Основы компьютерного проектирования 10 страница

Ной закрыл глаза.

— Твоя мама не позволит мне ночевать у вас по будням, когда начнется школа.

— Мы что-нибудь придумаем, — сказала я, хоть и не до конца в это верила.

А затем услышала родной голос, зовущий меня снизу:

— Ты готова уходить, Мара? — крикнула мама.

Нет, но выбора у меня не было.

По дороге домой мама молчала, что очень раздражало. Впервые за долгое время мне хотелось поговорить с ней. Но каждый мой вопрос зарабатывал очень неопределенный ответ, словесный и не только:

— Бабушка ничего мне не оставляла, кроме куклы?

Она покачала головой.

— А тебе, после смерти?

— Деньги.

— А что насчет… вещей? — Не хотелось быть слишком очевидной.

— Только изумрудные сережки и одежду.

И кулон, который я оставила у Ноя. Не похоже, что мама о нем знала.

— Ни писем, ни дневников?

Снова покачала головой и уставилась на дорогу впереди.

— Нет.

— А фотографии?

— Она ненавидела фотографироваться, — тихо ответила мама. — Запрещала мне их делать. Та, что в коридоре, единственная, которая у меня есть.

— Ее в день свадьбы, — сказала я, и мне пришла в голову идея.

— Да.

— Когда она выходила замуж за дедушку.

Пауза.

— Да.

— А он действительно умер в аварии?

Мама резко вдохнула.

— Да.

— Когда?

— Когда я была маленькой.

— У тебя есть тети или дяди?

— Нет, была только мама.

Я пыталась представить их жизнь. В голове крутилось слово «одиночество».

Было странно осознавать, как мало я знала о маме до нас. Даже до папы. Мне было стыдно, что я никогда прежде об этом не задумывалась. Я хотела узнать больше — не только из-за странностей с бабушкой, хоть это и было моим катализатором.

«Мы все незнакомцы, которые по случайности оказались в одном доме», — сказал Ной о свей семье.

Мама тоже казалась мне незнакомкой. А я этого не хотела.

Но стоило мне открыть рот для очередного вопроса, как она меня прервала:

— Сегодня был трудный день, Мара. Мы не могли бы поговорить об этом в другой раз?

— Ладно, — тихо сказала я, затем попыталась сменить тему. — Как тебе мачеха Ноя?

— Они… грустные, — на этом все.

Мне было очень интересно, но мама явно не была в настроении для разговоров. Непристойно тяжелый том «Новых теорий о генетике» давил мне на колени; я пыталась почитать в машине, но меня начало тошнить. Придется подождать с этим.

Как ни странно, настроение у меня было хорошее. Да, Кэти была грубой. Да, вся эта тема с амулетами была странной. Но зато мы с Ноем поцеловались!

Он не переночует у нас, но я увижу его завтра после «Горизонта». А затем наступят выходные, и мы проведем их за поисками ответов.

И, может, снова поцелуемся.

Когда мы подъехали к дому, я не сразу заметила Джона, гуляющего с терьером по улице. От его вида мне стало легче.

Джуд хотел запугать меня, и у него получилось, но больше это не продлится. Ему придется найти новое занятие, за которым можно будет провести свою вторую жизнь.

— Внимание, ребята! — сказала Брук, дважды хлопнув в ладоши. — Мы наконец закончим этот раунд терапии. Сегодня с нами будут делиться чувствами Мара, Адам, Джейми, Стелла и Меган. Достаем свои дневники страхов!

Отсутствие энтузиазма у моих коллег по «Горизонту» было очень ощутимым, но сегодня королевой апатии была именно я. В теории, Ной сейчас рыскал по Литтл-Гаване в поиске ответов, и копался в вещах матери. Мне хотелось быть с ним, но я была здесь, и это меня бесило.

Некоторые ученики достали блокноты из своих сумок. Другие подошли к книжным полкам. Фиби была одной из последних. Она подсела ко мне.

