Основы компьютерного проектирования 12 страница

— Лишь ты да я, сестричка, — сказал Даниэль, пока мы обходили столики. — Чем займемся?

Мимо прошла девочка с таким количеством шариков, что я испугалась, что она взлетит. Я улыбнулась ей, но стоило нашим взглядам встретиться, как она убежала. Улыбка сошла с моего лица.

Мы прошли под рядом висящих плюшевых игрушек.

— Хочешь, выиграю тебе мишку? — спросила я. Под моими ногами хрустел попкорн, и я обошла огромную лужу — утром был небольшой дождь.

Он покачал головой.

— Все игры сфальсифицированы.

Тут от толпы отделились Ной и Джозеф. Младший братец выглядел бледным и испуганным. Серо-голубые глаза Ноя светились от счастья.

— Как прошла поездка? — спросила я.

— Нормально, — Джозеф поднял подбородок и пожал плечами.

— Он был очень храбрым, — сказал Ной, уголки его губ приподнялись.

Мы стали бродить по ярмарке, пока Джозеф не показал на огромное и злобное лицо клоуна, нависавшее над входом в пестрое здание.

— Зеркальный зал! Да!

Нет.

Должно быть, Даниэль заметил мой дискомфорт, потому положил руку мальчику на плечо.

— Я схожу с ним, — сказал он мне с Ноем. — Веселитесь.

— Не делай ничего, чего не сделал бы я! — крикнул Джозеф, и клоун поглотил их.

На губах Ноя заиграла озорная ухмылка. Моя любимая.

— Похоже, мы остались наедине.

— Так и есть.

— Что будем делать с нашей новообретенной свободой?

Мерцающие огоньки подчеркнули его острые скулы. Ореховые волосы Ноя были спутанными и находились в идеальном беспорядке.

Уверена, мы что-нибудь придумаем, собиралась я сказать, но тут позади нас раздался голос:

— Молодые люди не хотят узнать свою судьбу?

Мы повернулись и обнаружили женщину в традиционном костюме: длинная и широкая юбка с рисунками — есть. Крестьянская рубашка — есть. Круглые золотые сережки — есть.

— Мы пас, — сказала я Ною. Не стоит испытывать судьбу. — Или ты хочешь?

Он покачал головой.

— Все равно спасибо, — сказал он ей, когда мы начали отходить.

— Ты не должна выходить отсюда, — крикнула она мне вслед.

Слова показались мне знакомыми и закрутились в голове.

— Что вы сказали? — Я уже слышала их прежде.

Гадалка насторожено на меня посмотрела с загадочным выражением.

— Иди за мной, и я объясню.

Ной вздохнул.

— Слушайте…

— Все нормально, — перебила я. — Я хочу пойти.

Парень поднял брови, на его лице проявилось мрачное веселье.

— Как хочешь, — сказал он, и мы начали идти.

Женщина повела нас через толпу к маленькой полосатой палатке, придержав полу. Внутри были мигающие огоньки и кристаллы, скатерти с вышивкой и гобелены на стенках. Как не иронично, а они украшали это маленькое пространство. Мы с Ноем прошли внутрь.

Гадалка покачала головой, глядя на него.

— Подожди снаружи. Моя дочь покажет тебе дорогу. Миранда! — крикнула она.

Из-за бисерного занавеса вышла угрюмая девочка с розовой прядью в волосах.

— Пожалуйста, сделай этому молодому человеку чай и покажи, где он может присесть.

Девочка — ей было около тринадцати или четырнадцати — собралась уже закатывать глаза, но тут увидела Ноя; он безмятежно прислонился к раме и саркастично ухмыльнулся. Ее поведение тут же изменилось, и она подобралась.

— Пойдем, — сказала она, кивая на занавес.

Парень посмотрел на меня.

— Со мной все будет хорошо, иди. — Кивнула я.

Как только они ушли, гадалка указала на пластиковый складной стул рядом с круглым карточным столиком, покрытым дешевой тканью. Я присела и посмотрела на колоду карт перед собой. Таро, наверное.

