Глава IX. 1. О самом первейшем христианском таинстве — св

О КРЕЩЕНИИ

1. О самом первейшем христианском таинстве — св. крещении — богословы и миссионеры господству­ющей церкви, да и сама церковь, имеют различные ве­рования, взаимно уничтожающие одно другое. Мы уже отметили (см. гл. III), что греческая церковь в вопросе о крещении состоит в расколе с русской сино­дальной церковью. Она признает крещение только трехпогружательное. Совершенное обливательно она отвергает, как ничтожное крещение. “Смерть Исуса Христа, — объясняется в греческой Кормчей, — была единственным необходимым средством спасения рода человеческого; это непререкаемый догмат право­славной веры. Без нее не было возможности прими­риться человеку с Богом... Почему и апостол говорит: “Врази бывше, примирихомся Богу смертию Сына Его”. Образ смерти Христа выражается в каждом церковном священнодействии. Но по преимуществу он действуется в таинстве крещения чрез совершае­мые в нем три погружения, по преимуществу в этом таинстве, потому что во всех других образ Гос­подней смерти бывает вне человека, а в крещении сам человек на себе изображает ее, т.е. сам крещающийся образно умирает и спогребается Христу в во­дах крещения. “Елицы во Христа крестихомся, — го­ворит апостол, — в смерть Его крестихомся”. Следо­вательно, для того, чтобы было в нас подобие смерти и трехдневного погребения Христа, необ­ходимо должны быть в крещении три погруже­ния ”.Этот догмат никоим образом нельзя выра­зить в обливательном крещении. В нем можно изоб­разить троичность, но погребение и воскресение Хрис­та не мыслится в обливании. “Елицы во Христа крес­тихомся, в смерть Его крестихомся”, — эта первоосно­ва христианской веры чужда обливательному креще­нию. Восточная церковь поэтому считает самым ко­ренным заблуждением латинства принятое в нем об­ливание при крещении. В известном “Исследовании о греческом православии” инока Варнавы изложена его беседа с александрийским патриархом Никанором и с пилуссийским митрополитом Амфилохием о различии греков и латин. Варнава спросил патриар­ха: “Какая разница между нами и западными, т.е. римлянами?” Патриарх отвечал: “Как же, большая разница: они — еретики”. И начал перечислять их ереси и погрешности. Вот они в крещении не погру­жают, а обливают (далее продолжал говорить об оп­ресноках, об изменении календаря, об исхождении Духа Святого от Отца и Сына и нелепой власти папс­кой, о нехранении постов, установленных Церковью и проч.). Варнава: “А вы разве не поливаете” (в креще­нии)? Патриарх: “ Как можно поливать, у нас пер­вый довод на римлян, что они обливают, а не по­гружают ”.Замечательно, что и представители рус­ской синодальной церкви, ее архипастыри и богосло­вы, когда обличают латин в их заблуждениях, тоже выдвигают этот “первый довод” что “римляне обли­вают, а не погружают”. Недавно генеральный миссио­нер В.М. Скворцов издал серию брошюр священника К. Околовича в обличение католических заблужде­ний. Одна из них носит заглавие: “Где правильнее — в православной церкви или католическом костеле — совершается таинство крещения?” “Католическая церковь, — говорится в этом обличительном сочине­нии, — отступила от православной в самом способе крещения. Ксендзы крестят младенцев не чрез погру­жение, а чрез обливание и окропление. Такой способ крещения утвердился в католической церкви не ра­нее как с XIII в. — одного из мрачных средних веков, — а до этого времени не только на Востоке, но и на Западе, как это видно из сохранившихся требников церкви XV в. и из устройства древних крещален, кре­стили именно чрез погружение. Обычай православной церкви совершать таинство крещения чрез погруже­ние имеет твердые основания в св. Писании”. Да­лее приводится ряд доказательств из Евангелия и из деяний и посланий апостольских. Указано и извест­ное апостольское 50-е правило. В этом правиле, цити­рует его автор миссионерской брошюры, “ясно изобра­жено: “Аще кто епископ или пресвитер совершит не три погружения единого тайнодействия, но единое по­гружение, даемое в смерть Господню, да будет извер­жен”. 7 правилом второго и 95 правилом шестого вселенских соборов постановлено не перекрещивать тех только еретиков, которые крещены в три погружения ”. Стало быть, еретиков, крещенных без погружений, должно перекрещивать, по смыслу этих правил, как их понимает и автор изданной Скворцо­вым брошюры. “Из сказанного мы видим, — делается вывод в этом сочинении, — что крещение должно со­вершаться чрез погружение, а не чрез обливание, как это произвольно делают у себя католики. Чем же оп­равдывает римская церковь свой поздний произволь­ный обычай крестить младенцев чрез обливание? Да тем, говорят католики, что младенцы слабы и погру­жение в воду может быть опасно для их здоровья. Но это оправдание слишком ничтожно. В православной церкви погружают же младенцев, и, однако ж, погру­жение младенцев не сопровождается болезненным со­стоянием их. Притом же это оправдание односторон­не: оно касается только младенцев, а к взрослым неприложимо”. Никаких разумных оснований нельзя привести в оправдание поливательного крещения. “Только своевольное изменение древних постановле­ний в католической церкви было причиною того, что исключительный образ крещения посредством излия­ния воды на крещаемого вошел на Западе во всеоб­щее употребление, как будто утвержденный правила­ми вселенских или частных соборов, и совершается ксендзами так, что если бы в наше время воскресли первенствующие христиане, то, смотря на обряд кре­щения, совершаемого на Западе, не узнали бы, какое ксендзами совершается таинство”. Они, конечно, от­вергли бы обливательное крещение как еретическое и ничтожное. Характерно заключение в этой брошюре: “Мы, православные русские люди, счастливы тем, что все у нас делается в церкви не по своему разуму, не так, как мы желаем, а так, как требует этого Слово Божие. Мы поэтому каждому католику можем гордо сказать, что в делах религии, в делах веры и церкви нужно сообразоваться с богооткровенным учением, с постановлениями св. Церкви, а не со своим разумом, не с требованиями удобств, капризов и прихотей”.

