Глава первая. Рана снаружи, исцеление внутри

Так, день за днем, омрачалась их жизнь. У них осталось только одно развлечение, некогда бывшее счастьем, -оделять хлебом голодных и одеждой страдавших от холода. Навещая бедняков,Жан Вальжан и Козетта, которая часто сопровождала его, чувствовали, каквновь оживает в них что-то от былой задушевной их близости; иногда, еслислучался хороший день и удавалось помочь многим страдальцам, согреть ипорадовать многих малышей, Козетта вечером была несколько веселее. Именно вэту пору их жизни они и посетили конуру Жондрета. На следующее же утро после этого посещения Жан Вальжан появился в домеспокойный, как всегда, но с широкой раной на левой руке, воспалившейся,злокачественной и похожей на ожог; о причине ее он сказал уклончиво. Из-заэтой раны его целый месяц лихорадило, и он сидел дома. Обращаться к врачу онне хотел. Когда Козетта настаивала, он отвечал: "Позови ветеринара". Козетта перевязывала рану утром и вечером с такой божественнойкротостью, с таким выражением ангельского счастья быть ему полезной, что ЖанВальжан чувствовал, как к нему возвращается прежняя радость, какрассеиваются его опасения и тревоги. Глядя на Козетту, он твердил: "Оцелебная рана! О целебная болезнь!" Пока отец был болен, Козетта покинула особняк: она снова полюбилафлигелек и дворик. Почти весь день она проводила с Жаном Вальжаном и читалаему книги по его выбору, главным образом путешествия. Жан Вальжан воскресал;его счастье вновь расцветало, сияя неизъяснимым светом; Люксембургский сад,молодой неизвестный бродяга, охлаждение Козетты - все эти тучи не застилалибольше его души. Он даже сказал себе: "Я все это выдумал. Я старыйсумасброд". Его счастье было так велико, что страшная и столь неожиданная встреча ссемейством Тенардье в конуре Жондрета почти не затронула его. Он успелускользнуть, его след был потерян. Что ему до остального! Если он ивспоминал о ней, то лишь с чувством жалости к этим несчастным. "Теперь они втюрьме, - думал он, - и уже не в состоянии мне вредить, но какая жалкая,несчастная семья!" Об отвратительном видении на Менской заставе Козетта больше незаговаривала. В монастыре сестра Мехтильда преподавала Козетте музыку. У Козетты былголос малиновки, наделенной душой, и порой, вечерами, в скромном жилищераненого, она пела печальные песенки, радовавшие Жана Вальжана. Наступила весна; сад в это время года был так прекрасен, что ЖанВальжан сказал Козетте: "Ты никогда не гуляешь в саду, поди прогуляйся". -"Хорошо, отец", - сказала Козетта. Исполняя его желание, она снова начала гулять в саду, большею частьюодна, потому что, как мы уже упоминали, Жан Вальжан, по всей вероятностибоясь быть замеченным через решетку, почти никогда не ходил в сад. Его рана дала другое направление мыслям обоих. Козетта, увидев, что отцу стало легче, что он выздоравливает и кажетсясчастливым, испытывала удовлетворение, которого она даже не приметила сама,настолько естественно и незаметно оно пришло. Кроме того, был март, днистановились длиннее, зима проходила, а она всегда уносит с собой что-то отнаших горестей; потом наступил апрель - этот рассвет лета, свежий, как заря,веселый, как детство, иногда плаксивый, как новорожденный. Природа в этоммесяце полна пленительного мерцающего света, льющегося с неба, из облаков,от деревьев, лугов и цветов в человеческое сердце. Козетта была еще слишком молода, чтобы не проникнуться этой радостьюапреля, который был сам похож на нее. Нечувствительно и незаметно для неемрачные мысли исчезали. Весной в опечаленной душе становится светлее, как вясный полдень в подвале. Да Козетта особенно и не печалилась уж так сильно.Это было очевидно, хотя она и не отдавала себе в том отчета. Утром, часовоколо десяти, после завтрака, когда ей удавалось увлечь отца на четвертьчаса в сад и погулять с ним на солнышке возле крылечка, поддерживая егобольную руку, она сама не замечала, что то и дело смеялась и была счастлива. Жан Вальжан с радостью убеждался, что она снова становится свежей ирумяной. - О целебная рана! - тихонько повторял он. И он был благодарен Тенардье. Как только рана зажила, он возобновил свои одинокие вечерние прогулки. Но было бы заблуждением думать, что можно без всяких приключений гулятьодному вечерами по малонаселенным окраинам Парижа.