Православном Свято-Тихоновском богословском институте 8 страница

И вот когда после революции было введено поминовение властей, то очень многие пришли в смущение: можно ли молиться во время Литургии верных за неверных, за богоборцев, можно ли поминать там, где не поминаются даже оглашенные, коммунистов, гонителей Церкви?

На эту тему было очень много споров в конце 20-х годов, были даже расколы. Предлагались и иные формулировки поминове­ния, например, формула, которая предлагалась на Соборе в 1917 году: "Еще молимся о Богохранимей стране нашей Российской и о спасении ея". Митрополит Кирилл предлагал формулу, заимство­ванную из практики Константинопольской Церкви в период турец­кого ига: "Еще молимся о еже избавитися стране нашей от горь­кого мучительства безбожныя власти". Примерно такая формули­ровка принята Зарубежной Церковью при поминовении России. Но у нас в Церкви была принята та, что более всего совпадает с ука­занием Апостола Павла молиться о властех.

Нужно помнить, что время, когда было написано это посла­ние, было далеко не безоблачно, это тоже было время, когда у власти стояли языческие императоры, в частности императоры — ­гонители Церкви и христиан. Поэтому это место из послания Апостола Павла очень важно для нас. Именно здесь, в этой молитве, наиболее подробно как бы цитируется это послание, где сказано: "Еще молимся о Богохранимей стране нашей, властех и воинстве ея. Даждь им, Господи, мирное правление, да и мы в тишине их тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте". То есть здесь подробно объясняется, в каком смысле мы молимся о властях. Мы не поминаем их на проскомидии так, как поминаются православные люди. Мы молимся о них в том смысле, чтобы Господь даровал им мирное правление и дал бы нам жить в тишине этих властей, чтобы была тишина, несмотря на их, может быть, и богоборчество, и атеизм, чтобы мы могли в этой тишине пожить тихое и безмолвное житие во всяком благочестии и чистоте. С таким прибавлением очень ясным рассеиваются все сомнения: никакого кощунства, никакого отступления от апостольского слова или от смысла древнехристианского помино­вения здесь нет.

К сожалению, такое разъяснение содержится только в той молитве, которая читается тайно. В сугубой ектении оно сокра­щено, там сказано просто "да тихое и безмолвное житие поживем", а в мирной ектении просто говорится о Богохранимей стра­не нашей, властех и воинстве ея. Но мы должны знать, в каком смысле поминается здесь власть, не являющаяся церковной, без­божная власть.

После пролога этой молитвы, прочитанного в алтаре тихо, делается громкий возглас: "В первых помяни, Господи, Великаго господина и Отца на­шего Алексия, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, и Господина нашего Преосвященнейшего митрополита... (или епископа), ихже даруй святым Твоим Церквам в мире честных, здравых, долгоденствующих, право правящих слово Твоея истины".

Это очень важное поминовение, где говорится, что мы прежде всего поминаем Патриарха и епископа той епархии, в которой находится данная Церковь. Это место указывает на нашу церков­ную принадлежность, нашу церковную юрисдикцию.

Если бы мы с вами пришли в приход Зарубежной Церкви, то по всей службе мы бы не отличили ее службу от православной службы. Все совершается так же, как и у нас. Но на этом месте, так же, как и на великом входе и в ектениях, будет поминаться другой епископ. По этому поминовению можно всегда понять юрисдикционную принадлежность Церкви и прихода. Это дается не только для информации — это есть исповедание своей принадлеж­ности канонической Православной Церковью.

После этого поминовения певцы поют: "И всех и вся". То есть, это всё продолжается одна молитва. А священник продолжа­ет про себя: "Помяни, Господи, град сей, в немже живем, и всякий град и страну, и верою живущих в них. Помяни, Господи, плавающих, путешествующих, недугующих, страждущих, плененных, и спасение их. Помяни, Господи, плодоносящих и добротворящих во святых Твоих церквах и поминающих убогия и на вся ны милости Твоя низпосли".

И дальше возглас: "И даждь нам единеми усты и единем сердцем славити и воспевати Пречестное и Великолепное Имя Твое, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки ве­ков. Аминь". И опять возглас: "И да будут милости Великаго Бо­га и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами". Здесь священ­ник поворачивается к народу и благословляет его. А хор отвеча­ет: "И со Духом твоим".

