Глава шестая. Немножко истории

В эпоху, когда происходят описываемые в нашей книге события, кстатисказать, почти нам современную, - на углу каждой улицы не стоял, как ныне,постовой (принесло ли это пользу - об этом здесь не время распространяться),и Париж кишел тогда маленькими бродягами. Из статистических данных явствует,что полицейскими облавами на неотгороженных пустырях, в строящихся зданиях ипод сводами мостов ежегодно задерживалось в среднем до двухсот шестидесятибесприютных детей. В одном из таких стяжавших себе известность гнездвывелись "ласточки Аркольского моста". Вообще же говоря, это самый грозныйиз симптомов всех общественных болезней. Все преступления взрослых людейберут свое начало в бродяжничестве детей. Однако для Парижа надо сделать исключение. Несмотря на вышеприведеннуюсправку, Париж до известной степени имеет на это право. Тогда как во всякомдругом большом городе маленького бродягу можно уже заранее считать человекомпогибшим, тогда как почти везде ребенок, предоставленный самому себе, как быуже самой судьбой обречен погрязнуть в пороках нашего общества, отнимающих унего честь и совесть, парижский гамен, такой искушенный и испорченный свиду, остается - мы на этом настаиваем - внутренне почти нетронутым. Этозамечательное явление особенно ярко выражено в изумительной честности нашихнародных революций; как в водах океана - соль, так в воздухе Парижарастворены некие идеи, предохраняющие от порчи. Дышишь парижским воздухом исохраняешь душу. Но, что бы мы ни говорили, сердце болезненно сжимается всякий раз,когда встречаешь этих детей, за которыми, кажется, так и видишь концыоборванных нитей, связывавших их с семьей. При нынешнем столь ещенесовершенном состоянии цивилизации существование таких распадающихся семей,которые стараются потихоньку освободиться от лишних ртов, равнодушны кучасти собственных детей и выбрасывают свое потомство на улицу, непредставляется чем-то из ряда вон выходящим. Отсюда происхождение безродныхлюдей. Это печальное явление стало настолько обыденным, что сложилось дажеособое выражение: "быть выкинутым на парижскую мостовую". Укажем попутно, что старую монархию не беспокоило подобное небрежение кдетям. Существование некоторого количества праздношатающихся и бродяг внизших слоях общества входило в интересы высших сфер и было на руку властьимущим. "Вред" распространения образования среди детей простого народа былвозведен в догму. "Нам не нужны недоучки" - это стало требованием дня. Адетское невежество логически вытекает из детской бесприютности. Впрочем, по временам монархия испытывала нужду в детях и в такихслучаях производила очистку улиц. При Людовике XIV, чтоб не заходить слишком далеко, - по желанию короля,и желанию весьма разумному, - было решено создать флот. Идея сама по себехорошая, но посмотрим, какими средствами она осуществлялась. Флот немыслим,если наряду с парусными судами, являющимися игрушкой ветра, не существуетсудов, свободно передвигающихся в любом направлении с помощью весел илипара. Место нынешних пароходов в те времена занимали во флоте галеры.Следовательно, нужно было обзавестись галерами. Но галеры не могут обойтисьбез гребцов. Следовательно, нужно было обзавестись гребцами. Кольбер, припосредстве провинциальных интендантов и парламентов, увеличивал, сколькомог, число каторжников. Судейские весьма услужливо шли ему в этом навстречу.Человек не снял шляпы перед проходившей мимо церковной процессией -гугенотская повадка! - его отправляли на галеры. Попадался мальчишка наулице, и если только оказывалось, что он уже достиг пятнадцатилетнеговозраста и у него нет приюта, - его отправляли на галеры. Великоецарствование, великий век! При Людовике XV в Париже наблюдались случаи исчезновения детей. Полицияпохищала их в каких-то неведомых, таинственных целях. Люди с ужасомперешептывались и строили чудовищные предположения относительно ярко-алогоцвета королевских ванн. Барбье простодушно повествует об этом. Случалось,что полицейские из-за нехватки детей забирали и таких, у которых былиродители. Отцы в отчаянии набрасывались на полицейских. Тогда вмешивался вдело парламент и приговаривал к повешенью... Кого? Полицейских? Нет, отцов!