Глава 9. Корабельников гнал свой ветеранский джип по раздолбанной подмосковной трассе прямиком к таинственным Рощицам

...Корабельников гнал свой ветеранский джип по раздолбанной подмосковной трассе прямиком к таинственным Рощицам. Эта машина ожидала своего часа в гараже на случай непредвиденных обстоятельств и действий, близких к боевым, а сейчас, кажется, был именно такой случай. Изредка он притормаживал на обочине, чтобы свериться с картой - областные просторы, как истинный столичный житель, он презирал, однако к поездкам за пределы кольцевой относился предельно осторожно. Здесь любой не правильный поворот грозил проблемами, о которых и подумать-то было неприятно. Легко было утонуть в каком-нибудь случайном болоте, свалиться в свежевыкопанный посреди дороги, неогороженный и неосвещенный котлован, застрять обоими ведущими мостами на картофельном поле... Да мало ли что еще могло случиться на широких российских просторах!

Рощицы, если верить карте, находились примерно в полутора часах езды, но Игорь добавил еще полчасика на преодоление препятствий в лице тех же раздолбанных и непредсказуемых дорог или голодных и злых подмосковных милиционеров с полосатыми жезлами в руках. Поэтому рандеву с незадачливой Ларисой он назначил на 20.00 рядом с платформой пригородной станции, носившей выразительное название "63-й километр".

Лучшего места для встречи и разговора Игорь не смог придумать - и найти несложно, да и до Рощиц от станции рукой подать. К тому же он не поинтересовался, как Лариса будет добираться, - он был слишком зол на эту дамочку, чтобы предлагать ей варианты. "На электровозе доберется, - со злорадством думал он, перебирая в уме все возможные эпитеты, которыми наградит Ларису при долгожданной личной встрече. - Стерва, всю малину изгадила. А что я этому Броварнику теперь объяснять буду? Врать про сестер-близняшек? Вот же зараза!"

Обуреваемый противоречивыми, но в целом очень негативными мыслями, Корабельников тем не менее добрался без видимых потерь до убогой станционной платформы. Было без четверти восемь, и Игорь вышел из машины размять утомленные трудной ездой мышцы. Любопытства ради он взошел на платформу и с приятным ностальгическим удивлением обнаружил, что она мало чем отличается от дачных подмосковных платформ его пионерской юности: облезлая будочка билетной кассы с пристроенным к ней хлипким фанерным навесом, побитые местными хулиганами редкие фонари, покрытые то ли ржавчиной, то ли плесенью древние плакаты, предупреждавшие пассажиров о чем-то, что разобрать было уже невозможно.

Еще стояли три лавочки, одна из которых была безнадежно сломана, а на другой спал вечный станционный пьяница. Пахло мочой, мышами и, невзирая на прекрасную летнюю пору, прелой листвой - свежий загородный воздух, казалось, обходил подобные островки цивилизации стороной.

Он поинтересовался у дремавшей в одиночестве кассирши, когда будет ближайшая электричка из Москвы, и, получив в ответ нелюбезное: "Расписание посмотри!" - развернулся к криво приколоченному тут же стенду, разделенному надвое жирной вертикальной полосой. Почерпнув в колонке, озаглавленной трафаретной надписью "Из Москвы", нужные сведения, Игорь уныло двинулся к машине - было без пяти восемь, а электропоезд (работники железных дорог почему-то именно так предпочитают именовать облезлые снаружи и зеленые внутри составы), который он так ждал, прибывал лишь через сорок минут.

Да, все складывалось как-то криво: во-первых, из-за того, что дозвонилась ему Лариса только глубокой ночью, точнее, ранним утром (было около четырех часов), он потерял почти сутки драгоценного времени. Слушать ее объяснения по телефону он не стал (бог знает, кто его может прослушивать!), да и голова отказывалась соображать.

Дело в том, что после подписания очередного удачного соглашения они закатились в один уютный барчик посидеть, да вот посиделки из-за милых дам сильно затянулись. Мобильник же оставил в пиджаке, который все время болтался на спинке стула, и слышать его Игорь просто не мог - такой стоял шум и так гремела музыка. К тому же в подвальном, с кирпичными сводчатыми потолками помещении мобильная связь вообще плохо себя чувствовала.

Ларисин звонок застал его в тот момент, когда он, выйдя из бара, усаживался в машину вместе с несколько часов назад обретенной очаровательной спутницей, пожелавшей составить ему компанию на остаток ночи (или утра?).

Из сказанного Ларисой он понял лишь, что новый перспективный проект под реальной угрозой, что все - и взятый у клиента аванс, и необременительный утренний секс - безнадежно уплывает от него. Еще одна мысль кипятком жгла лихорадочно работавший, но очень нетрезвый мозг - какая-то самозванка сейчас совершает на вверенной Корабельникову территории никем не контролируемые действия.

Игорь сгоряча потребовал Ларисиного присутствия в офисе немедленно - для разбора ситуации и выработки дальнейших оперативных действий. Однако тут же вспомнил, что в девять утра ему надлежало быть с отчетом у человека, рандеву с которым пропустить он мог лишь в одном случае - если бы, не дай бог, умер. Обычно их общение занимало часа два, редко больше. В категоричной форме потребовав от Ларисы, чтобы она непременно позвонила ему в 11.30, он отключился - сна не было ни в одном глазу, зато все желания, не относящиеся к работе, начисто пропали. Еле отвязавшись от ничего не понимающей спутницы и сунув ей сто долларов "на такси", он отправился домой - собираться с мыслями.

День, погано начавшись, продолжал развиваться в том же поганом направлении - встреча состоялась не в девять, а в одиннадцать (вклинился более ожидаемый, чем Корабельников, гость), и все два часа Игорь с выражением понимания и преданности ждал в роскошной приемной, под бдительным надзором двух секретарш и двух же автоматчиков, стоявших по обе стороны дверей кабинета. На докладе мобильник он выключал, так что Лариса дозвонилась лишь около двух часов.

Днем Корабельников уже немного пришел в себя и решил, что промежуточные встречи с Ларисой - потеря времени и сил. В конце концов, она должна была быть в Рощицах - она там и будет. А он лично приедет туда разруливать ситуацию, но только не сейчас - ближе к вечеру, когда удобнее понаблюдать за нужным домом и людьми издали, присмотреться. Кроме того, ему необходимо было отдать несколько срочных распоряжений секретарю и кое-кому из тех, кто руководит текущими делами. Кое-какие вопросы надо было согласовать и с юристами, в частности, по тем обстоятельствам, которые возникли вчера вечером.

- В двадцать ноль-ноль около станции... какая там ближайшая от этого поселка? - коротко бросил он в ответ на робкое Ларисино "Здравствуйте, это я...".

- Называется "63-й километр", направление...

Он не дал ей доверить:

- Я разберусь. Не опаздывайте. Буду ждать в машине.

Итак, без пяти восемь, а она еще только на дальних подступах к нему. Игорь был абсолютно убежден, что никчемная Лариса (мысленно он уже по хоронил ее как специалиста) притащится на электричке и будет всю дорогу скулить, орошая велюровое нутро машины слезами. "Ну, удружил Эдик, - шептал себе под нос Корабельников. - Вот вернется из Стокгольма, публично унижу и премии лишу! Рекомендатель фигов, ниндзя недоученный!"

