Исповедь манипулятора 18 страница

• Так вот, этой деятельностью в общественном масштабе занимаются инспектора по делам несовершеннолетних, а официальное название их работы — предупреждение асоциального поведения.

Нет повести печальнее на свете, чем эта, где бандиты — дети...

Эксперимент Макаренко по переплавлению трудных подростков уника-лен и, похоже, в наше время уже невоспроизводим. Антон Семеныч вос-питательный процесс в колонии начинал с того, что помещал своих вос-питанников в руины и предлагал всем желающим выжить. Своим труд-ным он устраивал не милый досуг, а работу на выживание. Только такая — настоящая! — работа всех расставляла по своим местам, отделяла умеющих работать от болтунов, тем не менее прибивая трудных к здоро-вому ядру и сливая всех в единый коллектив.

• Поиск, создание и укрепление здорового ядра — это уже была работа Антона Семеныча. И он ее — выполнял.

В колонии было трудно, но вокруг нее оказывалось еще труднее (разруха после гражданской войны), так что бежать особенно было некуда, плюс рядом на всякий случай имелись, всегда готовые помочь создать ответст-венную атмосферу, курирующие колонию сотрудники ГПУ...

• Запомните эти четыре составляющие: снаружи еще хуже, труд, здоровое ядро, вооружен-ная охрана. Собственно, по этой же педагогической системе работает и любая воровская шайка: внутри тяжелый труд, снаружи условия тебе чужие и неприемлемые, ядро сфор-мировано, а ГПУ у воров свое и порядок наводит эффективно, теми же методами. Мето-дика — универсальна.

Так вот: когда в наше время трудных отправляют в летние лагеря, не укомплектованные милицией и заполненные предрасполагающим к бал-дежу досугом, то в них даже самые малолетние скоро оказываются в си-туации бандитской малины, а обслуживающий персонал — в роли за-ложников. Воспитательный эффект прикиньте сами.

Впрочем, муниципальные органы власти и сотрудники комитетов по де-лам семьи и молодежи имеют свой взгляд на происходящее, а именно, по итогам лета ставят довольные галочки: летние оздоровительно-воспитательные мероприятия проведены и охватили столько-то детей. Таким образом, без работы эти ответственные лица не останутся никогда — хотя бы потому, что после их работы число трудных почему-то не уменьшается.

• А количество любителей малины — увеличивается.

Впрочем, мы немного отвлеклись.

Где же наш ребенок и что с ним? А вот: у нашего ребенка кривые ноги и немного косые глаза, поэтому его все время сносит с нормальной дороги. Что пропишут специалисты? Естественно, оздоровительную гимнастику и поправить зрение.

• В области душевной жизни те же действия называются "психологическая коррекция".

А вот еще любопытный экземпляр: вроде бы вполне здоровый ребенок, но вместо того чтобы идти вместе со всеми по дороге, он тоскливо смот-рит себе под ноги и никак не найдет себе места... Что сделаем мы, как до-брые мамы? Поддержим под ручки, глазки откроем, бодрую песенку спо-ем, с интересными ему местами — познакомим.

• Называется — социальная адаптация. Сейчас одно из самых перспективных направлений для голодных психологов, под это дают деньги почти всегда.

А вот и наш главный герой: ребенок идет вместе со всеми, но как-то ко-выляет и взгляд его невесел. В чем дело? Поверхностный осмотр показы-вает заскорузлые болячки, синяки и вывихи, более внимательный взгляд обнаруживает одышку и сердечную недостаточность.

Что ему показано? Правильно, лечение в поликлинике, а лечение души и есть нормальная психотерапия. Однако, чтобы не сталкиваться лбом с врачами, психиатрами и вообще звучать достойнее, психологи называют эту работу "группы личностного роста".

• Ну, логика в этом есть — скрюченные разгибаются, у невротиков процесс разложения при-останавливается.

В этих психотерапевтических — простите, в группах личностного роста работа ведется подчеркнуто осторожно, людей приучают к тому, что они соприкасаются с чем-то очень важным, почти святым — а именно, с ду-шой, которая так ранима и в которой так много болезненных мест. Пер-вое и главное, чему научаются в таких группах, это — находить больные места в душах окружающих и, естественно, в своей собственной, а найдя, с ними работать. Работать — это очень важное понятие, здесь оно обо-значает: искать глубинные причины своих болячек, гнездящиеся в тем-ных страхах трудного детства, и иногда даже не вашего. В течение всего времени душевных копаний в больные места нельзя тыркать, а можно только их поглаживать и окружать теплотой.

