Материалы для чтения 6 страница

"Конечно, выделять эти линии — значило бы очень упрощать дело. Для американской социологии всегда были также характерны теоретические подходы, состоявшие в критическом диалоге с рас­смотренными направлениями и особенно выделявшие темы нера­венства, господства и принуждения. Многие из этих теорий европей­ского происхождения и нашли дорогу в американскую социологию через труды тех, кто приехал из Европы (например, Сорокин), тех, кто в Европе учился (Парсонс), или же был так или иначе вдохнов­лен европейскими учителями (Миллс).

Эти системно-коллективистские, критико радикальные точки зре­ния сами составили наиболее значительт ю часть социологии в этой

РАЗДЕЛ 2

стране и продолжают питаться более современными вкладами евро­пейских исследователей, таких, как Хабермас, Бурдье, Гидденс и др., — столкновение различных мыслительных ориентации, отчасти созвуч­ных основным темам американской культурной традиции, а отчасти критических и оппозиционных по отношению к ней" [с.88 — 89).

"Если проанализировать возникновение новых сфер исследова­тельских интересов за последние несколько десятилетий, то можно заметить, что семья и безработица попадают в поле внимания в годы Великой депрессии, пропаганда, общественное мнение и слухи — во время второй мировой войны, взрыв нового интереса к социо­логии бедности, социологии образования, социологии молодежи и феминистической социологии приходится на 1960-е и последующие годы, а социология окружающей среды, социология энергии и со­циология риска возникают еще позже. Все это — несомненная ре­акция на социальную проблематику, и количественное исследо­вание может выявить вполне реальное соответствие между возник­новением проблем и потоком литературы, если, конечно, учесть неизбежное отставание во времени, вызванное финансированием, проведением исследований и задержками публикаций" [с.89|.

"В континентальной Европе формирование социологии, ассо­циирующееся прежде всего с усилиями Эмиля Дюркгейма и Макса Вебера, было связано с двумя основными обстоятельствами: во-пер­вых, очевидная замкнутость на европейской социальной мысли, во-вторых, одновременное появление научной мотивации в эко­номике и психологии. Европейская социология ориентировалась прежде всего на классические, академические европейские интел­лектуальные традиции, представленные исследованиями в области истории, философии, права, но также и на критические интеллек­туальные традиции, сосредоточенные на проблемах государственно­го устройства, социальных классов, экономики, имевшие место как в академической, так и в более широко понимаемой интеллектуаль­ной жизни европейских стран. Кроме того, она ориентировалась на возникающие социальные и научные предпочтения текущего мо­мента, это показывают, например, полемика Дюркгейма с психо­логией и недоверие Вебера к посылкам формальной политэкономии. О стойкости этих традиций свидетельствует нынешняя увлеченность европейской социологии (за исключением феноменологии) крупно­масштабными проблемами государства, классов, экономики и их критическая трактовка" [с.90|.

"Общие отношения социологии с национальными правительст­вами и народами всегда неопределенны и двусмысленны. Эти отно­шения можно сравнить с неудачным браком. Партнеры могут посто­янно раздражать друг друга, поскольку и правительство и публика озабочены идеологическими вопросами и давление с их стороны не­сомненно угрожает свободе исследователей; социологи же произво-

ОБЩЕСТВО И СОЦИОЛОГИЯ

дят информацию и способы описания социальных событий и ситуа­ций, вызывающие беспокойство, будоражащие и заставляющие че­го-то требовать. В то же время понятно, что они не могут жить друг без друга: активность государства и публики зависит от данных, информации и взгляда со стороны, а социологии, кроме автономии, нужна финансовая и организационная поддержка. Эта неизбежная двойственность разрешима многими путями. Можно обеспечить со­циологии свободное, благополучное существование академической дисциплины, можно принизить ее статус в глазах общественности, можно постоянно заставлять ее быть не тем, что она есть, можно, наконец, загнать ее в подполье с помощью репрессий" [с.91].

"Но наиболее мощные политические влияния на социологию связаны не с ее значением как академической дисциплины внутри университетской системы, а с тем, что она является наукой, основы­вающейся на эмпирических исследованиях. Поддержка этих иссле­дований со стороны научного истеблишмента (а значит, в конце кон­цов, со стороны конгресса и исполнительных органов) и есть то, почему само исследование приобретает политическое измерение" [с.92].