И хотя конец анафоры в разных трудах не одинаков (сущест­вует несколько разных толкований о том, где кончается анафо­ра), мы можем сказать, что анафора кончается именно здесь. Главная часть Литургии начинается после возгласа диако­на: "Встанем добре, встанем со страхом, вонмем, Святое Возноше­ние в мире приносити" словами "Милость мира, Жертву хваления" и заканчивается возгласом священника: "И да будут милости Вели­каго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами".

Как видим, там милость — и здесь милость Христова, ми­лость Божья призывается на нас. После этого диакон исходит на амвон и возглашает особенную ектению, которую мы больше нигде в богослужении не встретим, она присутствует только в чине Ли­тургии. Начинается эта ектения тоже особым образом: "Вся святыя помянувше, паки и паки миром Господу помолимся". Затем: "О принесенных и освященных Честных Дарех Господу помолимся".

И тут можно спросить: что же это значит? Принесены и освящены Святые Дары, то есть на престоле у нас теперь присутствуют Тело и Кровь Христовы, какой же смысл о них мо­литься? Пока это были хлеб и вино, мы молились о том, чтобы Господь преложил их в Тело и Кровь Христовы. А теперь, когда это преложение уже совершилось, какой смысл молиться о Святых Дарах? В следующем прошении этот смысл объясняется очень важ­ными, драгоценными словами:

"Яко да Человеколюбец Бог наш, приемь я (то есть их) во святый, и пренебесный, и мысленный Свой Жертвенник, в воню благоухания духовнаго, возниспослет нам Божественную благодать и дар Святаго Духа, помолимся". То есть мы молимся не в обыч­ном русском смысле ("молимся о Святых Дарах" как "молимся о ком-то"), тут по-русски понимается всегда, что мы молимся о чем-то, что должно совершиться с предметом нашего моления. А по-славянски предлог "о" имеет более широкий смысл, и когда мы говорим "молимся о Святых Дарах", то здесь вполне может поме­щаться смысл совсем другой: молимся о том, чтобы Господь, при­няв Святые Дары, возниспослал нам Божественную благодать и дар Святаго Духа.

После этого следует продолжение обычной просительной ек­тении:"О избавитися нам от всякия скорби..., Заступи, спаси, помилуй..., Дне сего совершенна, свята, мирна и безгрешна, у Господа просим" и так далее. Священник в это время читает мо­литву:

"Тебе предлагаем живот наш весь и надежду, Владыко Чело­веколюбче, и просим, и молим, и мили ся деем: сподоби нас при­частитися Небесных Твоих и Страшных Таин, сия священныя и ду­ховныя Трапезы, с чистою совестию, во оставление грехов, в прощение согрешений, во общение Духа Святаго, в наследие Царствия Небеснаго, в дерзновение еже к Тебе, не в суд или во осуждение".

Это уже молитва перед причащением, и последний возглас ектении, последнее прошение тоже здесь совершенно особенные: "Соединение веры и причастие Святаго Духа испросивше, сами се­бе, и друг друга, и весь живот наш Христу Богу предадим". За­тем священник делает тоже особенный возглас: "И сподоби нас, Владыко, со дерзновением, неосужденно смети призывати Тебе, Небеснаго Бога Отца и глаголати:...". И люди — весь храм ­поют политву "Отче наш" — молитву Господню.

Здесь вполне уместно сказать, что молитва Господня в этом месте поется не случайно. Вполне естественно, что самая глав­ная молитва должна входить в чин Литургии, самой главной служ­бы нашей. Но можно сказать и больше. Вы помните, что в молитве Господней есть слова: "Хлеб наш насущный даждь нам днесь". Обычно мы понимаем это прошение о хлебе насущном в том смысле, чтобы Господь дал нам пропитание. Но многие Святые Отцы толку­ют это прошение и в смысле литургийном: чтобы дал Господь нам тот хлеб, который есть Плоть Его.

Вы помните, как в 6 главе Евангелия от Иоанна Господь го­ворит об этом хлебе, сшедшем с небес: кто не будет есть этот хлеб, тот не может наследовать жизнь вечную. Это есть истинное брашно. Многие отцы так и толкуют эту молитву как молитву о Литургии. Поэтому вполне естественно, что здесь помещена эта молитва о том, чтобы Господь не лишил нас этого небесного хле­ба.