• Ребенок кашлянул, мама надела на него две шапочки, тулупчик и положила в теплую по-стельку.

Если хотите, на психотерапевтических тренингах из людей делают про-фессиональных больных.

• Когда с бодрыми, живыми вожатыми Орленка стали проводить психологические тренинги (такие), они стали ходить медленнее, как загипнотизированные, беспрерывно прислуши-ваться к своим чувствам, находить им глубокое психологическое обоснование и болезненно реагировать на попытки ими прямо руководить. Короче, спустя год, чтобы вожатых снова можно было пускать к детям, в Орленке стали искать других психологов, которые смогли бы ликвидировать последствия работы предыдущих.

Так вот, о детях — людей, приходящих в Синтон, я воспитываю изна-чально по-другому. Синтон менее всего напоминает мне теплую поли-клинику, это скорее бодрый стадион, хотя здесь никто не ставит задачи подготовить чемпионов. Сюда, в Клуб, на занятия, приходят люди, же-лающие получить себе умные нагрузки под руководством веселого и знающего свое дело тренера. Конечно, человека с вывихом или заболев-шего тренер к тренировке не допустит и отправит к врачу, от всех же ос-тальных кислое нытье "Ой, мне тяжело" выслушивать не будет.

• Тяжело? Прекрасно, ты ведь этого и хотел?

И такую работу я называю работой серьезной, хотя бы на занятии люди весело бегали и играли в славные "Тусики-мутусики". Вот такой разговор произошел у меня с Игорем.

Кому помогать, кем заниматься?

Чтобы получить работу в Америке, нужно быть пожилой одноногой женщиной-негром с нестан-дартными сексуальными наклонностями.

Потому что тот, кто посмеет тебе отказать, мгновенно будет обвинен в "дискриминации"!

У государства есть особая статья расходов, которая называется "Социаль-ная работа": это деньги, которые выделяются, чтобы людям жилось не так плохо, как им живется. Это деньги на помощь людям, их иногда ма-ло, а иногда — совсем мало, но главная проблема в том, что их нужно давать кому-то.

• Именно кому-то, потому что всем и не хватит, и даже, наверное, это будет неправильно: давать всем.

Потому что все люди разные и все живут по-своему. Могу даже такую схемку вам нарисовать:

Богатые Бедные

Обычные средние

Солнышки Трудные

И пояснить.

Большинство людей, конечно, люди обычные, средние. У них все как у людей, то есть как у людей их круга: и интересы, и запросы, и способно-сти, и их это обычно устраивает.

• Потому что зато спокойно.

Правильно ли помогать им? Вроде бы правильно: их большинство, но их так много, что, помогая им, — не помогаешь никому...

Настоящая помощь — это адресная помощь. Но тогда — людям каким?

Есть люди богатые. Те, которые стали богатыми, умеют быть богатыми и будут богатыми.

• Девушки, которые тоже хотят быть богатыми и стремятся выйти за них замуж, объяс-няют: "Меня привлекают не деньги, а человек, который умеет жить и делать деньги".

Правильно ли помогать им: тем, кто жить умеет? Может, и правильно, но они без вашей помощи могут и обойтись.

Есть люди бедные. Это особая философия и особый образ жизни: быть бедным, но эти люди это умеют. Они, например, умеют не думать (вооб-ще и о последствиях своих решений в частности), умеют не брать (риск, труд, ответственность), и, как правило, не умеют и не любят учиться. Ну, а еще они не умеют поверить в себя, как в богатого человека, и на самом деле быть богатыми просто боятся.

• Это рядовая задача на любом бизнес-тренинге: приучить человека к мысли, что он может быть богатым (Он! Может! Быть богатым! Вот правда может!), и, с другой стороны, отучить его больших денег бояться.

Правильно ли помогать им: тем, кто жить не умеет, тем, кто научил себя жить бедно? На уровне чувств — их жалко, особенно пока слушаешь их жалобы и не предложишь им хоть как-то взять на себя ответственность за свою жизнь. Возможно, им помогать и не очень правильно, но существу-ет некоторая трудность, состоящая в том, что к помощи они привыкли и с вас ее будут требовать.

