учащихся, да и совсем новое и точное понятіе давали об оной. Епископ требовал от него письменнаго ответа образом судебным через консисторію, для чего он не выполнил повелінія. Сковорода ответствовал, что он полагается на суд всех знатоков / 51 / в том, что разсужденіе его о поезіи и руководство, написанное им, есть правильное и основанное на природе сего искуства. При том в объясненіи прибавил латинскую пословицу: Alia res sceptrum, alia plectrum, то есть: иное дело пастырьскій жезл, а иное пастушья свирель.

Епископ, преобратя незнаніе своє в непослушаніе его и самомненіе о учености своей в гордость и высокоуміе его, дал своеручное повеленіе на докладе консисторіи слідующее: «Не живяше посреди дому моего творяй гордыню». По сему Сковорода выгнан был из училища переяславскаго не с честію. Сей был первый опыт твердости духа его.

Недостатки стесняли его крайне, но нелюбостяжательный прав его поддерживал в нем веселость его. \442\

Он перешол из училища жить к приятелю своему, который знал цену достоинств его, но не знал стесненія нужд его. Сковорода не смел просить помощи, / 52 / а приятель не вздумал спросить его о надобности. И так переносил он нужды скромно, молчаливо, терпеливо, безропотно, не имея тогда, как только две худыя рубашки, один камлотной кафтан, одни башмаки, одни черные гарусные чулки. Нужда обрабатывала в нем сердце полезнейше и насеяла в нем семена терпенія такія, которых плодами угобзясь жизнь его, соделала его мудрым и щастливым.

Не в далеком расстояніи имел жительство малороссійскій знаменитый дворянин Стефан Тамара 1, которому потребен был учитель для сына его. Сковорода одобрен был ему от знакомых и приглашен им в деревню Каврай, где и поручен был ему сын в смотреніе и науку.

Старик Тамара от природы имел великій разум и, по службе, обращаясь с иноземцами, пріобрел нарочитая знанія, однако / 61 / придерживался много застарелых предубежденій, свойственных грубаго воспитанія людям, которые смотрят с презреніем на все то, что не одето гербами и не расписано родословіями.

Сковорода начал больше возделывать сердце молодаго воспитанника своего и, разсматривая природныя склонности его, помогать только природе в ращеніи направленіем легким, нежным, нечувствительным, а не безвременно обременять разум его науками, — и воспитанник привязался к нему внутреннею любовію.

Целой год продолжалось обращеніе его с сыном, но отец никогда не удостоивал учителя ни одним словом разговора, хотя всякой день за столом он с воспитанником бывал у него. Чувствительно было такое униженіе человеку, имевшему в низкой простоте благородное сердце. Но Сковорода сносил все то, и, несмотря на презреніе, / 62 / на уничиженіе его, исправлял должность свою по совестной обязанности. Договор был зделан на год, и он хотел сдержать слово свое.

В одно время, розговаривая он с воспитанником своим и видя любовь его к себе, а посему и обращаясь с ним откровенно и просто, спросил его, как он мыслит о том, что говорили. Воспитанник на тот случай отвечал неприлично. Сковорода возразил ему, что он мыслит о сем, как свиная голова. Служители тотчас донесли госпоже, что учитель называет шляхетскаго сына их свиною головою. Мать раздосадовала, разжаловалась супругу, требовала мщенія за таковую дерзость. Старик Тамара, зная внутренно цену учителя, но уступая настоянію жены, отказал ему от дому и должности и при отпуске его, в первый раз заговоря с ним, сказал ему: «Прости, государь мой! Мне жаль тебя!» \443\

Тогда уже судьба начинала приуготовлять сердце его к несправедливостям людским, / 71 / которыя имел он испытать в продолженіи жизни. Сковорода остался без места, без пропитанія, без одежды, но не без надежды.

Убог, скуден, нужен, приехал он к приятелю своему, одному сотнику переяславскому, человеку добродушному и страннолюбивому. Тут нечаянно представился ему случай ехать в Москву с Калиграфом, отправлявшимся в Московскую академію проповедником, с которым он, как приятель его, и поехал, а оттуда в Троицы 2 — Сергіеву лавру, где был тогда намесником многоученый Кирилл, бывшій после епископом черниговским. Сей, увидя Сковороду, котораго знал уже по слуху, и нашед в нем человека отличных дарованій и учености, старался уговорить его остаться в лавре для пользы училища, но любовь его к отечественному краю отвлекала его в Малороссію. Он возвратился / 72 / паки в Переяславль, оставя по себе в лавре имя ученаго и дружбу Кирилла.