Меня охватило желание пересесть.

— Кто хочет быть первым? — спросила Брук, по очереди рассматривая нас.

Не смотри ей в глаза.

— Ой, ну давайте же! — Она погрозила пальцем. — Все равно выступить должен каждый.

Оглушительная тишина.

— Мара, — позвала Брук. — Как насчет тебя?

Ну конечно.

— Я все еще… не понимаю… параметры этого… упражнения.

Женщина кивнула.

— Вам нужно многое обдумать, понимаю, но ты отлично справлялась в последние дни! Не волнуйся, я помогу. Давайте придумаем список ситуаций, которые заставят вас волноваться или бояться. Затем оценим их по десятибалльной шкале — один балл тем ситуациям, что не сильно вас взволновали, и десять тем, что очень напугали. — Брук встала и подошла к низкой полке в углу комнаты, доставая дневник. — С помощью экспозиционной терапии мы учимся понемногу бороться со страхами. Поэтому мы носим с собой дневники — чтобы писать о своих чувствах и тревогах, смотреть на свой прогресс и находить общий язык с нашими коллегами по группе, — закончила она. Затем посмотрела на мои колени и на сумку под стулом — только осмотренную на предмет отсутствующей контрабанды. — Где твой дневник?

Я покачала головой.

— Я его не заводила.

— Конечно, заводила! Разве ты не помнишь, в свой первый день?

Нет.

— Э-э…

— Проверь сумку.

Проверила. Я покопалась в ней и увидела небольшой альбом, который носила на арт терапию, и несколько спиральных блокнотов, но ни намека на дневник.

— Ты уверена? — спросила она.

Я кивнула, снова погрузившись в поиски. Все было на месте, не считая куска бумаги на дне.

Брук вздохнула.

— Ладно, тогда возьми новый блокнот на сегодня, — она вручила мне его и ручку. — Но, пожалуйста, попытайся найти свой. — Затем женщина вернулась к остальным ребятам.

— Хорошо. Я хочу, чтобы вы открыли последнюю заполненную страницу в своем дневнике. Мара, поскольку ты не знаешь, где твой, просто начни перечислять свои страхи и пронумеруй их, как я описывала, ладно? А вообще-то, давайте все выделим пять минут, чтобы просмотреть наши списки и подумать, можем ли мы добавить что-нибудь еще.

Адам закашлялся, но звучало это очень похоже на слово «фигня».

— Ты что-то сказал, Адам?

— Я сказал, что это фигня. Мы делали такое в Лэйквуде. Глупое занятие.

Брук встала и кивнула головой, чтобы парень следовал за ней. Они отошли в сторону и тихо поговорили, но я ничего не смогла разобрать.

Хотела бы я, чтобы Джейми сидел рядом. Тогда я смогла бы его спросить, что такое Лэйквуд. К сожалению, он был в другой части комнаты.

Но со мной сидела Стелла.

«Она почти могла бы сойти за нормальную», — как сказал о ней Джейми.

Что делало ее более нормальной, чем я. Может, мы даже подружимся.

Я наклонилась и спросила:

— Что такое Лэйквуд?

— Тюрьма, — сказала она, хрустя костяшками. Я уставилась на нее. — Охраняемый стационарный лечебный центр.

Все еще ничего мне не говорит. Девушка вздохнула.

— Ты знаешь, что это место — тренировочный лагерь для стационарной программы «Горизонта»?

— Вроде как.

— На дневной программе нас оценивают, а потом говорят родителям, считают ли нас достаточно здоровыми, чтобы продолжать лечение здесь, или наши проблемы настолько серьезны, что нужно переводиться на стационар. — Она намотала свой вьющийся локон на палец. — Хоть «Горизонт» — это тот же стационар, но тут тебе позволяют ходить по местности, выходить из комнат и все такое — скоро у нас будет духовная практика, сама увидишь. В любом случае, это нормально. В лечебном же центре ты практически заперт в своей комнате, если, конечно, за тобой сами не приходят. За тобой всюду следуют. Лэйквуд находится у черта на куличиках — как и все стационары — но без вкусной еды и добрых консультантов. По сути, это последняя остановка перед государственной институционализацией. — Она склонила голову вбок. — Тебе в новинку вся эта возня с проблемными подростками, не так ли?