А есть люди другие. Есть люди богатые и очень богатые, но не деньгами, а душой и содержанием жизни. Я их называю Солнышками. Когда такой человек приходит на группу, группа оживает и все становятся как будто умнее и светлее. У них обычно открытые лица, веселые глаза и добрые руки.

• Бывает ли им трудно? Догадайтесь — они тоже живые люди, но они научили себя жить так, что в большей степени людям помогают они сами.

Помогать ли им? А сможете?

Если есть люди Солнышки, то есть и люди наоборот. Назовем их —...трудные. Им — трудно. У них в жизни вообще очень много трудностей. У них вообще все плохо и все гады. То, что трудно не только им, но и с ними, они вообще-то знают, но и в этом виноваты все окружающие. Как правило, все они умеют кусаться, и хорошо кусаться, но по своей тактике делятся на две большие группы: собака сверху и собака снизу.

• Первые кусают громко и открыто, вторые утонченно и жалобно, то есть, как правило, больнее.

Помогать ли им?

А КОМУ ЖЕ ЕЩЕ, БЛИН?!

• Простите, я их не приглушил.

Итак, кем же заниматься?

А теперь — правильное решение

Чем теория красивее, тем дальше она от...

Практики

Так вот, эта интересная теоретическая проблема, проблема "кому в пер-вую очередь помогать, кем заниматься?" на практике давно решена, и ее решение знает, повторю, каждый практик, хоть раз получавший деньги от государства. Вы можете долго гадать, какие приоритеты после всесто-роннего взвешивания были выбраны как разумные, и в любом случае ошибетесь. Потому что на самом деле государство и его представители на местах требуют вообще совсем другого. Чего?

ПОКАЗУХИ.

Объясню.

Можно заняться детьми, чтобы они научились танцевать и полюбили свое тело и красоту движений. Кстати, это не так уж и дорого. Проблема в другом: в этом деянии трудно отчитаться, а хлопот много.

• Так всегда — когда много желающих, много и хлопот: возись с каждым!

Насколько проще и разумнее — вместо этого нанять специалиста, кото-рый организует и будет вести ансамбль народного (то есть вполне про-фессионального) танца. Никаких проблем с деньгами: все просто бухается туда, а результаты пляшут на всех фестивалях. А то, что это двенадцать человек вместо двух сотен, никого не волнует.

• Я имею в виду не вас, а тех, кто отчитывается.

Или — вот хорошо бы организовать дворовый футбол. Расходы мини-мальны: круглый мячик и для начала даже не нужна форма, матчи прово-дятся в режиме мини-футбола на хоккейных коробках, а желающих по первому свистку бегут сотни мальчишек.

• Но — у вас ничего не выйдет.

Во-первых, это никому не надо, потому что гораздо отчетистее хоккей-ный коллектив с мальчиками из спортшколы, занимающий призовые места и украшающий, таким образом, лик района. А во-вторых, это мно-гим как раз не надо и очень даже не надо, потому что спорт — это бизнес.

• Еще не поняли?

Спорт — это серьезный бизнес, и если вы организуете дворовый футбол, это идет по той же статье расходов, что и хоккей, после чего хоккеисты (то есть их тренеры) денег (хороших денег) получат меньше. А поскольку денег они получают много, то недополучать они их вовсе не хотят и вам понятно все сформулируют.

• А если не поймете сразу, догонят и сформулируют еще раз.

Беда России

В России две беды — дураки и плохие дороги.

Н.В. Гоголь

Кому в России помогают? Да вы знаете... У нас (иногда) помогают тем, кому трудно, а точнее, у нас совсем не помогают тем, у кого получается жить хорошо.

Пока ваш ребенок не попал в поле зрения инспектора по делам несовер-шеннолетних, никто, кроме вас, им не заинтересуется.

• Скорее всего, вам это кажется абсолютно естественным. Вы к этому привыкли. Но — по-чему? Почему, чтобы ребенком занимался кто-то, кроме родителей, ребенку необходимо стать малолетним преступником?!

Мы дожидаемся, пока подросток становится наркоманом, а потом ищем деньги и осуществляем героические усилия, чтобы его из этой зависимо-сти вытащить.

