Глава 6 1 страница

Дом в Рощицах оказался окружен таким высоким забором, словно здесь жили по меньшей мере голливудские знаменитости.

- Ерунда, - махнул рукой Жидков. - Местные все равно проникают на территорию. Вишни воруют, морковку дергают. У Степана есть ружье, но он добряк и стреляет холостыми и только в воздух.

- Кто такой Степан?

- Муж нашей поварихи Зои. Все хозяйство на ней да на Степане. Вот, гляди! Как тебе дом?

Дом был мощный, с каменным основанием. Никакого изящества! Но уж чем он действительно мог поразить, так это своими размерами.

- Дядя Макар еще в застойные годы построил два этажа, - комментировал Жидков, подводя автомобиль к крыльцу. - Один, чтобы не так заметно было, до половины в землю ушел. Но там столько места! Получился полуподвал. А недавно третий этаж надстроили. И вот какая прелесть вышла.

- Действительно, прелесть, - похвалил вместо Ларисы Шубин. - А в здешних лесах грибы есть?

Жидков скосил на него глаза и осторожно ответил:

- Есть, но они не пахнут. С вашей аллергией все будет в полном порядке. А вообще-то здесь у нас грибные места.

- Грибные места... - эхом откликнулся Шубин, и лицо его приняло настороженное выражение.

- Чтобы ты имела в доме больший вес, я представлю тебя своей невестой, - предложил Жидков.

- Весьма великодушно с твоей стороны, - откликнулась Лариса, с тоской думая, как в это самое время Леночка водит Джеймса О'Нейла по Эрмитажу. Или катает его на пароходике, или пьет с ним кофе на открытой веранде, а профессор рассказывает ей о том, как темными и холодными зимними вечерами его матушка готовила грог и кормила мужа-рыбака ирландским рагу. За что ей это? Чем она заслужила? Работала как лошадь - без выходных, без праздников, и вот - пожалуйста. Сама, своими руками устроила себе веселую жизнь. Торчать в чужом доме, играть роль невесты мелкого афериста, ловеласа и пройдохи - что может быть прискорбнее? Если бы хоть за деньги, а так... Даже деньги она ухитрилась профукать заранее!

Внизу, в огромном холле, украшенном пестрыми коврами и китайскими вазами, их встретила Маргарита, разряженная, напудренная и надушенная. Вероятно, ей нравилось играть роль богатой хозяйки загородного поместья. Хотя, как выяснилось почти сразу же, на эту роль претендовала не она одна.

- Невеста?! - спросила Маргарита, когда сын - прямо с порога - донес до нее сообщение о грядущей свадьбе. - Твоя невеста?! Ты? Решил? Жениться?

- Да, - твердо ответил Жидков и сделал торжественное лицо. С такими именно лицами солдаты стоят в почетном карауле.

Врал он всегда хорошо, но никогда прежде - по такому личному поводу. Поэтому Маргарита поверила. Ее отношение к Ларисе изменилось немедленно и кардинально.

- Деточка, как вам здесь, нравится? - спросила она, улыбаясь во весь рот. - Этот дом хоть и не принадлежит нам с Антоном, но все же мы тут оба - желанные гости. Мы все здесь - семья, понимаете? И скоро вы тоже вольетесь в эту семью!

Ларисе совсем не хотелось вливаться в семью, а потом из нее выливаться, но делать было нечего. Она сама не оставила себе выбора, отдав деньги неизвестному проходимцу.

- Предупреди, пожалуйста, Фаину, - попросил Жидков мать, понизив голос. - Чтобы держала себя в руках, когда узнает о моих матримониальных планах.

- Конечно-конечно, - закудахтала Маргарита. - Предупрежу. Все будет нормально. Лучше не бывает!

Она убежала, и Шубин, который топтался сзади с маленьким клетчатым чемоданчиком в руках, выдохнул ей вслед:

- Роскошная женщина!

Жидков немедленно обернулся и приставил твердый указательный палец к его солнечному сплетению:

- Моя мать - не для тебя.

