Глава 6 2 страница

- Вот он, сволочь, - сообщил Жидков. - Я имею в виду сундук.

В его голосе прозвучали гневные нотки. Словно сундук и в самом деле сознательно участвовал в преступлении. Лариса повернулась к другой стене и увидела чудовищных размеров ящик, покрытый облупившимся темным лаком. Ничем не украшенный, он производил мрачное впечатление.

- Можно его открыть? - попросила она и, когда Жидков молча выполнил просьбу, с трепетом приблизилась.

- Я крышку досочкой подпер, - сообщил тот на всякий случай. - Так что можно не бояться.

Несмотря на досочку, Ларисе все равно было не по себе, когда она заглядывала внутрь. Сундук был полон только наполовину. Чтобы достать хоть что-то, удобнее всего было встать на колени и нырнуть в него с головой. Она бросила на Жидкова быстрый короткий взгляд и сделала это.

- Погоди-ка, - озадачился он. - Если бы крышка упала в такой момент, то, пожалуй, шарахнула бы дядю по спине, а не по шее. Странно. Как, интересно, он должен был тут расположиться, чтобы ему башку чуть не откусило? Ну-ка, попробуй, прикинь.

Лариса немедленно вспомнила русскую народную сказку, в которой Иванушка-дурачок просил Бабу-Ягу показать, как надо правильно сесть на лопату, чтобы без помех отправиться в печь. Баба-Яга только села, ручки-ножки поджав, как Иванушка-дурачок - р-р-раз! - и сунул ее в огонь.

- Лучше ты, - трусливо сказала она, проворно поднимаясь на ноги. - Я уже узнала все, что хотела.

- А что ты хотела? - немедленно заинтересовался Жидков.

- Совершенно ясно, - менторским тоном заявила Лариса, заложив руки за спину и прохаживаясь перед ним, - что твоему дяде незачем было доставать из сундука что бы то ни было, чтобы расчистить пространство. Сундук такой огромный, что в нем спокойно можно копаться. А уж отодвинуть в сторону журнал и какой-то там бант вообще ничего не стоило.

- И что из этого следует? - озадачился Жидков. - Что журнал и бант достали не просто так?

- Мне почему-то кажется, - понизила голос Лариса, - что эти вещи положил рядом с телом твоего дяди убийца.

- Думаешь, убийца и в самом деле существует?

- Да. Я так думаю. Я так думала с самого начала. Именно убийца готовил декорации. Именно он вытащил вещи.

- Но зачем?!

- Наверное, в этом есть какой-то смысл. Что, если объяснение содержится как раз в записке? Если бы не твой упертый кузен...

- Что, если попробовать поискать эту чертову записку у него в комнате? - вслух подумал Жидков. - Выманить оттуда Альберта и провести обыск.

- Если Альберт так испугался, когда прочитал ее, то и в самом деле уже уничтожил, - покачала головой Лариса. - Лучше все-таки попытаться его разговорить. Припугнуть, что ли? Не знаешь ли ты чего-нибудь такого... компрометирующего?

- Вижу, - с обидой ответил Жидков, - что у вашей шарашки только один метод работы - шантаж. Нет, я не знаю, чем можно шантажировать Альберта.

- Кстати, - встрепенулась Лариса, понизив голос. - Анечка! Говорили, будто бант мог принадлежать какой-то Анечке. Кто это такая?

- Сведения об этой особе весьма ограничены. Информации минимум. Дело в том, что мои родители родом из Питера. И я, конечно, тоже. До последнего времени маман не поддерживала тесных отношений со своей сестрой Фаиной.

- Я могу ее понять.

- И про то, как жили Миколины тридцать лет назад, я совсем ничего не знаю. Да и маман знает тоже только понаслышке.

- Почему именно тридцать лет назад? - удивилась Лариса.

- Потому что Анечка Ружина сбежала из дома в семидесятом году.

- Ого! Это что-то новенькое. Сбежала из дома? А где был ее дом?