2.2.1

Сорокин П.А. Структурная социология // Человек. Цивилизация. Обшество. — М., 1992. — С.156 — 221.

"Хотя слово "социология", введенное Огюстом Контом, имеет сравнительно недавнее происхождение, несистематизированные на­блюдения и обобщения социологического характера являются столь же древними, сколь и другие общественные науки. Они содержатся в значительном числе древних манускриптов. Человеческое знание в далеком прошлом было еще не разделено по отраслям и отдельным научным дисциплинам, которые для нас сейчас привычны. Боль­шинство шедевров прошлого содержали в синкретической форме элементы того, что было названо позднее религией, поэзией, фило­софией, естествознанием и социальными науками. Частью эти труды являются совершенно социологическими по своему характеру. Мно­гие фрагменты конфуцианских текстов — теории пяти социальных отношений (почтительность к старшим, благотворительность и вза­имность как квинтэссенция социальности, ритуал, церемонии, поэ­зия и музыка как средства социального контроля) — являются не политическими, не философскими по своему характеру, но опреде­ленно социологическими...

С еще большей уверенностью можно говорить о социологическом крене в трудах греческих, римских и средневековых ученых. Даже мыслители досократовского времени в Древней Греции, такие, как Солон, Парменид, Гераклит, Пиндар и Протагор, предложили много социологических обобщений...

РАЗДЕЛ 2

"Государство" Платона, его "Законы" и некоторые диалоги, та­кие, например, как "Политик", так же как "Политика" Аристотеля и в меньшей степени "Никомахова этика", являются крупными произведениями по общей и специальной социологии, дифферен­циации и стратификации. Дальнейшее доказательство социологиче­ского содержания этих произведений можно найти в их общих тео­риях революции, исследовании циклов в эволюции политических режимов, корреляций между типами личности, культуры и полити­ческими укладами и т.д." |с. 1 76].

"Однако до XIV века социология едва ли представляла собой систематическую дисциплину. Такой вид она приобрела с напи­санием в XIV веке "Исторических пролегомен"... великим арабским мыслителем и государственным деятелем Ибн Халдуном (1332 — 1406). В этом обширном труде Ибн Халдун всесторонне рассмотрел почти все основные проблемы современной общей и специальной социологии в условиях кочевых и цивилизованных обществ. Боль­шие куски этой работы кажутся вполне современными и в настоящее время. Вместе с Платоном, Аристотелем, Вико и Контом Ибн Хал­дун бесспорно является одним из отцов-основателей социологии (также, как, впрочем, и научной истории). К несчастью, работа Ибн Халдуна оставалась неизвестной западным ученым вплоть до начала XIX века" [с. 177].

"С публикацией "Курса позитивной философии" (в шести томах, 1839 — 1842) Огюстом Контом (1798 — 1857) социология обрела свое собственное имя и систему" [с. 178].

2.2.4

"Постконтовская фаза развития социологии, продолжающаяся и поныне, была столь плодотворна и разнообразна, что здесь можно упомянуть лишь самые выдающиеся моменты.

1. Количество общих и специальных работ по социологии неимо­
верно возросло во всех цивилизованных странах мира. Появилось
значительное число отраслевых социологических журналов и перио­
дических изданий, не только в европейских и американских странах,

2. В колледжах и университетах вводятся курсы и факультеты
социологии, так как социология стала полнокровной дисциплиной
в университетских программах. В Соединенных Штатах это проник­
новение социологии в академический мир было особенно впечатля­
ющим. Сегодня факультеты и социологические курсы находятся на
одном из первых мест по количеству студентов. "Академизация"
социологии создала потребность в книгах по этому предмету и при­
вела к появлению большого числа социологических текстов, осо­
бенно в Соединенных Штатах.

3. Социологи все чаше привлекаются в качестве экспертов в го­
сударственные, общественные и частные организации, а также в
область, именуемую социальной работой или службой.