Подходя к машине, он увидел, что в паре метров от нее стоит какая-то барышня с весьма приятным, но строгим лицом. Черные джинсы, черная кожаная курточка, черные, без украшений, кроссовки и темная бейсболка козырьком назад. "Вот он, местный "от кутюр", - неприязненно подумал Игорь, - и чего уставилась? Кроме трактора "Беларусь", других агрегатов не видела?"

Неожиданно девица двинулась ему навстречу и, не дойдя немного, как-то по-военному вытянулась и отрапортовала:

- Лариса. Прибыла, согласно распоряжению, к 20.00. Представьтесь, пожалуйста!

Игорь потерял дар речи и не сразу нашелся. Во-первых, он не ожидал ее увидеть вовремя, во-вторых, ошалел от такой прыти и нахальства. Но искал слова недолго:

- То есть вы считаете, что это я должен доказывать что-то? После всего произошедшего?

- После чего произошедшего? - уточнила девица в черном.

Понимая ее правоту, Корабельников достал водительские права и предъявил их Ларисе. Та придирчиво изучила документ и, возвращая, в свою очередь, протянула паспорт - для ознакомления. Игорь ответил полной взаимностью, потратив на его прочтение не менее пяти минут. Протягивая паспорт, хмуро буркнул:

- Знакомство состоялось?

- Безусловно. Надеюсь, вы проанализировали ситуацию и поняли, что моей вины здесь нет, скорее - организационные недочеты. Ну и элемент случайности, конечно, - добавила она примиряюще.

"Похоже, дерзкая девица в состоянии даже перейти в наступление", - отметил про себя Игорь.

В общем-то, ничего сверхъестественного она не сказала - он и сам понимал, как прокололся, не проверив у той дурочки даже документов, понадеявшись на приблизительное описание даже не внешности - одежды. Но самое удивительное, что эта Лариса ему понравилась. Понравилась сразу же, как только он ее увидел. Собственно, вот такой он ее себе и представлял в аэропорту - и почти угадал. Их разговоры по телефону не в счет - телефон не дает никакого представления о человеке и его характере. А подходящий для работы характер, как и профессионализм, здесь, кажется, был налицо.

Однако не склонный к скоропалительным выводам Корабельников решил погасить все ненужные эмоции и заняться насущными делами.

- Давайте оставим разбор полетов на потом, надо спасать ситуацию. Если ее еще можно спасти. Теперь детально, не упуская ничего, расскажите, что и каким образом вам удалось выяснить относительно этой истории.

Лариса докладывала не по-женски сжато, четко, делая акценты на главном, но без ненужных подробностей и описаний. Этому ее тоже учили в спецвузе, и, как выяснилось, научили хорошо. Корабельников оценил подготовку - ему даже не понадобилось задавать наводящих или уточняющих вопросов. "Пожалуй, Эдик не наврал, школа чувствуется, - подумал уже поостывший Игорь. - Ладно, быть тебе, дружок, с премией".

Теперь им предстояло выработать план операции. Двинуться в Рощицы, до которых от станции - десять минут хода, решено было около одиннадцати часов, когда уже окончательно стемнеет. У них было часа два чистого времени на отработку первичных действий.

Расположившись на заднем сиденье и расстелив карту местности, Игорь и Лариса стали совещаться. Через двадцать минут выяснилось, что если Корабельников - мастер стратегических решений, то у его новоявленной сотрудницы ярко выраженный талант к ведению тактических действий на местности.

- Что ж, - резюмировал Корабельников, пересаживаясь за руль, - трогаемся, помолясь. Подъедем к дому - может быть, еще какие-нибудь светлые мысли придут.

Было около одиннадцати, на улице стемнело. Минут через десять они въехали в Рощицы и, немного поплутав по незнакомым улочкам, нашли искомое - огромный участок в глубине поселка, на котором высился не дом - домище. Все это мещанское счастье было обнесено мощным высоким забором. Задачу облегчало отсутствие в непосредственной близости других домов, чьи обитатели могли бы заметить подозрительные передвижения, и собак, склочный характер которых в состоянии испортить любое здоровое начинание.

Первоначальный план (так называемый вариант 1), который предложил Корабельников, - выманить из дома и как следует "прижать" лже-Ларису (Игорь почему-то отказывал несчастной жертве обстоятельств в праве называться своим именем), а затем все-таки попытаться плавно ввести в свою роль Ларису настоящую, - умер в зародыше. Пока они, найдя каждый свою щель, притаившись, сидели у забора, на открытой веранде переговаривались обитатели дома.

- Антон, Антон, - раздался томный женский голос. - Где ты невесту потерял?

Спустя минуту нагловато-тягучий мужской баритон откликнулся:

- Ищу мое счастье, но нигде не нахожу. - Потом воскликнул:

- Вот ты где прячешься!

И вытащил откуда-то из-за угла, там, где цвели розовые кусты, среднего роста худощавую девицу, которую Корабельников тут же идентифицировал как Ларису, которую он встретил в аэропорту и направил к Жидкову. Антоном, ищущим невесту, был, разумеется, сам Жидков.

"Вот мать вашу, - разозлился Корабельников, - ну, непруха. И как этот придурок Жидков быстро ориентируется в пространстве! Назвал ее невестой! И что с ней теперь делать?" Он дал напарнице знак к отступлению, и они снова укрылись в машине,

- Ну и что с этой невестой теперь делать? - задала Игорю его же вопрос Лариса.

- Времени нет, а то убил бы обоих, - выпустил пар Корабельников.

- Эмоции, - холодно заметила Лариса. - Давайте осваивать вариант номер два.

Вариант два разрабатывался ими на случай, если бы Ларису не удалось официально поселить в доме. Переигрывать всю ситуацию на глазах изумленных родственников было нереально, а представлять им еще одну Ларису, только в виде домработницы Жидкова или его личной педикюрши с выездом на дачу, - глупо.

- Ладно, окопаюсь тут поблизости, - прервала горестные раздумья Корабельникова Лариса. - Вы мне только завтра переправьте с кем-нибудь средства связи понадежнее и с подстраховкой, деньги, сухой паек, чтобы часто не мелькать в местном продмаге. А я пока определюсь с местом обитания и списочек подготовлю, что еще нужно. Вдруг в дупле ночевать придется?

- В каком еще дупле? - не сразу врубился Игорь. Потом, сообразив, рассмеялся. - Ну, не думаю, что дело надо доводить до такого экстрима.

- Это как получится, - подвела черту Лариса.

Вариант два, или вариант отчаяния, как, ерничая, назвал его Корабельников, подразумевал всю возможную слежку за домом и его обитателями, но силами одного человека - большее количество людей быстро обнаружило бы себя. Надежда здесь была лишь на Ларисины профессиональные навыки борца с террором, о которых, впрочем, Игорь знал лишь по туманным намекам Эдика да со слов самой Ларисы. Причем рассказала она ему об этом как-то в общем, ссылаясь на существующие для нее запреты.