- Разве она замужем? - угрюмо спросил тот.

- Не имеет значения. Обращай свои похотливые взоры на кого-нибудь другого. Кроме того, она заядлая грибница.

- Я рад, что мы перешли на "ты", - пробормотал Шубин. - Ужасно не люблю церемоний между друзьями.

- Не помню, когда это мы с тобой подружились, - отрезал Жидков и обернулся к Ларисе:

- Сосредоточься. Сейчас появится Фаина, а ее очень трудно выносить. Фаина - это стресс в чистом виде. В ее присутствии у людей в кровь поступает столько адреналина, что его хватит на победу в олимпийском забеге. Если она тебя очень разозлит, можешь ей нахамить.

- Да что ты! - воскликнула Лариса. - Она только что потеряла мужа...

- На ее нрав это никак не повлияло. Как была ведьмой, так ведьмой и осталась.

- Ничего себе. Я думала, что...

Не успела она договорить, как в прихожую размашистым шагом вошла высокая тощая дама с короткой стрижкой на круглой голове. Голова была надета на морщинистую шею. В руке дама держала длинную сигарету, сжимая ее, словно клещами, двумя сильными пальцами. На ногах у нее были растоптанные туфли, платье сидело мешком, будто бы она покупала его для кого-то другого, более фигуристого.

- Салют! - небрежно сказала она, обращаясь ко всем сразу, и выпустила в сторону гостей струю белого курчавого дыма. - Что, племянничек? Приехал наводить порядок?

И она засмеялась сухим протяжным смехом, похожим на скрип старого дерева во время грозы. Лариса против воли придвинулась ближе к своему "жениху" и сказала сама себе: "Кажется, Куприянова, у тебя начинаются производственные проблемы".

- Это моя сестра, - заискивающим тоном сообщила гостям Маргарита, вынырнув из-за ее плеча.

- Так это ты? - обратилась Фаина к Ларисе. - Ты и есть невеста?

Шея с обвисшей индюшачьей кожей дернулась, и голова повернулась в сторону Ларисы.

- Да, - ответила та как можно тверже. - Невеста. Я.

Фаина смерила ее презрительным взором:

- Сочувствую.

Лариса не нашлась с ответом и заставила себя посмотреть ей прямо в глаза - широко расставленные, цвета жухлой травы. Но долго не выдержала и против воли перевела взгляд на мясистый нос. Однако Фаина уже потеряла к ней интерес и сосредоточилась на племяннике.

- Альберт сказал, что ты пристаешь к нему с дурацкими и даже шокирующими вопросами...

- Дай же им хотя бы вещи положить! - попыталась урезонить свою сестру Маргарита, но та лишь досадливо отмахнулась.

Расстановка сил в доме, в общем-то, стала ясна и понятна. Фаина была хозяйкой, начальницей, жрицей, можно сказать, а все остальные молчали, слушали и повиновались.

- Да ничего удивительного, что я задаю вопросы Альберту, - пожал плечами Жидков. - Макару перебили шею, словно рябчику, и я этим обстоятельством расстроен. В отличие от некоторых. - Он демонстративно разогнал дым рукой.

- Не тебе судить, - зловещим тоном ответила Фаина.

- А кому? - Он не хотел уступать и от напряжения весь вытянулся в струнку. Глаза у него стали жесткими, как у игрока в покер.

Лариса была вынуждена признать, что Жидков не лишен отваги. Наверняка с этой грымзой мало кто решался конфликтовать. Сначала-то Лариса жалела эту женщину - у нее ведь муж погиб! Но теперь, когда встретилась с ней, жалость мигом улетучилась.

Фаина между тем сделала несколько глубоких затяжек и, окружив себя еще более плотной дымовой завесой, сказала, щурясь:

- С Макаром произошел несчастный случай, запомните все!

- А записка? - пискнула Маргарита.

- Это была не записка, а просто какая-то бумажка!

- Именно поэтому Альберт ее сразу же подобрал и уничтожил, - подхватил Жидков, не скрывая насмешки.