ОБЩЕСТВО И СОЦИОЛОГИЯ

4. В то время как на социологию оказывают давление другие
науки — социальные, биологические и физические, она сама со
времен Конта все в большей и большей степени влияет на другие
социальные, гуманитарные, философские и даже биологические
науки. Та или иная "социологическая точка зрения" все больше
проникает во все дисциплины: историю, экономику, науку управ­
ления, психологию, антропологию, религиоведение, эстетику, линг­
вистику, философию, этику и право. В те десятилетия XIX века,
когда доминировали контовская, спенсеровская и дарвинистская
парадигмы социологии, большинство исторических, политических,
экономических и других работ писалось в духе конто-спенсеровских
теорий позитивизма и прогрессирующей эволюции. Во время же
моды на марксизм большая часть работ этих дисциплин несла отпе­
чаток "экономической интерпретации" исторических, психологиче­
ских, религиозных и философских данных, изучаемых этими дис­
циплинами. Биология позаимствовала некоторые социологические
понятия, такие, как разделение труда, дифференциация, интегра­
ция; более того, биологи все чаще изучают общие и специальные
социокультурные факторы, исследуют и социологически интерпре­
тируют многие из своих специфических проблем, особенно в об­
ласти изучения и лечения болезней. В психиатрии эта зависимость
от социологии стала тем более привычной; в других медицинских
областях термины "социология венерических заболеваний", "со­
циология эпидемий", "социология болезней сердца" и т.д. недву­
смысленно демонстрирует глубину этого влияния. Социология воз­
действует на иные науки всевозможными путями, причем даже на
те дисциплины, представители которых либо пытаются отрицать это
влияние, либо попросту занимают враждебную по отношению к
социологии позицию.

5. Социология постоянно становится более фактографической и
менее спекулятивной наукой; ее исследовательские методы стали
более индуктивными>, точными и объективными. С усовершенство­
ванием количественного анализа происходило резкое улучшение
техники качественного анализа методов наблюдения и эксперимента
в исследованиях социальных и культурных явлений. В результате
современная социология гораздо ближе к естественным наукам по
объективности, точности и индуктивности, чем большинство других
социальных и гуманитарных дисциплин.

6. В то время как современная социология движется к синтезу,
она одновременно становится все более специализированной и диф­
ференцированной наукой. Возникают отдельные отрасли социоло­
гии, и они, в свою очередь, делятся на более узкие проблемы, и
чтобы прийти к подлинному пониманию всего социокультурного
пространства, необходимо осуществить плодотворный и достовер­
ный синтез, если мы не хотим, чтобы наши исследования безна-

РАЗДЕЛ 2

дежно путались в фрагментарных, не связанных между собой и иррелевантных фактах и проблемах. Попытки такого синтезирующе­го понимания были предприняты в ряде работ; они, видимо, будут возрастать в будущем" [с. 179 — 180].

2.2.2

Давыдов Ю.Н. История теоретической социологии. Введение // Социологические исследования. — 1993. — № 5. — С.ЗЗ — 50.

"Привычка датировать ее с акта официального провозглашения Контом, придумавшим сам неологизм из слов двух разных языков, социология, от которой мы до сих пор не отделались, была подверг­нута сомнению еще в последней четверти XIX — начале XX века. Уже в это время в "социологическом сообществе" сложилось убеж­дение, что Конт предложил лишь проект будущей социологии (но не науку), который ни ему, ни его ближайшим преемникам (тем, кто составлял его школу в узком смысле этого слова) так и не удалось осуществить. Науку об обществе еще только предстояло создать" [с.36].

"Так сложились два противоположных устремления. В русле пер­вого из них, озабоченного утверждением научной строгости социо­логии (и связанным с ним сужением ее предмета), ее начало да­тируется все более поздним временем, когда, наконец, она обретает "подлинную" научность. В рамках второго, для которого наличие научной строгости не является решающим, а соответственно, все более расширительно толковался предмет социологии, ее возник­новение, напротив, датируется более ранним периодом. Причем утверждению и сохранению второго подхода во многом способство­вала история ее официального становления. А именно тот факт, что сам О. Конт строил социологию как "априорную" ("абстрактную") теоретическую дисциплину, которую ни он, ни его ближайшие пре­емники так и не смогли отграничить от социальной философии и философии истории, чье "начало" действительно уходит в очень далекое прошлое. Так что сам зачинатель социологии способство­вал, по крайней мере, отчасти (и, конечно же, несознательно), стремлению значительной части историков социологии "продол­жать" официальную историю социологии, присовокупляя к ней "не­официальную", когда факт появления новой общественной науки не был еще засвидетельствован перед лицом "научного сообщества" [с.36 - 37].

