![]() |
Главная Случайная страница Контакты | Мы поможем в написании вашей работы! | |
|
Благоприятная для сельского хозяйства рыночная конъюнктура, повышенный спрос на сельскохозяйственную продукцию вследствие роста городов, промышленного населения в стране и за ее пределами, а также «революция цен» привели к падению реальной стоимости феодальных рент. Предприимчивые дворяне, в первую очередь мелко- и среднепоместное джентри, уже не удовлетворялись размерами обычных доходов. Они тяготились традиционными поземельными отношениями и любыми способами узурпировали крестьянские земли. Огораживая общинные угодья, наделы держателей, они нередко вообще сгоняли крестьян с земель. За 30 лет к 1607 г. в одном лишь графстве Норземптон было произведено 27 335 огораживаний и выделов земли из общинных угодий, в Лестершире — 12 290, в Бедфордшире — 10 004 и т. д.
Стремясь получить больше прибыли, эти дворяне нового типа часто сдавали огороженные земли в аренду за плату, которая во много раз превышала размер прежней феодальной ренты. В аграрном строе Англии продолжала расти крупная капиталистическая аренда. На арендованных землях фермеры-капиталисты эксплуатировали наемный труд. В других случаях предпринимателями становились сами мелко- и среднепоместные активные сквайры, джентльмены, а иногда и титулованные дворяне (графы и др.). Они также создавали на укрупненных массивах доходные хозяйства с применением наемных рабочих рук, охотно усовершенствовали агротехнику ради повышения прибыльности земли. Многие дворяне приобщались к коммерции и промышленному предпринимательству. Они вкладывали капиталы в торгово-коло-ниальные заморские экспедиции, иногда заводили промышленное дело, для которого сами же поставляли сырье (шерсть, кожу, лес), вели разработку месторождений полезных ископаемых на своих землях, словом, не чуждались никаких путей обогащения.
В то же время владельцы капиталов из числа купцов, мануфактуристов, чиновников и других горожан стремились приобрести землю, которую эксплуатировали капиталистически, и получить дворянский титул. Они также вливались в ряды нового дворянства. В первые десятилетия XVII в. слой этого нового, обуржуазившегося предприимчивого дворянства стал уже весьма заметным. Его укрепление и рост — важная особенность социальной структуры Англии.
В промышленности капиталистический уклад упрочивался в результате (роста мануфактур. Централизованные мастерские встречались редко, в сравнительно новых отраслях (шелкоткацкой, стеклодувной и др.). Исконное же шерстяное производство обеспечивалось мануфактурами рассеянного и смешанного вида. Наряду с ними новый уклад включал предприятия типа простой кооперации, без разделения труда. Буржуазные отношения проникали и в цеховые корпорации, главным образом Лондона и других торговых центров. Крупные лондонские компании, такие, как Компания сукноделов, постепенно трансформировались в капиталистические, сохранив внешне корпоративное обличье.
В первые три десятилетия XVII в. наблюдался подъем всех отраслей английской промышленности, в особенности суконной и горнодобывающей. Новые формы производства как в сельском хозяйстве, так и в промышленности укоренились прочнее в южных и центральных графствах страны; на севере и западе — вдали от торговой активности — крепче удерживалась привычная феодальная организация экономики.
В тесной сопряженности с производством находилась торговля, успехи которой были столь очевидны, что ей слагали гимны. Расширение экономических взаимосвязей внутри страны между различными отраслями хозяйства, между отдельными районами означало увеличение емкости внутреннего рынка. Его естественным центром стал Лондон — главный потребитель, насчитывавший приблизительно 200 тыс. жителей (с населением пригородов и стекавшимися отовсюду пауперами — много больше). Здесь функционировала биржа, где заключались сделки между предпринимателями со всех концов страны.