— Сначала деньги, — сказала она, протягивая ладонь.

Ну конечно. Я потянулась в карман и достала пару купюр. Она засунула их в складки своей юбки, а затем посмотрела на меня, словно ожидая чего-то еще.

Я понятия не имела чего. Когда она продолжила на меня пялиться, я не выдержала:

— Так мне вытянуть карту, мисс…

— Мадам.

— Мадам…?

— Роза.

— Мадам Роза, — сказала я с напускной серьезностью, поглядывая на хрустальный шар на полке. — А псевдоним — это обязательный атрибут вашей профессии?

Ее выражение приняло убийственный вид.

— Имя несет в себе силу.

От этих слов мое сердце замерло. Они эхом отдавались у меня в голове, но другим голосом. Я заморгала и покачала головой, пытаясь избавиться от этих мыслей.

— У тебя есть вопросы? — спросила женщина, нарушая тишину.

Я сглотнула и сосредоточилась на мадам Розе.

— Что вы имеете в виду?

— Вопрос, на который ты ищешь ответ.

Мои губы изогнулись в горькой улыбке. У меня было миллион вопросов. Да чего уж там, у меня были одни вопросы. «Что со мной происходит? Кто я?»

— У меня много вопросов, — наконец ответила я.

— Хорошо подумай, — предупредила она. — Если задашь неправильный, то и ответ будет таким же. — Затем она кивнула на колоду.

Я потянулась к ней, но замерла прежде, чем мои пальцы коснулись ее. Сердце бешено забилось в груди.

Мадам Роза заметила мою неуверенность и склонила голову, ловя мой взгляд.

— Я могу прочитать твою судьбу другим способом, если хочешь.

— Это каким же?

— Покажи мне свои руки. — Я неохотно показала ей ладони. Гадалка покачала головой, и ее сережки дико закачались; она перевернула мои руки тыльной стороной, затем размяла шею, и волосы закрыли ей лицо, как вуаль. Она ничего не сказала. Молчание затягивалось и обстановка становилась неловкой.

— Как долго…

— Тихо! — шикнула она. Женщина задрала голову и изучила мои ладони, затем закрыла свои густо накрашенные глаза.

Я сидела и ждала — вот только чего? Бог его знает. После какого-то времени, ее красные губы приоткрылись, веки затрепетали. Она наклонила голову влево и сосредоточено нахмурила лоб. Ее пальцы дернулись и сжались вокруг моих. Я начала нервничать и чуть не отшатнулась от нее, но тут ее глаза открылись.

— Ты должна бросить его. — Слова женщины пронзили тишину.

Прошло пару секунд, прежде чем я обрела голос:

— О чем вы говорите?

— Мальчика ждет великое будущее, но с тобой он в большой опасности. Вы двое связаны. Ты должна бросить его. Вот, что я видела.

Меня это все стало раздражать.

— Он в опасности из-за меня?

— Он умрет раньше времени, если ты его не отпустишь. Судьба или случайность? Совпадение или неизбежность? Не могу сказать. — Ее голос стал ласковым.

И грустным.

На моем сердце сжался кулак. Я уже пыталась его отпустить — это не сработало.

— Не могу, — тихо сказала я.

— Тогда ты будешь любить его до смерти, — ответила гадалка и отпустила мои руки.

Она достала деньги из кармана и вернула их мне.

— Я не могу взять их, а ты не должна рассказывать мальчишке о том, что я сказала.

— Как удобно, — пробормотала я себе под нос.

— Если бросишь его, тогда расскажи, — она пожала плечами. — Но только в этом случае. Если он узнает о своей судьбе, и вы останетесь вместе, он будет обречен. — Она указала на выход.

Я не двинулась с места.

— Это все?

— Больше я не могу тебе помочь.

У меня раздулись ноздри.