• Практически безрезультатно. Но зато какие героические усилия!

Пока муж в семье работает, пока молодая семья может прокормить себя и детей, пособий ей точно не положено. А чтобы начать получать хоть ка-кие-то пособия, мужу надо начать пить, бросить работу и получить справку, что семья малоимущая.

• И так далее — эти игры знают все.

Я не утверждаю, что эти игры привлекают всех, но когда жизнь предрас-полагает, то многие идут ей навстречу.

И — еще проще. Чтобы увеличивать в обществе количество трудных и больных, вовсе не обязательно создавать для них привилегированные ус-ловия. Вполне достаточно просто не заниматься теми, кто еще здоров, просто не обращать внимания и не поддерживать тех, кто еще держится, кто еще — на уровне.

Как гласят законы Мерфи, "все, что может испортиться, — портится". Если народом не заниматься и не поддерживать его уровень, уровень лю-дей снижается, и народ потихоньку выпадает в осадок. В обществе, где не прививают здоровый образ жизни, а только лечат больных, всегда будет нехватка врачей. В культуре, где душой человека занимаются только то-гда, когда она болит или искривилась, всегда будет нехватка психотера-певтов и инспекторов по делам несовершеннолетних. Мы не поддержива-ем тех, кто еще жив и бодр, кто мог бы (с нашей помощью) стать вожа-ком, примером, организатором и лидером, мы ждем, пока люди выпадут в осадок, и только потом, припертые донельзя, — начинаем работать с Осадком, тяжко вздыхая, что работать уже не с кем...

А теперь — представьте.

Представьте (или просто вспомните), что вы живете в районе, где десять поликлиник и ни одного стадиона, а дороги разбиты летом и покрыты тонким ледком зимой. Народ, естественно, грохается. Что делать? Можно построить еще одну больницу, чтобы все возрастающий поток инвалидов чувствовал себя еще комфортнее, а можно организовать дворовый фут-бол, туризм и салочки и через несколько лет получить здоровых людей, которые приведут дороги в порядок.

• Вы знаете, я в этом случае, наверное, выберу салочки.

Верно, что личность формируется средой, но не менее верно и то, что среду формируют личности. Если в моем дворе есть Петя-хулиган — сильная и яркая личность, лидер по натуре, то большинство детей и под-ростков будут подстраиваться под него.

• И по механизму подражания, и по причине "А то хуже будет".

И кривая личность Пети будет активно формировать такую же вполне кривую среду.

Если же в другом дворе среди ребят живет Вася, который не хулиган, а наоборот, но также яркая личность и настоящий лидер, то дворовая сре-да, естественно, формируется уже Васей.

• Если хотите, то при помощи тех же самых механизмов.

И, по-моему педагогическому опыту, борьба с Петей — это большая кровь, а воспитание Васи — большая радость. Поэтому я и выбираю жить и радоваться, то есть массовым образом воспитывать порядочных людей и светлых лидеров, у которых будут хорошие семьи, успешная работа и здоровые дети с осмысленными глазами.

Мой выбор — профилактика, а не лечение. Работа на перспективу, а не "по хвостам", ориентация на "норму", а не на тех, кто из нее уже выпал. Синтон-программа — это программа, ориентированная на нормальных, обычных ребят и девушек, на то, чтобы они становились душевно силь-ными и здоровыми.

Я ВЫБИРАЮ РАБОТУ НЕ С ТЕМИ, КОМУ ПЛОХО,

А С ТЕМИ, КТО СМОЖЕТ СДЕЛАТЬ МНОГИМ ХОРОШО.

Правда, это означает, что мы автоматически лишаемся помощи государ-ства.

Почему работать хорошо — плохо

Не уверен, что государство Синтон любит (для этого о Синтоне требова-лось бы хотя бы помнить), но нас — уважают. За вот уже пятнадцать лет безупречной работы Синтоном получены:

• официальные одобрения разработанных нами методик от Министер-ства образования России;

• рекомендации от Комитета по делам молодежи Российской Федера-ции;

• мы имеем статус Городского консультативно-методического центра Комитета по делам семьи и молодежи Правительства Москвы;

• мы — члены Национальной молодежной лиги с симпатичным от них сертификатом;

• у нас много других дипломов, рекомендательных писем от авторитет-ных организаций, а также

• пачки добрых отзывов от родителей, чьи дети и взрослые дети прошли через Синтон.

