Quot;Объект международного договора" - материальные и нематериальные блага, действия или воздержание от действий [85. С. 240]. 6 страница

В правовую систему государства посредством внутригосударственного правотворчества могут включаться различные решения международных организаций, место и значение которых в этой системе зависит от содержания соответствующих решений. Частью правовой системы России должны являться решения международных межправительственных организаций, ставшие источником международного права для Российской Федерации. С этой целью государство в законодательстве должно закрепить соответствующую отсылочную норму. В противном случае правоприменительные органы в своей деятельности могли бы руководствоваться концепцией имплицитной отсылки к вышеупомянутым источникам международного права. Рекомендательные решения международных межправительственных организаций, содержащие общепризнанные принципы и/или нормы международного права, автоматически являются частью правовой системы России. Для того, чтобы иные решения международных межправительственных организаций, не являющиеся источниками международного права, стали частью правовой системы России, посредством внутригосударственного правотворчества необходимо явно признать юридическую силу указанных решений в сфере внутригосударственных отношений.

ПРИМЕЧАНИЕ: Следует отметить, что решения международных межправительственных организаций, независимо от того, обладают ли они свойством нормативности, в сфере внутригосударственных отношений могут выполнять функцию юридического факта. То есть принятие или отмена соответствующего решения международной организации может служить обстоятельством, являющимся основанием для возникновения, изменения или прекращения отношений с участием субъектов национального права.

Так, в силу п. 2 Указа Президента РФ "О мерах по выполнению Российской Федерацией Резолюции Совета Безопасности ООН в отношении создания международного механизма постоянного наблюдения и контроля за поставками в Ирак" "впредь до принятия Советом Безопасности ООН решения об изменении или отмене ограничительных мер, введенных в отношении Ирака, экспорт из Российской Федерации в Ирак товаров, технологий и иных средств, упомянутых в утвержденном пунктом 1 настоящего Указа Списке, за исключением материалов, оборудования и технологий, экспорт которых в Ирак в соответствии со Списком запрещен, может быть осуществлен только с разрешения Комитета, учрежденного Резолюцией 661 Совета Безопасности ООН от 6 августа 1990 г. ". Таким образом, в случае принятии соответствующего решения Комитетом допускается экспорт товаров из Российской Федерации в Ирак товаров, технологий и иных средств, упомянутых в утвержденном п. 1 Указа Списке.

3.6. Решения Европейского суда по правам человека

и правовая система Российской Федерации

30 марта 1998 г. Российская Федерация Федеральным законом "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" ратифицировала Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. с изменениями, внесенными Протоколами к ней N 3, N 5, N 8 и дополнениями, содержащимися в Протоколе N 2, и Протоколы к ней N 1, N 4, N 7, N 9, N 10, N 11 (далее - Конвенция), и с 5 мая 1998 г., с момента передачи ратификационных грамот Генеральному секретарю Совета Европы, указанная выше Конвенция и соответствующие Протоколы к ней стали обязательными для Российской Федерации.

ПРИМЕЧАНИЕ: В соответствии со ст. 9 Протокола N 7 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод указанный Протокол вступил в силу для Российской Федерации 1 августа 1998 г.

Одна из особенностей данного международного договора о правах и свободах человека заключается в том, что для обеспечения соблюдения международно-правовых обязательств, принятых на себя Высокими Договаривающимися Сторонами по Конвенции, был учрежден Европейский Суд по правам человека (далее - Суд).

В ходе своей деятельности при рассмотрении межгосударственных дел и дел, основанных на индивидуальных жалобах, Суд принимает решения о приемлемости и постановления по существу. В связи с этим не только в теоретическом, но и в практическом плане возникает вопрос: какое место в правовой системе России занимают данные судебные акты?

Конвенция наделила Европейский суд по правам человека компетенцией не только применять Конвенцию, но и осуществлять ее толкование (ст. 32 Конвенции). Таким образом, в рамках Совета Европы, под эгидой которого и была принята Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, право толковать и применять положения, содержащиеся в Конвенции, принадлежит исключительно Суду.