— Вы вообще не помогли! — Мой голос был резким, но затем смягчился: — Я ничего не могу сделать?

Она пересекла маленькое пространство и встала у двери.

— Да, можешь. Отпусти его. Если по-настоящему любишь — отпусти.

Мое горло сжалось, и я посмотрела на нее. Затем вышла из палатки.

Ной ждал снаружи и быстро нагнал меня, пока я топала по грязной тропинке.

— Плохие новости? — спросил он, явно забавляясь.

Я вытерла глаза и продолжила идти.

— Погоди, — сказал он, потянувшись за моей рукой и разворачивая меня. — Ты плачешь?

Я убрала руку.

— Нет.

— Стой, — Ной встал у меня на пути, но я ускорила шаг, переходя на бег.

Мы почти добежали до Зеркального зала, когда он меня догнал. Я почувствовала руку у себя на плече и обернулась.

— Мара, — тихо сказал он. — Почему ты бежишь от меня?

И это послужило последней каплей. Слезы текли быстрее, чем я успевала их вытирать. Ной взял меня за руку и отвел за один из игральных столиков, затем привлек меня в крепкие объятия. Парень погладил меня по волосам.

— Что она сказала?

— Не могу сказать, — вставила я между двумя тихими всхлипами.

— Но ты поэтому плачешь, да?

Я кивнула в его мягкую рубашку. Ной казался таким твердым под моей щекой. Я не хотела его отпускать.

Но он сделал шаг назад и поднял мою голову.

— Это прозвучит грубо, но ненарочно.

— Говори уже, — шмыгнула я.

— Ты слишком доверчива, Мара, — тихо сказал он добрым голосом. — Легкая добыча. Пару недель назад это был гипноз и Сантерия. Теперь одержимость и карты Таро.

— Она не раскладывала карты.

Ной вздохнул и наклонил голову.

— Не важно. Главное, что ты веришь. Тебе легко что-то внушить — стоит тебе что-то услышать, как ты сразу считаешь, что нашла всему объяснение.

Я окинула его взглядом, но без злости.

— По крайней мере я его ищу.

Ной закрыл глаза.

— Я искал его годами, Мара. Это ни к чему не привело. Смотри, — он открыл глаза и переплел наши пальцы. — Мы вернемся к ней, я заплачу ей вдвойне и заставлю сказать правду. Она тебе скажет, что все выдумала для представления. Не дам какой-то шарлатанке испортить тебе настроение.

— Она не взяла моих денег, — тихо сказала я. — Ей не было смысла лгать.

— Никогда не знаешь, на что пойдет другой человек ради собственной выгоды. — Он вытянул меня на тропинку. — Пошли.

Когда мы вернулись к ее палатке, на входе висел знак «Перерыв на час». Ной проигнорировал его и открыл полу.

Дочка гадалки сидела на небольшом кресле и читала журнал. На столе перед ней лежала спиритическая доска. Я отвернулась.

— Где твоя мама, Миранда? — Ной обыскал взглядом палатку.

Девушка надула пузырь из жвачки и посмотрела на меня. Розовый пузырь лопнул, и она втянула его в рот.

— А она хорошо тебя обработала, не так ли?

Ной поднял бровь.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

— Ты купилась на эту фигню про мадам Розу? Слушай, ее зовут Рослин Ферретти, и она родом из Вавилона, Лонг-Айленд. Шар предсказаний и то лучше гадает, — сказала она мне, после чего вернулась к чтению своего журнала.

Ной пальцем наклонил страничку.

— Где мы можем ее найти?

Миранда пожала плечами.

— За «Кричащим мертвецом», скорее всего, забивает косяк.

— Спасибо, — сказал Ной, и мы ушли. Он взял меня за руку и повел, будто знал куда идти. — Видишь, — тихо сказал он. — Это не по-настоящему.

Я не ответила, не доверяла своему голосу.