- Совершенно верно, - отрезала Фаина, развернулась и двинулась прочь, но на ходу все же бросила Ларисе:

- Добро пожаловать к нам в дом. - Посмотрела на Шубина и добавила:

- Вы тоже - добро пожаловать, кем бы вы ни были.

- Благодарю вас, - церемонно ответила Лариса, а Шубин мяукнул:

- Польщен знакомством!

- Уф! - выдохнула Маргарита, проводив сестру встревоженным взглядом. Потом осмотрела Ларису с ног до головы, заявила:

- Знаете, Ларочка, вы такая... такая... необычная!

Лариса испугалась. Что значит - необычная? Вот это номер. Вероятно, она никудышная актриса, в ее поведении сразу же чувствуется фальшь. На ее лице отразилось отчаяние, и Жидков поспешил успокоить:

- Просто мама по-другому представляла себе мою избранницу.

Только сейчас Лариса поняла, что он прав. Конечно, прав! О чем она думала? Красавчик, повеса и ловелас не может клюнуть на такую вот... переводчицу. Мало того, что ей не двадцать лет, как всем его цыпочкам, так она еще и выглядит, будто старый сухарь. Вернее, старая сушка. Черт ее дернул одеться, как на конференцию! И Жидков тоже... Мог бы подсказать.

Она взглянула на него и увидела, что он улыбается так приторно, будто его только что заставили проглотить банку варенья. Свинья. С другой стороны, он ведь не по доброй воле держит ее при себе. Вообще неизвестно, что он о ней думает. Может быть, тихо ненавидит.

- Вам отвели самую просторную комнату, - торжественно сообщила Маргарита, поднимая одну из сумок с вещами и направляясь в глубину дома. - На полу роскошный красный ковер...

- Комната с красным ковром? - вознегодовал Жидков. - Там же нет ни телевизора, ни умывальника. А спальня с камином?

- Ну... - Маргаритины кудряшки огорченно вздрогнули. - В ней остановились Мишаня с Симоной. Они приехали раньше.

- Экая несправедливость!

- А вас, молодой человек, - обратилась она к Шубину, - я поселю на первом этаже, рядом с кухней.

- Будешь совершать ночные вылазки за кухаркиными булками, - хлопнул его по плечу Жидков.

- Да уж, - хмыкнула Маргарита. - У Зои столько запасов! Ешь - не хочу. Одних банок с огурцами да помидорами штук сорок. Да еще соленые грибы.

- Грибы?! - воскликнул потрясенный Шубин. - Я буду спать рядом с грибами?!

Маргарита посмотрела на него изумленно, и он поспешно добавил:

- У меня аллергия на грибы.

- Не волнуйтесь, они плотно укупорены крышками. Пожалуйте сюда. Вот ваша комната.

Шубин шмыгнул в приоткрытую дверь и немедленно заперся на щеколду.

- А нам - на второй этаж, - поясница Маргарита и начала подниматься по лестнице.

Когда "жених и невеста" остались одни, в той самой спальне с красным ковром, Лариса немедленно спросила:

- Кто такие Мишаня и Симона, которые заняли самое лучшее помещение?

- Мишаня, - ответил Жидков, подтащив ее чемодан поближе к шкафу, - это сын Альберта. Молодой нахал. По роду деятельности - ресторатор.

Он особым образом произнес слово "ресторатор", выделив все наличествующие в нем гласные и придав ему брезгливый оттенок.

- А сколько Мишане лет?

- Скоро будет двадцать пять. Подумать только - мне еще придется поздравлять эту морду с днем рождения!

Жидков достал из сумки футболку и принялся стаскивать с себя рубашку. Лариса немедленно отвернулась. Еще не хватало его разглядывать, как сахарную голову. Хоть она и не испытывала к своему подопечному никаких трепетных чувств, было невозможно не замечать, как потрясающе этот мошенник выглядит.

- Прежде чем знакомиться с остальными личностями, населяющими дом, - сказал Жидков, - советую тебе надеть что-нибудь более... раскрепощенное. И распустить волосы.