Еще успешнее активизировалась внешняя торговля, приносившая наибольшие прибыли. Возросла роль Англии как экспортера готовых промышленных изделий
(вместо сырья). В первые десятилетия XVII в. возникли новые крупные торговые компании: Ост-Индская (1600), две Виргинские — Лондонская и Плимутская (1606), Новая компания «купцов-авантюристов» (1614). Предприимчивые английские купцы на объединенные средства снаряжали заморские экспедиции с целью открытия новых источников обогащения и завоевания земель. Направления колонизационной экспансии Англии были разнообразными: Ирландия, Индия, Америка, Африка. Сулившие хорошую прибыль тор-гово-колониальные предприятия привлекали денежных людей — дворян, ростовщиков, финансистов лондонского Сити, мануфактуристов.
Одной из важнейших особенностей социальной структуры Англии в канун революции был сложившийся союз собственно буржуазии (торговой, земельной, т. е. крупных фермеров, промышленной, ростовщической) и нового, обуржуазившегося дворянства. Реальной основой их сближения являлась экономическая общность, типичная для них буржуазная предприимчивость и, главное, однородные, капиталистические методы обогащения.
Политические и идейные сдвиги^К 40-м годам XVII в. Англия по-прежнему представляла собойчабсолютистское государство^ Парламент/ послушный до поры коро-i левской власти J был сословным органом^ Большинство палаты общин избиралось свободными землевладельцами на основе старинного 40-шиллингового земельного ценза. Однако крестьяне (даже фригольдеры, имевшие право голоса) не могли быть избранными. В нижнюю палату попадали «достойные» и «уважаемые» люди, т. е. наиболее состоятельные дворяне, а от корпоративных городов—представители богатейшей верхушки (купцы, финансисты и обслуживавшие их юристы).
(Рост капиталистического уклада отразился и на политической атмосфере в стране. Буржуазия и новое дворянство настойчиво требовали от правительства учета своих интересов в политике^Ярким примером курса абсолютизма, вызывавшего возмущение буржуазии, была практика продажи короной патентов на монополию производства (мыла, соли и других товаров) или на монопольную торговлю с одной страной, с каким-либо регионом (например, с Россией, Прибалтикой). Королевская власть за огромные суммы охотно предоставляла привилегии узкому кругу предпринимателей. Но тем самым она отстраняла от прибыльной деятельности широкие слои торгово-промышленной буржуазии. К тому же монополисты устанавливали высокие цены на внутреннем рынке. Острая тогда проблема монополий, сковывавших конкуренцию, объединила английскую буржуазию под лозунгом «Свобода торговли!». Раздражение буржуазии вызывала и поддержка правительством цехового ремесла. Абсолютизм требовал строгого соблюдения статутов о стандартах производства, регламентации торговли, количестве учеников и их непременном 7-летнем стаже. Придирчивая опека приносила немалые доходы казне за счет бесчисленных штрафов, взимавшихся с нарушителей традиционных установлений. Политика абсолютизма серьезно сдерживала предприимчивость мануфактуристов и торговцев. Буржуазия была озабочена и отсутствием протекционистских мер для охраны внутреннего рынка, а также условий, которые благоприятствовали бы торговле англичан за границей.
(Интересы экономически крепнувшего нового дворянства, хотя и полноправного политически, также не учитывались абсолютизмом, поскольку шли вразрез с его собственными интересами. Новое дворянство требовало легализации огораживаний, проведение которых облагалось доходными для казны штрафами/ Оно добивалось отмены всевозможных платежей королю — верховному собственнику земли (при передаче земель по наследству, в случае их отчуждения, при введении опеки и т. д.). Феодальная иерархия в Англии предполагала зависимость вассалов и их «благородных», «рыцарских держаний» не только от отдельных лордов, но и непосредственно от короля. Сбором всех феодальных платежей занималась, допуская при этом чрезвычайные злоупотребления, «Палата по делам опеки».
/ Увеличение богатства буржуазии и обуржуазившегося дворянства придавало им уверенность в достижении своих все возраставших притязаний. Их неудовлетворенность усиливала оппозиционные абсолютизму настроения в парламенте — в его нижней палате (палата лордов в целом оставалась оплотом абсолютизма). Именно в палате общин концентрировалось экономически возвышавшееся джентри.