Перед нами выросла пугающе высокая башня, неподалеку от колеса обозрения. В воздух медленно поднялась небольшая машинка; я предполагала, что под конец она резко полетит вниз. Мы завернули за аттракцион, пытаясь найти женщину. Ной обвел меня вокруг огромной лужи грязи, и когда она наконец перешла в траву, мы обнаружили гадалку.

Мадам Роза, она же Рослин Ферретти, сидела на небольшом валуне, подол ее юбки складками лежал на земле. Женщина курила травку, как и предполагала ее дочь.

— Эй! — крикнул Ной.

Женщина закашлялась и быстро убрала руку за спину. Ее глаза были покрасневшими и с трудом фокусировались. Когда она нас узнала, то покачала головой.

— Я уже отдала твои деньги.

— Зачем вы мне все это наговорили? — тихо спросила я.

Ее взгляд прошелся по нашей паре. Она поднесла обратно сигарету ко рту и сделала тягу.

— Потому что это правда, — она выдохнула клубу дыма, ее веки начали опускаться.

Ной щелкнул пальцами перед ее лицом, но она оттолкнула его руку.

— Слушайте внимательно, — сказал он. — Я дам вам сто долларов, если вы признаетесь, что все выдумали.

Тут она посмотрела на меня сердитыми глазами.

— Ты рассказала ему?!

Я открыла было рот, но Ной ответил первым:

— Тысяча, — мрачно сказал он.

— Я не возьму твоих денег, — Рослин окинула его долгим взглядом.

— Не шутите со мной. Мы знаем, что вы шарлатанка, так что сделайте себе одолжение и признайтесь.

Она опустила голову и покачала ею.

— Ох уж эта девчонка…

— Рослин!

Она откинула голову назад, будто та была большой помехой.

— Он заплатил мне, ладно?!

Волосы на моем затылке встали дыбом. Мы с Ноем переглянулись.

— Кто заплатил? — спросила я.

— Какой-то парень, — она пожала плечами.

— Как он выглядел? — давил Ной.

— Высокий. Темненький. Красивый. — Она улыбнулась и попыталась сделать еще одну тягу. Ной забрал у нее косяк и начал держать перед ее лицом.

— Конкретнее.

Она лениво пожала плечами.

— У него был удар.

— Удар? — спросил Ной? — В смысле? Он хромал? У него был синяк?

— Говорил смешно.

Ной закатил глаза.

— Ударение. Ясно. И какое же?

— Иностранное, — еле выдавила она и захихикала.

— Это бессмысленно, — сказала я. По крайней мере, описывала она явно не Джуда. Небольшое облегчение, но все же.

— Мы не уйдем, пока она не скажет, что именно произошло, — настаивал Ной. — Был ли его акцент похож на мой?

Она покачала головой.

— Что он вам сказал?

— Привести тебя в мою палатку, — она вздохнула и посмотрела на меня. — Записал мне мою речь. — Затем она подняла лицо к Ною. — И предупредил, что ты предложишь мне деньги, которые я не смогу взять.

— Когда это было? — спросила я.

— За десять минут до нашей встречи.

Ной провел рукой по подбородку.

— Я так понимаю, он не представился?

Женщина вновь покачала головой.

— Вы уверены? — давил он. — Нет ли конкретной суммы, которая помогла бы вам вспомнить?

На ее губах появилась грустная улыбка.

— Бог тому свидетель, я очень в ней нуждаюсь, милый, но я не могу взять от вас деньги.

— И почему?

Е взгляд был устремлен в темноту.

— Потому что он так сказал.

— И что? — спросил Ной. — Почему вы его слушаете?

— Потому что он настоящий, — тихо сказала она, затем протянула руку. Ной вернул косяк, и она встала. — Мне действительно жаль, — сказала она, проходя мимо, оставляя нас наедине. Башня над нами вот-вот упадет; но хоть и все в ней были в курсе грядущего, они все равно кричали при падении.

Ной взял меня за талию.

— Расскажи мне.

Он выглядел невероятно красивым в свете фонарей. Смотреть на него было чуть ли не больно, но отвернуться было просто невозможно.