Но выбора не было - сам Корабельников при всем желании не смог бы осуществлять дежурство в режиме он-лайн, а приглашать на это дело из своего боевого резерва пару-тройку бывших бойцов "Альфы" было поздновато, да и нецелесообразно - здесь работа требовалась тонкая. Тем более что в доме, по сути дела, оказалась заложница, которую следовало не только выковырять из этой запутанной ситуации (желательно без ущерба здоровью), но и заставить молчать и, по возможности, чтобы забыла про все, что ей пришлось видеть и слышать.

Заложница, кстати, все же соизволила позвонить ему по телефону и тотчас принялась мямлить что-то невразумительное про сундук и столоверчение. И как это он раньше не сообразил, что она дилетантка? Она обвела его вокруг пальца!

- Ну, вот что, - заявил он, не желая признаваться в собственной близорукости. - Я знаю, что вы не та, за кого себя выдаете.

- Это непра...

- Заткнитесь. Вы работаете на Карину? Кто вы такая?

- Я работаю на вас! - в отчаянии выдохнула бедолага. - Только на вас! Я переводчица. Не поймите меня не правильно: произошла нелепая путаница...

- А почему же вы сразу не сказали? - рявкнул он. - Зачем ввязались в это дело?

- Когда вы мне дали конверт с деньгами, - простонала Лариса, - я сразу поняла, что вы ошиблись.

- Но сумма вас потрясла, и вы решили ее присвоить.

- Нет! Никогда!

- Ну-ну...

- Конверт у меня украли, - стесненно призналась Лариса. - Прямо в том ресторанчике, где я подписала контракт. И я просто вынуждена была...

- Вы полная дура, - сообщил Корабельников. - И только из-за своей дурости вам придется еще некоторое время играть взятую на себя роль. Вы же теперь невеста, - ехидно добавил он. - И я не понял, что там все-таки с сундуком?

Когда Лариса поведала ему обо всем, что происходит в доме, он чертыхнулся сквозь зубы. Ну и дельце! Все с самого начала пошло наперекосяк.

Обо всем этом Игорь думал и на обратном пути, светом слепящих фар и резкими сигналами вспугивая попадавшиеся на дороге робкие "Жигули". Ларису - настоящую! - он оставил прямо там, у забора, одну. На его предложение приехать завтра с утра пораньше, а ночь все-таки провести дома, она резонно возразила: "А вдруг что-нибудь случится?"

Он и сам об этом постоянно думал. Но что она может сделать здесь, вне дома? А если посылка уже у Жидкова? Или посыльный передал весточку?

Еще разрабатывая планы, сидя в машине у станции, Лариса, словно отвечая на его мысли, сказала:

- Понимаете, та Лариса, она же вроде как работает на вас. Ну, постараемся вытащить ее, поговорите с ней. А обо всех посторонних, о всяких там посылках и посыльных я узнаю. Это же вопрос дней, а нас учили несколько дней бодрствовать, что я и собираюсь делать.

- Ну а днем как наблюдать? - засомневался Игорь.

- Ночью-то, конечно, легче, но и днем что-нибудь придумаю, - успокоила его Лариса.

- Что-нибудь - это что? - спросил дотошный Корабельников.

- Коз каких-нибудь буду пасти, бабочек ловить - да мало ли развлечений летом найдется для праздной барышни? А то на дереве засяду - оттуда видно все как на ладони. Разберусь, в общем.

"Она разберется, - думал Игорь, - стремительно приближаясь к Москве, - она обязательно разберется, я уверен. Если еще не поздно..."

***

"Джентльменский набор" оказался не большим торговым предприятием с отдельным входом и длинными прилавками, а маленьким магазинчиком, расположенным среди других таких же в крупном супермаркете. Когда Лариса сообразила, что ей придется вести Жидкова сквозь толпу людей, снующих туда и обратно, она рассердилась.

- Мы так не договаривались! Ты обещал, что будешь сидеть смирно и предоставишь Карине спокойно связаться с тобой по телефону.

- А колоссальная скидка? - возмутился тот. - У меня недавно был день рождения.

- Поздравляю.

- Когда еще представится возможность купить по дешевке рубашку или галстук?

- Мне показалось, что у тебя есть деньги.

Жидков пожал плечами и двинулся вперед:

- Так они потому и есть, что я экономлю.

Недовольная Лариса пошла вслед за ним, призвав на помощь всю свою выдержку. У Жидкова не должно быть никаких посторонних контактов. Ни на секунду не оставлять его без присмотра!

Пока они ехали в Москву, ее подопечный ухитрился назначить еще и деловую встречу. Примерно в середине пути Ларисе потребовалась дамская комната, и Жидков послушно остановил автомобиль на оборудованной стоянке. Его пассажирка уже было спустила ноги на землю, когда зазвонил его мобильный телефон. Стиснув зубы, она влезла обратно.

Жидков приложил трубку к уху и наклонился, позволив Ларисе слушать. Как всегда. Странное дело! Когда она прижималась к нему своей мягкой щекой, ему становилось щекотно где-то в районе сердца. Загадочно, черт побери!

- Моя фамилия Перец, - донесся до них низкий женский голос. - Нам с вами, Антон Никифорович, необходимо встретиться по поводу инвестиций. Желательно сегодня.

Жидков быстро сориентировался и назначил свидание в торговом центре, куда лежал их с Ларисой путь.

- На втором этаже есть кафе "Попугай Теша", - сказал он мягко. - Через два часа вас устроит?

- Вполне. Это не займет у вас много времени. Нужно подписать кое-какие бумаги.

- Отлично, - сказал Жидков. - Только вот что: как я вас узнаю?

Голос на несколько секунд замешкался, потом ответил:

- Я буду в зеленом. А вы?

Лариса, мечтавшая только об одном - оказаться в туалете, - решила, что госпожа Перец - совсем не та персона, которая ей нужна, и пулей вылетела на улицу. Жидков кинул ей вслед шкодливый взгляд и поспешно сообщил трубке:

- А я буду не один. С женщиной. Она на меня работает. Ну, вы понимаете;

- Понимаю, - озадаченно ответила Перец, которая, конечно, ничего не поняла.

В трубке затрещало, зашипело, и голос Жидкова на пару секунд выпал из эфира.

- Она моя охранница. Хай класс. Женщина, которая всегда в моем распоряжении. Дорого, конечно, но что поделать?

Слово "охранница" осталось неуслышанным. Так Лариса превратилась просто в женщину, которая "всегда в моем распоряжении". Не успел Жидков закончить разговор, как увидел свою тюремщицу, которая на всех ларах мчалась обратно.

- Отдай телефон мне! - потребовала она.

Жидков вздохнул и протянул трубку через опущенное стекло.

- Разве можно так рисковать? - насмешливо спросил он. - Вдруг, пока ты бегаешь, в туалете образуется очередь, и тебя не пропустят?

Она кинула на него уничижительный взор и помчалась обратно. Больше никаких звонков не последовало. Лариса хотела съехидничать и спросить, почему это Жидкову не звонят его цыпочки, но в последнюю минуту прикусила язык. Какое ей дело! Еще подумает, что она ревнует.

