Специфические черты методологии современных наук

Любая наука является методологически организованным процессом. Начиная с середины XX века в западной философии и гуманитаристике широко распространились работы, отрицающие методологический характер науки, да и ее саму, как форму познания (П.Фейерабенд, М.Фуко, Ж.Делез, Ж.Бодрияр и др.). Тем не менее, стоит заметить, что в этих работах антинаучный и антиметодологический пафос обусловлен появлением принципиально новых предметов, постановкой нетипичных проблем, а следовательно, критикой не методологии и рациональности как таковых, а сложившихся и принятых классических методов, определением тех границ, в пределах которых они работают, но за чьими пределами уже дают искаженные результаты.

В этих трактатах наука не в первый раз пересматривает свои основания и разрабатывает новые методологические подходы. Как справедливо пишет В.Е.Кемеров: «Пока М. работает с типовыми задачами, смысл ее прост: обеспечить рациональное построение деятельности соответственно существующим нормам. Как только возникает проблема изменения М., выработки новых методологических средств, сразу «проявляется» социально-историческая, человеческая обусловленность методологической деятельности» (2. – 391)). Нынешнее состояние социальных и гуманитарных наук можно оценить как кризисное. Но будем оптимистами, кризис и способность его пережить – показатель зрелости. Так, физика пережила уже три кризиса, и сегодня вступила в полосу четвертого. Математика и философия могут насчитать их значительно больше. Гуманитарная наука молода, и в кризис она попала впервые, вероятно.

И как следствие, антиметодологический пафос западной гуманитаристики уже приводит к новым методологическим позициям, разработанным именно в критике традиционной гуманитарной методологии: дисконтинуитет М.Фуко, ризома Ж.Делеза и Ф.Гваттари, симулякр Ж.Бодрияра, деконструкция Ж.Деррида и т.д. В математике и естествознании вследствие этой философско-методологической революции сегодня развивается синергетика.

Наука лишь тогда является наукой, когда она не просто «научает» обыденному опыту и очевидным фактам, но тогда, когда она умеет осознать, раскрыть и превратить в умозрительную теорию скрытую от непосредственного восприятия и осознания сущность вещей и процессов. Метод позволяет представить сущность теоретически, как некоторый невидимый глазу порядок. Но при этом, каждый отдельный метод представляет сущность односторонне, а следовательно, не вполне адекватно.

После начала применения научной методологии темпы познания и его эффективность нарастают по экспоненте. Но происходит это за счет целенаправленности методического познания и сужения поля зрения. Отсюда, практическое применение научных результатов всегда требует конкретизации применительно к предметной области практики.

То обстоятельство, что наука, будучи рациональным познанием, никогда не владеет всей полнотой информации о вещах реальности, а практика имеет дело именно со всем предметом целиком и сразу, влечет за собой неизбежные и непредусмотренные практические последствия. Для социальных и гуманитарных наук это означает принципиальную осторожность в своих практически ориентированных выводах и в их прикладном применении, необходимость соблюдения требований этического агностицизма.

Так, в частности, попытка социального преобразования России при Советской власти привела к неудаче отчасти по той причине, что его научным обоснованием была, хоть и очень мощная, но одна-единственная марксистская теория, рассматривавшая общественную жизнь исключительно под углом неизбежной революции. Свой революционный характер эта теория демонстрировала и при Советской власти. И, хотя целенаправленное социокультурное творчество, разрабатываемое марксизмом, действительно характеризует общественную жизнь, в СССР явно не хватало теорий, уравновешивающих революционный и творческий пафос гуманистическими идеями и консервативными концепциями. В результате, Советская власть как политическая организация общества перестала существовать в ходе очередной революции 1991 г.

Следует сразу оговорить: то, что называют словом «метод», не всегда им является. Известный «метод тыка» - не метод, и называется так исключительно в порядке самоиронии и самокритики. Озарение, откровение, спонтанное рождение идеи – не методы, и даже интуиция не является методом тогда, когда она не рассматривается как рациональная интуиция.

Метод – рациональный инструмент исследования. Это – его техническая организация, представленная в упорядоченности шагов. Х.-Г.Гадамер писал о методе следующее: «Идеал познания, сформулированный на основе понятия Метода, состоит в том, чтобы мы проходили путь познания настолько осознанно, чтобы всегда можно было повторить его» (16. – С.32). И.Д.Парфенов использует такое определение: «Метод представляет собой совокупность исследовательских приемов, операций и определенную последовательность действий, ведущих к цели» (см. 17).

У научного метода есть характерные признаки: он всегда осознан, доказан, публичен и повторяем. Осознанность метода представляет собою знание о его устройстве и о том, какие результаты он дает. Доказанность означает, что результативность и эффективность метода проверена и признана. Публичность значит включение метода в контекст научной культуры, когда любой исследователь имеет возможность им овладеть. Повторяемость – способность метода давать ожидаемые результаты при его повторном применении или использовании для однотипных проблем и предметов.

Существуют методы эмпирические, рефлексивные и теоретические. Эмпирические и рефлексивные методы позволяют получить опытное знание о предмете, это – методы сбора, обработки и осмысления первичной информации. В естественных науках для этого применяются эмпирические методы, (наблюдение, эксперимент и т.д.). В гуманитарных науках и философии на передний план выходят рефлексивные методы, обеспечивающие приобретение экзистенциального опыта (например, герменевтика или экзистенциалистские концепции).

В любых науках основой теоретической методологии служат:

а) общерациональные приемы: анализ, синтез, абстрагирование, конкретизация, редукция и т.д., характеризующие саму внутреннюю природу разума,