Затем возглас священника: "Яко Твое есть Царство, и сила, и слава, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков". Потом священник говорит снова: "Мир всем. Главы ваша Господеви приклоните". И следует еще одна молитва:

"Благодарим Тя, Царю Невидимый, Иже неисчетною Твоею си­лою вся содетельствовал еси и множеством милости Твоея от не­бытия в бытие вся привел еси. Сам, Владыко, с небесе призри на подклоньшия Тебе главы своя; не бо подклониша плоти и крови, но Тебе, Страшному Богу.

Ты убо, Владыко, предлежащая всем нам во благое изравняй, по коегождо своей потребе: плавающим сплавай, путешествующим спутешествуй, недугующия исцели, Врачу душ и телес".

И возглас: "Благодатию, и щедротами, и человеколюбием Единороднаго Сына Твоего, с Нимже благословен еси, со Пресвя­тым и Благим и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь".

Это снова молитва особенная, она объединяет в себе как бы сразу все. Она начинается словами: "Благодарим Тя" — значит это молитва благодарственная, и вся Литургия — это благодаре­ние, Евхаристия. В то же время в этой молитве говорится о том, чтобы Господь сподобил нас своей особенной милости, что выра­жается словами "призри на ны" — "призри на подклоньшия Тебе главы своя", то есть на тех, кто здесь присутствует, призри, участников Литургии сподоби Своей милости особенной.

А дальше содержится в этой молитве еще ходатайство о всех плавающих, путешествующих, недугующих, об их исцелении. И, на­конец, читается последняя молитва перед заключительным литур­гийным моментом:

"Вонми, Господи Иисусе Христе, Боже наш, от святаго жили­ща Твоего и от Престола славы Царствия Твоего и прииде во еже освятити нас, Иже Горе со Отцем седяй и зде нам невидимо спре­бываяй. И сподоби державною Твоею рукою преподати нам Пре­чистое Тело Твое и Честную Кровь, и нами — всем людем".

Как видите, это уже молитва о причастии: "И сподоби дер­жавною Твоею рукою преподати нам Пречистое Тело Твое и Честную Кровь, и нами — всем людем". И после этого священник мо­лится: "Боже, очисти мя, грешнаго, и помилуй мя" трижды, а диа­кон на амвоне провозглашает: "Вонмем".

Здесь заключительный момент Литургии. Священник, трижды помолившись и поклонившись, подходит вновь к престолу, берет обеими руками Святой Агнец и вновь возносит его, уже отдельно, поднимает над дискосом, громко возглашая: "Святая Святым!".

Такое возношение было еще в середине анафоры, когда диакон или священник поднимал дискос и Чашу, а в это время возг­лашалось: "Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся". А вот теперь уже освященный Агнец снова возносится со словами "Святая Святым!". И хор поет: "Един Свят, Един Господь Иисус Христос, во славу Бога Отца. Аминь". А диакон, войдя в алтарь и приблизясь к Престолу, говорит: "Раздроби, владыко, Святый Хлеб".

Священник говорит: "Раздробляется и разделяется Агнец Бо­жий, раздробляемый и неразделяемый, всегда ядомый и никогдаже иждиваемый, но причащающияся освящаяй". Говоря эти слова, он разламывает Агнец на четыре части. Вы помните, как на проско­мидии Агнец надрезался крестообразно. Вот по этим разрезам священник разделяет Агнец на четыре части и помещает их на дискосе таким образом: сверху частицу "ИС", снизу частицу "ХС", частицу "НИ" — с северной стороны дискоса, частицу "КА" — с южной стороны.

Затем диакон говорит: "Исполни, владыко, Святый Потир". Священник берет частицу "ИС" и погружает его во Святую Кровь в Святой.Потир со словами: "Исполнение Духа Святаго". Тогда диакон подносит теплоту, т.е. горячую воду в специальном сосуде или в ковшике, и говорит: "Благослови, владыко, теплоту".

