VI, 1 20 декабря 26

na bhūtaḿ na bhavişyaḿ ca cintayāmi kadācana

dŗşţim ālaḿbya tişţhāmi vartamānāmihā ‘ ‘ tmanā (8)

БХУШУНДА продолжал:

Путем регулярной и систематической практики пранаямы, как я ее описал, я достиг состояния чистоты, и меня не потревожит ничто, даже если гора Меру (или северный полюс) содрогнется. Это состояние самадхи, или полного равновесия, не исчезает, стою я или хожу, бодрствую или сплю, или вижу сны. При моем зрении, направленном на «я», я покоюсь в «я», оно присутствует во всех жизненных условиях, какие бы изменения в мире или окружении ни происходили. Так я жил прямо со времени предыдущего космического растворения.

Я не думаю о прошлом или будущем: мое внимание постоянно направлено на настоящее. Я делаю, что надо делать, не думая о результатах. Не думая о бытии или небытии, желаемом и нежелательном, я остаюсь в «я»: поэтому я счастлив, здоров и не заболею.

Мое состояние – плод размышления о моменте воссоединения праны и апаны (когда раскрывается «я»); у меня нет напрасных понятий вроде «я получил это, и то я тоже должен получить». Я никого и ничто не восхваляю и не порицаю (ни себя, ни других); мой ум не ликует от приобретения того, что он считает хорошим, и не расстраивается от приобретения плохого; отсюда мое счастье и здоровье. Я избрал высшее отречение, отказавшись даже от желания жить; поэтому в моем уме нет желаний, но он умиротворен и уравновешен. Я вижу один общий субстрат во всех вещах (куске дерева, прекрасной женщине, горе, травинке, льде, огне и пространстве), и меня не беспокоят мысли вроде «что мне теперь делать?» или «что мне делать завтра утром?». Меня не волнуют мысли о старости и смерти, или стремления к счастью, не считаю я что-то «моим», а что-то «не моим». Я знаю, что всё во все времена повсюду есть одно лишь космическое сознание. В этом заключаются секреты моего состояния счастья и здоровья. Я не думаю: «Я есть тело», даже когда занимаюсь физической деятельностью, потому что я знаю, что этот мир иллюзорный, и живу в нем, будто во сне. Меня не волнует ни процветание, ни невзгоды, когда они приходят ко мне, потому что я взираю на них одинаково (точно так же, как я вижу свои руки как руки). Всё, что я делаю, не запятнано желанием или грязью чувства самости, потому я не теряю голову, когда имею власть, и не прошу подаяния, когда беден; я не позволяю надеждам и ожиданиям прикасаться ко мне, и даже когда вещь старая и изношенная, я смотрю на нее свежим взглядом, будто она новая. Я радуюсь со счастливыми и разделяю горе бедствующих, потому что я всем друг и знаю, что я не принадлежу никому, и никто не принадлежит мне. Я знаю, что я есть мир, все действия в нем и его разум. В этом секрет моего долголетия.