При вынесении решения или постановления практически по каждому делу Суд для обоснования своей позиции ссылается на ранее вынесенные им решения и/или постановления.

К примеру, по делу Бурдов против Российской Федерации Европейский суд по правам человека, констатировав, что несвоевременное исполнение судебного решения нарушает право на справедливое судебное разбирательство, сослался на Постановление Суда от 19 марта 1997 г. по делу Hornsby v. Greece. Отметив, что, по смыслу ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции, "требование" о взыскании денежных средств, содержащееся в национальном судебном решении, включается в понятие "собственности", Европейский суд по правам человека сослался на Постановление от 9 декабря 1994 г. по делу Stran Greek Refineries and Stratis Andreadis v. Greece (Бурдов против Российской Федерации, п. п. 34, 40 Постановления от 7 мая 2002 г.).

По делу Калашников против Российской Федерации Суд для обоснования своей позиции по вопросу, насколько сроки предварительного и судебного следствий в отношении заявителя соответствовали критерию разумности (п. 1 ст. 6 Конвенции), сослался, в частности, на Постановление Суда от 10 декабря 1982 г. по делу Corigliano v. Italy, а также Постановление Суда от 24 ноября 1993 г. по делу Imbriosca v. Switzerland (Калашников против Российской Федерации, п. 124 Постановления от 15 июля 2002 г.).

При рассмотрении дела Посохов против Российской Федерации Европейский суд, констатировав, что требование "законности", закрепленное в п. 1 ст. 6 Конвенции, распространяется не только на институциональную основу деятельности суда, но и непосредственно на судей, осуществляющих правосудие, обратился к решению Суда по делу Buscarini v. San Marino от 4 мая 2000 г. (Посохов против Российской Федерации, п. 37 Постановления от 4 марта 2003 г.).

По делу Смирновы против Российской Федерации Суд, в частности, указал, что вопрос, являются ли сроки заключения лица под стражей разумными (п. 1 ст. 5 Конвенции), не может быть разрешен абстрактно, без оценки конкретных обстоятельств по делу. Продолжительное заключение под стражей может быть оправдано исключительно в том случае, когда по делу встречаются обстоятельства, имеющие общественное значение, которые, несмотря на презумпцию невиновности, обладают приоритетом над правом лица на личную свободу. Этими обстоятельствами могут быть, к примеру, реальная угроза обвиняемого, подсудимого скрыться от следствия, повлиять на ход следствия, а также угроза фальсификации доказательств, тайного сговора со свидетелями и т.д. При этом Суд для обоснования данной позиции по делу сослался на постановление от 26 июня 1991 г. по делу Letellier v. France, Постановление от 26 января 1993 г. по делу W.v. Switzerland и др. (Смирнова против Российской Федерации, п. п. 57 - 62 Постановления от 24 июля 2003 г.).

В Постановлении от 24 июля 2003 г. по делу Рябых против Российской Федерации Европейский Суд по правам человека подчеркнул, что п. 1 статьи 6 гарантирует каждому лицу, если речь идет о гражданских правах и обязанностях, право на рассмотрение его дела судом или трибуналом. Причем право на доступ к правосудию, заключающееся в возможности возбудить судебную процедуру по гражданскому делу, является одним из элементов права на суд. Право на суд являлось бы иллюзорным, если бы правовая система государства - участника Конвенции позволяла не исполнять окончательное решение по делу в интересах одной из сторон. Было бы непостижимо, если бы п. 1 ст. 6, предусматривая критерии судебной процедуры - справедливость, публичность, законность, осуществление правосудия в разумные сроки, не гарантировал исполнение окончательного судебного решения. Толкование п. 1 ст. 6 таким образом, что данная статья касается только доступа к правосудию, осуществляемому с учетом вышеупомянутых критериев, привело бы к ситуации, не совместимой с принципом верховенства права, который государства обязались соблюдать, ратифицируя Конвенцию. Для подтверждения данной позиции Европейский суд по правам человека сослался на Постановление от 19 марта 1997 г. по делу Hornsby v. Greece. Более того, указанная правовая позиция была использована Судом вновь при рассмотрении по существу дела Тимофеев против Российской Федерации, когда Российская Федерация не исполняла на протяжении почти трех лет судебное решение о выплате компенсации за имущество, незаконно конфискованное вследствие осуждения заявителя (п. 40 Постановления от 23 октября 2003 г.).