Жидков вел машину аккуратно, но на свободных участках дороги разгонялся до неприличной скорости, и у Ларисы от страха сосало под ложечкой. Однако она молчала. Не может же крутая агентша бояться быстрой езды! В конце концов они оказались на месте раньше, чем рассчитывали.

Путешествие по залам торгового центра оказалось довольно сложным. Толпа с двух сторон обтекала Жидкова, и почти каждая встречная девица смотрела на него со значением. Лариса готова была защищать его, словно мать слепого котенка, но он не проявлял никакой нервозности и охотно подмигивал всем подряд.

Наконец они отыскали "Джентльменский набор", и Жидков, достав свою дисконтную карту, с места в карьер принялся любезничать с продавщицей. Лариса немедленно подошла поближе, чтобы слышать их разговор. Мало ли! Вдруг продавщица - связная? По книгам и фильмам она знала, что связным может оказаться любой человек - торговка мороженым, продавец воздушных шаров, даже незнакомая собака с привязанной к ошейнику запиской.

Однако продавщица оказалась самой обычной теткой, которая никак не могла заинтересовать контору Корабельникова. Жидков ее немедленно обаял, и они вдвоем принялись выбирать для него рубаху из модной пестрой ткани. Впрочем, через некоторое время настроение у продавщицы упало, потому что Лариса следила за ней с невероятным подозрением.

В конце концов Жидков расплатился и воскликнул уже на выходе:

- Прекрасный магазин! И вещи такие качественные! Ой, погоди, забыл, посмотреть, сколько стоят те черные туфли. Он бегом вернулся обратно и даже примерил один башмак, притопнув им об пол, но потом засомневался и вернулся под Ларисину опеку.

- Время! - сообщила она, взглянув на часы. - Вас ждет ваша Перец. Вся в зеленом.

Каково же было их общее изумление, когда оказалось, что Перец - это не женщина, а мужчина. Длинный и тощий, он подошел к столику через минуту после того, как они сделали заказ.

- Добрый день. Вероятно, вы меня ждете? Я - Перец.

Так вот кто звонил! Оказывается, это был не низкий женский, а высокий мужской голос.

- Э-э, - промолвил озадаченный Жидков, честя себя в душе на все корки. Как он мог перепутать мужика с бабой? - Очень приятно. Присаживайтесь, пожалуйста.

Перец сел и уставился на Ларису. Она была совсем не похожа на девицу легкого поведения, хотя бы и высокого класса. "Вот это да! - подумал бедняга, ни разу еще не сталкивавшийся с этим самым "хай классом" нос к носу. - Она совсем не вульгарна. Ни тебе яркой косметики, ни длинных ногтей, ни блестящих босоножек на шпильках..."

- Мне большую чашку эспрессо, - попросил Жидков.

- И мне, - поддакнул Перец, одетый в крикливый костюм цвета "молодой зеленый горошек".

- А мне что-нибудь фирменное, пожалуйста, - сказала Лариса. - Тоже с кофеином.

Через некоторое время ей принесли напиток, приготовленный по особому рецепту, который назывался "Пиратский танец". Рома в нем было больше, чем кофе. Лариса проглотила его одним махом и попросила еще.

Когда Перец положил перед Жидковым пакет документов, тот наморщил лоб и сказал, что ему необходимо посоветоваться с матерью. Лариса сама набрала номер телефона и передала ему трубку только тогда, когда услышала голос Маргариты.

Это было так глупо! Если Жидков хотел ее обмануть, он давно уже это сделал. Лариса все отлично понимала, но продолжала придерживаться тех правил игры, которые обрисовал для нее Корабельников.

- Э-э-э, - промямлил Перец. Ему неудобно было сидеть молча и слушать беседу клиента со своей мамочкой. - Здесь очень уютно.

- Да! - воскликнула Лариса. - И очень вкусный кофе. Пирожные тоже ничего.

После второй кружки "Пиратского танца" ее потянуло похвастаться.

- Знаете ли вы, кем я работаю? - важно спросила она у Перца.

- Антон Никифорович мне рассказал, - стеснительно ответил тот.

- Значит, вы в курсе? - удивилась она. - Не думала, что мой подшефный будет уж так откровенничать.

Перец, который тоже не думал ничего подобного, нервно кашлянул.

- Вы что, полагаете, это легко? - подняла брови Лариса. - Это не просто какая-то там непыльная работка, а тяжкий труд!

Перец налился нежным румянцем, и голосовые связки в его горле странным образом завибрировали, когда он ответил:

- Антон Никифорович очень интересный мужчина.

- И главное, такой живой! Ни секунды не сидит на месте. Я едва с ним справляюсь.

Нежный румянец на щеках зеленого Перца сменился ярко-алым.

- В каждой профессии есть свои трудности...

- Это да,. - согласилась Лариса. Она закинула нору на ногу и принялась ею покачивать. - Когда я заключала контракт, то и не подозревала о том, как будет сложно.

Перец пожевал губами и выдавил из себя давно мучивший его вопрос:

- А... Вы занимаетесь этим только ночью?

- Да что вы. Если бы только ночью! - расхвасталась Лариса. - От рассвета и до заката. Так и хожу за ним - из комнаты в кухню, из кухни в сад. Иногда приходится заруливать даже в мужской туалет, представляете?

- Зачем? - изумился Перец.

- Ну... Как зачем? Бывает, что Антону Никифоровичу не терпится. Можно подумать, у вас никогда так не бывает!

Перец, у которого так никогда не бывало, поглядел на Жидкова с нескрываемым уважением.

- По-хорошему, конечно, мне нужна сменщица, - продолжала Лариса и соврала:

- Но Антон Никифорович по-настоящему ценит только меня. Приходится извращаться.

У Перца пропал аппетит, и он отставил в сторону кусок пирога, который принесла улыбающаяся официантка. "Пожалуй, мне тоже следует вложить деньги в мини-пекарни", - подумал он и мечтательно вздохнул.

***

- А теперь поедем в Огородный тупик, - заявила Лариса, когда они вышли из торгового центра и загрузились в машину.

- Может быть, не стоит? - Утомленный Жидков не имел никакого желания выносить расследование смерти дяди за пределы дачного участка в Рощицах. - Номера дома, где жили Фаина с Макаром, мы не знаем и номера квартиры тоже. С кем мы там станем разговаривать?

- Со старушками, разумеется.

- А если там нет старушек?

Жидков повернул ключ в замке зажигания, но не спешил трогаться с места. Лариса невероятным образом влезла в его личную жизнь и принялась распоряжаться там, не спросив у него разрешения. Самое отвратительное, что противостоять ей он не мог. Все козыри в руках ее босса, Корабельникова.

Он повернул голову, посмотрел на нее долгим взглядом и вздохнул:

- Достань, пожалуйста, карту. Поищем этот дурацкий тупик.

Дурацкий тупик оказался под завязку набит старушками. Тут был двор, в центре которого торчали две чахлые липы, под ними стоял стол и две длинные деревянные скамейки. На этих-то скамейках и сидели бабушки. Как говорится, всех цветов и оттенков. Увидев их, Жидков присвистнул.