Священник благословляет теплоту рукой крестообразным зна­мением и говорит: "Благословенна теплота святых Твоих, всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь". И диакон вливает эту теплоту в Святую Кровь в Потир. Это древний обычай, ставший многовековой традицией. Этому вливанию теплоты придается осо­бенное значение — это "теплота святых Твоих", полагается, что­бы Чаша слегка согрелась от этой теплоты. В "Учительном из­вестии" даже есть прещение на священника, который будет при­чащать холодной Кровью Господней. Чаша должна быть хотя бы слегка теплой. Это особенно можно понять, если мы вспомним, что в наших северных странах прежде храмы бывали очень холод­ными зимой, потому что не было центрального отопления, обогре­вались храмы печками. И бывало иногда очень холодно в алтаре, поэтому вполне могло получиться так, что Чаша со Святою Кровью во время Литургии остывает настолько, что делается как бы ле­дяной. Причащать такой холодной Кровью воспрещает "Учительное известие". Теплота здесь символизирует теплоту святости, теп­лоту веры, теплоту любви, теплоту жизни и благодати Божией. Так что эта традиция имеет под собой естественное основание.

После этого священник берет частицу "ХС" и разделяет ее — если служит с диаконом, то на две части, если сослужащих боль­ше, то по количеству сослужащих ему священников и диаконов, как бы много их ни было. Если служит Патриарх, бывает 50 сослужащих епископов, священников и диаконов. И все равно частица разделяется по числу служивших (в этом случае Агнец берется большой).

Затем священник говорит: "Диаконе, приступи". Священник и диакон (или епископ) совершают земной поклон и даже читают ко­ленопреклоненную молитву перед Престолом, особенно усердную молитву. Обычно говорят молитву "Ослаби, остави, прости..." или молитву своими словами. Некоторые говорят: "Се, присту­паю...". Диакон говорит, целуя и поклоняясь Престолу: "Препо­даждь ми, владыка, Честное и Святое Тело Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа". Священник берет частицу Тела Христова и говорит, скажем, так: "Александру, священнодиакону, преподается Честное и Святое и Пречистое Тело Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, во оставление грехов его и в Жизнь Вечную". И вкладывает в руки диакона частицу Святого Тела Христова. Диакон целует руку священника и благоговейно стано­вится сбоку от Престола.

После этого священник берет другую частицу и читает мо­литву: "Верую, Господи, и исповедую...", которую мы обычно слы­шим перед причастием. Потом "Вечери Твоея Тайныя". Затем про­износит: "Честное и Пресвятое Тело Господа и Бога и Спаса на­шего Иисуса Христа преподается мне (имя), священнику, во оставление грехов моих и в Жизнь Вечную". И вместе с диаконом и с сослужащими причащается Тела Христова.

Если служит епископ, то он причащается первым сначала Те­ла Христова, потом от Чаши, потом причащает священников и диа­конов. Если служат несколько священников, то сначала причаща­ются все священники, а потом уже все диаконы.

Важно здесь то, что после того, как все причастились Тела Христова, священник берет в руки Чашу со словами: "Честныя и Святыя Крове Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа причащаюся аз, раб Божий, священник (имя), во оставление грехов моих и в Жизнь Вечную. Аминь". Обычно священник отпивает от Чаши трижды со словами: "Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь". Потом целует Чашу со словами: "Се прикоснуся устнам мо­им, и отымет беззакония моя, и грехи моя очистит". И дальше говорит: "Диаконе, приступи".

Подходит диакон со словами: "Се прихожду к Безсмертному Царю и Богу моему. Преподаждь ми, владыко, Честную и Святую Кровь Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа". И священник из своих рук дает ему причаститься от Чаши трижды — так же, как причащался сам. Если служит епископ, то он причащает так священника и диакона.

Для чего я так подробно рассказываю вам о том, чего вы никогда не можете видеть, кроме как на Пасху, на Пасхальную седмицу? Для того, чтобы сказать, что именно так в древности причащались все христиане. Каждый христианин, и мужчина и жен­щина, подходили к Престолу и получали из рук священника или епископа частицу Тела Христова и причащались ей. Затем подхо­дили во второй раз, и священник причащал их от Чаши.

Это, конечно, очень величественный и прекрасный образ причастия, и нам приходится сожалеть, что сейчас миряне так не причащаются. Но причина этого ясна: после эпохи гонений на христиан, когда множество недавних язычников после Миланского эдикта начали принимать Святое Крещение и стали строиться большие базилики, которые наполнялись тысячами людей, в Церкви наступила новая эпоха. В храмах появилось очень много людей теплохладных — таких, которые приняли христианство, вовсе не предполагая отдать Господу всю свою жизнь, не имея той любви, того благоговения, которые имели мученики-первохристиане, го­товые умереть в страшных страданиях за свою веру.