В Постановлении по делу Рябых против Российской Федерации Европейский суд по правам человека впервые в своей практике сформулировал правовую позицию, согласно которой право лица на суд было бы иллюзорным, если бы правовая система государства предоставляла возможность вышестоящему суду отменить окончательное и обязательное решение по делу на основании заявления государственного чиновника (Рябых против Российской Федерации, п. п. 55, 56 Постановления от 24 июля 2003 г.).

По делу Ракевич против Российской Федерации, касающемуся лишения свободы душевнобольного лица, Европейский суд по правам человека в Постановлении от 28 октября 2003 г. подчеркнул, что "понятие "душевнобольного лица" не может содержать четкие и определенные критерии, поскольку психиатрия постоянно эволюционизирует как в медицинском, так и социальном отношении. Однако недопустимо лишать лицо свободы исключительно только на том основании, что его либо ее взгляды расходятся с общепринятыми в обществе правилами". "Для того, чтобы лишение душевнобольного лица являлось законным, с точки зрения ст. 5 п. 1 (e) Конвенции, должны быть соблюдены три основных критерия. Во-первых, за исключением экстренных случаев, состояние заинтересованного лица должно быть исследовано объективной медицинской комиссией на предмет существования реальной душевной болезни. Во-вторых, болезнь должна сопровождаться такими симптомами, которые оправдывали бы лишение лица свободы. В-третьих, душевная болезнь должна быть на протяжении всего периода лишения лица свободы" (п. п. 26, 27 Постановления от 28 октября 2003 г.). Для аргументации соответствующих позиций Суд сослался на ранее рассмотренное им дело Winterwerp v. the Netherlands, Постановление от 24 октября 1979 г. Анализируя вопрос законности лишения свободы лица, в том числе душевнобольного, Суд отметил, что "принцип правовой определенности лежит в основе Конвенции. Для того чтобы государство соблюдало этот принцип, нормативно-правовой акт должен быть достаточно четким, чтобы заинтересованное лицо было в состоянии соизмерять свои действия с требованием законодательства, однако принцип не требует, чтобы нормативно-правовой акт был абсолютно точным" (п. 31 Постановления). Здесь Суд сослался на другое ранее принятое им Постановление от 26 апреля 1979 г. по делу The Sunday Times v. the United Kingdom.

В Постановлении от 29 января 2004 г. по делу Кормачева против Российской Федерации, касающемуся неоправданной задержки в рассмотрении трудового дела, Европейский суд по правам человека отметил, что именно на государстве лежит ответственность за организацию своей правовой системы таким образом, чтобы суды могли гарантировать каждому лицу принятие окончательного решения в течение разумных сроков, когда речь идет о гражданских правах и обязанностях. Государству предоставляются широкие возможности в отношении того, каким образом создать такую систему. Если государство позволяет судебному разбирательству продолжаться сверх разумных сроков, гарантируемых п. 1 ст. 6 Конвенции, не предпринимая каких-либо действий для исправления ситуации, то государство должно быть ответственно за такое упущение (п. 54 Постановления от 29 января 2004 г.). Для подтверждения данной позиции по делу Суд сослался на Постановление от 29 июля 2003 г. по делу Price and Lowe v. the United Kingdom.

Европейский суд по правам человека для подтверждения, обоснования своей позиции по делу практически всегда ссылается на ранее принятые им решения и/или постановления, поэтому возникает вопрос: возможно ли в данном случае говорить о прецедентом праве Суда?