Можно ли подумать, что это говорит представитель и апологет русской господствующей церкви, в кото­рой именно “все делается по своему разуму” и “по требованиям удобств, капризов и прихотей”? Ведь так говорить, обращаясь к еретикам, можем только мы, старообрядцы, не допускающие у себя ни обливательного способа крещения, ни других каких-либо нововведений, противных постановлениям древней св. Церкви. “Гордость же в делах религии” всех этих Скворцовых, Околовичей и других миссионеров синодальной церкви вызывает только смех. С нею они похожи на ворону в павлиньих перьях. Но по­слушайте, как они отчитывают католиков все за то же обливание: “Да если бы католики читали св. Евангелие, то они узнали бы, поняли бы, что в таин­стве крещения нельзя только лба чуть-чуть облить водой, но необходимо всего крещаемого погрузить в воду, чтобы он весь очистился, а не только один лоб или голова, от грехов. Ксендзы нарочно запрещают католикам читать Евангелие и держат их во тьме, чтобы они не узнали истину, чтобы заставить их веровать выдуманному гордыми папами уче­нию, идущему вразрез с священным Писанием, с уче­нием свв. отцов Церкви, с преданием и примерами древней вселенской Церкви. Бедные католики! Вы покорно идете за своими ксендзами, вы охотно слу­шаете их учение! Вспомните же слова ап. Павла, ко­торый сказал, что тот, кто благовествует не то, что мы благовествуем, да будет анафема! ”.Жестко раз­делались современные богословы господствующей церкви с обливательным крещением. Не поскупи­лись и на анафему. Подумаешь, какие ревнители апостольских преданий и установлений!

В другом сочинении, изданном обществом люби­телей духовного просвещения, в состав которого вхо­дят многие из архипастырей господствующей церк­ви, еще обстоятельнее и основательнее доказывается необходимость крещения только трехпогружательным способом. “Почему вообще в православии кре­стят именно погружением в воду?” — так озаглав­лено это сочинение, составленное архимандритом Иосифом. Приведя слова Христа Спасителя: “Иже веру имет и крестится, спасен будет”, — архиманд­рит Иосиф говорит, что здесь “разумеется крещение именно погружением, так как слово “креститься” с подлинного греческого языка, на котором впервые написаны святые Евангелия, в которых употреблено это слово, означает именно: окунываться, окунаться, погружаться в воду с головою, а “крестить” — по­гружать в воду с головою, окунывать, окунать”. “Непосредственные ученики Господа Спасителя, первейшие преемники Его святых дел и всего слу­жения, святые апостолы, так именно и поступали в совершении таинства св. крещения, как приняли совершать оное от примера и слова своего Законоположителя Господа”. “Так же точно и вообще в древней Церкви совершалось святое крещение, как это положительно утверждается одним из правил свв. апостолов — 50-м, а также и свидетельством свв. отцов Церкви первых веков”. Приводятся изречения св. Ипполита, папы римского, блаженно­го Иеронима, св. Льва, папы римского, блаженного Августина, папы Пелагия, св. Григория Великого, св. Василия Великого и указываются постановле­ния соборов западной церкви: целихитского, ворчестерского, экстерского, нимского, утрехтского. Все они требуют, чтобы таинство св. крещения соверша­лось не иначе, как трехпогружательно. Таковым оно должно быть и в настоящее время в церкви православной, ибо это, объясняет архимандрит Иосиф, “очевидное, неуступное, святоревнивое пребы­вание в видимом послушании установителям хрис­тианства и блюдение этого согласия в точности есть главная, отличительная черта, это — характер еди­ной, святой, соборной, или кафолической, апостольс­кой православной Церкви. И глубоким значением знаменуется это наше именно погружательное пра­вославное крещение. Оно всего более и многознаме­нательно соответствует тому высшему смыслу, ка­кой имеет это святое таинство в христианстве, и прямо, наглядно и содержательно выражает собою оный смысл, как это частью и означено в приводи­мых выше извлечениях из писаний отцов. Только при погружении может быть все тело в воде: что и есть знак всесовершенного очищения и всецелого освящения, кои щедротами триипостасного Бога, по вере Господа Исуса Христа, подаются в таинстве свя­того крещения”. “Когда крещаемый нисходит, ниспускается, погружается в воду, тем как бы погребает с собою вместе все свое ветхое, греховно человеческое в ней; выходит же из воды чистым, оправданным, об­новленным христианином и видимым образом как бы прямо отрождается, воскресает для этой новой христианской жизни, подобно Господу своему Исусу Христу, погребенному в недрах земли по человече­ству и всеславно воскресшему по силе Божества”. Такого, заключает автор этого сочинения, “подлинно великого таинственного смысла крещения, изъясняе­мого притом св. апостолом, невозможно выразить обливанием”. Но, “может быть, — продолжает о. Иосиф, по-видимому, прекрасно знакомый с на­строением своих товарищей-богословов, — кто-либо скажет: вопрос о способе совершения таинства св. крещения не представляет собственно серьезной важ­ности в смысле потребности именно погружательного крещения, когда и обливательное или даже поливательное крещение тоже есть крещение, действитель­ное для того, чтобы соделаться христианином. И не крещеный погружением, а только политием воды и даже кроплением есть действительный член Тела Христова”. Да, это очень знакомое и нам рассуж­дение. Как же его опровергает цитируемый нами ав­тор? “Так могут говорить, — заявляет арх. Иосиф, — только несерьезно относящиеся к подобным предме­там”. Ведь “ежели Самому Господу Спасителю угод­но было установить спасительное таинство св. кре­щения именно чрез погружение в воде и вслед за Господом святым апостолам и древней Церкви точ­но держаться установленного Господом и соединить с ним такое знаменательное глубокое значение, то едва ли вправе последующим исповедникам христи­анской веры дерзать в установление Господне вносить какое-либо личное вчинание и, тем более, изме­нение. С принятием инославных и не могущих на­зываться православными обычаев и мнений, мы, на­пример, — православные христиане — состояли бы в опасности унизить и разрушить вселенский древний чин христианства”. “И изменение, отступление в од­ном обыкновенно ослабляет и подрывает целость и твердость всей веры, как равно наоборот: неотступное держание своего, небезразличное отношение к делам своего правого вероисповедания еще более укрепляет это свое, при несомненно высоком достоинстве его и чистейшей святости. А это уже не малость. К этому уже не след относиться безразлично”. Святая ис­тина. Против нее могут спорить только маловерую­щие или совсем неверующие лица.