Я посмотрела на Адама другими глазами.

— Видимо да.

— Он наш ветеран, — Стелла пожала плечами.

Мне было любопытно, за что ее сюда отправили, но она информацию не предлагала, да и это место не было так уж похоже на тюрьму.

— Итак, Адам, — громко сказала Брук. — Если не хочешь принимать участие, мне придется рассказать доктор Кэллс, и ты займешься этим с ней лично.

— Ему здесь не место, — тихо сказала девушка, когда они вернулись в круг. Я хотела задать больше вопросов, но Брук была готова перейти к делу.

Ко мне.

Я успешно избежала упоминаний о своих настоящих страхах, связанных с Джудом и сверхъестественными силами, лепеча о чем-то нормальном взамен. Например, о букашках и уколах. Джейми попытался вывести Брук из себя ответами, как «интеллектуальное банкротство» и «морские обезьяны», пока Меган искренне рассказывала о каждой фобии, о которой я когда-либо слышала, и даже о парочке новых (Дорафобия — боязнь меха).

Это заработало язвительный комментарий от Адама, и тогда Джейми обвинил его в боязни «физических недостатков» одного очень конкретного места, что закончилось несправедливым выговором от Брук и очередной ссорой мальчиков. Я болела за своего друга и хотела, чтобы он заслужено стукнул Адама по наглой башке, но драка закончилась прежде, чем успела начаться. Стелле каким-то образом удалось остаться в стороне от всего этого. Счастливица. Я случайно заглянула в ее дневник страхов, но увидела лишь одно слово («голоса»), прежде чем быстро отвернуться.

Хм-м…

Когда мы закончили, то вручили блокноты Брук, и она попросила вызваться волонтеров для занятий борьбы со страхами. Слава богу, Меган подняла руку, и мне пришлось наблюдать за тем, как глаза бедняжки округляются от ужаса, пока Брук представляла ей сценарий за сценарием, в котором она оказывалась в маленьком помещении. Сперва Меган пришлось представить, что она подходит к шкафу и заходит в него. Затем Брук начала подводить ее ближе и ближе к шкафу в настоящей жизни. Когда девушка была уже на грани паники, то сказала, что больше так не может, и они поубавили темп. Но Меган была очень старательной; истинно верующей. Она вправду хотела вылечиться. Это похвально.

Когда занятие закончилось, мы все зааплодировали и постарались поддержать ее: «Так держать!», «Отличная работа!», «Ты такая сильная!». И море восклицательных знаков.

Тут у нас началась переменка — как в детском садике! — и я решила достать альбом, чтобы поработать над глупейшим проектом: выбрать эмоцию и нарисовать ее. Я хотела нарисовать средний палец, но пришлось остановиться на котенке. Нормальные люди любят котят.

Но когда я потянулась за ним, моя рука сомкнулась на куске бумаги.

Я достала и развернула ее. У меня волосы поднялись дыбом от прочитанного:

Я тебя вижу.

«Джуд», — подсказывал мне разум. По моим венам потек страх.

Я развернулась и стала обыскивать комнату, но его нигде не было.

Да и не могло быть, как и в моем доме прошлой ночью — не когда за ним наблюдал Джон.

Затем я вспомнила свой первый день в «Горизонте». Как Фиби украла мою фотографию из сумки и выцарапала мне глаза.

Она сидела рядом со мной во время терапии. Не Джуд написал записку, а она. Но зачем?

Вычеркнуть последний вопрос. Она сумасшедшая, вот зачем.