Соответственно этому во время причастия Святых Христовых Таин стали возникать тяжелые злоупотребления. Получив в свои руки Тело Христово, многие обращались с Ним неблагоговейно: роняли крошки на пол, выходили из храма, имея в руках Тело Христово, или уносили Его с собой. И тогда священноначалие приняло меры. Мирян стали причащать другим образом. После того как прича­стились священнослужители в алтаре, священник берет частицы "НИ" и "КА" и раздробляет их на много-много частей, но теперь уже не дает их в руки причащающимся, а погружает в Святую Чашу. Потом Чаша выносится на амвон, и все причастники причащаются лжицей сразу двумя видами — Телом и Кровью Христовыми, что позволяет избежать всяких злоупотреблений, неблагоговейного и ко­щунственного обращения со святыней.

Образ нашего причастия сильно отличается от причастия ка­толического, потому что католики опять несколько упростили способ причащения. Прежде всего, они стали приготавливать хлеб, который должен стать Телом Христовым, иначе, чем православные. Они готовят его из опресноков, т.е. это хлеб не квасной, а пресный. Мы наши просфоры, и античные в том числе, готовим из обычного дрожжевого теста, а католики усвоили практику ветхо­заветную и готовят этот хлеб из пресного теста. Кроме того, если у нас Агнец вырезается из большой просфоры, то у них при­готавливаются так называемые облатки. Пластинки с печатью, разделенные на множество частичек, очень твердые, освящаются во время мессы и очень легко разламываются на частички. Это и есть облатки.

Самое серьезное искажение православной практики католиками состоит в том, что эти облатки не погружаются в Чашу, миряне причаща­ются, как говорят, под одним видом — только Тела Христова. Месса католическая признается нами как Литур­гия и как благодатное Таинство. Мы считаем, что они причаща­ются Тела и Крови Христовых, у них есть это Таинство. Но на самом деле они причащаются только Тела Христова. Под двумя ви­дами причащаются только священнослужители. Только они отпивают от Чаши, а мирянам — вероятно, тоже из соображений безо­пасности, чтобы не было злоупотреблений — даются только облат­ки.

Это повлекло за собой еще одно очень тяжелое искажение. Поскольку был догматизирован такой способ причастия — под од­ним видом, — стало понятно, что детей маленьких причащать нельзя, т.к. ребенок проглотить облатку не может. Мы маленьких детей тоже причащаем под одним видом — Святой Кровью. Но счи­таем это достаточным потому, что в эту Святую Кровь уже погру­жено Тело Христово, в Святой Чаше есть полнота — и Тела, и Крови Христовых. Мы берем на лжицу Святой Крови и даем младенцу, чтобы он мог причаститься. Но поскольку у католиков миряне не прича­щаются Кровью Христовой, то они младенца таким образом при­частить не могут. Отсюда это новое серьезное искажение: мла­денцы у католиков не причащаются вообще.

Сейчас, в ХХ веке, а может быть, раньше, практика причаще­ния у католиков сильно меняется, как и многое другое, под вли­янием Православия. Потому что православное богословие, вышед­шее из-под влияния католиков, нашло такие аргументы против ка­толической практики, что католики стали наконец прислушиваться к православным. До сих пор они нас называли только схизматика­ми, т.е. раскольниками, и не желали внимать нашему голосу, хо­тя о существенных искажениях в католической Литургии писал Патриарх Фотий. Но тогда это не принималось. В ХХ веке католи­ки стали прислушиваться к православным. Сейчас они стали при­чащать детей, но только таких, которым уже можно дать облатку. Причащать мирян под двумя видами они пока не могут.

Это тоже вызывает некоторое удивление, потому что у них нет таинства миропомазания. Следовательно, они причащают детей до миропомазания. Но об этом мы еще будем говорить.

В Православной Церкви сохранилась древняя практика прича­щения мирян под двумя видами. У нас причащаются все в полноте так же, как и священники, хотя и несколько другим образом. Но все получают Тело и Кровь Христову.

Причастившись, священник в алтаре читает благодарственную молитву, и когда все причастники причастились, он уносит Чашу в алтарь. Диакон произносит молитву: "Воскресение Христово ви­девше, поклонимся Святому Господу Иисусу, Единому Безгрешно­му...", а потом Пасхальные тропари: "Светися, светися, Новый Иерусалиме!" и "О Пасха велия и Священнейшая, Христе!".