Итак, вот какое учение о св. крещении излагается от лица русской господствующей церкви в ее обличи­тельной литературе, направленной против римско-ка­толических заблуждений. Погружению при крещении придается такой глубокий таинственный смысл, что без него не может быть самого таинства. Замена по­гружения обливанием или окроплением признается нарушением основного догмата христианства о смер­ти и воскресении Христовом, противлением Христу и свв. Его апостолам, изменой всей древней Церкви; это — преступление, достойное анафемы.

Но совершенно другое учение той же господству­ющей церкви о крещении мы находим в ее книгах и определениях, направленных против старообрядче­ства. Укажем прежде всего на книгу, изданную пра­вительствующим синодом в 1727 году. “Истинное оправдание правоверных христиан крещением поливательным во Христа крещаемых”. “Так как этот трактат, — говорит о нем священник А. Си­найский, — писан по распоряжению святейшего синода и издан с его одобрения и согласия, то в рас­суждениях автора его (Феофана Прокоповича) о поливательном крещении нужно видеть взгляды выс­шей церковной власти ”.По взгляду синода, вы­раженному в этом сочинении, “тайнодействие св. крещения, поливанием творимое, равно как и тво­римое погружением, есть правильное, важное и действительное; для совершения его необходимо водное омовение, а омовения, поливанием ли или погружением бываемыя, есть дело среднее, к суще­ству дела не относящееся, не чрез внешний образ омовения, а чрез внутреннюю благодать Божию, не­видимо посылаемую при совершении таинства свя­того крещения”.

Хотя прошло уже сто восемдесят семь лет со времени издания книги Феофана Прокоповича, но, судя по ее содержанию и аргументации, автор ее как будто имел под руками вышецитированные нами современные сочинения богословов господ­ствующей церкви и разбирал изложенные в них ос­нования шаг за шагом.

В изданном В.М. Скворцовым сочинении свя­щенника К. Околовича разъясняется, что “само сло­во “крестить”, употребленное в словах Спасителя, ус­танавливающих таинство крещения (Мф., 28:19) — по-гречески “ваптизин”, по-еврейски “табаль” — оз­начает собственно “погружать”, “окунывать в воду”. Следовательно, словом этим ясно указывается на Божественное установление не другого какого-либо способа крещения, как только именно спосо­ба чрез крещение [погружение] ”. Синод возра­жает: “Христос определил крещению быти водою, а не определил, дабы всеконечно погружением было, а не возлиянием”. Одинаковое значение следует при­знать за обоими видами крещения со стороны фило­логической, потому что слово “крещение” во многих местах священного Писания означает и погружение, и обливание, и даже окропление”. Против указа­ния на таинственное изображение погружением смерти и воскресения Христова синод замечает, что “все тые речи образы внешними видимыми действи­ями изобразить не узаконил Христос, но токмо узако­нил омовение”. “Довольно и от сего мощно знать, — богословствует синод, — что нужда токмо есть совер­шать таинство св. крещения образом омовения, а нет нужды, дабы омовение то было погружением, а не облиянием: понеже апостол крещение банею нарицает, а баня омовение есть, и как погружением, так и поливанием добре совершается ”. “Нет нужды совершать под единым токмо видом погружения, — снова повторяет синод, — но довольно оное так дей­ствовать, дабы изобразилося омытие”. “Но аще силу св. крещения разсудим, то и вящше увидим, что как погружением, так и облиянием равне совершает­ся таинство и благодать Св. Духа подается ”.“Такоже силу и вину таинству разумевше, не трудно познать можем, что не весьма нужно есть погруже­нием таинство сие совершать, но равне как погруже­нием так и возливанием совершается”. “Кто речет, что великаго омовения, т.е. погружения, требуем? Вода крестильная действует и вообразует очищение души, то довольно кое-нибудь делать омовение души, всяким бо омовением изобразится очищение души”. “Довольно, — еще раз подтверждает синод, — да не­кий только вид омовения будет”. Защитников же трехпогружательного крещения правительствующий синод не задумался записать в “сущие атеисты и прямые безбожники”. “Как не смешно, — читаем в “Истинном оправдании”, — что пустые и грубые су­масброды, и единой части христианскаго исповедания не знающие, но только обману простого народа чреву своему служащие, сущие атеисты, прямые безбож­ники, как таковые дерзают крещение, поливанием деемое, отметать акибы неправильное? ”.