- Я буду похожа на плакальщицу, скорбящую над гробом, - предупредила Лариса.

- Или на русалку, - подмигнул Жидков. - Да ладно, ладно, не смущайся. Я ведь веду себя корректно, верно? Даже по ночам.

"Еще бы! - подумала Лариса. - Против воли станешь корректным, когда к вечеру уже валяешься без движения и без единой мысли в голове. Возможно, снотворным тебя поить вообще не придется. Литр спиртного - и сладкий сон до утра".

- Анжелика уже притащила детей, - с неудовольствием заметил Жидков, глядя в окно. - Ужасные существа. От них все время ожидаешь какой-нибудь пакости.

"Интересно, и много они тебе пакостили?" - хотела спросить Лариса, но промолчала. Не станет же она воспитывать этого типа! Ее совершенно не касается ни его нравственность, ни отношение к детям.

- И ладно бы - одних детей, - продолжал распинаться Жидков. Добыл из сумки расческу и начал охорашиваться. - Она притащила еще какого-то мужика.

- Откуда ты знаешь?

- Вон он, прогуливается внизу. Такой важный, посмотри, будто это его собственный сад. Наверняка стырил у государства пару миллионов и решил, что он самый умный.

Лариса подошла и выглянула в окно. Действительно, по садовой дорожке между зарослями астр прогуливался немолодой уже человек, одетый в длинные шорты и майку, которая плотно облегала его живот, похожий на туго набитый рюкзачок. Коротко постриженные черные волосы издали напоминали купальную шапочку.

- Он похож на Муслима Магомаева, - заметила Лариса. - Только в два раза толще. А с чего ты взял, что он имеет какое-то отношение к Анжелике?

- Они только что целовались, - коротко ответил Жидков и неожиданно сообщил:

- Я иду на чердак.

- Прямо сейчас?!

- А чего тянуть? Надо же ознакомиться с обстановкой. Пойдешь со мной?

- Нет! - Лариса выставила перед собой руки. - Ни за что.

Одно дело рассуждать о смерти вдали от места трагедии. Задавать вопросы, строить предположения... И совсем другое - оказаться там, где недавно погиб человек. Причем погиб таким ужасным образом! Увидеть тот самый сундук... Ужас.

- А я пойду. Видишь ли, мне эта история не дает покоя. Ты пока переоденься, потом мы спустимся вниз и познакомимся со всем семейством разом.

"Мне моя собственная история покоя не дает, - подумала Лариса. - Я ведь тебя из виду выпустить не могу!" Она старалась не думать о том, что будет, если посылка от Карины каким-нибудь образом все-таки проскочит мимо нее. Вдруг Жидков только разыгрывает из себя милого парня, а на самом деле давным-давно дал знать своей бывшей любовнице, что бумагу отправлять не нужно. Корабельников Ларисе голову оторвет.

- Подожди, я переоденусь, - хмуро сказала она. - Вместе пойдем.

- Так я и думал, - с удовлетворением заметил Жидков. - Мне отвернуться?

Она даже не посчитала нужным ответить, и он, хмыкнув, снова уставился в окно. Лариса тоже надела джинсы и футболку, а вместо пучка с помощью кожаного шнурка соорудила "хвост". Достала яркую помаду и, помедлив некоторое время, все же накрасила губы.

- О! - похвалил Жидков, который уже привык к ее строгим костюмчикам. - Другой человек! Не совсем то, что я люблю, но и не совсем то, что я не люблю.

- Если это комплимент, то большое спасибо, - ответила Лариса, и тут ожил ее телефон.

Она вздрогнула, когда услышала разъяренный голос Корабельникова.

- Черт вас возьми! - ни с того ни с сего завопил он. - Почему вы мне не звоните?!

- А я была должна? - опешила она. - Разве мы договаривались?

- О чем тут нужно договариваться? Любой агент дает о себе знать в конце дня, а от вас уже третьи сутки - ни слуху ни духу. Я посылал вам сообщения, вы что, не получали?!