Я взяла записку и сердито запихнула ее в карман, ожидая продолжения терапии. Затем откинулась в стуле и прижала ладони к глазам. Моя жизнь и без Фиби была достаточно сумасбродной. К нам зашел Вэйн с таблетками, и я получила свой одноразовый стаканчик. Послевкусие было горьким, но я не запивала. Просто наблюдала за часами и считала секунды до возможности разобраться с девушкой.

Брук зашла с полной чашкой органического, качественного кофе и стопкой бумаги. Она вручила ее нам, и мы все заняли свои стулья. Фиби огляделась и демонстративно села подальше от меня.

Я грубо забрала бумагу у Брук. На ней был ряд глуповатых лиц, искаженных в преувеличенных гримасах, которые должны были изображать их «чувства». Ребенок с прищуренными глазами, высунутым сбоку языком и торчащими дыбом волосами изображал «подлость»; блондинка с хвостиком, спокойным лицом, закрытыми глазами и сложенными руками подразумевала «безопасность». В основном на картинках преобладали высунутые языки и широко распахнутые глаза. Брук раздала нам маркеры.

— Я хочу, чтобы вы все обвели лицо и эмоцию, которая лучше всего описывает ваше настроение. — Она посмотрела на меня. — Это называется проверкой чувств. Мы будем делать ее дважды в неделю.

Я сняла крышечку с маркера и начала обводить: злость, подозрение, ярость, гнев. Затем сдала результат.

Должно быть, мои чувства были написаны на лице, потому что на меня пялились около десятка людей. Кроме Фиби. Она пялилась в потолок.

— Похоже, тебя охватывают очень интересные эмоции, Мара, — сказала Брук с поощрением. — Хочешь поделиться первой?

— С радостью. — Я приподнялась и достала записку из кармана, вручая ее женщине. — Кто-то положил мне ее в сумку этим утром, — сказала я, глядя на Фиби.

Женщина развернула записку и прочитала ее, но осталась такой же спокойной.

— И что ты чувствуешь по этому поводу?

Я прищурилась.

— Разве не в этом смысл проверки? Почему бы вам не сказать, что вы об этом думаете?

— Ну, Мара, я думаю, что это явно тебя расстраивает.

— Да, определенно, — сухо рассмеялась я.

Адам поднял руку, и Брук повернулась к нему.

— Да, Адам?

— Что там написано?

— Я тебя вижу, — ответила я.

— И что ты об этом думаешь, Мара? — спросила женщина.

Если Фиби не собиралась признаваться, я настучу на нее, и пусть с ней делают, что хотят.

— Мне кажется, что это Фиби написала и засунула ее в мою сумку.

— Почему?

— Потому что она двинутая на всю голову, Брук.

Джейми медленно зааплодировал.

— Джейми, — спокойно сказала она. — Не уверена, что это поможет делу.

— Я аплодировал Маре за невероятно удачно употребление термина «двинутая на всю голову».

— Ты хочешь чем-то поделиться, Джейми? — разозлилась Брук.

— Нет, думаю, я закончил.

— У меня локоть болит, — вставил Адам.

— Зачем ты написала это, Фиби? — спросила я.

Она посмотрела прямиком на меня.

— Я ее не писала.

— Я тебе не верю.

— Я ее не писала! — закричала она, затем рухнула на пол и стала качаться взад-вперед.

Фантастика. Я потерла рукой лицо, а Брук подошла к стене и нажала на кнопку, которую я не замечала раньше. Фиби все еще качалась на полу, но стоило женщине отвернуться, она злобно посмотрела на меня.

И улыбнулась.

— Ах ты маленькая дрянь! — прошептала я себе под нос.

— Ты что-то сказала, Мара? — повернулась Брук.

Я сузила глаза на Фиби, теперь та зажала уши. Тут появился Хвостик Патрик и попытался уговорить ее подняться с пола.

— Она притворяется, — сказала я, прожигая ее взглядом.

Женщина оглянулась на Фиби, но явно мне не поверила. Затем посмотрела на часы.