- Все равно, - упрямо сказал он вслед Ларисе. - Не факт, что там найдется кто-нибудь, знающий моих родственничков.

- Фаина и Макар Миколины? Как же, помню их! - радостно сообщила маленькая бабуська, одетая в шерстяную кофту, застегнутую на одну пуговицу, и длинную модную юбку с оборками. - У них еще парнишка был такой тощенький. И девочка. Но девочка-то не их, чужая. Они ее удочерили, когда родители ее в самолете разбились. Забыла, как звали девочку-то...

- Аня, - подсказала Лариса. - Анечка Ружина.

- И правда, - обрадовалась бабуська. - Макар сам видный был такой мужчина, на государственной машине ездил. Шофер его домой привозил, и шофер увозил. Он важничал сильно. Но со мной всегда

здоровался! Приятный был сосед, ничего не скажу.

- Как это - шофер привозил? - удивилась Лариса. - Макар же художник был. Рядовой художник. Разве художники при советской власти ездили на государственных машинах? Может, вы его с кем-то путаете?

- Ничего я не пугаю, - обиделась бабуська. - А то я Миколина забуду! Какая-то шишка из партийных ему все почести, значит, обеспечивал. Макар его патроном называл. Патрон, мол, мне как отец родной. Он его рисовал, этого патрона. Сурьезный тоже был руководитель. Вес в городе имел. Макару по его указке комнату дали. Хорошую, большую, чтобы он там, значит, свои картинки рисовал. А фамилия-то у этого начальника была уж такая красивая! Памиров.

У Ларисы екнуло сердце. Она сцепила руки в замок и сильно сжала, чтобы сдержаться и не завопить. Сделала короткий вдох, длинный выдох и только после этого переспросила:

- Может быть, Тамиров?

- Ну, точно! - Кружившиеся в бабуськиной голове воспоминания тотчас встали на свое место, сложившись в ясную картинку. - Тамиров Андрей Николаевич. Пузатый такой был, иной раз приезжал к Макару, забирал его на своей машине.

- Лысый? - уточнила Лариса.

- Ну да. - Бабуська погладила себя по лбу. - Точь-в-точь как наш нонешний мэр.

- А вот Анечка, - дрожа от возбуждения, продолжала допытываться Лариса. - Она потом замуж вышла. Вы не знаете, за кого?

- Я ж ей не подружка была. - Бабуська пожевала губами.

- А кто? - тотчас подхватила мысль Лариса. - Кто у нее была подружка?

- Манька Степанкова. Она сегодня дома со своими свинятами сидит.

- С какими свинятами?

- С дитями, с кем еще? Заболели они. Пятнами пошли красными. Раньше мы эти пятна зеленкой мазали, а она им, вишь, в аптеке какую-то вонючую австрийскую мазь купила. Выздоровеют они, как же. Тут зеленкой надо. Ты у ней пойди спроси про Анечку-то.

Напоследок бабуська полюбопытствовала:

- А ты сама-то кто такая будешь?

- Агент. Наследство Анечке Ружиной от родных осталось. Небольшое, конечно. Но государство все равно обязано ее разыскать и передать права.

- Во как! - изумилась бабуська. - Наследства стали появляться! Почитай, что после войны ух никаких наследствов ни у кого из советских не осталось. Опять, значит, забогатели. Хорошо.

Лариса расшаркалась и бегом вернулась к машине.

- Идем со мной, - приказала она Жидкову ликующим голосом. - Тут рядом живет близкая подруга Анечки Ружиной.

- Все так сложно, - пробормотал он, выбираясь из машины. - У нас с тобой получается настоящее расследование. Я не ожидал.

Особого энтузиазма в его голосе не чувствовалось. До тех пор, пока они не позвонили в квартиру Мани Степанковой. Маня оказалась дородной дамой со стрижкой "каре" и полными сочными губами. Узрев Жидкова, она ахнула и едва не упала без чувств. Он стоял на пороге ее квартиры, словно мечта жизни: в белом костюмчике, в замшевых ботиночках - и кротко смотрел Мане прямо в душу.

Она решила, что он как минимум известный актер, и разубеждать ее никто не стал.

- Это вы?! - ахнула Маня, отступив на несколько шагов в глубь квартиры. ' - Это я, - скромно ответил Жидков.

- Я что, выиграла какой-нибудь конкурс? - спросила Маня, которая постоянно рассылала по редакциям газет и журналов конверты с отгаданными кроссвордами, ответами на вопросы викторин и прочими глупостями. - Поэтому поздравлять меня приехал известный артист кино и прочих... театров?

- Нет, дело не в конкурсе, - любезно улыбнулась Лариса. - Мы хотели поговорить о вашей старой подруге Ане Ружиной. Ее ищут родственники, а мы ведем телевизионное расследование.

- Ой, а я не знаю, куда она уехала. Она адреса не оставила. Замуж вышла, куда-то в Сибирь с мужем подалась. Господи, да вы на кухню проходите! - воскликнула Маня, не обращая ровно никакого внимания на Ларису и глядя только на Жидкова. - Там поговорим. Мои спиногрызы спят, мешать не будут.

- Значит, вы с Аней дружили?

- Ну... Дружили - не дружили... Она здесь жила, в соседнем доме, потом замуж вышла и уехала с мужем.

- Нас очень интересуют, - вкрадчиво начал Жидков, которого Лариса пнула ногой под столом, - обстоятельства ее замужества. Почему она так рано вышла замуж? Только стукнуло восемнадцать, и вот... Может быть, она из дому хотела уйти? А муж - это так, удобный предлог?

- Да что вы! - замахала руками Маня, поставив на стол толстые кружки с кипятком и коробку чайных лакетиков. - Пейте. Вы в каком сериале снимались?

- М-м-м... - растерялся Жидков. - В разных.

- "Банды Столешникова переулка", - ответила вместо него Лариса. - Двенадцать серий. В следующем сезоне будет продолжение.

- Надо же! - воскликнула Маня и, усевшись напротив Жидкова, подперла щеку кулаком. - Я вас обязательно смотреть буду.

Жидков почувствовал себя гнусным обманщиком и заерзал на табурете. Совесть не позволяла ему так жестоко обманывать бедную домохозяйку. Однако Лариса не дала его совести ни одного шанса.

- Так что там насчет мужа Анечки Ружиной? Как его звали?

- Павел. Хороший человек, на пять лет ее старше. Она за него по любви вышла. Я ее провожала на поезд, так они с этим Павлом так целовались! Я завидовала. Эх, всем бы так.

- А вообще... Какая она была, Анечка? - осторожно поинтересовалась Лариса.

- Тихая. - Маня отвечала, по-прежнему глядя только на мужчину своей мечты. - Спокойная. Мы с ней не так чтобы не разлей вода считались. Близких подруг у нее вообще не было. Учителя ее называли замкнутой. Она мне кукол рисовала. Я их на картон наклеивала, а потом платья им мастерила из цветной бумаги.

- Анечка хорошо рисовала? - быстро спросила Лариса.