Нас, повторяю, уважают. Но денег нам обычно не дают.

Синтон никогда не получал гранты, и это понятно. В Синтон мы не пус-каем наркоманов, в нем нет атмосферы для алкоголиков, у нас как-то не задерживаются профессиональные безработные и вообще народу как-то очень быстро становится жить —

ХОРОШО.

А раз народу становится хорошо — что таким людям помогать-то? Соци-альная помощь, по определению, это деньги, которые выделяются, чтобы людям жилось не так плохо, как им живется. Соответственно, если лю-дям в какой-то организации живется хорошо, они от государства денег не получат никогда.

• А не надо хорошо жить!

Чем лучше вы будете работать, тем меньше вам будут помогать.

...Хотя, может быть, в этом и есть лучшая помощь? Ведь, не получая до-таций, Синтон учится жить своими силами, Синтон — только крепнет и, в любом случае, живет по планам своим, а не согласованным с теми, у кого планы другие.

• Ну и славно!

Солнышко, не уходи!

Что убивает... Убивало (меня) более всего отсутствие за-проса на что-то большее у значительной части группы. Мне кажется совершенно недостаточным принятие себя та-ким, какой ты есть, раскрепощенность, чувство свободы. Этого мало. И им этого мало. Они хотят развлекаловки покруче, а я — более серьезной работы. А еще — фактор усталости группы. Вот устали — и все. И что-то серьезное уже не воспринимается.

Маргарита Сас. Синтон в Новгороде

Психологическая тренинговая группа — это общество в миниатюре, а ведущий этой группы — президент этого общества.

• Видите, как хорошо быть психологом: можно регулярно набирать себе общество, в кото-ром ты будешь президентом.

Правда, народ будет тебя любить только в том случае, если ты устроишь ему хорошую жизнь. Ресурсы же твои, как и у любого государя, ограни-чены, всего на всех не хватит, поэтому приходится делать выбор: кого ты будешь кормить в первую очередь. На кого ориентироваться, с кем в пер-вую очередь работать.

А именно, приходится думать вот о чем. Общество всегда делится на про-слойки, народ в психологической группе состоит из следующих людей:

• Солнышки — люди яркие, в целом благополучные и работать (в том числе над собой) любящие и умеющие. Как правило, в группе работа-ют как светлые Лидеры.

• Основная масса.

• Болото — люди трудные, серые или колючие, состоящие в основном из проблем и живущие в агрессивно-защитной позиции. Как правило, в группе работают как Тормоза.

Итак, кто же будут мои "приближенные", предмет моего сердечного вни-мания? И что из этого — выйдет?

Если я буду ориентироваться на трудных, на болото, мне надо делать группу психотерапевтической, то есть работать более медленно и больше индивидуально, разжевывать вещи, очевидно понятные для большинства и все равно с трудом понятные трудным.

• Потому что понимать им это — не хочется и не выгодно.

Результат? Через месяц, максимум через два основная масса группы по-кроется плесенью, а Солнышки — уйдут. Не потому, что они черствые и бездушные, просто им в этой группе делать нечего. Им тут нет работы. Это — не их группа.

После ухода Солнышек население группы немного перераспределится. Кто-то из тех, кто ранее был основной массой, присвоит себе звание ли-деров (правда, не с тем же качеством солнечности), часть из болота пе-рейдет в основную массу, а собственно болотом станут не просто труд-ные, а самые трудные. Тогда ведущему, чтобы быть адекватным, то есть работать на уровне нового болота, нужно еще более снижать планку и все более превращать группу в полный детский сад и так далее, вплоть до психиатрической лечебницы.

• Я проходил это много лет, сейчас это проходят те, кто работает за мной. У них, к сча-стью, есть возможность переболеть этим кривым гуманизмом побыстрее.

Сейчас я знаю, что для меня правильно работать — на лидеров, на Сол-нышек, требовательно подтягивая к их уровню основную массу. А что касается болота, то они тоже люди, по-человечески я их люблю, и пред-лагаю им в группе просто держаться. В этом есть для них смысл: их со-гревает теплая и бодрит рабочая атмосфера группы, они берут, сколько могут, а группа иногда на их примере вспоминает свои собственные ошибки.