Социально-экономические и политиче- рем ские сдвиги сопровождались в идейной сфере широким распространением пуританизма, выступавшего против государственной англиканской церкви.] Ее глава — монарх назначал епископов и других духовных сановников; церковь финансировалась государством; в стране взималась церковная десятина, обременявшая народ. /Пуритане отвергали в англиканстве католическое учение о благодати, отрицали епископальную «полупапистскую» организацию церкви во главе с королем,требовали уничтожения «остатков римского суеверия» — пышной обрядности богослуже-Х ния, дорогого облачения духовенства/ Простота, дешевизна церкви, служение богу «в духе и истине» путем толкования священного писания, большое значение проповеди (вместо католических таинств), догма о предопределении и мирском призвании, которой поощрялись предприимчивость и накопительство, — все это соответствовало настроениям буржуазии и нового дворянства.
2. Революционная ситуация
Обострение противоречий в английском обществе. Подъем экономики во всех ее сферах заметно выдвинул Англию, небольшую по территории и населению страну, среди европейских государств и позволил ей начать соперничество с образцовой тогда буржуазной Голландией, с такими крупными монархиями, как Испания и Франция. Однако несмотря на то, что успехи страны зависели от утверждения капиталистического уклада, прогрессивным формам хозяйствования в условиях сохранения старой экономической структуры приходилось шаг за шагом прокладывать себе дорогу, преодолевая серьезные преграды. Главным (тормозом на пути продвижения капитализма выступал абсолютизм — ревностный охранитель традиционных земельных порядков, стеснительного покровительства промышленности и торговли, блюститель принципов всего режима старой Англии.
Глубинные противоречия, которые в XVI в. проявлялись в общественной жизни еще слабо и эпизодически, в первые три десятилетия XVII в. прочертились уже вполне рельефно, постепенно наслаиваясь и разрастаясь от начала века к концу 30-х годов. Именно в это время медленно, но неуклонно обострялся социальный, политический и религиозный антагонизм, накапливались события и факты, свидетельствовавшие о созревании революционной ситуации, которая окончательно сложилась в 1637—1640 гг.
Оппозиция в парламенте стала открыто требовать свободы предпринимательской деятельности. Нижняя палата — обычно «скромные общины» — превратилась в ядро оппозиции, зревшей по всей стране. Английский же абсолютизм в лице первых Стюартов—Якова I (1603—1625), сына католички Марии Стюарт, и Карла I (с 1625 г.) — проводил и внутреннюю, и внешнюю политику все больше вразрез с интересами буржуазии и джентри. Королевская власть встала на путь феодальной реакции. Коренные расхождения сконцентрировались по трем линиям — финансовой, внешнеполитической, религиозной.
Английский абсолютизм в силу своих исторических особенностей не имел права самостоятельного, без санкции парламента, налогообложения. Столкнувшись с оппозицией в парламенте, он принялся изыскивать источники пополнения казны обходными путями. Королевская власть особенно злоупотребляла взиманием платежей на основе традиционных, феодальных поземельных отношений. Палата же общин настаивала на превращении «всякого рода рыцарского держания» дворян в их полную собственность, на упразднении «всех повинностей, относящихся к рыцарской службе», и уничтожении «Палаты по делам опеки». Иначе говоря, новое дворянство стремилось к превращению своих земель в свободную от фесгдальных пут неограниченную собственность буржуазного типа. Это требование составляло буржуазно-дворянскую аграрную программу.
Финансовая политика абсолютизма отличалась также безудержным изобретением все новых налогов и пошлин на товары
(«потонная», «пофунтовая» и др.), восстановлением старинных, многовековой давности сборов (корабельной подати XI в.). Карл I востребовал даже «подмогу» на брак в будущем старшей дочери, которой тогда едва исполнилось 7 лет. Общины рассматривали подобный произвол как посягательство «на свое имущество, земли и владения». На всю страну прославился дворянин Дж. Хемпден, первым отказавшийся платить «корабельные деньги».
Во внешней политике Стюарты отошли
от традиционного антииспанского курса.