- Здесь, - топнул ногой Жидков. Вышло очень пафосно, и он тотчас спохватился:

- То есть я хотел сказать, что она жила в семье Миколиных. Дочь каких-то давних друзей, погибших в авиакатастрофе.

- Вижу, это у вас семейная традиция - совершать добрые поступки, - желчно заметила Лариса, не в силах простить Жидкову равнодушия по отношению к маленькому Ивану.

Жидков взглянул на нее настороженно и продолжил:

- Девчонка, как я слышал, была тихоней. Но в тихом омуте, как говорится, водится черт знает что. В семидесятом году ей исполнилось восемнадцать лет. Ровно через месяц после совершеннолетия она вышла замуж и скрылась в неизвестном направлении. Никто до сих пор так и не знает, что с ней случилось потом.

- Как это? А твой дядя Макар разве не пытался ее искать?

- По-моему, особо не пытался. Нет, он, конечно, наводил справки, разговаривал с ее подругами. Тут-то и выяснилось, что девчонка влюбилась без памяти в какого-то не то геолога, не то шахтера. Так что искать ее было делом тухлым. Это сейчас можно нанять частных детективов и все такое, а тогда... Розыск по Советскому Союзу был под силу только правоохранительным органам. Но с какой стати милиции заниматься поисками - девица совершеннолетняя, могла делать, что хотела.

- А твой дядя Макар пользовался каким-нибудь влиянием? - заинтересовалась Лариса. - Что он мог? Чем он вообще занимался?

Лариса уселась на какой-то ящик. Жидков хотел было присесть на сундук, но в последний момент одумался и отскочил от него. Остановился напротив Ларисы и заложил руки за спину.

- Ты разве не знаешь? - удивился он. - Макар был художником.

- Известным?

- Ну да! Кто у нас в семидесятом году был известным? Хотя... Государство выделило ему комнату в старом доме на Садовом кольце, чтобы он творил без затруднений.

- За какие же это заслуги? - удивилась Лариса. - Получить мастерскую в семидесятом году в центре города...

- Надо спросить у маман, - встрепенулся Жидков и, вскинув к глазам руку с часами, чертыхнулся:

- Через пять минут обед. Надо быть за столом! Давай, пойдем скорее. А после обеда поговорим с маман и все узнаем. Она-то не станет зажимать информацию. Наоборот! Маман обожает сплетничать.

Столовая произвела на Ларису примерно такое же впечатление, какое замок великана произвел на Кота в сапогах. Она была огромной, с высокими окнами, выходящими в нарядный сад. В центре стоял большой стол, заставленный приборами. За столом сидели обитатели дома и тихо переговаривались. Никакого тебе гвалта, все достойно и благородно. Даже дети, включая пятилетнего Ваню, чинно орудовали ножом и вилкой.

- Приятного аппетита, - пролепетала Лариса, когда все уставились на нее и Жидкова.

- Вы чуть не опоздали, - проскрипела Фаина.

Одета она была все в то же платье, к которому, однако, приколола круглую брошь, усыпанную мелкими фиолетовыми камушками. Фиолетовый цвет оказался ей не к лицу, но Фаину это никоим образом не трогало. Брошь нужна была не для того, чтобы украшать, она служила поддержанию традиций. "К обеду у нас все переодеваются". Звучит так изысканно!

- А что у вас с рукой? - обеспокоилась Маргарита. - Что случилось, Ларочка?

- Я стукнулась о...

- Обо что?!

Лариса метнула короткий взгляд в ту сторону, где сидел Уманский, а Жидков весело сообщил вместо нее:

- О нашего нового дизайнера!

Никто ничего не понял, поэтому комментариев не последовало. Однако Лариса заметила, как Уманский поджал губы.

- Садитесь сюда, - предложила Маргарита и указала на свободные места.

Лариса села, развернула салфетку и положила себе на колени. Потом подняла голову и прямо напротив себя увидела двух незнакомых людей - молодого человека и девушку. Молодой человек улыбнулся и помахал рукой:

- Привет! Я - Михаил. Но в этом доме все зовут меня Мишаней. Вы тоже можете звать, если хотите.