Слушайте, современные богословы, как вы смеете отвергать поливательное крещение, — спрашивает вас синод? Вы за это безбожники, “сущие атеисты”, без всякой что ни на есть примеси. Кроме того, вы — “сумасброды”, самые пустые и грубые. Вы даже ма­лейшей “части христианского исповедания не знае­те”. Синод справедливо называет вас обманщиками, “служащими только чреву своему”.

В самом деле, чем иным, как не самым грубым обманом должно признать ваше бахвальство пред католиками, что в господствующем исповедании со­хранился “этот отличительный характер единой свя­той, соборной, апостольской Церкви — святоревнивое пребывание в видимом послушании установителям христианства”. От этого послушания и следа не оста­лось в синодальной церкви, так яростно защищаю­щей обливание. Неужели вы серьезно думаете, что католики так наивны, что не поймут вашего лицеме­рия и обмана? Книга, изданная синодом в защиту поливательного крещения, пользовалась и пользуется в господствующей церкви такою широкою известнос­тью, таким огромным авторитетом, что на нее нередко ссылаются полемисты этой церкви в своих “обличе­ниях” старообрядчества.

Не менее знаменитое, чем это творение Феофана Прокоповича, сочинение архиепископа Феофилакта Лопатинского “Обличение”, убеждая старообрядцев, что погружение и обливание имеет одинаковую силу, отсы­лает их к книге Феофана “Истинное оправдание”.

В книге “Мир с Богом”, в учении о догматах так­же говорится о равносильном значении обливания с погружением: “Имать же быти соединение формы с матернею, сие есть, имут словеса, совершающие сию тайну, глаголаны быти с погружением, или попе воз­лиянием трикратным ”.

Обливательное крещение признано в господству­ющей церкви правильным и законным в самом за­чатии ее. Друг Никона, патриарх антиохийский Макарий, писал ему в 1656 г.: “Латинян не должно пе­рекрещивать: они имеют священство и принимают все седьм таинств и все седьм вселенских соборов, поклоняются св. мощам и иконам и все они креще­ны правильно во имя Отца и Сына и Св. Духа, с призыванием Св. Троицы. Перекрещивать их зна­чило бы впадать в ересь второкрещенцев и про­тиворечить символу Веры, где сказано: “испове­дую едино крещение ”. Мы признаем их священство и никогда не хиритонисаем вновь латинских свя­щенников при обращении их в православие: так же должны признавать их крещение. Они только схизматики: а схизма не творит человека неверным и некрещенным, а творит только отлученных от цер­кви”. Годом раньше этого послания Макария в Москве состоялся никоновский собор, на котором участвовал и Макарий антиохийский. “Отцы собора объявили, что вторичное крещение поляков неза­конно, так как поляки веруют и крещают в Св. Трои­цу и не настолько разнятся от нас, как прочие ерети­ки лютеране, например, шведы, англичане, венгры и другие франкские секты, которые не соблюдают по­стов, не поклоняются иконам, не творят на себе крес­тного знамения и проч.”.

Постановления этого собора не утратили своей силы и в наше время. В печальные дни рассмотрения в Государственном Совете старообрядческого законо­проекта один из членов верхней законодательной па­латы объявил противление этому собору — и именно в вопросе о крещении — государственным преступле­нием. “Как в древней греческой церкви, — говорил протоиерей Т. Буткевич, — так и в нашей даже собор­ные постановления только тогда получали обязатель­ную силу, когда были одобряемы царским авторите­том. Так, например, в 1655 году проживавший в Моск­ве антиохийский патриарх Макарий обратил внима­ние русских архиереев на то, что практиковавшееся тогда у нас принятие в церковь поляков (т.е. ка­толиков) чрез вторичное крещение незаконно. Со­званный по этому поводу собор согласился с Мелетием (нужно с Макарием. — Ф. М.)и сделал соответ­ствующее постановление. Но для того чтобы это по­становление возымело силу, царь Алексий Михайло­вич должен был издать еще особый указ об его утвер­ждении. Ясно, что раскольники, не признающие этого соборного постановления, оказываются про­тивниками и царской воли ”. Ну, а гг. Скворцовы, свящ. Околовичи, архим. Иосифы и другие обличите­ли латинства, доказывающие, что обливательное крещение незаконно и ничтожно, — они государственные ли преступники или только, по суду синода, “сумасб­родные атеисты”? Необходимо заметить, что речь Бут­кевича, сказанная в Государственном Совете, была встречена бурными одобрениями со стороны преосвя­щенных законодателей и других представителей церк­ви. Он выражал взгляд не личный, а принадлежащий высшей церковной власти.

Особняком стоит волынский архиепископ Анто­ний. В 1904 г. он обратился к епархиальному духо­венству с воззванием об оставлении поливательного крещения. “Неоднократно волынские архиереи, — пишет арх. Антоний, — увещевали священников ос­тавить нечестивый обычай обливательного кре­щения. Его неправильность сознают и сами иереи...” “Теперь главным препятствием к обраще­нию старообрядцев к церкви является это нечести­вое небрежение святым таинством, как они и ука­зывают”. “Прошу отцов благочинных, — заключает волынский архиепископ свое послание, — потребо­вать, чтобы во все церкви были приобретены купели и священников, не умеющих погружать младенца, научить”. Замечательно, что архиепископ Антоний, ниспровергая обливательное крещение как нечестие, опирается на соборное изложение патриарха Фила­рета и 79 главу Большого Потребника. Он очевид­но признает их имеющими законную силу до насто­ящего времени. В противном случае он не руковод­ствовался бы ими.