— Ну, у нас все равно уже закончилось время. Патрик, ты не мог бы отвести ее к доктору Кэллс? — А затем добавила тише: — Я могу позвать Вэйна, если ты думаешь, что ей нужно расслабиться.

И посмотрите! Фиби встала с пола. Магия.

— Остальные, берите дневники и уделите пару минут, чтобы написать о своих чувствах. Мы обсудим произошедшее позже, ладно? И не забудьте — завтра семейный день. Напишите список из десяти фактов, которые не знает о вас ваша семья.

На этом все встали и достали блокноты. Я лишь притворилась. Во мне все еще пылал гнев. Фиби могла обмануть Брук и доктора Кэллс, да всех — я на личном опыте знала, что это не сложно — но не меня. Это она написала записку, и я заставлю ее признаться.

К концу дня я получила свой шанс.

Я нашла ее в небольшой комнате отдыха. Она писала, как робот, в своем дневнике.

Я огляделась. В коридоре никого не было, но я не хотела поднимать шум.

— Зачем ты это сделала? — тихо спросила я.

Она подняла на меня свой невинный взгляд.

— Ты о чем?

— Ты написала записку, Фиби.

— Нет.

— Серьезно, — мое терпение иссекало. — Ты и дальше будешь продолжать этот цирк? Да мне плевать — Бог тому свидетель, у тебя и без того много проблем — я просто хочу услышать, как ты это скажешь.

— Я ее не писала, — монотонно ответила она.

Я вцепилась рукой в дверную раму, пытаясь не потерять контроль.

— Я не писала, — повторила Фиби. Но ее тон изменился, заставил поднять взгляд. Она смотрела прямо на меня, ее глаза были ясными и сосредоточенными.

— Я это уже слышала.

Фиби снова опустила голову к своему дневнику. Ее губы расплылись в улыбке.

— Но это я ее подложила.

У меня кровь застыла в жилах.

— Что ты сказала?

Фиби начала напевать.

Я подошла к ней вплотную и присела, чтобы наши глаза были на одном уровне.

— Повтори. Сейчас же. Или я расскажу доктору Кэллс. Прямо. Сейчас.

— Мне дал ее мой парень, — промурлыкала она.

— Кто твой парень, Фиби?

— Ты мое солнце, моя радость, ты делаешь меня счастливой в пасмурный день, — стала она напевать.

Мне хотелось оторвать ей голову. Руки сжались в кулаки. Понадобились все мои силы, чтобы не врезать ей.

Я чуть не захотела ее убить.

Закрыла глаза. После минуты без всяких движений, я повернулась и ушла. Давайте назовем это прогрессом.

Я не могла дождаться конца этого бесполезного дня. По приходу домой я планировала почитать «Новые теории о генетике» и спросить у Ноя, были ли у него успехи в Калле Очо. Но Джозеф втянул меня в войну на приставке раньше, чем я успела дойти до комнаты, и когда я позвонила Ною, трижды потерпев поражение, у него был странный голос.

Он спросил, в порядке ли я. Я сказала, что да, а затем атаковала его вопросами. Но он быстро меня перебил, сказав, что мы поговорим завтра.

Я повесила трубку, чувствуя некий дискомфорт, и разозлилась на себя за это. Мы проводили вместе почти все свободное время, и это я предложила, чтобы он остался дома, побыл наедине. Но его голос был таким далеким, а на нас навалилось так много всего — на меня — что я гадала, не мог ли мой груз оказаться слишком тяжким для него.

Когда моя первая неделя в «Горизонте» подошла к концу, я решила поделиться уже упомянутым грузом с моим старшим братом. Это был День Семейной Терапии, и я не чувствовала никакого энтузиазма по поводу того, что Даниэль станет свидетелем безумия своей сестрички. Нас поприветствовал консультант Вэйн и провел в общую комнату, где нас поделили на две группки. Большинство детей привело родителей, но некоторые, как я, позвали старших и младших родичей. И когда нас отправили по разным комнатам, и Джейми зашел с незнакомой мне старшей девочкой с веснушками и очень напряженным видом, и у меня отпала челюсть.