- Здрасте, - кивнула Лариса, чувствовавшая себя дура дурой в чужой семье, члены которой считали ее будущей родственницей.

Одному Жидкову все было до лампочки. По крайней мере так казалось на первый взгляд. Лариса никак не могла его раскусить. То ли он и в самом деле парень с легким характером, который попал в переделку из-за своей любвеобильности, то ли он коварен и умен, а его душевное расположение к Ларисе - всего лишь роль, и в первый же удобный момент он обведет ее вокруг пальца.

- А это, - Мишаня приобнял свою соседку, - девушка моей мечты. Ее зовут Симона.

Лариса невольно улыбнулась, Симона - в ответ. У нее оказалась такая широкая, сияющая улыбка, что впору было зажмуриться. Крупные, один к одному, зубы, так тесно стояли во рту, что казались ненастоящими. Темные прямые волосы чуть-чуть не доходили до плеч, а челка была длинной, как у пони, - она целиком закрывала лоб и заканчивалась прямо над ресницами.

- Здрасте, - сказала Лариса и ей тоже.

Они с этой Симоной, можно сказать, товарки. Еще неизвестно, как у них с Мишаней сладится и надолго ли девочка задержится в этом доме. На вид ей лет двадцать, но Лариса допускала, что Симона старше, чем кажется издали.

- И тебе тоже привет, - с ухмылкой обратился Мишаня к Жидкову. - Давно не виделись.

- И слава богу, - холодаю ответил тот.

- Ну ладно, ладно: отринем старые обиды, вгрыземся в новые мечты!

Мишаня оказался довольно упитанным молодым человеком. Однако лицо у него было чертовски симпатичным. Кроме того, он красиво двигался и весь так и лучился обаянием. Лариса решила, что Жидков враждует с ним именно потому, что тайно ревнует к его внешности.

- Ба! Вот и вы! - раздался за их спинами радостный женский голос.

- Зоя! - воскликнул в ответ Жидков.

Лариса обернулась и увидела пожилую женщину, похожую на исполнительницу русских народных песен. Она была невысокая, пышненькая, в длинном платье с узором по подолу и с румяным треугольным лицом.

- Антошенька приехал! А вот я вам сейчас супчику налью...

- У меня аллергия на грибы, - сказал откуда-то издали Шубин.

Лариса узнала его голос и напряженные интонации. Она вздрогнула и повернула голову. Шубин сидел между дизайнером Уманским и гувернанткой Капитолиной и испуганно смотрел на Зою.

- Не грибного, не грибного, - запричитала она. - Щец налью с капусткой.

- Извините, - пробормотала Лариса. - Леонид такой чувствительный... Кроме того, у него внезапно развилась аллергия...

- Если его аллергия будет прогрессировать, - ледяным тоном сообщил Жидков, - обедать придется у себя в комнате.

- Что это вам всем какие идеи странные в голову приходят? - расстроилась Зоя, попутно улыбнувшись Ларисе. - Вон и Альберт тоже в кабинете папашином заперся и ни в какую спускаться не хочет.

- Чудит фазер, - двинул бровью Мишаня. - Уверяет, что там он в безопасности. Как будто бы ему кто угрожал!

Жидков с Ларисой исподтишка переглянулись. А может быть, и правда? Может быть, угрожали? В той самой записке! И теперь Альберт панически чего-то боится. Или кого-то. Выходит, он знает, какая опасность его подстерегает.

- Ну... Там, где он прячется, бояться нечего, - заявила Фаина, отправляя в рот крохотный кусок хлеба, который она отрезала ножом. - Кабинет Макара похож на сейф.

- Абсолютно безопасных мест не бывает, - пожала плечами Анжелика. - Кстати, Антон! И ты, Лариса! Вы ведь еще не познакомились с Вольдемаром. Вольдемар, познакомься, это мой двоюродный брат и его невеста.