"Дело не только в том, что социологическое, по существу, знание, долгое время накапливалось (и даже развивалось), так сказать, ано­нимно, когда теоретически строгое изучение общества не связыва­лось еще научной общественностью с термином — и даже поняти­ем — социологии. И не только в том, что за неимением соответст-

ОБЩЕСТВО И СОЦИОЛОГИЯ

вующей теоретической дисциплины основные элементы будущей науки формировались в составе самых разнообразных гуманитарных дисциплин: этики и нравственной философии, правоведения и тео­рии государства, истории и политэкономии. Дело также в том, что на протяжении "официальной" истории социологии, датируемой со времен О.Конта, в ней неоднократно менялись представления о научности и ее критериях. Причем с появлением новых представ­лений старые не отменялись целиком и полностью. Они вступали в сложные взаимодействия — сочетания и переплетения — с новыми, сохраняя, по крайней мере, часть своего влияния на умы теорети­ков" [с.37].

"Так или иначе, но тут уже есть смысл ставить вопрос о после­довательном возникновении в рамках социологии трех типов науч­ности, не столько отменяющих один другой, сколько сосуществую­щих друг с другом в общем континууме социологии, борясь за пер­венство и время от времени оттесняя друг друга на задний план. Речь идет о двух типах, соответствующих двум типам естествознания Нового времени — классическому (ньютоновскому) и неклассиче­скому (эйнштейновскому). И третьем, принципиально новом типе, соответствующем утверждающемуся ныне в гуманитарии воззре­нию, согласно которому мы переживаем сегодня переход от Нового и Новейшего времени к "постмодерну", а "постмодерн" требует и адекватного типа науки" [с.38].

"Чем большее распространение "неклассический" тип научности получал в теоретико-методологической сфере, тем глубже станови­лась пропасть между "большой" социологической теорией, которой никак не удавалось преодолеть неразрешимые противоречия, свя­занные с проблемой самообоснования, с одной стороны, и "практи­чески работающей" социологией, ориентирующейся на выработку "полезных рекомендаций" для политиков и менеджмента — с дру­гой. Тем не менее, успехи, достигнутые в области прикладного ис­пользования социологического знания в поствеберовский и пост-дюркгеймовский период, питали надежды социологов-теоретиков на возможность преодоления этого разрыва. На волне "социологи­ческого бума", к которому привели эти успехи в США, Т.Парсонс создавал свой грандиозный теоретико-методологический синтез, ко­торый, казалось, подводил под них научный фундамент, открывая новые перспективы развития социологии как объективной науки об обществе и человеческом поведении. Подобно Дюркгейму, Парсонс ориентировался при этом на "классическую" модель научности, хотя в содержательное ее истолкование у него, как и у его предшест­венника, проникают мотивы, тяготеющие скорее к иной, "неклас­сической" модели. Хотя они звучат у него гораздо глуше, чем у Дюркгейма, не говоря уже о Вебере. В целом же это была попыт-

РАЗДЕЛ 2

ка реставрации классической модели научности в социальной тео­рии — модель чисто объективистского социального знания.

Однако именно по этой причине тем более разрушительным, причем не только для социологического построения Т. Парсонса, но и для теоретической социологии вообще, оказался результат кри­тики, которой подвергли его учение в 60-е годы радикалистски, и прежде всего неомарксистски настроенные теоретики, начиная с Ч.Р.Миллса и ведущих представителей Франкфуртской школы.

В их сознании витал утопический проект создания "принци­пиально новой" — "постмодерновой", как бы теперь сказали, — науки, не имеющей ничего общего с научностью Нового времени (то есть "буржуазной эпохи")" [с.45].

"В обоих случаях тенденция "распредмечивания социологии" ве­ла к кризису социологии — второму после того, какой произошел в конце XIX — начале XX века. В ходе этого кризиса, который нашел также свое выражение в резкой поляризации традиционных социо­логических ориентации, каждая из которых предлагала свое пони­мание предмета социологии и способов его научного конструи­рования, западная теоретическая социология действительно далеко зашла в критическом размывании существующих критериев науч­ности в социологии. Однако совершенно нового типа научности, отменяющего не только "классическую", но и "неклассическую" модель научного знания, в ходе этого кризиса обрести не удалось.