- Ее приемные родители сразу внимание обратили. Макар Петрович ее с собой в мастерскую брал. Учил, как надо краски смешивать, и все такое. У него свой сын был, Альберт, так он бесталанный оказался. Макар Петрович все хотел его к своему делу пристроить, а у Альберта, как оказалось, руки не из того места росли. Вот поэтому он Анечке и завидовал.

- Альберт? - оживился Жидков. - Альберт завидовал Анечке?

- Ну да. Потому что она хорошо рисовала, а он совсем не умел. Он ей при каждом удобном случае гадости говорил да всякие пакости подстраивал. Она тоже его не жаловала, сказать по правде. Удачно получилось, что она себе жениха приличного нашла и уехала. А то устроил бы ей Альберт веселую жизнь! И Макар Петрович ничего, проглотил бы. Родные-то дети всегда дороже чужих.

Жидков вопросительно посмотрел на Ларису.

- А что Анечка еще рисовала, кроме кукол? - спросила она.

- Картинки всякие, - пожала плечами Маня. - Ой, у меня осталось несколько штук.

- Как это - осталось? - опешил Жидков. - Вы столько лет храните картинки, нарисованные девочкой, которую даже не считали лучшей подругой?

- Но они красивые, - пожала плечами Маня. - Выбросить - рука не поднялась. Хотите покажу?

Она подхватилась и ушла в комнату и стала там хлопать дверцами шкафов.

- Поверить не могу, что Альберт ненавидел приемную дочь своих родителей! Он всегда был такой правильный! По всем моральным нормам, он должен был делать вид, что очень с ней дружит. Чтобы Альберт...

Он не успел договорить, когда Маня возвратилась назад. В руках у нее была большая папка. В ней лежали пейзажи.

- Бумага, гуашь, - констатировал Жидков. - Ничего особенного. Деревья, пруд, утки.

- А мне нравится, - потемнела челом Маня.

- Нет, вообще-то хорошо, - похвалила Лариса. - А можно у вас одну... купить?

- Вы так берите, даром, - хозяйка квартиры расплылась в улыбке. - Только автограф оставьте. Я потом своим спиногрызам покажу. Когда подрастут, соображать начнут...

- Но я... - начал было Жидков, и Лариса изо всех сил наступила ему каблуком на ногу. - Уй-уй! Я с удовольствием! Конечно. Для вас мне будет очень приятно оставить автограф. Для вас и ваших спиногрызов.

Он взял предложенную ручку и изобразил на первом листе старой тетрадки витиеватую подпись - абсолютно неразборчивую.

- Ой! - потеплела лицом Маня. - Такая прелесть. Спасибо.

- Пожалуйста, - ответила за Жидкова Лариса. - А вы дадите нам свой телефон? На всякий случай?

Маня, покраснев, написала на листке с промасленным краем номер своего телефона и подала Жидкову. Тот торжественно сложил лист и спрятал в карман рубашки на груди. И еще постучал по карману ладонью, словно проверял, хорошо ли улеглась в нем столь ценная вещь.

- А фотографии Анечки у вас не осталось? Все равно какой. Нам бы только взглянуть.

- Нет" - расстроила их Маня. - Мы тогда не снимались. Это сейчас спиногрызов щелкаешь и в фас, и в профиль. А тогда люди все больше в студиях фотографировались. По праздникам.

Когда они очутились в машине, Лариса, дрожа от возбуждения, схватила Жидкова за воротник рубашки и потрясла:

- Ты сообразил, что мы узнали?

- Что-то важное, - кивнул Жидков. - Но я не совсем хорошо понял - что.

- Журнал и бант. И записка - ПОМНИ ПРОШЛОЕ. Журнал - это Тамиров Андрей Николаевич, покровитель твоего дяди Макара. Бант - это Анечка Ружина, которая, как выяснилось, отлично рисовала и которую ненавидел за это ее названый брат Альберт.

- Ага, - с иронией подытожил Жидков. - И Тамиров и Анечка остались в далеком прошлом, поэтому Макар должен был все это ПОМНИТЬ. Много мы выяснили!

- Если мы расскажем то, что узнали, следователю...

- Я готов отдать автограф Фредди Меркьюри, стоящий безумные деньги, твоему Корабельникову, - резко оборвал ее Жидков. - Но к следователю не пойду ни за какие коврижки. И тебя не пущу. Уж извини.

Лариса надулась. Она, можно сказать, отыскала ниточки, которые могут привести к убийце, а он! Что же, все так и бросить? Или попытаться еще что-нибудь разузнать самостоятельно? Например, про этого Тамирова. Да! И найти все-таки фотографии Анечки. Посмотреть хоть, как она выглядела. В душе у Ларисы крохотной серебристой рыбкой трепыхалась мысль о том, что, взглянув на фотографию Анечки, она немедленно что-то поймет. Возможно, узнает ее? Никто из Миколииых не узнал, а она узнает.

Они возвратились в Рощицы ближе к вечеру и еще издали заметили, что возле ворот стоит машина "Скорой помощи". Самые страшные мысли промелькнули в их головах. Кого-то убили?! Что-то с детьми?!

Лариса выпрыгнула из машины и услышала, что из сада доносится страшный вой, как будто кто-то в шутку изображает реактивный самолет - орет громко и с чувством.

- А-а-а! А-а-а! А-а-а!

- Спаси и сохрани, - пробормотал Жидков, влетая в ворота. - Что случилось?

Когда они с Ларисой подбежали к дому, то увидели, что все домашние, включая обоих детей, сгрудились возле двери и внимательно смотрят куда-то в кусты, откуда доносятся нечеловеческие звуки. Чуть поодаль, сложив на груди руки, стоит санитар в маленькой синей шапочке и тоже смотрит на недозрелую смородину.

- Еще десять минут - и все, - предположила Маргарита.

- Он собирается кончиться в Фаининых кустах? - не поверил Мишаня. - Бабка его не одобрит.

- Что тут случилось? - воскликнул Жидков, обводя их воспаленным взглядом.

- Почему тут врачи? - закричала Лариса.

- Ваш дядя, Ларочка, - сочувственно сказала Маргарита. - Покушал острой свининки и сошел с ума.

- У него конкретно снесло башню, - подтвердил Мишаня, постучав себя пальцем по лбу.

- Он стал кричать, - пояснила Симона, - и бегать по саду, высунув язык до колен.

- Так, может быть, уколоть его чем-нибудь? - накинулась Лариса на санитара. - Почему вы тут стоите без дела?

- Я бы его уже давно уколол, - спокойно ответил тот. - Вот только поймать не могу. Знаете, как он носится?

- По-моему, он недвижно сидит в кустах.

- Это он сидит, пока его не трогают. А подойди к нему - он тут же давай через грядки прыгать. Чисто олень.

- Так я и знала! - в отчаянии воскликнула Лариса, обращаясь к Жидкову. - Если с этим типом что-нибудь случится, что я Леночке скажу?

- Скажешь, что он отравился и умер.

- Пойди поговори с ним!

Жидков не стал отпираться, а прямиком направился к плодово-ягодным насаждениям.

- Ну ты, аллергия ходячая! - крикнул он. - Прекрати орать.