Вольдемар, которого Жидков уже показал Ларисе из окна, слегка привстал и немедленно плюхнулся на свое место, сделав глазки щелочками в знак приветствия. Он и в самом деле был похож на растолстевшего Магомаева, а держался важно, как вывезенный на дачу кот среди местных кошек.

- Да уж, - пробормотал Жидков. - Насчет безопасности ты права. Какая безопасность? Вокруг полно проходимцев. Обокрали же дядю, несмотря на все меры предосторожности. И ворота запирали, и собаки тут бегали, похожие на крокодилов, и что же? Коллекцию Макара стырили за милую душу.

- Не целиком, - возразил Мишаня жизнерадостно. - Фазеровы картины оставили все до одной, не польстились. Только мастеров увели да статуэтки прихватили сомнительной ценности.

- Несколько папиных картин тоже украли, - возразила Анжелика между двумя ложками щей. - Не портреты, а те, морские, с лодками.

- Не разобрались, наверное, сразу, - предположила Фаина. - Думали - вдруг Айвазовский.

- Удивительно, как папа терпел твое вечное недовольство, - хмыкнула Анжелика. - Картины его тебе не нравились!

- А ты откуда знаешь - терпел или не терпел? Ты здесь бываешь раз в год, а то и реже.

- Ладно вам собачиться, - беззлобно перебил их Мишаня. - Не пугайте мою Симону. Она не любит скандалов, она существо нежное.

- Кажется, вы познакомились как раз перед тем, как нас обокрали? - повернулась к нему Фаина.

Бедная Симона, оказавшаяся и в самом деле девушкой трепетной, сначала побледнела, а потом позеленела. Хотела что-то сказать и, качнувшись на стуле, чуть не упала.

- Не перед, а после! После того как нас обокрали, мы с Симоной встретились! - рассердился Мишаня. - Познакомились как раз через неделю после кражи. Не надо тут...

- Я просто спросила, - пожала плечами Фаина, и кожа на ее индюшачьей шее затрепыхалась. - Почему все воспринимают любой вопрос так болезненно?

- Кстати, Антон, - встряла Анжелика. - Расскажи, как ты лазил на чердак. Ты ведь проводил расследование?

После этого вопроса все одновременно перестали есть и посмотрели на Жидкова. Даже дети, которые сидели тише воды ниже травы, подняли головы и посмотрели.

- Ну... Кое-что нам в самом деле удалось выяснить.

- Кому это - нам? - переспросил Мишаня.

- Нам с Ларисой, разумеется, - ехидно ответил Жидков. - С кем еще я соглашусь лазить по чердакам?

Маргарита нетерпеливо пошевелилась на своем стуле:

- Ну, не тяни, сынок!

- Мы пришли к следующему выводу, - торжественно продолжил Жидков. - Макар вряд ли сам выложил из сундука журнал и бант. Это сделал убийца.

- Вот что, - неожиданно грубо перебила его Капитолина и встала, словно обвинитель на судебном процессе. - Это не при детях, пожалуйста. Дети, вы покушали? Я вижу, что покушали. Тогда - на выход. Идите к себе в комнату и выберите книги для чтения. Через пять минут я к вам присоединюсь, и мы отправимся в беседку.

Дети молча сползли со своих стульев и так же молча направились к выходу. Старший, Артем, изо всех сил прятал глаза. Лариса могла бы поклясться, что они у него пылают. У младшего пылали только щеки, а глаза были растерянными и даже немного испуганными.

- Извините, - пробормотал Жидков, обращаясь к гувернантке, когда она закрыла за детьми дверь.

- Впредь, пожалуйста, следите за собой, - выговорила ему Капитолина.

Все промолчали, даже Фаина. Впрочем, Лариса заметила, что ей доставляют удовольствие гувернанткины замашки. Фарисеи! Делают вид, что на все готовы ради детей, а на самом деле мальчики в этом доме живут, словно в заключении. Лариса и представить себе не могла, что такое возможно. Ей, наоборот, казалось, что современные чада, а особенно те, которые растут в обеспеченных семьях, полные пофигисты, никого не слушают и делают, что хотят. И вот, пожалуйста, тут оказалось все наоборот.