Должно быть, это его пресловутая сестра. Ту, которую, по его словам, Ной осквернил ради мести.

А это уже интересно.

Джейми сел на пластиковый стул, вытянув перед собой длинные ноги. Сестра селя рядом в идентичной позе. Я улыбнулась, хоть парень постоянно оглядывался на дверь.

Судя по тому, как они нас разделили, был шанс, что с нами останется Вэйн или кто-то другой, кто будет «содействовать» нам сегодня. Брук была недалекой, но неутомимой.

— Привет всем! — протанцевала она в комнату.

Увы, не мой день.

— Ученики «Горизонта» — какое замечательное утро! Члены семьи, спасибо, что пришли. Давайте все сядем в круг и представимся — вас устраивает? Потому что здесь мы все семья.

Я глянула на Даниэля. Он косо смотрел на Брук. Как же я его люблю.

— Почему бы тебе не начать? — она указала на Джейми.

— Привет, я Джейми! — сказал он, копируя ее энтузиазм.

— Привет, Джейми! — не раскусила она его.

Его сестра — если это была она — прикусила губу, пытаясь не рассмеяться.

— Кого ты привел с собой, Джейми?

Девушка помахала и ответила за него:

— Стефани Рот. Мне повезло приходиться ему сестрой.

— Привет, Стефани, — поздоровались все.

И пошло-поехало; мы все представляли себя и наших гостей. Брук заставила нас прочитать список фактов, которые о нас не знали присутствующие родственники. Мой был практически полностью выдуманным, и именно поэтому я удивилась, когда Даниэль зачитал свой. Судя по всему, нашим семьям тоже дали задание написать подобный список.

— Я бы хотел, чтобы Мара знала, что я ей завидую.

Я развернулась к нему.

— Ты же не серьезно…

— Не перебивай, Мара. — Брук погрозила пальцем.

Братец прочистил горло.

— Я бы хотел, чтоб она знала, что я считаю ее самым забавным человеком на Земле. И что когда ее нет дома, меня преследует ощущение, что я потерял своего подельника.

У меня сжалось горло. Не плакать. Не плакать.

— Я бы хотел, чтобы она знала, что на самом деле она мамина любимица…

Я покачала головой.

—…принцесса, о которой она всегда мечтала. Что мама любила одевать ее, как маленькую куколку, и всюду хвастаться ей, как своим самым большим достижением. Я бы хотел, чтобы Мара знала, что я не против, потому что она и моя любимица.

У меня задрожал подбородок. Черт.

— Я хотел, чтобы она знала, что у меня никогда не было друзей, лишь знакомые, потому что каждую свободную секунду я занимался или играл на пианино. Хотел, чтобы она знала, что она такая же умная, как и я — ее ай кью на один балл ниже, — он встретился со мной взглядом. — Мама нас проверяла. И она могла бы зарабатывать те же оценки, что и я, если бы не была такой ленивой.

Я плюхнулась на стул и оборонительно сложила руки на груди.

— Я бы хотел, чтобы она знала, что я ей горжусь, и всегда буду, несмотря ни на что.

— Нужны салфетки? — предложила мне Брук.

Не-е-е-ет! Я яростно заморгала, пытаясь подавить слезы, размывающие все перед глазами. Я покачала головой и хрипло ответила:

— Я в порядке.

О да, в полном.

— Это было замечательно, Даниэль, — сказала женщина. — Почему бы нам всем не похлопать Даниэлю и Маре?

Вставьте звук громких аплодисментов.

— А теперь сделаем короткий перерыв на пару секунд, чтобы определиться с нашими чувствами.

КАКОЙ УЖАС. Я кинулась в уборную и умыла лицо холодной водой. Когда оно высохло, ко мне подошла Стефани Рот.