Что же говорят об обливательном крещении при­веденные арх. Антонием авторитетные законополо­жения русской церкви? Они осуждают обливание как ересь. “Римская ересь и инех еретик такова”, — го­ворится в соборном изложении патриарха Филарета: “Мудрствуют неправо и богомерзко о непорочней бани бытия — о святом крещении и крещают: во­дою обливают, а трижды не погружают”. Соборное изложение требует поэтому вновь крестить римлян, “понеже убо еретическое крещение (как совершенное обливательно) несть крещение, но паче оскверне­ние”. Так же строго осуждается обливание и в 79 главе Потребника: “Иже не крестит в три погруже­ния во имя Отца и Сына и Святаго Духа, да будет проклят”. Именно это проклятие напомнил архи­епископ волынский Антоний своему духовенству и таким образом признал, что и синод, решительно вы­ступивший на защиту обливательного крещения, очень глубоко и основательно погрузился в это про­клятие. Любопытно, что послание Антония напечата­но было и в синодальных “Церковных Ведомостях”.

Перед нами, таким образом, два совершенно про­тивоположных между собою взгляда одной и той же церкви на таинство крещения. Вопрос о крещении оказался для иерархов и богословов этой церкви крепкою костью, около которой они вот уже 250 лет грызутся между собою с необыкновенной ярос­тью. Они обвиняют друг друга в богоотступниче­стве, в попрании первейших догматов христианства, гремят анафемами, выставляют злое обвинение в государственном преступлении, обзывают один другого пустыми и грубыми сумасбродами, глупца­ми, сущими атеистами, прямыми безбожниками. За 250 лет они не могли прийти к одинаковому веро­ванию относительно таинства крещения и в злоб­ных взаимных препирательствах по сему вопросу только скрежещут зубами. Позволительно спро­сить, что ж это за христиане, если они не знают, ка­ким должно быть первейшее христианское таинство, рождающее нас в новую жизнь. Но их незна­ние идет еще глубже. Они до сих пор еще не уяс­нили себе, из чего же, собственно, слагается таин­ство крещения, что составляет его сущность.

2. Многие пастыри и богословы господствующей церкви смотрят на таинство крещения, как на какое-то колдовство или казенный штемпель, удостоверяю­щий законность заштемпелеванной вещи. Они не при­дают никакого значения внутреннему восприятию крещаемым таинства; нисколько не помышляют и о Совершителе таинства — Духе Святом. Сущность кре­щения они полагают только в том, что сделает свя­щенник, хотя бы он творил что-нибудь и несоответ­ствующее и даже противное истинному крещению.

На иркутском миссионерском съезде 1910 г. удо­стоверен был поразительный факт. Начальник забай­кальской миссии, архиепископ Вениамин, применял антихристианский метод крещения язычников: без всякого с их стороны верования, даже без какого бы то ни было понятия о Христе и христианстве он об­ливал их водой, иногда окунал в воду. И этого было достаточно, чтобы считать их “христианами, просве­щенными св. крещением”. Как происходило подоб­ное кощунственное просвещение, об этом много раз сообщалось в печати. Вот одно из таких сообщений: “Чтобы увеличить число обращений в “православие”, миссионеры прибегали к разного рода подкупам. Бы­вали нередко случаи, когда чукчи принимали креще­ние за несколько фунтов табаку. Случалось, — сооб­щает г. Врангель, — что иные добровольно вызыва­ются и вторично крестятся и явно выражают свое негодование, когда им в том отказывают. Священ­ник, приезжающий из Нижне-Колымска на время ярмарки в Островное, обыкновенно находит несколь­ко чукчей и ламутов, которые, в надежде получить подарки, согласны на крещение. При нас также один молодой чукча объявил, что он за несколько фунтов черкасского табаку желает окреститься. В означен­ный день собралось в часовню множество народа и обряд начался. Новообращенный стоял смирно и бла­гопристойно, но, когда следовало ему окунуться три раза в купель с холодною водою, он спокойно покачал головою и представил множество причин, что такое действие вовсе не нужно. После долгих убеждений со стороны толмача, причем, вероятно, неоднократно упо­минался обещанный табак, чукча, наконец, решился и с видимым нехотением вскочил в купель, но тотчас же выскочил и, дрожа от холода, начал бегать по ча­совне, крича: “Давай табак! Мой табак!” Никакие убеждения не могли принудить чукчу дождаться окончания действия: он продолжал бегать и скакать по часовне, повторяя: “Нет! Более не хочу, более не нужно! Давай табак!”. Сознательно крестить совер­шенно неверующего человека и обещать ему за это вместо благодатных даров несколько фунтов табаку — разве это не антихристианский акт? Он является не случайностью в миссионерской деятельности того или другого священника господствующей церкви, старающегося во имя карьеры как можно больше со­вершить подобных кощунственных актов: это — практический результат богословского понимания таинства крещения. Раз сущность крещения сино­дальные богословы понимают только в действиях священника, то незачем заботиться ни о вере крещаемого, ни о его мотивах принятия крещения. Табак, так табак — не все ли равно; лишь бы к этому лицу священник приложил казенный штемпель, кощун­ственно называемый крещением.

Бывали случаи, что священники господствующей церкви крестили татар даже заочно. В 1905 г. была подана министру внутренних дел “записка” мусульман, уполномоченных от крестьян Казанской губ. Тетюшевского уезда деревень: Кукшум Балтаевской волости, 2-го Чермшана Таябинской волости и Беловолжка Амикеевской волости. В “Записке” говорилось: “Как пер­воначальный акт причисления нас, мусульман, в лоно православия носил чисто произвольный и случайный характер, так и во всех последующих действиях адми­нистрации и духовенства, направленных к сохранению нас в православии, трудно было бы усмотреть какую-либо последовательность. Над некоторыми из нас со­вершали обряд заочного крещения и записывали в клировые ведомости православными именами, некото­рые же этому обряду не подвергались. И хотя те и дру­гие фактически исповедовали мусульманскую религию, формально они различались друг от друга. Лица пер­вой категории считались православными, к ним предъявлялись требования, как к православным, они подвергались различным преследованиям, якобы за от­падение к магометанству, их судили, наказывали”.