Она бросила короткий взгляд на Умаиского. Увидев ее забинтованную руку, он должен был потерять аппетит. Однако вместо того, чтобы отложить вилку и сидеть с мученическим видом, этот тип уплетал за обе щеки вареную картошку. Он накалывал на зубчики маленькие круглые картошинки, обжаренные в сливочном масле с чесноком, и, жмурясь, разжевывал их, запивая квасом на ржаных корочках собственного Зоиного изготовления.

- А вот я сейчас принесу эти штуки, - неожиданно сказал Жидков и выскочил из-за стола. - Ждите тут. Впрочем, у вас все равно еще десерт.

- Десерт? удивилась Лариса и спросила у сидящей поблизости Маргариты:

- А дети как же? Они ведь ушли без десерта.

- Они не едят сладкого, - ответила вместо нее гувернантка, а Фаина подхватила:

- Зубы берегут! - И расхохоталась своим скрипучим смехом.

Сидящая напротив Симона опустила глаза в тарелку. Вероятно, ей тоже было немного не по себе. Да уж, ничего не скажешь, Фаина та еще бабуся.

- А куда же Антоша пошел? - с фальшивой заинтересованностью спросила Зоя. Она, конечно, все слышала.

- Антоша уже тут, - ответил Жидков, входя в столовую. В руках у него был журнал "Трудовая неделя" и тот самый красный капроновый бант, который он подобрал на чердаке.

- Что это? - изумилась Фаина и показала пальцем на журнал, с обложки которого на нее смотрел лысый деятель коммунистической партии. - Кто это?

Лариса перехватила у Жидкова журнал и, открыв первую страницу, прочитала:

- "Андрей Николаевич Тамиров, секретарь районной партийной организации". Не вызывает симпатии, верно?

- Лицо у него очень... суровое.

- Коммунизм строили не какие-то там, - сказал Мишаня. - Серьезные люди.

- А бантик откуда? - неожиданно тонким для его комплекции голосом поинтересовался Вольдемар, который до сих пор вообще не проронил ни слова.

- Бантик оттуда же, с чердака, - ответил Жидков. - Все ведь знают, что он лежал на этом самом журнале. Фаина, ты не припомнишь, это не Анечкин бантик?

- Надеюсь, племянничек, ты шутишь, - проскрипела нелюбезная тетка. - Сколько лет прошло... Я ее уже и в лицо забыла! А уж бантики... - А я вот отлично помню всю свою детскую одежду, - уперся Жидков. И обернулся к матери:

- Ма, ты ведь тоже помнишь?

- Ну... Все - не все, но в основном - да, - ответила Маргарита, трусливо поглядывая на сестру.

- Зачем это убийца положил на записку Анечкин бант? - продолжал допытываться Жидков.

- Я десерт не хочу. - Фаина поднялась. Вся ее поза дышала недовольством. - Занимаетесь всякими глупостями. Как тебе только в голову пришло, Антон, что существует какой-то мифический убийца? Идиотская идея.

- Это мне пришло в голову, - вступилась за Жидкова Лариса. Ей не понравилось, что Жидкову выговаривают за те мысли, которые она ему внушила.

В самом деле, если бы не ее личная настойчивость, он вряд ли в открытую заговорил бы об убийце.

Фаина даже не повернулась в ее сторону. Когда она ушла, Анжелика проворчала:

- Убийца в доме! Получается, это кто-то свой, верно? Тот, кто имел ключ от дома. Ведь когда с Макаром случилось... это, дверь была заперта.

- Не понимаю, - Жидков пожал плечами. - Зачем отрицать наличие записки возле тела Макара? Альберт меня просто потрясает.

- Да-да, Антоша, пойди поговори с ним, - попросила Зоя, которая сновала из кухни в столовую и обратно. - Он прям как Гитлер в бункере. Там ведь и дверь сверхпрочная, и окна с сигнализацией, и даже в потолке какие-то датчики. Сердце кровью обливается, когда я думаю, что он сидит там один.