Яков I вынашивал план «испанского бра-
ка» (женитьбы наследника престола на
испанской инфанте), что повлекло за собой
временное сближение с Испанией — глав-
ной конкуренткой английской буржуазии
на море и в колониях. пх>Ш
елигиозная политика новой династии вдохновлялась ненавистью к пуританизму, который становился идейным рупором противников не только англиканской церкви, но и абсолютизма. Слово «пуританин» ста-; ло синонимом политического оппонента аб-1 солютизма,* Политическая борьба между: королем и оппозицией в парламенте и по всей стране протекала в религиозной форме. Обе стороны в аргументации правоты своего дела апеллировали к текстам Ветхого завета и других церковных писаний. (Органы самодержавия — Высокая комиссия и Звездная палата — преследовали пуритан и заключали их в тюрьмы. Они вершили над ними расправу без законных на то оснований. Пуритане покидали родину, эмигрируя в Голландию, АмерикуДтак называемый «великий исход»). Парламент протестовал против покушения на свободу личности подданных. Беспокойство вызывал также рост прокатолических симпатий двора в связи со сближением при Якове I с католической Испанией, а при Карле I, женатом на сестре Людовика XIII, — с католической Францией.
Бурные дебаты в Вестминстере перерастали в обсуждение принципиальных вопросов — о роли парламента в системе государства, о соотношении власти короны и полномочий палаты общин. Оппозиция заявляла, что парламент как орган всех общин Англии обладает верховной властью и король может править только «совместно и согласно» с парламентом. Такой порядок объявлялся «старинным, существенным и бесспорным правом парламента». Речь шла в действительности о замене абсолютной монархии конституционной, т. е. буржуазной государственностью. Напротив, Стюарты добивались упрочения абсолютизма, его независимости от парламента. Не желая выслушивать требования оппозиции, Яков I, не сомневавшийся в божественном происхождении королевской власти, распустил три парламента (1604, 1614, 1621) и похвалялся, что «свернул шею» общинам. Карл I, также распустивший два первых парламента (1625,1626),встретился на третьем с упорной и организованной оппозицией (ее лидерами были Дж. Элиот, Э. Кок). Парламент представил королю свои претензии в «Петиции о праве» (1628). Вымогая у парламента очередную субсидию, Карл вынужден был подписать документ. «Петиция о праве» стала законом и, по существу, явилась первым программным документом оппозиции. Однако и подписав «Петицию», король ее не выполнял. Более того, в 1629 г. он распустил парламент, который перед роспуском призвал английский народ не платить королю налогов. До 1640 г. Карл правил единолично.
(Оппозиция против абсолютизма в парламенте опиралась на широкое недовольство огромного большинства населения. Народные массы составляли, как тогда говорили, «четвертый, простой сорт людей» в обществе (после дворянства, духовенства, буржуазии). Они включали различные прослойки — от зажиточных крестьян и богатых ремесленников до пауперов. Буржуазная наступательность нового дворянства, проводившего огораживания, и капиталистическая форма эксплуатации как в сельском хозяйстве, так и в промышленности дополняли феодальное угнетение масс, проистекавшее от поземельной зависимости крестьян, и тяготы, обременявшие народ вследствие политики абсолютизма.^
В деревне развертывался буржуазно-дворянский аграрный переворот. Огоражи-ватели — «чума для крестьян», захватывая общинные угодья, наделы крестьян, уничтожая крестьянские дома и целые деревни, доводили крестьян до подлинной катастрофы. Кроме того, компании предпринимателей (в их числе король) и отдельные представители знати, стремившиеся извлечь дополнительные доходы из земель, осушали болота и лишали при этом крестьян участков, близко расположенных к заболоченной местности. Обширные территории на востоке переходили таким путем от сельских общин к частным владельцам. Прибрежные солончаковые земли и даже пустоши привлекали к себе предприимчивых землевладельцев. Другие лендлорды, не прибегая к прямым или замаскированным захватам земель, взимали с держателей в нарушение манориального обычая 'вместо фиксированных рент произвольно повышенные (в графстве Уорик только за 1613—1648 гг. рента за пахоту увеличилась втрое). Огораживатели, платившие штрафы короне, для их покрытия также повышали ренты тех крестьян, которые сохранили свои держания. Динамика роста рент объясняет тот факт, что многие копигольдеры были вынуждены «расставаться» со своими наделами, не выдержав натиска хозяев земли. Такие копигольдеры становились в лучшем случае бесправными и беззащитными мелкими арендаторами чужой земли, а в худшем — бездомными пауперами.