Любопытно было бы посмотреть, как ухитряются пастыри синодальной церкви совершать заочное кре­щение: кого они в данный момент обливают или по­гружают, над кем совершают миропомазание, постри­жение волос, одеяние и т.п. действия. В то время как крещаемые заочно татары, может быть, спали или от­правляли какие либо естественные потребности, их вводили в сонм православных каким-то странным, чтобы не сказать более, способом. Таинство крещения было превращено в какую-то своеобразную артилле­рию, действующую на далеком расстоянии. Живешь себе спокойно, ничего не подозревая, и вдруг тебе объявляют, что ты — крещен. Ловко.

Иркутский съезд, отметив, что “многие инородцы крещены без надлежащего оглашения, признал не­обходимым, чтобы крещеные инородцы были утвер­ждены в истинах веры”. Съезд высказался только о крещеных уже инородцах. Относительно же приступающих к таинству крещения он не вынес определенного решения: нужно ли их предвари­тельно “оглашать” или просто крестить без всякого приготовления их к этому таинству? Очевидно, и съезд мало придавал значения душевному перелому крещаемого лица. И для него крещение — не более, как заклинательный заговор.

Третий миссионерский съезд, бывший в Казани в 1897 г., постановил отбирать у старообрядцев детей и крестить их в господствующей церкви, если они рождены от брака, заключенного в этой церкви. Это постановление показывает, что и казанский съезд был не лучшего верования в таинство крещения, чем нижнеколымский иерей, крестивший чукчу за табак. Детей старообрядцев иереи господствующей церкви нередко крестили по насилию. Были распоряжения епархиальных архиереев следить за рождениями в старообрядческих семьях и крестить рожденных младенцев без воли родителей.

Смоленский епископ Никанор сообщил смоленско­му губернатору письмом от 22 октября 1896 г. за № 12409, что “на совратившихся в иноверие, раскол, сектантство, даже в язычество, должно смотреть юридически, т.е., если они записаны в православные метрические книги по рождению, как на православ­ных ”.Епископ Никанор также не придавал никако­го значения душе человека, ее верованию. Нужен был только штемпель “православия”. В этом и вся суть. Вследствие означенного письма смоленского ар­хиерея было сделано распоряжение всем полицейс­ким чинам Смоленской губернии: “Иметь строгое наблюдение за раскольниками при рождении и по­гребении, чтобы со стороны их не было отнюдь допус­каемо отступление от установленных законом прав при совершении их обрядов. И если встретится со­мнение, по какому обряду должно быть совершено погребение того или другого лица из умерших у рас­кольников, т.е. по-православному или раскольника­ми, — о каждом таком случае тотчас доводить до сведения местного приходского священника и затем уже руководствоваться его указанием. Для точного и неупустительного выполнения всего вышеизложен­ного гг. приставам, через непосредственно подведом­ственных им урядников, сотских, десятников должно иметь за всем этим строгое наблюдение и независи­мо от сего чрез тех же урядников объявить об этом всем сельским старостам, обязать их также сооб­щать обо всех случаях: рождении и смерти, и дру­гих, совершаемых раскольниками обрядов к явному оказательству публичного раскола, или местному по­лицейскому сотскому, или уряднику, а эти последние обязаны тотчас же доносить вам для соответствую­щих распоряжений”.

Старообрядцы в своей родной стране всегда были в ином положении, чем инородцы. Последние получали всякие подарки в придачу за совсем даровое креще­ние. Старообрядцы же сами дарили всем, что было у них, и всех, кому только охота была брать с них, чтобы только не совершали кощунства над ними и их деть­ми. Но дело не в этом печальном положении корен­ных сынов России, а в том, что пастыри и архипасты­ри господствующей церкви признавали и признают со­вершаемое ими крещение не таинством, в котором Дух Святый перерождает душу крещаемого лица, а простым клеймом, свидетельствующим, что заклей­менное лицо принадлежит к господствующему испо­веданию, хотя бы оно отступило “даже в язычество”. Насильно совершая крещение над детьми старообряд­цев, пастыри господствующей церкви в этих случаях, как и во многих других, копировали латинских иезуи­тов. Последние, говорится о них в “Христианском Чтении”, “насильно вторгались в дома православных с предложением своих услуг и даже тщательно наблю­дали, где родятся дети, чтобы поспешить совершать над ними крещение по латинскому обряду”.

3. Не только над неверующими людьми господствую­щая церковь допускает крещение, она признала воз­можным крестить еще нерожденных младенцев. “Яко егда неудобное будет рождение, — говорится в книге “Мир с Богом”, — отроча же в утробе матерней, близ смерти сущее, показывало бы главу точию, или иную начальнейшую телеси часть, являющую отроча живо быти; тогда убегающи беды смертные на отроча, имать и абие крестити баба, или кто-либо, поливая ону часть, яже быся показала, и глаголя словеса совершающа: во имя Отца и Сына и Святаго Духа” “Но аще бы иму­щая родити умерла не родьши, тогда грешат иже не изъемлют абие отрочати живаго, прорезавши сохранно утробу мертвыя матере и изъемше не крестят”.