Перед лицом вполне реальной перспективы утратить не только объективно научную строгость, но и теоретическую серьезность в самом банальном смысле, в западной социологии последние 10 — 15 лет нарастает реакция против субъективистского произвола в социологии, приведшего ее к серьезному кризису. Отчасти эта ре­акция, сопровождающаяся усилением стабилизационных устрем­лений в социологии, нашла свое выражение в обращении к социо­логической классике (не только XX века, но временами даже XIX века), в реабилитации Т. Парсонса, также причисленного теперь к классикам, в настойчивых попытках преодолеть "мультипарадиг-мальность" (вавилонское столпотворение несовместимых друг с дру­гом "социологических парадигм"), найдя некоторые устойчивые "метапарадигмы", объединяющие враждующие социологические ориентации, и т.д." [с.46].

2.2.2

Босков А. От общественной мысли к социологичес­кой теории // Беккер Г., Босков А. Современная социологическая теория. — М., 1961. — С.15 — 47.

"Конт (1798 — 1851). С внешней стороны Контдал социологии имя и программу, которую он проповедовал, но которой сам не следовал. Эта программа, однако, настолько укоренилась в нашем

ОБЩЕСТВО И СОЦИОЛОГИЯ

мышлении, что ее ранние формулировки часто кажутся скучными и не заслуживающими тщательного рассмотрения. Тем не менее ее основные черты заслуживают внимания, несмотря на ее спекуля­тивные элементы, которые, к несчастью, повредили репутации Кон-та в социальной науке" [с. 19].

"Хотя понятия прогресса и социального телезиса побудили Конта заняться социальной теорией, он проводил резкое различие между социальной философией и научным изучением социальных явлений как аналитически самостоятельной областью. Этой до сих пор не существовавшей дисциплине он дал имя социальной физики, или социологии, хотя она иногда называлась политикой в очень широ­ком смысле этого слова. Вместо того, чтобы полагаться на одни догадки, он требовал при установлении социальных фактов тщатель­ного использования наблюдений, экспериментов и сравнения как базы для соответствующих обобщений. Затем Конт наметил доволь­но спорное разделение проектируемой социологии на социальную статику и социальную динамику. Под социальной статикой Конт имел в виду исследование ограниченного во времени мира социаль­ных явлений в терминах сосуществования или взаимосвязи компо­нентов, согласно нашей современной терминологии, социальной структуры. Социальная динамика, или, правильнее, социальная ки­нетика, означает, с другой стороны, анализ изменений и последова­тельных состояний взаимосвязанных социальных фактов. Однако социальная динамика в значительной степени у Конта отождеств­лялась с прогрессом и вследствие этого стала преобладать в его мышлении. Несмотря на эту неправильность, Конт настаивал, что статику и динамику можно отделить друг от друга исключительно в целях анализа и что это отличие не должно предполагать наличие двух классов фактов, а скорее являться двумя аспектами единого подхода к социальным явлениям. Многие современные социологи не обратили внимания на это предостережение, так же как сам Конт на практике пренебрегал тем, что может вскоре рассматриваться как один из его наиболее важных принципов" [с.20].

"Маркс (1818 — 1883). Определение роли Карла Маркса в пре­вращении социальной теории в социологию является весьма труд­ной задачей по крайней мере по трем причинам. Очевидно, что его деятельность в качестве экономиста, пропагандиста и революцио­нера затемняет и затушевывает специфические социологические элементы его трудов. По-видимому, в силу того, что Маркс работал, испытывая давление как научных, так и политических целей, ему, к сожалению, была свойственна неясность в определении терминов, и он не мог избежать противоречия с самим собой в процессе пере­формулировки своих идей в политических и интеллектуальных спо­рах, сопутствовавших ему на протяжении всей его жизни. Более того, интерпретация его трудов усердными учениками была настолько не-

РАЗДЕЛ 2

осторожной, что сам Маркс был вынужден заявить: "я не марксист". В то же время, точно так же как Конт символизирует собой завер­шение знаменательного развития в общественной жизни Франции, работа Маркса может рассматриваться как вершина и синтез неко­торых течений европейской мысли, которые мы привыкли отожде­ствлять с экономической интерпретацией истории, или историче­ским материализмом. Место Маркса в социологической мысли, воз­можно, было менее видным, хотя вполне реальным и неуловимо устойчивым, чем огромное влияние его политических и экономи­ческих доктрин..'.