• Что в хорошей группе совершенно не обидно, а приятно и весело.

Итак, мое решение:

ЕСЛИ Я ЗАБОЧУСЬ О ЛЮДЯХ, Я ВЫБИРАЮ

РАБОТАТЬ — НА СИЛЬНЫХ.

Ставка на молодежь

Меня уверяют, что методики Синтон-программы успешно работают с самым разным народом: с трудными подростками и молодыми бизнес-менами, с олигофренами и даже с педагогами.

• Что, как знает каждый психолог-практик, контингент самый тяжелый.

Наверное, это правда, но я-то знаю, что Синтон-программа делалась под молодежь: в первую очередь для студентов, очень хорошо для после-студентов и неплохо для школьников. Синтон-программа делалась для тех, кто душой еще жив и способен развиваться.

• Именно это я и хотел сказать.

Исключения бывают, но в своей массе после некоторого возраста народ расти уже не может и способен только на ремонт. Как правило, это связа-но с общефизической потерей энергетики (сравните, как носятся дети и как степенно передвигаются, а потом и просто стоят их родители), но, независимо от наших объяснений, является фактом следующее: после тридцати, тем более после сорока лет народ, обращающийся к психоло-гии, способен лишь щедро делиться переживаниями и проникновенно разговаривать о возвышенном.

• И, в общем-то, все. Главное, чтобы можно было сидеть на стуле и никто не заставлял бы никуда передвигаться.

Всерьез меняться не собирается уже никто, но почиститься и подправить-ся — реально, и некоторое продуктивное самокопание происходит. Ос-новная душевная тема — прощение врагов и общее примирение с жиз-нью, что в подсознательной перспективе уже просвечивает как с жизнью тихое прощание.

• Хочется уйти по-доброму. По-доброму, но уже хочется уйти.

При этом мужчин в возрасте, приходящих на психологические занятия, всегда мало. Часть мужиков уже выпала в осадок и до психолога дойти не в состоянии, другая часть воюет с жизнью на бизнес-фронте и занята, третьи знают про жизнь все и без психолога, так что основную массу кли-ентуры образуют, как всегда, женщины. А женщины — контингент осо-бенный. Женщины в возрасте склонны поговорить, любят поплакать и поделиться сокровенным (то есть больным), но больше всего им хочется верить. Здесь есть тоже свои законы и своя динамика. Вначале они верят по Жикаренцеву (духовно продвинутые) и по Лазареву (народ попроще), хорошо говорят о Религии и аккуратно критикуют Церковь. Потом критиковать перестают и душой болеют молча. Ближе к завершению жизни, когда болит уже все, тетеньки тихонько склоняются все-таки к самому надежному, надевают крестик и, как все бабушки, соборуются у ближайшего батюшки.

• Отче наш, иже еси на небесех...

Я знаю, что у природы есть свои законы и у каждого возраста есть свои особенности, но именно поэтому, когда я хочу работать продуктивно, я ставлю на молодежь.

Я ставлю на молодежь — независимо от возраста!

• Ибо не паспортным возрастом жив человек.

Летний тренинговый лагерь Синтона

Народ в Синтоне, конечно, классный. Если бы он всегда оставался таким и вне Синтона! — этот немного печальный мотив звучит уже много лет. А проблема в следующем... У многих синтоновцев на уровне условного рефлекса закрепилось: входишь в Синтон — улыбка, доброжелатель-ность, мы все друг другу рады и далее общее плавание в царстве любви, но вот занятие закончилось, из двери выходим: "Ты че? А ты кто такой?!" — на улице звучат интонации улицы.

• Да, не у всех, не всегда и не всегда явно — но...

Но факт остается фактом: Синтон — синтоном, а жизнь — жизнью. Где-то это разделение исключительно понятно и глубоко оправданно: ты пре-исполнен радостью и готов обнять весь мир (в синтоновской атмосфере), но если ты с восторженно распахнутыми руками налетишь на пожилую тетю поздно вечером на одинокой остановке, то получишь как минимум сумкой промеж глаз.

• Потому что это уже не Синтон, милок!

Но грош цена была бы Синтону, если бы он учил жизни только в Синто-не. Если мы привыкли видеть в человеке человека только в тренинговом зале, под музыку и текст ведущего, а за его пределами вдруг никто нико-му не нужен или в чей-то адрес звучат едкие насмешки, если в группе мы все братья и сестры, а группа разошлась — полилось злословие и начи-наются разборки "кто чей парень и убери от него руки", то...

