Глава одиннадцатая. Глумясь, властвовать

Границ Парижа не укажешь, их нет. Из всех городов лишь ему удавалосьутверждать господство над своими подъяремными, осмеивая их. "Понравитьсявам, о афиняне!" - воскликнул Александр. Париж не только создает законы, онсоздает нечто большее - моду; и еще нечто большее, чем мода, - он создаетрутину. Вздумается ему, и он вдруг становится глупым; он разрешает себеиногда такую роскошь, и тогда весь мир глупеет вместе с ним; а потом Парижпросыпается, протирает глаза, восклицает: "Ну не дурак ли я!" - иразражается оглушительным смехом прямо в лицо человечеству. Что зачудо-город! Самым непостижимым образом здесь грандиозное уживается сшутовским, пародия с подлинным величием, одни и те же уста могут нынчетрубить в трубу Страшного суда, а завтра в детскую дудочку. У Парижацарственно веселый характер. В его забавах - молнии, его проказы державны.Здесь гримасе случается вызвать бурю. Гул его взрывов и битв докатывается докрая вселенной. Его шедевры, диковины, эпопеи, как, впрочем, и весь еговздор, становятся достоянием мира. Его смех, вырываясь, как из жерлавулкана, лавой заливает землю. Его буффонады сыплются искрами. Он навязываетнародам и свои нелепости и свои идеалы; высочайшие памятники человеческойкультуры покорно сносят его насмешки и отдают ему на забаву свое бессмертие.Он великолепен; у него есть беспримерное 14 июля, принесшее освобождениемиру; он зовет все народы произнести клятву в Зале для игры в мяч; его ночьна 4 августа в какие-нибудь три часа свергает тысячелетнюю властьфеодализма. Природное здравомыслие он умеет обратить в мускул согласованногодействия людской воли. Он множится, возникая во всех формах возвышенного;отблеск его лежит на Вашингтоне, Костюшко, Боливаре, Боццарисе, Риего, Беме,Манине, Лопеце, Джоне Брауне, Гарибальди. Он всюду, где загорается надеждачеловечества: в 1779 году он в Бостоне, в 1820 - на острове Леоне, в 1848 -в Пеште, в 1860 - в Палермо. Он повелительно шепчет на ухо пароль Свобода иамериканским аболиционистам, толпящимся на пароме в Харперс-Ферри, ипатриотам Анконы, собирающимся в сумерках в Арчи на берегу моря, передтаверной Гоцци. Он родит Канариса, Кирогу, Пизакане; от него берет началовсе великое на земле; им вдохновленный Байрон умирает в Миссолонги, а Мазе вБарселоне; под ногами Мирабо - он трибуна, под ногами Робеспьера - кратервулкана; его книги, его театр, искусство, наука, литература, философияслужат учебником, по которому учится все человечество; у него есть Паскаль,Ренье, Корнель, Декарт, Жан-Жак, Вольтер для каждой минуты, а для веков -Мольер; он заставляет говорить на своем языке все народы, и язык этотстановится глаголом; он закладывает во все умы идеи прогресса, а выкованныеим освободительные теории служат верным оружием для поколений; с 1789 годадух его мыслителей и поэтов почиет на всех героях всех народов. Все этонисколько не мешает ему повесничать; исполинский гений, именуемый Парижем,видоизменяя своей мудростью мир, может в то же время рисовать углем носБужинье на стене Тезеева храма и писать на пирамидах: "Кредевиль - вор". Париж всегда скалит зубы: он либо рычит, либо смеется. Таков Париж. Дымки над его крышами - идеи, уносимые в мир. Груда камнейи грязи, если угодно, но прежде всего и превыше всего - существо, богатоедухом. Он не только велик, он необъятен. Вы спросите, почему? Да потому, чтоон смеет дерзать. Дерзать! Ценой дерзаний достигается прогресс. Все блистательные победы являются в большей или меньшей степенинаградой за отвагу. Чтобы революция совершилась, недостаточно было Монтескьеее предчувствовать, Дидро проповедовать, Бомарше провозгласить, Кондорсерассчитать, Аруэ подготовить, Руссо провидеть, - надо было, чтобы Дантондерзнул. Смелее! Этот призыв - тот же Fiat lux {Да будет свет (лат.)}.Человечеству для движения вперед необходимо постоянно иметь перед собой навершинах славные примеры мужества. Чудеса храбрости заливают историюослепительным блеском, и это одни из ярчайших светочей. Заря дерзает, когдазанимается. Пытаться, упорствовать, не покоряться, быть верным самому себе,вступать в единоборство с судьбой, обезоруживать опасность бесстрашием, битьпо несправедливой власти, клеймить захмелевшую победу, крепко стоять, стойкодержаться - вот уроки, нужные народам, вот свет, их воодушевляющий. Отфакела Прометея к носогрейке Камброна змеится все та же грозная молния.