- М-м... - промолчала Лариса, которой было неудобно оправдываться в присутствии объекта наблюдения.

Она действительно не проверяла - есть ли сообщения, так ее выбила из колеи вся эта история с добровольно-принудительной сменой одной работы на другую.

- Короче - вы в порядке? - сбавив тон, спросил Корабельников.

- Да, но... Тут...

- Проблемы?

- Ну, в общем...

- Так. Молчите, - приказал он. - Я все понял. Жидков рядом с вами. Отошлите мне SMS-сообщение с адресом.

- С чем? - тупо переспросила Лариса.

- Сбросьте мне на телефон адрес. Где вы там находитесь?

Она хотела спросить: "Вы что, приедете?" - но только сглотнула и выдавила из себя:

- Ладно.

Она безумно боялась Корабельникова. В любой момент он мог ее разоблачить, отстранить от задания и потребовать обратно деньги. Этого не должно было случиться!

Не сказав больше ни слова, Корабельников дал отбой.

- У тебя был содержательный разговор, - похвалил Жидков. - В следующий раз можешь запереть меня в туалете, выйти в сад и поговорить нормально.

- Туалеты снаружи не закрываются, - ответила Лариса.

Хотя если бы и закрывались, она ни за что не оставила бы этого типа один на один с простеньким замком. Сев на кровать, которая занимала полкомнаты, Лариса, хмурясь, отправила адрес дома в Рощицах Корабельникову, потом встала и сказала:

- Я готова идти на чердак.

- Можешь подождать меня снаружи, перед чердачной дверью, - я ведь не голубь, не улечу через крохотное окошко.

- Ладно, снаружи, так снаружи. Только - чур! - мобильный телефон с собой не брать.

- Вон он, на подоконнике лежит.

Очутившись в коридоре, Жидков скомандовал:

- Сюда!

Они остановились на площадке лестницы, которая вниз спускалась широким каскадом, а вверх убегала тоненьким ручейком. Перед дверью на чердак не было ни площадки, ни приступки, и Лариса сердито спросила:

- И где же я буду ждать, интересно?

- Ну... Останься тут, в коридоре. Чердачная дверь отсюда хорошо просматривается. Или все-таки пойдешь со мной?

Лариса помотала головой - видеть сундук, убивший человека, ей не хотелось совершенно. Жидков наверняка полезет внутрь, а ей издали будет казаться, что он засунул голову в чью-то злобную пасть.

- Только, пожалуйста, - попросила она, - держи крышку как следует!

- Мне приятно, что ты за меня волнуешься, - откликнулся Жидков самодовольно и толкнул дверь.

Она оказалась не заперта, и он исчез за ней с удивительным, проворством. Лариса осталась внизу. Облокотилась о перила и сразу же начала нервничать. Настоящий агент так бы себя не повел! Конечно, нужно было сначала самой зайти на чердак и оглядеться. Вдруг там стоит телефонный аппарат? Есть такие любители цивилизации, которые не оставляют в своем доме ни одного уголка без того, чтобы его не электрифицировать и телефонизировать. Тогда, выходит, она все это время совершенно напрасно следила за Жидковым. И грош ей цена. Может быть, подняться и подглядеть в щелочку? Всего одним глазком...

Не успела она укрепиться в своем решении, как увидела незнакомого человека. Он поднимался по лестнице с первого этажа на второй и при этом так внимательно смотрел себе под ноги, как будто боялся провалиться в тартарары. Раз, два - и он очутился прямо перед ней. Удивился и вместо того, чтобы проявить дружелюбие, сердито воскликнул:

- Господи, это еще кто?!

- Это я, - ответила Лариса, обидевшись.

Сначала она подумала, что перед ней Мишаня - ресторатор. Но потом вспомнила, что тому двадцать пять, а этому, без сомнения, далеко за тридцать. В его арсенале были самовлюбленные глаза цвета дубовой коры, широкий нос и основательный подбородок. А волосы такие короткие, словно это и не волосы вовсе, а трехдневная щетина.