Она улыбнулась.

— Привет, я…

— Я знаю, кто ты. — Мой голос был хриплым, потому я прокашлялась. — Знаю.

— Точно, с представления на терапии.

Не совсем.

— Я о тебе наслышана, — сказала я, резко понимая, что а) это ложь и б) я слышала отнюдь не комплименты в ее адрес.

— И я о тебе, Мара Дайер, — она загадочно улыбнулась. — Джейми сказал, ты новая девушка Ноя Шоу.

— Правда? — я подняла брови.

— Ну, если точнее, он сказал «новая игрушка».

Я ухмыльнулась и выкинула салфетку.

— Это больше на него похоже.

— Рада за тебя.

Ой-ой.

— Э-э…

— Я насчет Ноя.

— Уж не сарказм ли я слышу? — я прищурилась.

Девушка покачала головой с серьезным выражением.

— Нет.

— Джейми его ненавидит.

Она убрала свои светлые волосы в хвостик.

— Я знаю.

Я гадала, насколько далеко мы можем зайти в этом разговоре. Мне было чертовски любопытно.

— Он ненавидит его за то, что Ной… сделал тебе, — выдавила я.

И тут ее лицо изменилось. Внезапно у Стефани стал настороженный вид. Она выпрямилась и сказала:

— Ной рассказывал тебе о произошедшем?

— Это сделал Джейми.

— А Ной?

— Я спросила, стоит ли мне верить твоему брату, и он сказал, что да.

Стефани окинула меня долгим взглядом.

— Но ты не поверила. — Она скрестила свои спортивные руки и задумалась. Я не знала, что сказать, потому сделала единственное, на что была способна — попыталась сбежать.

— Ну, еще увидимся, — сказала я, направляясь к двери.

Но Стефани остановила меня рукой.

— Я сделала аборт.

— Э-э. — Уверена, у меня был вид оленя, стоящего на пути у автомобиля. Я отчаянно оглянулась на выход. — Я не в вправе спраш…

— Ной ходил со мной.

— Так он… — я замерла.

Стефани яростно закачала головой.

— Нет, это был не он. Но из-за этого… — Она замолкла, глядя в потолок. — Из-за этого все и началось.

Я ничего не ответила. Что тут сказать?

— Ной пригласил меня на свидание, — начала она. — Ему было всего пятнадцать, хоть он и выглядел старше. Я подумала, что это забавно, потому согласилась, несмотря на то, что встречалась с парнем из другой школы. Ной признался, что пригласил меня, потому что Джейми плохо поступил с его сестрой. Типа зуб за зуб.

Я осторожно кивнула. Это подходило под ту информацию, которой я обладала.

— Я тоже считала, что Джейми не стоило публично встречаться с восьмиклассницей — они были однолетками, но все же. Поэтому согласилась ему подыграть. От меня требовалось лишь рассказывать, какой Ной замечательный за ужином, ничего более. Но я была с другим парнем. Будем звать его Кайл, — ее голос стал резким. — Мы тайно встречались на протяжении шести месяцев. Родители бы его не одобрили, — сказала она себе под нос. — И у нас был секс. Это они бы тоже не одобрили.

Девушка оглянулась на дверь.

— Короче говоря, в какой-то момент я забыла принять таблетку, затем у меня была задержка, бум, две полоски. Я сказала Кайлу, и он посчитал, что это не его проблема — он просто спал со мной. — Она закатила глаза. — Победитель по жизни.

— Похоже на то, — тихо сказала я.

Стефани улыбнулась.

— Я знала, что не готова к материнству, и не хотела отдавать ребенка в детский дом; у меня были свои цели, но я чувствовала себя… одинокой. — Она прислонилась к стенке и посмотрела на меня. — Я не доверяла своим друзьям, родители сошли бы с ума, если бы узнали, и мысль о том, что придется самой идти на курсы для юных мам, меня угнетала. Сдерживая все в себе, я чувствовала себя ужасно.