• То воспитательный процесс не завершен.

А самое главное, народу самому хочется и интересно: а как это, пожить по-синтоновски не только в Синтоне, а в реальной жизни? С утра — до вечера? В окружении проблем не игровых, а самых что ни на есть реаль-ных? Возможно ли это? Реально ли это? Чего мы действительно стоим? Так родилась идея сделать свой, летний синтоновский монастырь.

• Замечу для неспециалистов по истории религии, что сама по себе идея монастыря с право-славием конкретно и какой-либо религией вообще напрямую не связана. Всегда были люди, которые были убеждены: "Неправильно мы живем! Не по правде!", но не скулили, а находи-ли сторонников и строили жизнь свою. Ничего не разрушая, уходили, делали свою общину и жили жизнью той, которая им казалась правильной. Если мы верующие — жизнью боже-ской, строя преддверие Царства Божия на земле. Так и образовывались на Руси монастыри.

Но если это слово занято — ладно, мы уже который год делаем свой лет-ний тренинговый лагерь. Свое собственное синтоновское государство, которое будет жить под дождем и ветром, в котором можно каждый день жить так, как мечтается...

• А если не так, то или мечта кривая, или мы немного не те...

Так или иначе, нашли мы в заповедной Мещере остров необитаемый и лес — бывший девственный, преисполненный ягодных полян и крепкого соснового запаха, договорились с лесником (недорого) и там и осели. По бурой (от целебного торфа) реке Пре плывут отражения белых облаков, иногда проплывают мимо нас, взмахивая веслами, как бабочки крылья-ми, туристы пра-ходимцы, и редко кто из местных проходит длинную дорогу до нашего благословенного лагеря.

• А, главное, чего идти? Водки у нас все равно нет...

И если мы строили там свой, синтоновский, рай, то мало же он оказался похож на традиционные представления о райской расслабухе... Еда толь-ко по расписанию и строго два раза в день, никаких антигуманных про-дуктов (ну там мясо, соль и сахар), просыпайся в 7.30, в любую погоду общая обязательная зарядка и далее день, заполненный до предела.

• Бывает, даже поговорить толком времени нет.

Конкретнее — представляем:

Распорядок дня летнего лагеря "Стружаны-98"

Ночь Ночь — она и есть ночь, то есть общий режим тишины: не кричать, не рубить дрова и не звенеть посудой — мало ли что.

• Эротические вздохи в палатках разрешаются.

7.30 Мягкий подъем: приятный шум и предупреждения от ли-дера дня.

• Сквозь сон ты слышишь чей-то бодрый голос: "Люди, я поздравляю вас с началом Нового дня! В лагере Стружаны объявляется утро, просыпайтесь, я люблю вас!" Если ты не от-реагировал и решил подремать — ну еще немного! — то скоро до тебя достучится неот-вратимое: "До жесткого подъема осталось пять минут!"

8.00 Жесткий подъем, построение под тентом и приветствие дню.

• То есть все встали телом и настроились душою: "Здравствуй, новая жизнь сего дня!" Опять же, запустились все личные тренинги: уже прислушивается Слепой, созерцает Не-мой, ругается Ругатель, подлизывается Комплиментщик, Хозяин обслуживает Раба распо-ряжениями, Раб служит.

8.10—9.00 Зарядка по группам и утренние процедуры.

• Мальчики разминаются в киба-дачи, девочки делают танцевальную гимнастику, остальные йоги ёжатся.

9.00—10.30 Как правило, тренинг артистизма, спорт, купание, массаж и другие факультативы.

• В выборе между просто приятным (веселым) и полезным (несущим развитие) наш ненор-мальный народ практически всегда выбирал развитие. Но еще более любил, чтобы ему это организовали. У, сачки!

10.30—11.00 Тренинг "Автобус".

• Работает один, а устают все. Классная физическая нагрузка!

11.00—11.30 Первая еда.

• Миска несоленой каши и чай без сахара. Ну, правда, по желанию к каше изюм или соевый со-ус, а для настроения финики, орехи, курага и мед с апельсинами. В общем, народ ел редко, но по-монастырски.