- Кто вас сюда пустил? - спросил этот тип угрожающим тоном, надвинувшись на нее, как большой корабль на маленькую лодочку.

- А вас? - храбро ответила она и, нащупав позади себя ступеньку, поднялась на нее.

Незнакомец немедленно занял ее место, и они оказались лицом к лицу.

- Вы собирались забраться на чердак?

- Вам-то какое дело? - осмелела Лариса и поднялась еще на одну ступеньку,

Тип последовал за ней. Он был так близко, что она смогла определить марку его туалетной воды.

- Вы ведете себя подозрительно, - не сдавался незнакомец. - Говорите, откуда вы взялись?

- Какое вы имеете право меня допрашивать? - тихонько взвизгнула Лариса и, вместо того чтобы уступить агрессору третью по счету ступеньку, изо всех сил толкнула его кулаком в грудь. Тип еле-еле удержался на ногах, схватился за перила, и лицо его исказилось от ярости.

- Вы что, дура?! - закричал он и с размаху стукнул ее по пальцам.

У Ларисы на глаза навернулись слезы. Она вскрикнула и прижала руку к себе. Он ударил ее сильно, по-настоящему, и вся кисть мгновенно сделалась красной, как будто ее ошпарили.

- А если бы я покатился по ступенькам и спину сломал? - уже спокойнее спросил тип, не сводя глаз с ее руки, которую она со слезами на глазах пыталась убаюкать. - Или вообще шею себе свернул? Разве можно драться на лестнице?

- У-у-у!

- Да ладно вам! - В его голосе послышалось раскаяние, и он нахмурился.

В этот самый момент чердачная дверь распахнулась, и в проеме появилась статная фигура Жидкова.

- Что, черт побери, вам нужно от моей невесты?! - рявкнул он, сбегая по ступенькам и обхватывая Ларису сзади двумя руками, точно дитя любимого плюшевого мишку.

- Ваша невеста чуть не пустила меня в расход. Кстати, вы ее сейчас задушите.

Жидков разжал руки и протиснулся мимо Ларисы, чтобы оказаться с противником лицом к лицу. Впрочем, они не успели выяснить отношения, потому что из комнаты в конце коридора появилась Анжелика в потрясающем платье, которое больше подошло бы для прогулки по Енисейским Полям, чем для подмосковной дачи. Сложная прическа придавала ей поистине королевский вид.

- Что такое? - воскликнула она с беспокойством. - Антон, ну что с тобой делать? Ты опять задираешься! Ты никогда не ладил с мужчинами.

- Почему я должен с ними ладить? - буркнул Жидков и запальчиво воскликнул:

- Этот тип напал на мою невесту!

По очереди они спустились с лестницы и встали друг напротив друга.

- Боже, я просто не успела вас познакомить. - Анжелика соединила и разъединила губы, проверяя, ровно ли легла помада. - Это Вадик Уманский, дизайнер. Знакомьтесь, Вадик, - мой двоюродный брат Антон Жидков. А это - его девушка Лариса.

- Невеста, - поправил "жених". - Моя невеста Лариса. Твой дизайнер к ней приставал.

- Не выдумывайте, - рассердился Уманский. - Я не пристаю к незнакомым женщинам.

- Зачем тебе дизайнер, Анжелика? - вкрадчиво спросил Жидков. - Что он будет декорировать? Кладовую или встроенные шкафы? У нас тут все с твоей помощью уже декорировано еще в позапрошлом году.

- Ты дремучий человек, Антон. Старый декор давно вышел из моды!

Жидков пристально посмотрел на Уманского и сквозь зубы сказал:

- А новый декор мне уже заранее не нравится.

- Это вы напрасно, - покачал головой тот. - Я готов принести свои извинения даме, и...

Лариса молча протиснулась мимо него и Анжелики в коридор и, держа руку перед грудью, отправилась в комнату с красным ковром.

- Извините! - крикнул ей в спину Уманский. - Я думал, вы забрались в дом...