Особенно накалилась обстановка из-за того, что королевская власть в поисках денежных средств пустила в распродажу свои огромные лесные массивы на юго-западе, где по старинному обычаю находили прибежище, пропитание и топливо безземельные крестьяне, а другие общинники пользовались там необходимым крестьянскому хозяйству правом пасти скот, запасаться древесиной. Новые владельцы лесов (среди них были и придворные, причем католики) не считались с обычаем и изгоняли крестьян. В борьбе за землю и другие лендлорды — духовные и светские — лишали общинников стародавних прав пользования лесными угодьями, проводили огораживания лесов.
Протест против эксплуатации и обезземеления крестьяне выражали и в сравнительно мирных, и в чрезвычайно активных формах. Они отказывались платить ренты, не являлись в манориальные суды, подавали многочисленные петиции правительству против огораживателей, осушителей болот, нередко разрушали мелиоративные сооружения. Волнения крестьян происходили и в знак протеста против ликвидации прав на пользование лесными угодьями (в 1631 г. в Уилтшире, где расположен лес Брейдон; в Глостершире — Динский лес). Наиболее упорный характер принимала борьба крестьян против огораживаний. Это были открытые восстания (крупнейшее произошло в 1607 г. в центральных графствах Норземптон, Лестер, Уорик). Массовые — многотысячные! — движения в «болотных селениях» охватили всю восточную Англию. К концу 30-х годов борьба крестьян превратилась в постоянный фактор общественной жизни. Современник писал об «угрозе топора» для землевладельцев.
Различные слои в массе сильно дифференцированного крестьянства преследовали в борьбе отнюдь не одинаковые цели. Коттеры заботились о хлебе насущном, о приобретении хотя бы клочка земли;(в среде этого безземельного и малоземельного крестьянства теплились идеалы уравнения и общности имущества. Зажиточные же крестьяне помышляли о дальнейшем укреплении своих экономических позиций, богатые копигольдеры мечтали и о получении права избирать в парламент. Объективным содержанием требований основной массы крестьян было уничтожение феодальной зависимости, власти лордов мэноров над крестьянской землей, т. е. упрочение владельческих прав крестьян вплоть до превращения копигольда в свободное держание, фактически — в крестьянскую собственность, освобожденную от феодальных рент и насилий огораживателей. Реализация этих требований означала бы расчистку пути для развития капитализма при сохранении крестьянства и его мелкотоварного хозяйства. В противовес буржуазно-дворянской программе к этому сводилась крестьянская программа решения аграрного вопроса.
Протестующую силу в английском обществе представляли также ремесленники и мелкие торговцы. Их основная масса притеснялась богатейшей верхушкой купечества в городах. Они добивались политических прав в муниципальных органах, а также уповали на приобретение права избирать членов парламента. Торгово-ремес-ленное население в целом (особенно средне- и малоимущие горожане) страдало от невозможности свободно производить и торговать, независимо от владельцев монопольных патентов. Его угнетали частые депрессии производства, в первую очередь в ведущей отрасли — сукноделии (такие депрессии имели место в 1631, 1633, 1637, 1639 гг.). Особенно пагубно повлиял на массы ремесленников и торговцев глубокий хозяйственный спад в 1640 г. Эти экономические колебания порождались особенностями раннего, мануфактурного капитализма — сильной зависимостью производства от торговли, его быстрой ранимостью при любой неблагоприятной коммерческой конъюнктуре, а ее часто создавала торговая деятельность монопольных компаний, порожденных и поддерживаемых абсолютизмом. Застои и спады, которые возникали вследствие господства купцов-монополистов, сужавшего торговые каналы, приводили к разорению торгово-ремесленного люда и его бесчисленным волнениям. А королевские поборы вызывали открытые выступления. Сбор корабельной подати сопровождался восстаниями, участники которых грозились «пристукнуть» сборщиков налога, «повесить негодяев».