- Сидит, - подтвердила Анжелика. - Решил, как все закончится, тогда он и выйдет.

- Что закончится? - негромко спросил Уманский, и Лариса погладила свою забинтованную руку другой ладонью. Пусть видит, как ей больно.

- Вероятно, Альберт ожидает еще каких-то... событий.

- Извините, но мне нужно к детям. - Капитолина встала и сложила салфетку в четыре раза. Прижала ее тарелкой и спрятала руки за спину. - Спасибо за обед.

Уманский, сидевший рядом, поднялся вслед за ней.

- Было очень вкусно, - подхватил он.

Еще бы! Съел почти всю картошку, которую Зоя, конечно, готовила не для него одного.

- Осторожнее. - Он отодвинул стул, о который Капитолина и не собиралась спотыкаться.

Ясно. Все должны видеть, какой он вежливый. Лариса поправила эластичный бинт на руке и отвернулась, чтобы этот тип не подумал, будто она пытается привлечь к себе его внимание.

- Такое впечатление, - обратился Жидков к Ларисе, - будто семейству все равно, что случилось с Макаром на самом деле.

- Это ужасно, - пробормотала она в ответ, бочком пробираясь к двери.

- Хочешь, посидим в саду? - спросил Жидков, прижимая к себе предполагаемые вещдоки. - Можно полежать в тенечке, подремать. Ах, да! Дремать тебе не полагается. Ну, я подремлю, а ты почитаешь мне газету.

- У меня другое на уме, - шепотом ответила Лариса.

- Вот это да! - обрадовался Жидков. - Я так рад, что ты согласилась.

- Согласилась на что?

- Как на что? Ты как маленькая, в самом деле. Сама сказала: "У меня другое на уме".

- Я с тобой о деле говорю, - прошипела Лариса. - Можешь найти старые альбомы с фотографиями?

- Могу. Наверное. Хочешь посмотреть на Анечку Ружину, верно?

- Хочу, а что?

- Сколько ей сейчас?.. Сбежала она в семидесятом, когда ей только-только исполнилось восемнадцать. Значит, сейчас ей... Э-э-э... Пятьдесят один. Вряд ли ты ее узнаешь, даже если встретишь на улице после просмотра фотографий.

- Мне просто интересно.

- Мне самому интересно, - пробормотал Жидков. - Но ты ведь все равно меня не отпустишь рыскать по дому одного.

- Да уж, конечно, не отпущу. Ты, к слову сказать, весьма неожиданно вырвался из-за стола. Это против правил!

- Я отсутствовал всего минуту.

- За это время ты мог поговорить по мобильному телефону.

Она еще не закончила фразу, когда у Жидкова в кармане рубашки зазвонил тот самый мобильный.

- Ты его взял! - воскликнула Лариса. - С подоконника! Так я и знала.

- Ну, взял. Это же мой телефон. Ладно, не напрягайся. Я отвечу?

- Отвечай, но под моим контролем.

Жидков приложил ухо к трубке и наклонился, чтобы Лариса тоже смогла слышать. Она прижалась к нему щекой и уставилась было невидящим взором в пространство, когда в поле ее зрения появился Уманский. Вероятно, он слышал их диалог и был потрясен, хотя и пытался это скрыть. Однако изумление прорывалось через все барьеры, которые он ему поставил, - сжатые губы, сдвинутые брови, наморщенный лоб. Еще бы! Невеста держит под контролем жениха до такой степени, что даже прослушивает его телефонные разговоры!

- Алло! - сказал Жидков своим обычным ловеласским тоном. Голос у него стал особенно мягким, даже вкрадчивым.

- Антон Никифорович? Вас беспокоят из магазина "Джентльменский набор". В течение месяца после дня рождения клиенту предоставляется пятнадцатипроцентная скидка на покупку товаров в нашем магазине плюс к пятипроцентной скидке по дисконтной карте. Итого получается двадцать процентов. Совеем неплохо! У вас есть еще неделя, не желаете ли воспользоваться скидкой "день рождения"? Как именинник этого месяца?

