Две трудности в понятии Единого

Во-первых, доводя до конца мысль о бесконечности Бога и его превосходстве над всякой ограниченностью, Плотин вынужден представить Бога безвидным и безличным. Единое не допускает увидеть Бога как Личность. Плотиновский Бог – Единое – это Бог без лица и без имени. Но такого Бога никак не может принять религиозное чувство. При всем различии религиозных верований, в каждом из них отдается должное таинственности и неисповедимости Божества. Вместе с тем религиозное чувство неизменно распознает Бога как конкретную силу, волю, и тем самым – личность.

Плотиновское Единое – Бог разума, а не религии. Но именно религия всего вернее соединяет человека с Богом, в этом состоит ее главное и почти единственное призвание. Плотин создает в лице Единого самый логически последовательный образ Божественного бытия, что не мешает этому образу прийти в противоречие с религиозным чувством, которому все-таки принадлежит более весомое слово в этом вопросе. Бог, никак не открывшийся человеку, не может стать основой религии, которая всегда есть отношение людей с Богом, их постоянная, живая и глубокая связь. В Едином разум делает попытку представить Бога вне этой открытости человеку. На место откровения Бога о Себе Плотин ставит откровение разума о Боге. Это делает безличное Единое неприемлемым с религиозной точки зрения.

Во-вторых, Плотин отступает от собственного принципа, когда говорит о Едином как о Благе. Идея Единого требует не привносить в нее какой-либо конкретной определенности. И Плотин неукоснительно следует этому принципу, за исключением того момента, когда отождествляет Единое и Благо. Этот момент крайне поучителен. Несмотря на все старания, Плотин не смог оставить Бога никаким. Он дошел до крайних пределов неограничения божественного бытия, допустив даже безвидность и безличность Бога. Но единственную и все решающую определенность Бога неоплатонизм все же не смог не принять. Бог есть Всеблагой, Он неизменно есть благо – эта мысль заключена и в Плотиновом понятии Единого. Таким образом, плотиновское Единое наглядно показывает, что мышление об абсолюте (первооснове всего сущего) приводит к антиномии.

Абсолют нельзя помыслить в тех характеристиках, какие мы прилагаем к конкретным вещам и явлениям. Его нельзя никаким образом ограничить, определить, а ведь всякая конкретная характеристика заключает в себе отказ от иной, противоположной характеристики, и потому является ограничением, определиванием. Поэтому абсолют неопределим, к нему неприложимы никакие особенные характеристики. Он – ничто из особенного, и в то же время объемлет всё.

С другой стороны, мысль об абсолюте не может быть простой констатацией, и прежде всего той констатацией невыразимости и бескачественности, которой как будто требует абсолют. Мировоззрение всегда не только констатирует, но и направляет. Мысль об абсолюте лежит в основе мировоззрения, она не может быть совершенно нейтральной, "никакой", неопределенной. Ее призвание – сориентировать и направить человеческое сознание. Поэтому понятие об абсолютном должно быть определенным, задающим некоторое, пусть самое общее, мировоззренческое предпочтение. У Плотина это – признание Единого Благом.