Еще более тяжелым было положение наемных рабочих. Неуклонный рост цен (в 4 раза за первую половину XVII в.) обгонял рост заработной платы (только в 2 раза). В периоды депрессий безработица наемных тружеников принимала в отдельных районах массовый характер. Обычной картиной для Англии того времени были толпы безработных в 40—50, а иногда и много сотен человек, бредущих по дорогам страны. Голод побуждал их к грабежу и бунтам. Обездоленные бедняки из сел и городов, люди без средств существования, «без хозяина» оседали на пустошах, на лесных участках, где пытались кое-как себя прокормить, но и там им не было пристанища в век борьбы за землю. К тому же против пауперов — нищих, бродяг — по-прежнему издавались «кровавые законы», жестоко преследовавшие этих бедняков.
Социальное возмущение народа также облекалось в религиозную идеологию: «Чувства масс вскормлены были исключительно' религиозной пищей; поэтому, чтобы вызвать бурное движение, необходимо было собственные интересы этих масс представлять им в религиозной одежде» (Энгельс) 2. Это и делали пуританские проповедники. Они смело шли в народ и, отказавшись от латыни и богословской учености, обращались к массам с проповедями на родном языке и в доступной для понимания простонародья форме.
[Обострение общественных конфликтов, подлинное смятение народа^ постоянная его борьба в разнообразных "формах свидетельствовали о революционности широких масс населения страны. Бремя все новых королевских поборов, расточительность и разгул придворной аристократии, произвол короля и епископов в репрессиях против пуритан, слухи о католических заговорах — все это обратило гнев народа против короны, двора и господствующей церкви.
Начало революции. Период 11-летнего беспарламентского правления (1629— 1640) отличался суровой политикой репрессий, откровенной и ужесточенной феодальной реакцией во всех областях. К концу этого периода страна вступила в полосу революционной ситуации. Это было непосредственна! связано с восстанием в Шотландии. |Д1отландия объединялась с Англией личной унией — династией Стюартов. Ее население исповедовало пресвите-рианстволВосстание шотландцев вспыхнуло в 1637 г. из-за попытки архиепископа Л ода (правой руки Карла I) насильственно ввести в их стране англиканский церковный служебник. Англо-шотландский епископат должен был, по замыслу короля, стать проводником стюартовского абсолютизма в Шотландии. Уже в 1639 г. шотландцы вторглись в пределы северной Англии. Король был вынужден в" апреле 1640 г. созвать парламентунадеясь добиться получения средств для подавления восстания. Однако парламент решительно отказался вотировать субсидию. В результатеГчерез три недели он был распущен королем, получив название Короткого парламента.
Политический кризис в верхах послужил сигналом для усиления выступлений народных масс по всей стране. Развивалось и нарастало крестьянское движение. Подъем народа в поддержку парламента вылился в попытку городского населения Лондона сжечь дворец архиепископа и освободить из тюрьмы заключенных властями противников абсолютизма/Критическое положение абсолютизма в связи с наступлением шотландцев сохранялось, и Ь ноябре 1640 г. королю пришлось вновь созвать парламент.^Его созыв сам по себе был реальной победой оппозиции над абсолютизмом. Мало того,^непокорный парламент объявил себя перманентно работающим и, просуществовав1 до 1653 р., вошел в историю под названием Долгого парламента'. Эта решительная акция неповиновения парламента короне, фактическое посягательство палаты общин на верховную власть в стране в условиях широкого народного недовольства и роста массовых движений, знаменовала собой начало Английской революции^
Два лагеря. В начавшейся революции столкнулись два лагеря общественных сил, определившиеся к 1640 г. Революционный лагерь охватывал разнородные по социально-экономическому статусу слои населения и отличался значительной пестротой: буржуазия, новое дворянство, крестьяне, ремесленно-торговое население — таковы были его главные компоненты. Однако даже каждый из них не был монолитным. Среди буржуазии особняком держались крупнейшие финансисты лондонского Сити, первые богачи, люди «денежного мешка». Своей состоятельностью они отделялись от слоя крупной торгово-промышленной буржуазии и тем более от широкой массы средней буржуазии. Новое дворянство включало наиболее экономически мобильное джентри, но порой и отдельных крупных титулованных землевладельцев. Политически развитое парламентским опытом, сильное сословным престижем, энергичное благодаря обретенному навыку буржуазной предприимчивости, новое дворянство в рядах оппозиции составляло ведущее, наиболее сплоченное и организованное ядро.
