Павла Флоренского

Вся философия Павла Флоренского насквозь проникнута символизмом. Прежде всего, из-за ее религиозного характера, который Флоренский постоянно подчеркивает в рассмотрении широчайшего спектра философских проблем, и везде вопрос о символе находит свою актуальность. Чтобы понять всю значимость символа, надо указать на особое, религиозно-мистическое видение мира П. Флоренским. Это видение он сопоставляет с эмпирическим, позитивистским мировоззрением, обнажая при этом особый характер окружающего мира.

Весь мир явлений для Флоренского суть един. В нем все тождественно всему. Любой жест, любое слово отдается эхом, вызывает резонанс. Все пребывает во взаимосвязи. И причем это единство, скорее, эту соборность мир приобретает за счет своего особого положения по отношению к миру трансцендентному. Посюсторонний мир относится к потустороннему не просто как низший мир к высшему, но познание этого мира является соприкосновением с миром иным. Более того, мир окружающий несет определенный смысл и является неким повествованием (знамением), смысл которого должно понять. Мир здесь есть совокупность символов, и он символичен в основе своей.

B работе “Эмпирия и Эмпирея” Флоренский так определяет символ: “Символ органически живое единство изображающего и изображаемого, символизирующего и символизируемого”,1 “ живое взаимопроникание двух бытий”2. Символ двуедин по своей природе, поэтому он антиномичен, то есть для рационализма не понятен. Символ внутренне связан с тем, что он символизирует. Он наделен духовной силой, энергией обозначаемого и не просто обозначает, но и реально являет обозначаемое; символ и есть само обозначаемое. Действительный же мир становится как бы прозрачным, “теряет свою душу”3 и делается носителем иного мира, вопрошает иной мир в себе. Причем, символом может быть и жест, и слово, и вообще любое проявление материальной культуры.

В “Иконостасе” Флоренский приводит иерархию символов, где символами низшего порядка, психофизического, являются сновидения. Причем, сновидения наилучше отражают способность человека к символотворчеству. Следующие в иерархии – символы художественного творчества (по сути те же, но с большей степенью материализованности, овеществленности; живопись для Флоренского – овеществленные сны). Наконец — высшие, наиболее глубокие и близкие по своему “веществу-энергии” к своей первооснове. К ним Флоренский относит культовое действо, богослужение, организованные с помощью “церковного искусства” (иконопись, архитектура, духовное пение).4

Более того, вся деятельность человека символична. Ибо человеческая активность – проявление во вне человеческого духа, и в какой бы форме она не проявлялась, она символична. Особенно в словесном творчестве, где наиболее явен пограничный, антиномичный характер слова-символа. Ибо с одной стороны, слово есть просто сотрясание воздуха, набор звуков; но с другой – конкретный смысл, вызывающий определенные последствия, обладающий силой воздействия. Это очень хорошо видно на примере имени (ему Флоренский уделял особое внимание). Имя — слово еще большей сгущенности, концентрация смысла; имя есть тончайшая плоть личности, ядро неповторимой человеческой индивидуальности. Причем, эта последняя оболочка личности, ”тело Я” есть совокупность звуков и букв, да еще и заведомо данная, не придумываемая вновь (как правило). Имя живет автономно от носителя и довлеет над ним. Имя носит человека, и для гармоничной жизни должно жить по имени.

Здесь выявляется еще одна антиномия символа: “творчество идеографических образов (символов), подобно творчеству слов, принадлежит стихии народной и лишь в исключительных случаях является достижением индивидуального вдохновения”5. Символ творится народом, и человек приобщается посредством использования символа (каждый раз уникально) к творческой энергии этноса, представителем которого он является.

Прорываясь во сне, в поэтическом, творческом экстазе отдельной личности, символы отсылают, возвращают к конкретной идее не как к абстрактной категории, совокупности понятий, а как к объективной самодостаточной сущности. Здесь напрашивается платоновская концепция знания как припоминания. Познание как вид творчества человека предстает как символический акт символизации, наделение именами явлений: “именами познаем и познаем имена”.6 Именование как основа познания здесь – символ возвращения к Перво-Адаму как истинному властителю мира, мира, где все было гармонично подчинено человеку.

Итак, символ должен напоминать. Он дает возможность выйти за пределы эмпирического факта, к его глубинной первопричине.

В этом контексте Флоренский особое место уделяет иконе. Икона – напоминание о Первообразе и об утраченной духовной Родине. И все церковное искусство – напоминание о силах небесных, о небе на земле, необходимое напоминание, поскольку люди (в большинстве своем) не обладают совершенством духовного зрения и нуждаются в чувственных “посредниках”, в “костыле духовности”7 – иконостасе, где небесные видения закреплены вещественно.

Кроме этого, “икона-символ” не есть только напоминание, она есть “дверь-окно” в высшую реальность, через которую происходит взаимообмен энергиями духа. Икона – чудотворна. Словесная икона – Имя Божие – молитва – чудодейственна! Посредством “креста животворящего” силы небесные влияют, воздействуют на мир. “Символы не укладываются на плоскости рассудка, структура их насквозь антиномична”8, но Символическое мировоззрение необходимо для существования человека. Потребность в самопроявлении человека, в проявлении человеческого духа выражается в творчестве и есть врожденная. Ибо человек создан по образу Божьему, он призван творить, посредством же символа человек возвышает свой дух, приобщается к высшему миру и тем стремится к уподоблению Богу. И не только в символотворчестве определяется человек, но и в символовосприятии, так как реальность “входит” в человека благодаря символам – “изображением мы видим реальность, а именем – слышим ее; символы – это отверстия, пробитые в нашей субъективности”9 (чтобы понять это, достаточно представить молчаливую тьму жизни слепоглухонемых).

Итак, благодаря символу человек является человеком. Символотворчество и символовосприятие формируют человека, кристаллизуют человеческую самость. Символическое сознание развивает дух человеческий, оправдывает имя “венца творения” Божьего.