Потом, поставив Чашу на Престол, священник берет дискос, на котором осталось множество частиц, вынутых из просфор, и погружает эти частицы в Чашу, ссыпая их с дискоса, со словами: "Отмый, Господи, грехи поминавших зде Кро­вию Твоею Честною, молитвами святых Твоих".

Здесь нужно понять существенную последовательность собы­тий. В "Учительном известии" в конце "Служебника" есть очень строгое прещение на священника, который вдруг перепутал бы частицу Тела Христова с частицей, вынутой из просфоры, и при­частил бы кого-нибудь случайно не Телом Христовым, а вот такой неосвященной частицей, вынутой из просфоры. Это считается смертным грехом для священника.

Чтобы этого не случилось, сначала раздробляется Агнец, частица Агнца большая, крупная снимается с дискоса, если к ней пристали маленькие частички, вынутые из просфор, то они отде­ляются. Затем на специальной тарелочке раздробляется Агнец и погружается в Чашу. В Чаше таким образом только Тело и Кровь Христовы, а частицы поминальные остаются на дискосе и погружа­ются в Чашу только после того, как все причастятся Святых Христо­вых Таин. Погружаются с многозначительными, особенными слова­ми: "Отмый, Господи, грехи поминавших зде Кровию Твоею Честною, молитвами святых Твоих". Таким образом, поминовению на просфорах присваивается не­кое особое сакраментальное значение. Это поминовение символи­зируется особым образом, погружая в Кровь Христову эти частицы и призывая в молитве Господа, чтобы он Кровью Честною отмыл бы грехи, как мы обычно просим в молитве. Так мы говорим очень часто в наших молитвах, особенно в песно­пениях Страстной седмицы. Здесь совершается в этот момент Та­инство. Конечно, довольно поздний, потому что поминовение на просфорах возникло довольно поздно, может быть, в 8 веке, но все же вошло в нашу богослужебную традицию очень прочно. Это усложнение литургийного чина, но очень многозначительное, красивое и для нас дорогое.

После этого священник накрывает Чашу и дискос покровцами и отдает дискос дьякону, а сам поднимает Чашу над антиминсом, делает ею крест над антиминсом со словами "Благословен Бог наш". Затем поворачивается к народу, вносит Чашу на амвон че­рез царские врата и, Чашей благословляя весь народ, громко возглашает:"Всегда, ныне и присно и во веки веков".

Этот возглас вы, вероятно, понимаете так: пусть Чаша эта будет всегда, ныне и присно и во веки веков, пусть во веки ве­ков совершается литургия. Это, конечно, очень красивый смысл, но на самом деле он иной. Здесь говорится: благословен Бог наш ныне и присно и во веки веков. Происходит некое удвоение смысла, которое, конечно, ничему не противоречит.

Потом, как вы помните, хор поет "Да исполнятся уста наша хваления Твоего, Господи" — хвалебную песнь благодарственную, а дьякон выходит и говорит ектению:"Прости приимше Божествен­ных, Святых, Пречистых, Безсмертных, Небесных и Животворящих, Страшных Христовых Таин, достойно благодарим Господа".

Вы можете спросить: что значит "Прости приимше"? Напомню вам, что это слово употребляется в службе не однажды. Всегда перед чтением Евангелия вы слышите: "Премудрость прости. Услы­шим Святаго Евангелия...". Что значит "прости"? Это значит ­внимательно, благоговейно. С особым благоговением приимше Бо­жественных, Святых, Пречистых, Безсмертных, Небесных и Живот­ворящих, Страшных Христовых Таин, достойно благодарим Господа.

После возгласа "Яко Ты еси Освящение наше, и Тебе славу возсылаем..." священник говорит: "С миром изыдем", исходит из алтаря и спускается с амвона к народу. Поворачивается лицом к престолу и читает так называемую заамвонную молитву. Есть обы­чай, по которому эту молитву читает младший священник, если много сослужащих:

"Благословляя благословящия Тя, Господи, и освящаяй на Тя уповающия, спаси люди Твоя и благослови достояние Твое, испол­нение Церкви Твоея сохрани, освяти любящия благолепие дому Твоего; Ты тех возпрослави Божественною Твоею силою, и не остави нас, уповающих на Тя. Мир мирови Твоему даруй, Церквам Твоим, священником, воинству и всем людем Твоим. Яко всякое даяние благо, и всяк дар совершен свыше есть, сходяй от Тебе, Отца Светов; и Тебе славу, и благодарение, и поклонение возсы­лаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки ве­ков".