Лариса стиснула зубы и на его "извините" даже не обернулась, ее "хвост" упрямо качнулся туда-сюда, когда она открыла дверь и захлопнула ее у себя за спиной.

- Анжелика, ты что, дура? - напустился на двоюродную сестру Жидков, ничуть не стесняясь присутствия постороннего. - У тебя отца убили, а ты затеяла декорировать дом. Ты хоть представляешь себе, как это выглядит со стороны?!

- Я наняла Вадика еще до папиной смерти, - обиженно возразила та.

- Можно было разорвать контракт.

- Ты что?! Я уже оплатила новые двери, панели и карнизы. И крыльцо надо менять. С ума сошел - разорвать контракт? Ты, что ли, заплатишь неустойку?

- У тебя все разговоры сводятся к тому, кто будет платить, - уколол ее Жидков и повернулся к Уманскому:

- Ну, так что вы не поделили с моей невестой?

- Она вознамерилась спихнуть меня с лестницы, - ответил тот сердито. - И я ее стукнул по руке. Непроизвольно. Сто раз извинился. А вы тут прямо целую драму устроили.

- На вашем месте я бы на время приостановил украшательство, - хмуро заметил Жидков.

- Да я ж никому не мешаю. Мы еще будем выбирать образцы...

- Послушай, Антон! - перескочила на другую тему Анжелика. - Ты уже был на чердаке, правда ведь?

- Ну, был.

- И что?

- Что?

- Что ты там обнаружил?

- Ничего сногсшибательного. Старые книги, неизвестно кем съеденную горжетку, новогоднюю гирлянду и дырявую шаль. Ну и вот, тут у меня журнал и бант. Те самые.

- Бант?

- Ты что, не слышала про бант?

Уманский не уходил, но и не особенно прислушивался. Его больше интересовало состояние потолка и пола. Он то вставал на цыпочки, чтобы быть повыше, то приседал, чтобы рассмотреть деревянные доски под ногами.

- А что я должна была слышать?

- Альберт сказал, что рядом с телом твоего папы лежали бант, журнал и записка. Записку он унес, а бант и журнал так там и остались. Может быть, это твой старый бант, а? Взгляни. Не припоминаешь? Вот он, такой красный и не больно красивый.

Он действительно повертел перед носом Анжелики старым и довольно тусклым капроновым бантом, тугой узел которого окаменел от времени.

- Шутишь? Я никогда в жизни не носила косы. А даже если бы и носила, не засунула бы свою ленту в старый сундук на чердаке.

- Я знаю, ты слишком жадная.

Анжелика фыркнула.

- Просто мне все в этой жизни доставалось с трудом, - пожала она плечами. - Поэтому я бережливая. И в том возрасте, когда девочки носят косы, я не жила дома.

- Как это? - удивился Уманский, который все-таки подслушивал, и поглядел на Анжелику с притворным испугом. - Вас отправили к бабушке в Тмутаракань? Или вы сбежали в Африку?

Анжелика немедленно воодушевилась и, поправив мизинцем бровь, поведала:

- Видите ли, в детстве родители отдали меня в балетную школу. Все шло хорошо, я подавала надежды, меня возили на гастроли, готовили к большой карьере... Поэтому я жила при балетной школе. Считайте, в интернате.

- Бедная девочка! - сочувственно пробормотал Уманский, на лице которого проступило искреннее сочувствие.

Жидков бросил на него уничижительный взор и предположил вслух:

- Выходит, это Анечкин бант?

- Я ее почти совсем не знала, - с неудовольствием произнесла Анжелика. - Помню длинную, вечно понурую девицу... Вот у нее-то как раз были косы! Действительно. Наверное, это ее бант. Надо уточнить у мамы.

- А какая, собственно, разница? - осторожно спросил Уманский. - Чей это бант. Ведь милиция ничего такого...

- Антон разберется в этом деле получше всякой милиции! - заявила Анжелика, желая, вероятно, задобрить кузена. - Впрочем, старый бант тут действительно ни при чем.