В то время как Конт видел сущность социальлых явлений в семье, а позднее в религии, Маркс предпочитал исследовать функцио­нирование общества, сосредоточившись на его экономической структуре. Таким образом, общество далее было определено как организованная совокупность производительных сил. К сожалению, термин "производительные силы" никогда не был ясно определен Марксом Но важно отметить, что интерпретация социальных отно­шений как производительных сил указывает на наличие и значение нематериальных факторов в экономической структуре" [с.22].

"Маркс анализировал далее экономическую структуру как соци­альный институт, характеризуемый основным способом производ­ства, или техникой производства, серией социальных отношений с целью сотрудничества, развивающихся в связи с этой техникой, и общественным разделением труда, выражающимся в формах собст­венности на орудия производства и соответствующей классовой структуре. Согласно Марксу, вся эта структура в целом является детерминированным отражением одного компонента — способа про­изводства, а экономическая структура в свою очередь определя­ет развитие и организацию других институциональных секторов" [с.22 - 23].

"Маркс утверждал, что изменения в способе производства всту­пают в конфликт с установившимися отношениями собственности. Но является ли это конфликтом логического порядка (в смысле последовательности) или практического порядка (связанного с ин­тересами соответствующих групп)? Маркс допускал, что каждая со­циальная система содержит противоречия (отставание?) между эко­номической и другими сферами, и все же настаивал, что эти про­тиворечия вызывают классовую борьбу и что, следовательно, со­циальные изменения являются функцией социальной революции. Из уважения к фактам Маркс был вынужден признать решающее различие между объективными изменениями в способе производст­ва и субъективной реакцией людей в виде идеологии" [с.23].

"Сущность социологической мысли Маркса заключается, по-ви­димому, не в его теориях, которые в основном неприемлемы, а в некоторых проблемах и понятиях, которые постоянно занимают

социологов. В своем анализе экономических систем Маркс показал удобство институционального подхода и, может быть даже не желая этого, подчеркнул значение неэкономических факторов в эконо­мической сфере... Маркс вслед за Контом подчеркивал значение стратификации для общества и ее связь с локальными социальными институтами, хотя он и предполагал, что экономический институт неизбежно должен быть центральным. Марксистская теория соци­альных изменений, хотя и общем и ошибочная, подчеркивает два важных положения: 1) изменение — это процессуальное явление, которое можно исследовать, анализируя реакции участвующих в нем групп; 2) изменение часто сопровождается напряжениями, непри­способленностью и групповыми конфликтами физического и идео­логического порядка. Наконец, Маркс отмечал явления различных групповых оценок как важных факторов в социальном действии, признавая, таким образом, значение волевого элемента и тем самым теоретическую связь между проблемами социальных изменений и социальной причинности" |с.24].

"Дюркгейм (1858 — 1917) Дюркгейм достиг вершины в интел­лектуальной драме социологического исследования и открытий, хо­тя можно возражать против некоторых его теорий и толкований. В его трудах, например, мы находим поучительное обсуждение и ил­люстрации следующих моментов' функциональный подход; природа социальных фактов; значение для теоретических формулировок изу­чения важных случаев проявления культуры; необходимость изу­чения социальных фактов от "внешнего" к "внутреннему", от про­явления в поведении и артефактов к значению их для участников и наблюдателей; связанную также с этим проблему анализа "неуло­вимых" социальных явлений путем выбора важных показателей (in­dices)... Изучение Дюркгеймом социальной сплоченности началось с предварительного установления различий между социетальными типами — простым, охватывающим группу, основанную на кровном родстве, и вторичным — сложной группой, основанной на спе­циализированных функциях. Эта работа во многих отношениях по­хожа на "общность" и "общество" Тенниса, социальный состав и социальную конституцию Гидденса и органическую общность и ме­ханическую одновременность Зиммеля. Каждый тип предваритель­но описывался в терминах характерной для него солидарности; простая группа достигает сплоченности благодаря однородности (механическая солидарность), в то время как сложная группа функционирует благодаря менее ощутимой солидарности, основан­ной на взаимосвязи специализированных функций (органической солидарности). Эти формы солидарности разделялись Дюркгеймом аналитически, ибо он признавал, что аспекты каждой могут встре­чаться в любом конкретном обществе. Но своеобразный вклад Дюркгейма в социологию заключается в его попытках (1) связать

РАЗДЕЛ 2

солидарность и сплоченность с руководящими правилами и нор­мами, а также (2) показать изменяющиеся отношения между ин­дивидуумом и этими нормами" |с.34|.