В 1910 г. почти во всех газетах было сообщено о та­ком факте крещения: “Интересный случай из церков­ной практики произошел на днях в одной деревне Ус­сурийского края. Священник собирался в отпуск и не имел заместителя. Деревенская баба хохлушка, нахо­дившаяся в последнем периоде беременности, видя, что духовного отца долго в селе не будет, попросила батюш­ку заранее окрестить ребенка, находящегося в утробе матери. Умный священник немедленно согласился, причем выдал две метрики — на младенца мужского пола (Прокопия) и женского (Евдокию). Мать-рожени­ца, таким образом, сделалась гарантированной от вся­ких формальностей в будущем: мальчик родился — будет Прокопий, девочка — метрика имеется на Евдо­кию”. Священник, в сущности, исполнил то, что пред­писывает книга “Мир с Богом”. Этот курьезный случай лишний раз подтверждает, что духовенство господ­ствующей церкви действительно смотрит на таинство крещения, как на какое-то заклинание. Что-то там прочитал священник, что-то сделал, и, разумеется, кое-как, с обычным в господствующей церкви небрежени­ем — и вот вам крещение. Известно, что никонианс­кие иереи, глубже других проникнутые подобным взглядом на крещение, совершали его даже над четве­роногими животными. Справки об этом имеются очень скандального свойства. Чтобы не смутить наших чита­телей, мы их не приводим. Достаточно и того, что нами выше указано. И из этого ясно, что многие пастыри и богословы господствующей церкви имеют антицерков­ное и антихристианское верование относительно пер­вейшего таинства христианского — крещения, совер­шаемого внутри самой церкви ее собственными свя­щеннослужителями.

4. Что же касается крещения, совершаемого вне церкви, то и по этому вопросу богословы и миссио­неры синодальной церкви не пришли к единому ве­рованию. Миссионеры, вышедшие из школы Павла Прусского, учили и учат, идя по следам своего учи­теля, что вне церкви не может быть ни одного таин­ства, в том числе и крещения. Если же церковь не перекрещивает некоторых еретиков, то делает это не потому, что признает за ними действительность кре­щения, а лишь по снисхождению. Известный ответ, приписываемый Тимофею Александрийскому, что если бы перекрещивать еретиков, то “не быся чело­век скоро обращал от ереси, покрещения стыдяся”, приводится в многочисленных миссионерских бро­шюрах, написанных и самим Павлом Прусским, и его учениками. Они неуклонно и настойчиво пропо­ведуют в своих сочинениях и на публичных беседах, что совершенное у еретиков крещение “несть кре­щение”. Право крестить они признают только за православными священнослужителями. Самая вера еретиков, по понятию этих миссионеров, делает их священнодействия преступными и ничтожными.

Совершенно иначе смотрят на еретиков и их таин­ства, главным образом крещение, богословы и миссио­неры академического воспитания и образования. “Как не уничтожаются действительность и истин­ность таинства грехами совершающего оное, так, — уверяет петербургский миссионер г. Булгаков, — не уничтожаются оные и грехами приемлющего; еретики суть те же грешники, не сохранившие закона веры и заповедей Господних или любви, которая есть испол­нение закона; а если святость таинства не оскверняет­ся грехами человека вообще, то она не может осквер­ниться и грехом еретика, когда он совершает таинство по Господню учреждению. Посему крещение, совер­шенное еретиком по Господню учреждению, с призы­ванием имени Св. Троицы, есть крещение Христа, которое свято, а не еретика. Как Божественное уч­реждение или Господня собственность таинство кре­щения, таинство возрождения, всегда, где бы ни было совершено, в церкви или вне ее, кладет на человека не­изгладимую печать или знак, который не может быть истреблен и не требует возобновления, подобно тому воинскому знаку, который выжигается на руке римс­кого воина для напоминания ему о его обязанностях, который делает известными беглецов и подвергает их наказанию и который, раз отпечатлен законным ли полководцем или бунтовщиком, не изменяется и не возобновляется у пойманного беглеца”. В подтверж­дение своего взгляда на крещение еретиков г. Булга­ков ссылается на книгу священника А. Серафимова: “Правила и практика церкви относительно присоеди­нения к православию неправославных христиан” и на “Послание восточных патриархов”. В этих двух про­изведениях определенно говорится, что крещение, совершенное еретиками во имя Св. Троицы, есть святое таинство Христа, собственность Божия. “Мы почита­ем, — говорят восточные патриархи в своем посла­нии, — ложным и нечестивым то учение, будто бы несовершенством веры нарушается целость и совершенство таинства. Ибо еретики, которых при­нимает Церковь, когда они отрекаются от своей ереси и присоединяются ко вселенской Церкви, получили крещение совершенное, хотя имели веру несовершен­ную”. Стало быть, этих еретиков преступно перекре­щивать, хотя бы они совсем не стыдились перекрещи­вания. Нечестивым и ложным восточные патриархи, очевидно, называют то учение, которое проповедуют миссионеры школы Павла Прусского. Они, по приго­вору патриархов, есть лжецы и нечестивцы.

В одной из своих книг богословы господствующей церкви утверждают, что совершать крещение может совсем неверующий и некрещенный человек. “Мо­жет крестить, — учит книга “Мир с Богом”, — паче же и той, иже и сам есть некрещенный и неверный точию дабы имел намерение творити то, еже творит Церковь Христова, егда крещает”. Выше мы виде­ли, что богословы господствующей Церкви всю силу таинства крещения заключили в действиях своего священнослужителя. Здесь же они определяют дей­ственность таинства “намерением” крестящего, не придавая, по-видимому, никакого значения ни отсут­ствию в нем веры, ни тому, что он сам еще не просве­щен крещением. Это раскрывает, что синодальные бо­гословы сами нуждаются в истинном христианском просвещении. Без него же они не в состоянии опреде­лить, в чем же заключается сущность св. крещения.