Вы все эту молитву знаете и помните, некоторые слова ее знают не только верующие, например, "всякое даяние благо". К сожалению, очень часто эти слова употребляются в смысле, про­тивоположном тому, который имеет молитва. Для того чтобы что-то получить, взять, принять у кого-то, люди, оправдывая себя, говорят: "Всякое даяние благо". Но в молитве это гово­рится в ином смысле: потому что (яко) всякое даяние есть бла­го, и всяк дар совершен свыше есть, сходяй от Тебе, Отца Све­тов. То есть мы благодарим Тебя, Господи, потому что всякое благое даяние и всякий совершенный дар свыше исходят от Тебя, Отца Светов. Не может благое даяние и дар совершенства, совер­шенный дар, исходить снизу — не от Бога, а от нечистой силы. Только от Тебя может придти к нам благое даяние. Мы говорим: "Всякое даяние благо", желая оправдать любое даяние — что бы ни получить, все благо. А здесь наоборот: все благое всегда исходит от Отца Светов.

После этого поется "Буди имя Господне" трижды, и есть древний обычай петь 33-й псалом "Благословлю Господа на всякое время", который теперь уже не поется в литургии, хотя в слу­жебнике и упоминается. Такое сокращение литургии стало уже традиционным, и никто не возмущается, хотя в некоторых местах благочестивые батюшки 33-й псалом читают или поют все-таки. Этот псалом всегда поется в этом месте на литургии Преждеосвя­щенных Даров, о которой мы будем говорить позже.

После этого священник, если он служит один, уходит в ал­тарь и читает молитву себе, а если есть дьякон, то дьякон приходит в алтарь, наклоняет к престолу главу, и священник чи­тает молитву ему: "Исполнение законов и пророков, Сам сый, Христе, Боже наш, исполнивый все Отеческое смотрение, исполни радости и веселия сердца наша, всегда, ныне и присно и во веки веков". И благословляет голову дьякона. Эта молитва называется молитвой на потребление Св. Даров, или "Молитва, глаголемая внегда пот­ребити Святая". Что это значит? Это значит, что все оставшееся в Чаше священник или дьякон должен после литургии потребить, вкусить, принять. Чашу должен омыть, чтобы Св. Дары не остались в Чаше.

Сейчас обычно потребляют Св. Дары дьяконы, если они есть в храме, и священник служащий. Конечно, это может сделать только тот, кто причащался. А в древности было не так. Очень часто Св. Дары потребляли отроки. Они подходили к престолу, и священ­ник им давал потребить оставшиеся Св. Дары.

Замечательно, что в практике отца Иоанна Кронштадтского этот обычай был возрожден, потому что, как вы помните, о. Иоанн Кронштадтский причащал всех, и очень многих ежедневно. И в конце его жизни ему приходилось служить в огромных Чашах, что­бы Св. Даров хватило на тысячи людей — а причастников бывало до 12 тысяч, причем многие стояли даже на площади вокруг Андре­евского собора. Конечно, чтобы всех причастить, нужно было приготовить очень много Св. Даров. Современники вспоминают, что Чаша для Св. Даров была похожа по размеру на суповую кастрюлю. И для того, чтобы всех причастить, с о. Иоанном бывало очень много сослужащих священников. В последние годы он один практи­чески не служил. К нему приезжало много духовенства, желавшего вместе с ним служить и причаститься, они помогали ему прича­щать народ. Так же, как и теперь: когда служит не один священ­ник, а несколько, то все священники могут причащать. Тогда Святая Кровь разливается после преложения, после возгласа "Святая Святым!", в несколько Чаш, и частицы для причащения мирян тоже всыпаются во все Чаши. Служба совершается всегда с одной Чашей, она символична, нельзя служить на нескольких Чашах. Но когда служба уже окончена, можно Св. Дары разделить на несколько Чаш. У о. Иоанна Кронштадтского бывало до 12 таких Чаш. Выходили 12 священников и причащали народ из 12 Чаш. Ко­нечно, потребить потом оставшиеся Св. Дары одному человеку было невозможно. И вот о. Иоанн призывал мальчиков в алтарь и давал им потреблять Св. Дары.