Еще более разнородным был нижний пласт революционного лагеря. ^Крестьяне, ремесленники, мелкие торговцы были разделены по своему экономическому положению на многие прослойки. К низам относились рабочие в сельском хозяйстве и промышленности (батраки, поденщики, ученики, подмастерья, мануфактурные и другие рабочие). К ним присоединялись пауперы.
Лишенные возможности трудиться, вовсе обездоленные, они занимали самый нижний ряд в многослойной народной массе.
Революционный лагерь не представлял единства и в религиозном отношении. Идейно сплачивавший его пуританизм в действительности не был одноликим. В нем выделялись два крупных религиозных течения, которые в ходе революции оформились как политические группировки, своего рода партии. Выступая совместно против официальной церкви, пуритане шли различными путями в выборе будущей церковной организации.
Умеренная партия — пресвитериане — обосновывала необходимость сохранения в стране централизованной церкви. В отличие от англиканской главная роль в ней отводилась не епископам, зависимым от короля, а старейшинам (пресвитерам), избираемым из числа наиболее влиятельных и состоятельных прихожан и контролируемым съездами-синодами. К пресвитерианской церкви тяготела верхушка богатейших буржуа и нового дворянства. Широкие же слои английской буржуазии и джентри примыкали к дндепендентам (независимым). Индепенденты отрицали всякую централизованную власть церкви и в противовес ей, отражая настроения буржуазного индивидуализма, мечтали о независимости, полной автономии каждой религиозной общины. Именно церковный демократизм индепендентов, отвергавших и епископов, и пресвитеров, привлекал народные массы. Восприняв индепендентскую идею автономии религиозных общин, они реально воплотили ее в создании сект, которые во множестве распространялись по всей стране. Широкое сектантское движение явилось одной из форм народной оппозиции существовавшему режиму.
Однако, реализуя таким образом принцип церковного устройства, вынашиваемый индепендентами, сектанты часто выходили за рамки ортодоксального пуританизма в понимании существа вероисповедания. Страстное желание бедноты обрести светлую жизнь породило новую, народно-революционную струю в религиозном движении, дало импульс к появлению в среде обездоленного люда сектантских учений, отличных от правоверного пуританизма («сикеры» — «искатели», «фамилисты», считавшие себя членами единой семьи людей, и многие другие). Они порывали с доктриной предопределения, угодной буржуазии и обуржуазившимся землевладельцам, и заменяли ее близкой чаяниям низов народа верой в то, что спасение человека заложено в нем самом. Революционно-сектантские проповедники вселяли в бедняков убежденность, что именно угнетенные и отверженные являются истинными толкователями священного писания, они-то и призваны преобразовать общество на евангельских принципах справедливости и свободы. Общей для учений различных сект народных низов была мысль о скором обновлении общественного порядка.
Так формировалась революционная идеология самого низшего слоя народа. Секты явились своего рода политической школой низов общества. Их повсеместное распространение и их учения свидетельствовали о духовном пробуждении народных масс, об их революционных потенциях, о коренном сдвиге в массовом общественном сознании.
Феодально-абсолютистский лагерь отличался большей однородностью. Социальные силы старой Англии группировались вокруг короля. Они включали придворную аристократию, отдельные представители которой хотя и не были чужды буржуазной предприимчивости, но имели большие экономические привилегии от короны и прочно сохраняли свою приверженность абсолютистскому режиму. Сюда же входило хозяйственно и политически консервативное, экономически оскудевавшее дворянство, источником доходов которого была главным образом рента да иногда должность при дворе или в церкви. Оно цепко держалось за средневековые устои и отстаивало традиционный аграрный порядок, хотя само порой приобщалось к торгово-промышленному предпринимательству. Владевшие обширными землями всесильные епископы и англиканское духовенство были верным оплотом старого режима. К этому лагерю примкнули также некоторые представители буржуазии из числа монополистов — владельцев патентов, придворных кредиторов, откупщиков налогов, тесно связанных с короной экономическими узами.
Дата публикования: 2014-11-03; Прочитано: 401 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!