Лариса между тем сидела на кровати, угрюмо размышляя, не зря ли она оставила Жидкова без присмотра. Что, если он мгновенно воспользуется ее отсутствием и что-нибудь вычудит? "Ну и черт с ним! - решила она. - Если операция слежения не даст результата" Корабельников никогда не докажет, что это моя вина. И аванс обратно не потребует - а в этом-то весь смысл".

Однако угрызения совести все же терзали ее душу, и как только она перестала слышать голос Жидкова, немедленно высунулась в коридор. Он, оказывается, закончил разговор и как раз подходил к двери.

- Этот бугай Уманский жаловался, что ты чуть было не скинула его с лестницы! - с удовольствием констатировал он. - Ко мне ты тоже можешь применить силу в случае нужды?

- Ну... Могу, - неопределенно протянула Лариса. Пусть думает, что она может победить сильного мужчину, это ей в плюс. - Правда, сейчас мне придется делать компресс на руку. Здесь можно раздобыть какой-нибудь бинтик?

Рука, правда, совсем не болела, но все еще была ярко-розовой, и забинтовать ее Лариса решила просто из вредности. Они же еще не раз столкнутся с этим дизайнером в доме. Так пусть видит, что он натворил!

Жидков достал из аптечки эластичный бинт и вручил ей.

- Обед в три часа, - сообщил он. - Приемов пищи лучше не пропускать, это не приветствуется.

"Отлично, - подумала она. - Жизнь по расписанию чертовски упрощает слежку". И спросила:

- А чем ты собираешься тут заниматься?

Лариса искрение надеялась, что этот тип будет валяться в гамаке с книжкой или в самом крайнем случае флиртовать с кухаркой.

- Расследовать преступление, разумеется, - важно ответил он. - Кстати, я принес журнал и бант. Хочешь посмотреть?

Лариса кивнула и с опаской приблизилась к вешдокам. Журнал был старый и носил старомодное название "Трудовая неделя". Пожелтевшую от времени обложку украшала фотография сурового лысого человека за рабочим столом, над которым висел традиционный портрет Ленина. Лариса поглядела, какой это год. Батюшки-светы - аж тысяча девятьсот шестьдесят девятый! Пролистала журнал и увидела, что содержание его вполне отвечает названию. Тут были очерки о передовиках производства, заметки о социалистическом соревновании на предприятиях города и подобная же вдохновляющая на трудовые подвиги писанина.

По всей видимости, журнал лежал в сундуке на самом верху, и Макар Миколин вытащил его для того, чтобы тот ему не мешался. А бант? Бант можно было просто отодвинуть в сторону. Впрочем, журнал, наверное, тоже.

- Послушай, а сундук большой? - спросила Лариса.

- Да, здоровенный, а что?

- Если ты не против...

- А! Решила все-таки посмотреть! - оживился Жидков и с такой радостью потер руки, будто именно этого всегда и добивался - чтобы Лариса взглянула на сундук. - Пойдем, я тебе все покажу.

Они гуськом проследовали по коридору, поднялись по узенькой лестничке, где недавно произошла стычка с Уманским, и оказались на чердаке.

- Ух ты! - не удержалась и воскликнула Лариса. - Сколько тут места! Сколько всего! Наверное, детей отсюда калачом не выманишь.

- Каких детей? - не понял Жидков.

- Как - каких? Тех самых - Артема с Ваней.

- Да разве Капитолина пустит их на чердак?!

- Пожалуй, что и не пустит, - пробормотала Лариса, озираясь по сторонам.

Чего тут только не было! Прямо перед ней, справа у стены, стоял потрясающий резной комод с отломанной ножкой, рядом с ним - низкая скамеечка, обитая потертым бархатом. На скамеечке сидела фарфоровая кукла с остатками белокурых волос. За перламутровые ручки деревянных ящичков комода так и хотелось потянуть. Какие сокровища хранятся у них внутри? Дореволюционные пуговицы? Россыпь бус? Платья с ручной вышивкой?