— Расскажи, — повторил он. В его голосе слышалась нужда, и у меня не было сил отказать.

— Она сказала, что я должна тебя бросить.

Он прижал меня ближе, смахнул прядь с моего лица, провел рукой по изгибу шеи.

— Почему?

Я закрыла глаза. Слова жалили, слетая с моих уст.

— Потому что ты умрешь, если я этого не сделаю.

Ной обвил меня руками и прижал к себе.

— Это не по-настоящему, — прошептал он мне на ухо.

Может и так. Но даже если бы было…

— Я слишком эгоистична, чтобы бросить тебя.

Ной отодвинулся, и я увидела его улыбку.

— Я слишком эгоистичен, чтобы позволить тебе это сделать.

Когда мы вернулись к моей семье, я изо всех сил старалась сделать счастливое лицо. Меня все еще беспокоили слова Рослин и мысль, что кто-то ей заплатил за это, но когда мне удалось на минутку побыть наедине с Ноем после нашего возвращения домой, он пообещал попросить своего детектива заняться этим делом, поцеловал меня в лоб и на этом закрыл тему. Мое лицо поникло, но парень этого не видел.

Вернее, проигнорировал.

Ной попытается найти того, кто ей заплатил, я знала это и доверяла ему. Но вот доверял ли он мне?

Я легко поддавалась внушению, как он сказал, но сам парень был не таким. Бесконечно скептичный и самодовольный. Да, он мирился со всем, чего я хотела, и не важно, насколько странным это было — Сантерия, сжигание куклы. Сегодня он согласился на гадание, хоть и считал, что Рослин была накуренной, что ее слова были такими же точными, как гороскоп в газете. Ной исполнял все мои капризы, но для меня они были чем-то большим.

И это вызывало у меня желание искать ответы самостоятельно.

Я знала, что должна быть благодарной, что меня не заперли в психушке, но было трудно не чувствовать себя пленницей в собственном доме. За мной наблюдали не только родители, но и Джон. Конечно, я хотела, чтобы он следил за домом. Но хоть теперь я и чувствовала себя в большей безопасности, свободы мне было не видать. Это не его вина, и не Ноя.

А Джуда.

Ной попросил меня зайти к нему, когда все заснут, и хоть я была усталой и раздраженной, все еще думая о своем ужасном гадании, я пошла. А как иначе?

Когда я открыла дверь в гостевую комнату, он был в кровати — лежал в одежде и читал.

— Что за книга? — спросила я, закрывая за собой дверь и прислоняясь к ней.

Он показал мне обложку: «Приглашение на казнь».

Я улыбнулась, но мои глаза оставались серьезными.

— Я посоветовала ее тебе.

— Так и было.

— И?

— Грустная книга, — сказал он, кладя ее на тумбочку.

Я нахмурилась.

— Мне она казалась забавной.

— Цинциннат попал в тюрьму собственного изготовления. Я нахожу это грустным. — Парень склонил голову. — Ты все еще расстроена.

Это был не вопрос, но я все равно кивнула.

— В таком случае, у меня есть предложение.

— Я слушаю.

— У тебя была терапия по борьбе со страхами в «Горизонте»?

— Да…

— И ты боишься навредить мне.

— Убить тебя, — тихо сказала я.

— Если мы поцелуемся.

Если я потеряю контроль.

— Если мы останемся вместе, — сказала я, вспоминая слова Рослин.

— Но ты хочешь и того, и другого?

Очень.

— Да.

— Тогда предлагаю следующее: мы подойдем к этому, как к любому другому страху. Сперва ты представишь встречу с источником фобии. — На его губах заиграла улыбка.

Я понимала, к чему он клонит.

— Хочешь, чтобы я представила, как целую тебя?

— Я помогу тебе.

— И что потом?

— Потом ты подойдешь ближе к источнику, но пока не будешь пытаться с ним бороться.

— И как именно ты себе это представляешь?