- А-а-а! - раздалось ему в ответ.

Жидков подошел уже совсем близко, и все ждали, что сейчас Шубин выпрыгнет из кустов и помчится вдоль изгороди, сбивая плоские головы подсолнухов и топча редиску. Вместо этого зеленые гроздья ягод закачались на веточках, и откуда-то из середины большого куста раздался искаженный ужасом голос Шубина:

- Они... Меня... Накормили грибами!

- Черт побери, - пробормотал Жидков и обернулся к родственникам:

- Что вы ему дали съесть? Зоя! Хоть ты скажи.

У Зои было такое упрямое выражение лица, точно на нее навьючили мешки и заставляют идти вперед, а она ни за что не хочет.

- Я ничего не давала. Я просто поставила на стол тарелку. Он сам взял. А я уже на кухню ушла. И почему я должна за ним следить?

- Что же он проглотил? - уточнила Лариса, немного успокоившись. Слава богу, это были грибы, а не синильная кислота.

- Пару свиных рулетиков. С сыром и подосиновиками.

- А-а-а! - откликнулся из кустов Шубин. - Они во мне! Они во мне! Грибы во мне!

- Хочешь, я дам тебе слабительного? - спросил Жидков. - Часа два - и их в тебе не будет.

- Чего я не понимаю, - подал голос санитар, - это почему он так орет.

- У меня аллергия на грибы! - сообщил из кустов страдалец.

- Никогда не видел, чтобы аллергия проявлялась столь странным образом - бегать и орать на всю деревню.

- Ну, вот что! - решительно заявила Лариса, перелезая через грядки с репой. - Идите умирать в дом, оттуда удобнее будет выносить ваше хладное тело.

Шубин всхлипнул. Слезы врага всегда означали капитуляцию. Лариса махнула рукой, Жидков наклонился, взял его за руку и потянул вверх. В конце концов бедолагу довели до дому, уложили в постель, и санитар вкатил ему укол. Через пятнадцать минут Шубин впал в забытье, разметав вокруг себя отяжелевшие конечности. Жидков взял с Зои слово, что в доме не останется ничего грибного, в том числе и банок с прошлогодними опятами. Несмотря на то что они закатаны.

После этого домашние успокоились и пошли пить чай. Жидков достал из машины две фирменные сумки "Джентльменский набор" с покупками, принес в комнату и поставил в платяной шкаф. Лариса же притащила папку с картиной Анечки Ружиной. Ей казалось, что сразу можно понять - шедевр ты держишь в руках или нет. Тут ничего не было понятно. Может быть, работа потрясающая, а может - посредственная. Сказать что-то определенное мог только специалист.

- Нам удалось достать работу Анечки Ружиной, - сообщила Лариса, размешивая сахар в чашке.

- Боже мой! - воскликнула Маргарита. - Где же вы ее взяли? Я такой никогда не видела! Здесь, в доме, было несколько картин Анечки. Только их украли. Когда Макара ограбили, вы ведь уже в курсе?

- Как?! - ахнула Лариса. - А почему мне никто ничего не сказал?

- А разве надо было? - удивился Мишаня. - Нам и ни к чему. Мы уже сто раз про эту кражу поминали. Кабинет тогда еще не охранялся так, как сейчас. Воры подпилили решетку на окне и вынесли через него дедову коллекцию. Кое-что пропало из его собственных работ, и все, что Анечка нарисовала, тоже исчезло. Так до сих пор и ищут.

- Макар после кражи в кабинете все изменил, сигнализацию установил, - сказала Маргарита.

- И теперь там живет мой фазер, - подхватил Мишаня.

- Он и сегодня не выходил? - спросил Жидков. - Может, он там скончался от страха и одиночества?

- Зоя разговаривает с ним через дверь. Еду он не берет. Наверное, у него есть консервы и открывалка.

- Как там в столице? - спросил Уманский, допивающий уже вторую чашку чая. - Где вы побывали? Что повидали?

На Ларису он не смотрел и на Жидкова тоже - только в чашку.

- Повидали мы немало, - рассеянно ответил Жидков. - Купили мне рубашку.

Рассеянность его объяснялась очень просто - далеко, за деревьями, на чужой территории, на самодельном флагштоке развевался треугольный розовый флажок. Это был знак Жидкову от соседки Людочки, что муж надолго отчалил и в полночь она придет к нему развлекаться.

Обычно он открывал для нее парадную дверь, и они уходили в полуподвал, изобиловавший пустыми помещениями. Или в маленькую комнатку на втором этаже, рядом с кладовой. Конечно, сегодня в доме полно народу, но он, в конце концов, не монах, чтобы обращать на это внимание.

Расстроенная Лариса напрочь забыла про снотворное, что и стало причиной всех дальнейших событий. Вместо того чтобы усыпить Жидкова, она прилегла на кровать и сама сладко заснула. Проснулась внезапно, когда на улице было уже совсем темно, и вскочила. Вернее, попыталась. Но не тут-то было! Что-то держало ее за руку. Что-то странное, металлическое, прилаженное к перекладине кровати.

Лариса наклонилась поближе и ахнула: наручники! Поскольку Жидкова нигде не было видно, стало ясно, кто этот затейник, который так подло поступил с ней. Неужели вот сейчас, в эту минуту, он связывается с Кариной и передает ей сигнал опасности? Или еще того хуже - принимает посылку от японского курьера? Где он? Почему он приковал ее к кровати? Это открытое неповиновение или что-то иное?

И что делать? Сидеть здесь ночь напролет, ожидая, когда Жидков вернется и отстегнет ее? Вынести это невозможно. Но и звать на помощь тоже. Что подумают домочадцы? Что у жениха с невестой весьма странные отношения?

Лариса сползла с кровати, максимально вытянув руку. Таким образом она могла достать до двери, но не толкнуть ее, а всего лишь дотронуться. В момент проведения этого опыта за дверью послышались тихие крадущиеся шаги.

- Эй! - негромко позвала Лариса. - Зайдите ко мне, пожалуйста! Пожалуйста.

- Кто - зайдите? - донесся до нее удивленный голос Шубина. Вероятно, он хорошо выспался и теперь шел проверять обстановку.

- Это вы, Леонид?

- Ну да.

- Толкните дверь.

Шубин послушно толкнул дверь и уставился на Ларису напряженным взором.

- Я попала в затруднительное положение, - сказала она почти что грубо.

Таких тюфяков лучше не расслаблять. Не плакать перед ними, не скулить, иначе они растеряются и лишь усугубят дело.

- Вы мне поможете?

- Как? - коротко спросил он, чувствуя, что укол еще действует. Еще бродит в его жилах лекарство, парализующее волю и погружающее тело в сон. Потряс головой и уточнил:

- Надо снять наручники?

- А вы сможете без ключа? Умеете?

Шубин отрицательно покачал головой, и тогда Лариса приняла решение.

- Вот что, - сказала она, изо всех сил стараясь держать себя в руках и не визжать от отчаяния. - Пойдите и поищите моего жениха. Только тихонько. Найдете - посмотрите, что он делает. Внимательно посмотрите, хорошо? А потом мне расскажете.