- С удовольствием, - ответил Жидков, слегка, впрочем, померкнув. Вероятно, он ожидал услышать какую-нибудь из своих цыпочек, окончательно его забросивших. - Обязательно к вам заеду.

- Не тяните с этим, - предупредила любезная девушка.

Лариса с трудом отлепила свою щеку от щеки Жидкова. Уманский, который стоял поблизости, не сдержался и хмыкнул.

- Она меня ревнует, - с удовольствием сообщил ему Жидков. - Вас никогда не ревновали?

- В такой форме - нет. - Он оглядел Ларису с ног до головы, но поинтересовался совсем другим:

- Рука сильно болит?

- С чего вы взяли, что сильно?

- Ну-у... Вы так выли на лестнице.

- Я не выла! Я плакала.

Жидков, размышлявший о своем, перебил их и обратился к Уманскаму с насущным вопросом:

- В своих странствиях по дому вы нигде случайно не встречали альбомов с фотографиями? Каких-нибудь старых и пыльных?

- Альбомов? - Уманский закатил глаза, немедленно позабыв о Ларисиной травмированной руке. - Кажется... Кажется, у Анжелики в комнате лежит большой альбом. И еще у ее матери. То есть у вашей тетки, если я правильно разобрался в родственных связях.

- Правильно разобрались, - кивнул Жидков. - Значит, у Фаины... И я этим не удивлен.

- У нее их целая куча.

- Придется идти к ней, ничего не попишешь. Или нет! Лучше я подошлю маман. Пойдем, милая, поищем мою мамочку.

- Она на веранде, - сообщил Уманский и еще раз осмотрел Ларису с ног до головы.

Она была раздосадована. Надо же! Как он оказался безразличен к ее травме. И еще сказал, что она выла на лестнице. Мерзавец.

Они с Жидковым вышли на веранду, где расположилась Маргарита.

- Мама, у меня к тебе дело, - подсел к ней Жидков.

Лариса тем временем размотала бинт и принялась разглядывать свою руку. Рука была абсолютно нормальной, белой.

- Ищете следы насилия? - спросил у нее за спиной Уманский. - По-моему, там ничего нет.

- Нет, есть.

- Дайте сюда. - Он схватил ее за запястье, и Лариса тотчас вскрикнула:

- Ой-ой-ой!

- Да ладно вам прикидываться! Все чисто.

Она вырвалась и смерила его презрительным взглядом:

- У меня там... внутренние повреждения.

- Я всего лишь шлепнул вас по пальцам, - возмутился Уманский. - А вы разыграли тут целый спектакль. Хотите сделать из меня мерзавца?

- Когда мужчина замахивается на женщину, он становится мерзавцем автоматически.

Уманский открыл рот, чтобы в очередной раз возразить, но тут на веранде появились Мишаня с Симоной. Он пожал плечами и, так ничего и не сказав, спустился в сад.

- Вы всерьез говорили про убийство? - осторожно спросила Мишанина девушка, глядя на Ларису из-под челки глазами доброй лошадки.

- Я-то говорила всерьез, хотя вовсе не собиралась обнародовать свою версию перед всей честной компанией за обедом. Однако Антон пожелал, чтобы его родственники были в курсе, и начал обсуждение вслух.

- Удивительно, - протянула Симона. - Все-таки здесь работала милиция... Милиционеры такие бдительные... Если бы убийство... Они бы сообразили, что дело нечисто.

- Может быть, они и сообразили бы, - пожала плечами Лариса, - если бы Альберт не стащил записку.

- С этой запиской вообще что-то странное, - понизила голос Симона. - Я слышала, как Мишаня спрашивал отца про нее. А тот сказал, что все это выдумки, что Маргарита не правильно его поняла и теперь из-за нее весь дом стоит на ушах.

- Полагаете, Альберт говорит правду? Никакой записки не было?

- Я бы поверила скорее ему, чем...