— Уверен, я что-нибудь придумаю. — Тембр его голоса начал пробуждать мой интерес.

— Когда начнем?

— Иди сюда. — Он позвал меня с кровати.

Я послушалась.

Ной посадил меня напротив, чтобы мы оказались лицом к лицу. Его ресницы бросали тень на скулы, и он прикусил нижнюю губу, отчего у меня перехватило дыхание.

Полегче…

— Закрой глаза, — сказал он. — Представь нас в месте, которое тебе нравится.

Я кивнула.

— В безопасном месте.

Все вокруг начало исчезать. Я бродила по коридорам моего разума и открыла дверь в дом, в котором выросла. Где я играла со старыми игрушками на полу. Где устраивала ночевки с Рэчел, смеялась над ее шутками и делилась секретами.

— Где мы? — тихо спросил Ной.

— В моей бывшей спальне.

— Опиши ее.

— Вокруг старая мебель из темного дерева, когда-то она принадлежала моей маме. Настоящий антиквариат. Симпатичный, но слегка потрепанный.

— Что еще?

— Стены розовые, но их не особо видно под рисунками, набросками и фотографиями.

— Фотографиями…

— Меня. Моей семьи. Рэчел, — мой голос дрогнул. Я сделала глубокий вдох. — Пейзажи и все такое. Я все клеила на стену. — Мои воспоминания были очень детальными. — Бумага шевелилась, когда я открывала или закрывала дверь, будто стены дышали.

— Расскажи о своей кровати, — сказал Ной с намеком на улыбку.

— Большая, — я тоже улыбнулась. — Из дуба, как и остальная мебель. С четырьмя столбиками.

— Одеяло?

— Очень тяжелое. Когда-то оно принадлежало бабушке. Плотное, из гусиных перьев.

— Какого цвета?

— Уродливого. — Я ухмыльнулась. — Странной смеси коричневого и черного, с белым геометрическим принтом в стиле шестидесятых.

— Где ты сейчас стоишь?

— Посредине, вроде бы.

— Хорошо. Если бы я был с тобой в комнате, то где бы стоял?

Я видела его с поражающей четкостью: Ной в дверном проеме.

— В двери, — наши тела находились в паре сантиметров друг от друга.

Его голос был теплым, плавным, сладким как мед.

— Снаружи темно… ночь. У тебя горит свет?

— Лампа на тумбочке.

— Хорошо. Я захожу в комнату. Мне закрыть дверь?

— Да, — мое дыхание участилось.

— Я закрываю дверь. Пересекаю комнату и становлюсь с тобой посредине. Что потом?

— А я-то думала, это ты мне скажешь.

— Думаю, ты тоже имеешь право решать.

— Какие у меня варианты?

— Можешь почитать нецензурные стишки, пока я буду играть на треугольнике. Или можем обмазаться ореховым маслом и повыть на луну. Подключи фантазию.

— Ладно. Ты берешь меня за руку и ведешь к кровати.

— Отличный выбор. Что потом?

— Ты садишься и тянешь меня за собой.

— Где ты? — спросил он.

— Ты садишь меня себе на колени.

— А где твои ноги?

— Вокруг твоей талии.

— Ну, — сказал Ной слегка охрипшим голосом. — Это становится интереснее. Так, я на краю твоей кровати. Держу тебя на коленях. Мои руки придерживают тебя, чтобы ты не упала. Что на мне?

Я улыбнулась.

— Дырявая футболка.

— Серьезно?

— Да, а что?

— Я думал, что в твоих фантазиях буду в смокинге.

— Как Джеймс Бонд? Больше похоже на твою фантазию, — сказала я, хоть от образа Ноя в накрахмаленном костюме, со встрепанными волосами — галстук ослаблен, весит у его воротника — заставил меня сглотнуть слюну. Кровь начала обжигать мои вены.

— Кэти ненавидит ее.

— Футболку?

— Да.

— Она твоя сестра.