5. Различно они смотрят и на крещение, самозванцем совершенное. В беседах с старообрядцами и в своих со­чинениях, направленных против старообрядческой иерархии, они доказывают, что крещение самозванцев недействительно. Известные слова блаженного Симеона Фессалоникийского, что крещенные самозванцами “не крещении суть”, приводятся почти во всех миссионерс­ких сочинениях. “Богопроповедники святые апостолы определили, — читают миссионеры старообрядцам, — что освящение от Божественного крещения должно быть по­даваемо верным чрез епископов и пресвитеров. Ибо в 46 и 47 правиле они говорят буквально следующее: “Епис­копа или пресвитера, приявших крещение или жертву еретиков, извергати повелеваем. Епископ или пресвитер, аще по истине имеющего крещение вновь окрестит или аще от нечестивых оскверненного не окрестит, да будет извержен, яко посмевающийся Кресту и смерти Господ­ней и не различающий священников от лжесвященни­ков”. Итак, “кто говорит, что не должно крестить кре­щенного мирянином-лжесвященником, и не освящен­ного по истине, тот, как мне кажется, — разъясняет Вальсамон, патриарх антиохийский, — явно противит­ся сим правилам; ибо он, вопреки предписанию их, приемлет ложное крещение мирянина-лжесвященни­ка” (Толкование Вальсамона на 18 правило сардикийского собора). Приводят миссионеры и следующее определе­ние блаженного Фотия, святителя константинопольского: “Тех же, которые крещены самозванцами, мы никак не признаем приявшими благодать Духа, а потому и опреде­ляем, что они должны быть и крещены водою, и пома­заны миром. В этом случае мы следуем апостольским правилам, которые строго претят тем, кто не крестит при­явших крещение от нечестивых и кто, таким образом, не различает священников от лжесвященников”.

Такого взгляда на самозванное крещение держался и Никон-патриарх. Признавая своего заместителя по кафедре, крутицкого митрополита Питирима, само­званцем, он делал вывод, что “вси от него постановле­нии пресвитеры и диакони и прочии причетницы чуж­ды священия. И елицы от тех крещении, ниже христиане нарицати тоже лепо есть. Такожде и вси, елицы ему приобщишася: митрополиты, еписко­пы и прочии священнаго чина, и мирстии люди, кто-нибудь, по святым правилом, извержени и отлучени”. Указывая на правила соборов, Никон пишет: “Мирс­кого суда у царя просяй — не епископ. Такожде и прочий священнаго чина, оставивше церковные суды, к мирским судиям прибегнут, аще и оправданы бу­дут — извергнутся. И елицы ныне митрополиты, ар­хиепископы и епископы, архимандриты, игумены, священницы и диаконы, и прочии пречетницы церковнии, чрез Божественныя правила под суд царский и прочих мирских людей ходят: митрополиты уже несть к тому достойни именоватися митрополитами, тако ж и архиепископы, даже до последних, аще и в чину себе сочетавают и священных одежд лепотами (украшенными) являются, яко митрополиты и архи­епископы и прочий, по святым Божественным кано­нам извержены суть; тем же: и елика освящают — не освящени суть, елико благословляют — не благословени суть, ибо от тех крещени — не крещени, и поставлени — не причетницы”....

На самом же деле господствующая церковь прини­мает крещение от самозванцев, считая его не только действительным, но и святым. Мы видели уже, что в книге “Мир с Богом” богословы ее допускают, что крещение может совершать даже атеист, ни во что не верующий и некрещеный. Она признает действитель­ным крещение и у протестантов, к которым, соб­ственно, и относятся слова Симеона Фессалоникийс­кого, что у них нет ни рукоположения, ни крещения. Принимает она крещение и от старообрядческих свя­щеннослужителей, хотя в то же время признает, что они — самозванцы и даже “горее нечестивых бесов”. Это любимое выражение ее миссионеров не сходит с их уст, когда они громят старообрядческую иерар­хию. Говоря же о крещении, совершенном служите­лями этой иерархии, они доказывают, что от этих “горших нечестивых бесов” крещение действительно и даже свято. О самих же бесах нечего и рассуж­дать. От них богословы господствующей церкви с особой радостью примут “крещение”. Ведь бесы не только “веруют”, но и “трепещут” перед Богом (Иаков, 2:19). Они, во всяком случае, лучше тех, кото­рые “горше” их. Это какая угодно логика подтвер­дит, даже миссионерская.

Спрашивается: во что же веруют богословы и мис­сионеры господствующей церкви, когда говорят в символе веры: “...верую во едино крещение?” Они обманывают Бога, ибо признают не одно крещение, а несколько. Они признают крещение: 1) трехпогружательное, 2) обливательное, 3) еретическое, 4) само­званное, 5) кощунственное и 6) какое угодно, включи­тельно до атеистического и заочного, совершаемого и над отсутствующими неверами и даже над нерожден­ными еще детьми. Чего можно ждать от таких “бого­словов”, если они по самому важнейшему христианс­кому таинству имеют дикие, сумасбродные верования и ползут в разные стороны, как старая, изношенная ветошь. Ну и богословы! А еще бесцеремонно лезут к старообрядцам с своими обличениями насчет вещеверия и еретичества. Сами не в силах разобраться в самых очевиднейших “вещах”, не способны понять сущности св. крещения, а берутся просвещать дру­гих. Вот они — дыромоляи и вещеверы!

Синодальное ведомство разложилось на многочис­ленные секты, а самая опасная и вредная из них — это секта дыромоляев и вещеверов, которую составля­ет огромнейший штат богословов и миссионеров гос­подствующей церкви. Вера у них — пустая дыра, в которую можно вставить какой угодно догмат. Их вера, что дышло: куда повернул, туда и вышло! А всякие вещи, начиная с денег, из-за которых они слу­жат, и кончая табаком, которым они награждают чукчей при крещении вместо креста Христова, они считают своим культом и молятся им, как величай­шей святыне.