Она глазами указала на Маргариту, которая сидела в кресле-качалке и любовалась своими босоножками, вытянув ноги далеко вперед. Жидков распинался перед ней, бурно при этом жестикулируя.

- Но Альберт ведь явно чего-то боится, - понизила голос Лариса. - Иначе почему он заперся в комнате с сигнализацией? Там ведь есть сигнализация, верно? И он отключает ее только тогда, когда Зоя приносит ему еду и питье. Такое поведение выглядит довольно странным для человека, который не видел никакой записки и не верит в существование убийцы.

- Ну... Когда вы так говорите... - Симона потерла нос указательным пальцем. - Звучит и в самом деле подозрительно.

Вдали, в белой беседке, увитой какой-то буйной ползучей растительностью, происходил воспитательный процесс. Капитолина отняла у Артема книжку, которую тот выбрал для чтения, и, потрясая ею в воздухе, выговаривала:

- Что это за безобразие? - Она брезгливо поднесла книжку к глазам и прочитала:

- "Артемис Фаул. Интеллект против волшебства". Ион Колфер... Что это за имя и фамилия? Как эта книжка попала в дом?

- Мне подарили, - процедил Артем.

- Ах, вот откуда эти инициалы повсюду - А.Ф.!

- Это мои инициалы - Артем Федоров.

- Да-да, я поняла, - прошипела Капитолина. - Артемис Фаул. Вот с кем ты себя отождествляешь! Эту дрянь я выброшу, а тебя попрошу впредь придерживаться того списка, который составила учительница на лето.

- По списку я уже все прочел, - ответил Артем, хмуро глядя на книгу в ее руках. - Разрешите, я закончу эту.

- Это волшебная сказка. Интересная! Ее во всем мире читают, - робко сказал маленький Ваня, глядя на гувернантку с детской надеждой.

- Не выдумывай. Кроме того, весь мир нам не указ, - отрезала Капитолина. - Русские - самая умная нация. А ты, - она ткнула пальцем в Артема, - решил все испортить.

Держа "Артемиса Фаула" двумя пальцами, она широким шагом вышла из беседки. По тропинке ей навстречу шел Уманский. Лариса заметила, как, поравнявшись с ним, гувернантка в одно мгновение сделалась розовой, словно жевательная резинка "Фруктовая песенка". Забавно. Женственности и огня в этом создании не больше, чем в каминной кочерге. Но, может, это только внешнее впечатление? А на самом деле она горяча, как какая-нибудь испанка?

Голова Уманского развернулась, словно локатор, среагировавший на подозрительный шум. Он притормозил и подарил Капитолине поистине шикарную улыбку. Ларису это отчего-то сильно задело. Нет-нет, он ей не нравился! Он ей активно не нравился. И эта его туалетная вода, запах которой она ощутила на лестнице. Противная вода. Она хмыкнула и перевела взглядам Анжелику.

Эта дама, судя по всему, вовсе не стремилась проводить время с собственным сыном. Она уже переоделась в легкомысленное платье и в дальнем конце сада умащивала мясистую спину Вольдемара кремом для загара.

- Зачем вообще приехала сюда твоя двоюродная сестра? - шепотом спросила Лариса у подошедшего Жидкова. - Я-то полагала, что в ней время от времени просыпается материнский инстинкт.

- У нее есть только один инстинкт, он совсем не тот, о котором ты подумала. На самом деле Анжелика сказала, что это Вольдемар захотел познакомиться с ее отпрыском. Сразу по приезде он подарил Артему компьютер со всеми возможными прибамбасами, да еще в придачу принтер и сканер. Все это такое дорогое, что Капитолина была вынуждена выделить ребенку компьютерное время. Кажется, один час в день.

Раньше Артем изучал компьютер исключительно под надзором взрослых. И оказался безумно способным, учителя ему быстро стали не нужны. Тем не менее гувернантка постоянно протестовала против покупки ПК. И тут вдруг - такой королевский подарок.

- Надо думать, Вольдемар Артему безумно понравился, - усмехнулась Лариса.