— Так мне оставить ее?

— Ага.

— Ладно. На мне футболка. А внизу?

— Что ты обычно надеваешь для сна?

Ной не ответил. Я открыла глаза и увидела его изогнутые брови и дьявольскую улыбку.

О мой Бог.

— Закрой. Глаза. — Я прислушалась. — Так на чем мы остановились?

— Я сидела у тебя на коленях.

— Точно. И на мне…

— Спортивные штаны.

— Они достаточно тонкие, знаешь ли.

Я в курсе.

— Ой, — сказал он, и я почувствовала его руки у себя на плечах, открывая глаза. — Ты покачнулась, — парень опустил руки. — Я думал, ты упадешь с кровати.

Я покраснела.

— Может, лучше пересесть на пол, — мы встали. Ной потянулся, и было невозможно проигнорировать высеченные линии его тела в паре сантиметров от меня. Я встала слишком быстро и снова покачнулась.

Парень ухмыльнулся и взял подушку с кровати, кладя ее на пол и указывая мне садиться.

— Хорошо. А что на тебе?

— Не знаю. Скафандр. Какая разница?

— Думаю, нужно описывать ситуацию как можно конкретнее. Ради тебя, — пояснил он, и я хихикнула. — Закрой глаза, — напомнил парень. — Иначе мне придется придумать тебе наказание.

— Что у тебя на уме? — многозначительно спросила я.

— Не испытывай меня. Итак, что на тебе надето?

— Кенгурушка и спортивки, наверное.

— А под ними?

— Обычно я хожу в нижнем белье.

— Обычно?

— У всех бывают исключения.

— Господи, я имел в виду под кенгурушкой.

— Топик, наверное.

— Какого цвета?

— Белый. И черная кенгурушка. Серые штаны. Я готова двигаться дальше.

Я почувствовала его приближение, он зашептал мне на ухо:

— К части, где я отклоняюсь и тяну тебя за собой?

Да.

— На себя сверху.

Черт.

— К части, где я говорю, что хочу почувствовать мягкие изгибы твоей шеи? Узнать, каковы на вкус твои бедра? — забормотал он у моей кожи. — Запомнить наклон твоей шеи и мягкость живота, выпуклость… эй!

Я почувствовала его теплые ладони на своих плечах и открыла глаза. Должно быть, я подалась к нему, пока фантазировала, потому что каким-то образом оказалась чуть ли не у него на коленях.

— Ты должна оставаться на подушке.

— Не хочу. — У меня болели пальцы от желания прикоснуться к нему.

— Не стоит спешить.

Но мне хотелось.

— Почему?

Ной посмотрел на меня. На мои губы.

— Потому что я снова хочу тебя поцеловать. Но не когда ты все еще боишься. Ты боишься?

Что могу навредить ему? Убить? Если мы поцелуемся? Если будем вместе?

— Я боюсь не тебя, Ной.

— Не сознательно.

— Да вообще никак! — сказала я, скрещивая ноги.

Он склонил голову и промолчал.

— Я боюсь… себя, — пояснила я. — Мне кажется, что я теряю контроль с тобой.

Он нахмурился, я видела, как работает механизм в его голове.

— О чем ты думаешь?

— Ни о чем.

— Лжец. Ты всегда о чем-то думаешь.

— Я думаю, что заставит тебя чувствовать себя под контролем. Как заставить тебя доверять себе со мной.

— И как успехи?

— Я дам тебе знать, когда они будут.

— Ну, — я глянула на часы. — У нас осталось пару часов до подъема.

— Надо поспать, — сказал он, но не вернулся в кровать.

Я улыбнулась.

— Пошли ко мне в комнату.

Вот тут он встал.

— Это в ту, которая между спальней Джозефа и твоих родителей? Я же сказал, нам не нужно спешить.

Я закатила глаза.

— Я имела в виду свою старую комнату.

— Ах.

Я встала и переплела наши пальцы.

— Ной, — тихо позвала я.