Ее взгляд стал жестче, и она уставилась в пол.

— Ной заметил меня в школе, плачущей у автомата — я была в таком жутком состоянии, что просто выпалила все что было на душе бедному ребенку. — Она улыбнулась воспоминаниям. — Но он отлично справился. Использовал свои связи и договорился мне о встрече с частным акушером-гинекологом. Я часто плакала после этого — мне не нравилось, что мой аборт превратился в ужасный секрет, хоть я сама его захотела и чувствовала облегчение. — Она сжала губы в тонкую линию. — Через несколько дней Ной встретил меня по пути на ланч и спросил, как мои дела. Я просто расплакалась. Тут мимо прошел Джейми, и мой брат сделал свои выводы. Подумал, что Ной бросил меня, а я была слишком расстроена, чтобы разубеждать его.

Тут уж я не сдержалась.

— Так ты просто позволила всем думать, что он использовал тебя для секса? После того, как он тебе помог?

Стефани покачала головой.

— Как только я добралась домой, то позвонила Ною и пообещала, что придумаю что-нибудь для Джейми, новую ложь, но он ответил, что ему плевать. И то, как он это сказал… я ему поверила. Забавно, — сказала она, хоть и не улыбнулась. — Мне кажется, он хочет, чтобы его ненавидели. Он показывает лишь то, что считает нужным. Ной такой закрытый… я верила, что он никому никогда ничего не расскажет.

— Так и есть, — медленно сказала я. — Но зачем ты рассказываешь это мне? — Не то чтобы я не была благодарна.

На ее губах заиграла улыбка Моны Лизы.

— Иногда, свои самые сокровенные секреты можно доверить лишь незнакомцу. — Она откинула голову на серую стену. — Мне плевать, что ты обо мне думаешь… я сделала правильный выбор и не жалею о нем. Если считаешь меня ужасным человеком, убийцей, и что я буду гореть в аду — мы никогда больше не увидимся. Но моим родителям было бы больно, если бы они узнали, и Джейми… он замечательный и самый преданный человек, которого я знаю. Но он немного… — она почесала нос. — Склонный к осуждению. Всегда уверенный в своей правоте. Я безумно его люблю, но он смотрит на мир в черно-белых красках. Например, ты ему очень нравишься, но он капал тебе на мозги за то, что ты была с Ноем, зная, что тот разобьет тебе сердце — у него хорошая память на такие вещи. Ной тоже не ангел, и в его голове крутятся не одни добрые помыслы; я наслышана о его деяниях. Может, он и вправду разобьет тебе сердце, я не экстрасенс. — Она пожала плечами. — Но в обманчивом деле Ноя Шоу и Стефани Рот? Он невиновен, — сказала девушка, направляясь к выходу. Взялась за дверную ручку. — Просто… наблюдая за тобой с братом, я… — она снова пожала плечами. — Захотела, чтобы ты узнала.

— Погоди, — она опустила руку. — Почему бы тебе просто не рассказать Джейми? Прошло уже много лет.

— У него и так много проблем, «Горизонт» не дается ему легко. Или, скорее, тот факт, что наши родители не верят ни единому его слову.

Мне знакомо это чувство.

— К тому же, он приемный, и его это коробит.

— Не думаю, — я покачала головой. — Мне кажется, он бы предпочел знать правду.

— Правды нет, — загадочно сказала Стефани. — Лишь разные точки зрения. Первый курс философии, — подмигнула она.

Несмотря на легкомысленный тон, я заметила, как она закусила щеку.

— Я не хочу, чтобы он знал, ладно? — сказала девушка после паузы и посмотрела мне прямо в глаза. — Так что не говори ему. — А затем она вышла за дверь.

Я смотрела ей вслед. Джейми думал, что проявляет преданность, ненавидя Ноя, который в действительности помог его сестре. И Стефани не жалела о своем выборе; только боялась, что подумает ее брат.