- Иначе вы повезете меня к врачу? - спросил Шубин неожиданно склочным тоном.

- Никуда не повезу. Я просто прошу о помощи.

- Ну, ладно, - ответил Шубин. - Так и быть, попробую что-нибудь сделать.

Он вышел в коридор и попытался проникнуть в соседнюю комнату, но она оказалась заперта. И следующая тоже. Тут в голову Шубину пришла потрясающая мысль - заглянуть в комнаты снаружи. Сейчас темно, свет нигде не горит, жарко, окна наверняка открыты... Чтобы охватить все три этажа, надо было или подняться снизу на крышу, или, наоборот, спуститься с крыши вниз, попутно заглядывая в окна. Второй вариант выглядел наиболее простым.

Шубин зашел на чердак и немедленно обнаружил там длинную резиновую ленту с большим карабином на конце. Невероятная удача! Карабин он зацепит за какую-нибудь балку и будет спускаться вниз, держась за эту ленту руками.

Вначале ему несказанно повезло - он нашел штырь, торчащий далеко вперед. Можно было спокойно закрепить ленту. Он сделал это и потихоньку начал сползать по фасаду вниз, привязав свободный край в качестве страховки к правой лодыжке. И тут...

Случилось нечто неожиданное. Большая ночная птица, притаившаяся где-то поблизости, взмыла вверх, издав громкий клекот, и ее крылья коснулись шубинского носа. Он вскрикнул, оступился и... полетел вниз. "Веревка не даст мне упасть", - подумал он, отчаянно струсив. Она и в самом деле не дала. В метре от земли спружинила и... Шубин помчался обратно, в небо, стукнувшись по дороге головой о какой-то выступ. Затем снова - полет вниз и удар о подоконник. Взлет вверх - ушиб плеча. Потом темнота, звезды и прекрасное лицо незнакомой женщины, склонившейся над ним. "Я умер?" - подумал Шубин и немедленно получил чувствительный удар по затылку.

Тем временем Маргарита в своей комнате гадала на картах. Против нее в кресле сидела Анжелика, поджав под себя ноги, и Вольдемар, который не верил ни в какие "такие штуки".

- Плохой расклад, - сетовала Маргарита. - Чудится мне, что все будет плохо.

- Тебе в последнее время постоянно что-то чудится, - недовольно проговорила Анжелика, не сводя глаз с червового короля, который лег на пиковую десятку. - По-моему, ты заболела.

- Ничего подобного, - возразила Маргарита, которая сидела лицом к окну.

Не успела она закрыть рот, как мимо окна вниз пролетело что-то огромное, темное, похожее на огромного паука. Маргарита моргнула и потрясла головой. В желудке у нее заскребся страх.

- Что означает король на десятке? - спросила Анжелика.

- Он означает... - слабым голосом начала Маргарита, и тут "паук" появился снова. Теперь он двигался снизу вверх, очень быстро. Вжих - и исчез.

- М-м-м... - Вольдемар почесал переносицу. - Мне кажется, это не слишком хорошая карта.

- Это очень нехорошая карта, - умирающим голосом ответила Маргарита.

Черный паук в третий раз промчался мимо окна. Маргарита закрыла глаза и некоторое время сидела неподвижно.

- Что с вами? - спросил в конце концов Вольдемар. - Таблеточку принести? Или что?

- Не могли бы вы выглянуть в окно? - попросила Маргарита.

- Зачем?

- Поглядите, не летают ли там... летучие мыши. Большие летучие мыши. Да. Или летучие птицы. В крайнем случае - летучие пауки.

- Господи, что за бред!

- Посмотрите, - с нажимом повторила Маргарита. - Посмотрите сейчас же.

Вольдемар встал, подошел к окну и высунулся.

- Там кто-то лежит, - сказал он наконец. - На земле. Лежит и не двигается.

Он выбежал в коридор, оттуда - на улицу и склонился над Шубиным, который вытянулся на траве совершенно неподвижно. Однако лицо у него при этом было блаженным.

Лариса тем временем продолжала метаться возле кровати, к которой была пристегнута. И вдруг... вновь услышала шаги. Такие же осторожные, крадущиеся.

- Шубин! - крикнула она громким шепотом. - Идите сюда сейчас же! Идите немедленно!

Она решила просить его призвать на помощь кого-нибудь из домашних. Например, мужа Зои Степана или на худой конец Мишаню. А уж в самом крайнем случае Уманского.

Каково же было ее изумление, когда дверь открылась и на пороге появился Уманский собственной персоной.

- Что? - спросил он, с одного взгляда оценив обстановку в комнате. - Где он?

- Шубин?

- Разве вы живете с Шубиным?

- Не живу, - отозвалась Лариса. - Я просто попросила его найти моего жениха. А он ушел и исчез.

- Почему-то меня это не удивляет. Возможно, он нашел в траве поганку и надолго выпал из реальности. А где ваш жених?

- Не знаю. Не могли бы вы меня освободить?

- Мог бы, - сказал Уманский со странным выражением на лице. - Но не за просто так.

- Я могу дать вам немножко денег, - предложила Лариса.

- Спасибо, с деньгами у меня все нормально. И вообще... Не думал, что вы такая прозаичная. Ничего себе! Он находит женщину, пристегнутую наручником к разобранной постели, и заявляет, что она прозаичная.

- Так чего вы хотите за мое освобождение?

- Хочу, чтобы вы меня поцеловали.

Лариса, которая ужасно мучилась, лишившись свободы действий, немедленно согласилась.

- Давайте.

- Что - давайте? - недовольно переспросил Уманский.

- Идите сюда и подставляйте губы.

- Я не хочу, чтобы вы целовали меня сейчас. Обстановка тут не слишком располагающая. Кроме того, нас могут застать. Выйдет неудобно.

- А когда?

- Как только настанет подходящий момент, я вам скажу. Дайте слово, что вы не станете сопротивляться.

- Честное благородное.

- Ну, глядите!

Уманский достал из кармана кусочек проволоки, поколдовал над наручниками, и замок тихонько щелкнул.

- Скотина, - пробормотала Лариса. - Это я не о вас.

- Я так и понял. Почему он вас бросил этой ночью?

- Хотелось бы мне знать ответ на этот вопрос!

Лариса растирала затекшую кисть, продолжая сидеть на кровати. Уманский устроился рядом и сказал:

- На самом деле ваши трудности легко объяснить. Вы подавляете его. Надо быть гибче.

- Разве можно подавить мужчину с такой внешностью? - не согласилась Лариса.

- Всякий мужчина - нежное существо. И ранимое. Вы не даете ему свободно дышать.

Он и сам не знал, за каким чертом пытается устроить судьбу красавчика Жидкова. Ради нее, вероятно. Ясно же - она влюблена без памяти. И только он способен подсказать, как правильно себя вести.

- Я даю ему дышать, - буркнула Лариса. - Помогите мне найти туфли.

Уманский слез с кровати, сел на корточки, и тут под окном раздался взволнованный крик:

- Эй, кто не спит! Идите сюда. Кажется, Шубин с крыши свалился.