Небытие бытия

О материи нельзя говорить, как о вполне существующей. Ее смысл состоит в том, чтобы обозначать нижний предел бытия, готового обратиться в ничто. Ее нельзя мыслить как самостоятельную сущность (ибо тогда Единое утратит качество полноты и абсолюта). Определить ее можно лишь отрицательно – как убывание бытия. Если исходящее от Единого бытие есть свет, то материя не более чем иссякание этого света, предел видимости и свечения, исчезающего во тьме. Материя становится символом неполноты бытия, крайним выражением его ущербности, которая в конце концов перерастает в отсутствие бытия, в небытие.

В то же время нельзя понять материю как воплощенное ничто, находящееся "по ту сторону" бытия и противостоящее Единому. Характерным моментом онтологии Плотина является недопущение реальности небытия как такового. Ничто ни в коем случае не является самостоятельной сущностью – равновеликим с Бытием и Благом началом. В этом пункте учение Плотина решительно отличается от дуалистических космогоний, подобных манихейской и, отчасти, гностической. Для последних характерно отождествление материи и зла. Так, в манихействе судьба мироздания разворачивается, исходя из вечной борьбы двух непорожденных вселенских начал – Благого (свет, древо жизни) и Злого (мрак, материя, древо смерти). Напротив, Плотин сохраняет и воспроизводит глубинную интуицию античного духа, что "небытия нет, только бытие есть". Поэтому материя для него служит символом зла лишь как воплощенное убывание бытия, а значит блага. Но материя не субстанциальна; поскольку она не рядоположна с Единым и не имеет самостоятельного бытия, зло понимается не как независимая сила, а как лишенность блага, изъян и недостаток в нем.