Он повернул ко мне голову, его губ коснулась тень улыбки.

— Завтра.

Должно быть, мне не удалось скрыть разочарование, потому как он взял меня за подбородок и приподнял его.

— Завтра, — повторил парень, и это звучало как обещание.

Я кивнула. Адреналин растворился в моей крови, а Ной поцеловал меня в лоб и повел к своей кровати. Я всей душой хотела окунуться в ощущения, вызванные его объятиями, пока лежала в темноте. Несмотря на его речь, все, что я слышала, были слова Рослин.

«Ты будешь любить его до смерти».

Если это так, то это будет и моя смерть.

Мои глаза распахнулись. Они не фокусировались, всматриваясь в потолок. И это была не гостевая комната.

А Ноя.

Я была в доме Ноя. В его кровати.

Мне это снится, поняла я. И тут матрас подо мной закачался.

В голову пришло непрошеное слово «кошмар», и мне внезапно стало страшно.

Но это был всего лишь Ной, отворачивающий от меня и смотрящий на ряды книг, занимающих всю стену. Едва просачивающийся сквозь занавеси свет затенял его прекрасное лицо, расчерчивая на нем острые углы.

Он никогда не станет моим кошмаром.

Я осторожно присела на колени, боясь проснуться от резких движений. Затем аккуратно убрала волосы с его лба. Все казалось таким настоящим, хоть парень и не двигался, не реагировал на мои касания. Я пробежалась пальцами по его волосам так, как боялась это делать в реальности.

Все это было сном, так что бояться нечего. Я провела пальцем по его подбородку, наслаждаясь прикосновением — оно казалось естественным, но собственническим, и я не была уверена, как далеко он позволит мне зайти.

Недалеко, судя по всему. Ной посмотрел на меня одиноким и безнадежным взглядом.

— Что не так? — прошептала я, но он не ответил. Его выражение пугало меня. Глядя на его лицо и глаза, мне хотелось утешить его.

С храбростью, которой так недоставало мне бодрствующей, я обхватила его лицо и поцеловала. Легко, быстро, мягко.

Он не ответил мне поначалу. Парень закрыл глаза, будто я причинила ему боль. Я покраснела от стыда и отодвинулась.

Но затем он убрал волосы с моего лица и смахнул их за плечи. Ладонью толкнул меня на матрас. Навис надо мной и начал целовать мою кожу, дразня губами. Я слышала его шепот у своего уха, но не могла разобрать слова — мое дыхание было слишком громким. Парень взял меня за руки и в последний раз легонько поцеловал в губы, после чего отодвинулся, оставляя что-то в моей руке.

Оно было тяжелым и мягким, и идеально подходило мне в ладонь. В такой темноте было невозможно что-то увидеть, потому я прижала предмет к груди и последовала за Ноем на балкон.

Но стоило мне выйти, как земля ушла у меня из-под ног. Я была в невесомости. Повернулась к дому Ноя, но он исчез за темными лозами. Из земли вырвались деревья и пробили ему крышу.

Я не хотела на это смотреть. «Проснись, проснись!» — молила я себя, закрывая глаза.

Но открыла я их как раз вовремя, чтобы увидеть, как залив впитывается в землю. Здания были разрушены за секунду, не выдержав напора леса. Все поросло джунглями, и я ничего не могла с этим поделать.

Я снова закрыла глаза и попыталась замкнуться в себе. Мечтала, чтобы этот кошмар закончился.

Но тут я услышала голоса. Шаги. Они приближались, но мои веки отяжелели, я не могла их поднять. Вплоть до того момента, как почувствовала прикосновение пера к щеке. Мои легкие наполнились воздухом и глаза открылись, окуная окружающий мир в яркие краски. Когда я очнулась, то была сама не своя.

Передо мной сидел мужчина; вид у него был знакомый, но я не знала его имени. Он отодвинул перо от моего лица и положил его мне в ладонь. Мой палец задел его края. Оно было таким мягким.