От уголовной ответственности соучастников преступления

Сложившаяся в настоящее время в России социально-экономическая ситуация безальтернативно требует укрепления государственной власти как гаранта правопорядка и безопасности граждан, а также формирования у самих граждан четкого понимания того, что авторитет государства должен основываться не на вседозволенности и попустительстве, а на способности принимать справедливые законы и твердо добиваться их исполнения. Сказанное находит свое отражение и применительно к мерам, принимаемым государством для борьбы с организованной преступностью. Вместе с тем, нормативную основу для данной борьбы нельзя признать совершенной. Так, сравнительный анализ ст. 75 УК РФ и ст. 28 УПК РФ с ч. 4 ст. 18 Закона «Об ОРД» позволяет сделать вывод о противоречии данных законов, что исключает применение обозначенной нормы оперативно-розыскного законодательства на практике.

С учетом вышеизложенного проведем юридический анализ вопросов, связанных с соотношением уголовно-правовых и оперативно-розыскной норм о деятельном раскаянии как основании освобождения от уголовной ответственности.

Часть 4 ст. 18 Закона «Об ОРД» указывает, что «лицо из числа членов преступной группы, совершившее противоправное деяние, не повлекшее тяжких последствий, и привлеченное к сотрудничеству с органом, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, активно способствовавшее раскрытию преступлений, возместившее нанесенный ущерб или иным образом загладившее причиненный вред, освобождается от уголовной ответственности в соответствии с законодательством РФ».

Обозначенная норма Закона «Об ОРД» является бланкетной. Это означает, что она должна реализовываться в соответствии с положениями уголовного и уголовно-процессуального законодательства РФ, так как наличие таких норм, в которых детально регламентирована процедура реализации освобождения от уголовной ответственности (прекращения уголовного дела), является определяющим условием для воплощения ее в практику. В то же время самостоятельность действия ч. 4 ст. 18 Закона «Об ОРД» ограничена, поскольку лишь уголовное законодательство определяет, что является: преступлением, обстоятельствами, смягчающими наказание, условиями освобождения от уголовной ответственности и др.

Как видно из содержания ч. 4 ст. 18 Закона «Об ОРД», освобождение от уголовной ответственности возможно при наличии совокупности следующих признаков (оснований): 1) освобождаемое лицо является членом преступной группы; 2) совершенное им противоправное деяние не повлекло тяжких последствий; 3) лицо привлечено к сотрудничеству с органом, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность; 4) оно активно способствовало раскрытию преступления; 5) возместило нанесенный ущерб или иным образом загладило причиненный вред.

Приведенные законоположения можно объединить в две группы признаков, которые относятся: 1) к субъекту, в отношении которого допустимо их применение и 2) к действиям такого субъекта.

Относительно субъектов необходимо обратить внимание на то, что их круг ограничен лицами, к которым данная норма применима, – это участники преступной группы. Содержащаяся в норме ссылка на сотрудничество с органом, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, конкретизирует объект, в отношении которого она применима, которым выступает лицо, привлеченное к сотрудничеству с органом, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность. При этом по смыслу ч. 4 ст. 18 Закона «Об ОРД» можно сделать вывод о том, что инициатива такого сотрудничества должна исходить от органа – субъекта ОРД в рамках раскрытия и расследования организованной преступной деятельности[140].

Что касается действий субъекта, то по смыслу законодателя и мнению ученых-юристов они близки к институтам деятельного раскаяния и характеризуют посткриминальное поведение лица^[141]. Однако в этом случае освобождение от уголовной ответственности не равнозначно оправданию лица, признанию его невиновным в совершении преступления. Напротив, закон исходит из факта совершения лицом уголовно наказуемого деяния, поэтому основания освобождения от уголовной ответственности являются нереабилитирующими.

Вместе с тем, по признанию самих же представителей науки ОРД, ч. 4 ст. 18 Закона «Об ОРД», допускающая освобождение от уголовной ответственности лиц из числа членов преступных групп, остается декларативной даже в совокупности с нормами УК и УПК РФ, а ее применение по отношению к лицам из числа членов преступных групп невозможным^[142]. Так, по мнению И.А. Кириллова, «до настоящего времени вопросы, освобождения от уголовной ответственности лиц, участвующих в преступной деятельности, но вступивших в сотрудничество с правоохранительными органами, на практике решались «явочным способом». Участие указанных лиц в преступлениях не фиксировалось в процессуальных документах органов дознания или предварительно расследования»^[143]. Но если по имеющимся материалам возникало подозрение об участии в преступлении иных лиц, кроме фигурировавших в уголовном деле, то, вопреки закону, делалось все возможное, чтобы скрыть этих лиц. Однако такой подход противоречит принципу «равенства граждан перед законом» (ст. 4 УК РФ).

Соглашаясь с обозначенными выше выводами, приведем основные аргументы в их пользу. Во-первых, необходимо различать действия конфидента, которые имеют внешнее сходство с криминальными, но юридически таковыми не являются. Так, например, когда конфидент, находящийся в составе преступной группы, пусть даже негласно препятствует совершению преступления ее участниками, то он не выполняет объективную и субъективную сторону преступления и в его действиях отсутствует состав преступления, если, конечно, сами эти действия не содержат состава иного преступления. Следовательно, по отношению к нему не может быть речи об освобождении от уголовной ответственности, которое применяется только к лицу, совершившему преступление.

Во-вторых, неясна формулировка выражения «лицо из числа членов преступной группы». В статье 35 УК РФ предусмотрено четыре формы соучастия: группа лиц без предварительного сговора, группа лиц по предварительному сговору, организованная группа и преступное сообщество (преступная организация). Поэтому возникает вопрос: какая из форм соучастия включена законодателем в понятие «преступной группы» в ч. 4 ст. 18 Закона «Об ОРД»? Более того, в уголовном законе России вообще не употребляется понятие «преступная группа».

В-третьих, в ч. 4 ст. 18 Закона «Об ОРД» законодатель неопределенно указывает на правовую природу совершенного лицом деяния, используя понятие «противоправное деяние», а не понятие «преступление».

В-четвертых, из ч. 4 ст. 18 Закона «Об ОРД» неясно, что следует понимать под тяжкими последствиями, которые не должны наступить после совершения противоправного деяния? В части первой ст. 75 УК РФ в качестве одного из условий освобождения от ответственности предусмотрено совершение лицом преступления небольшой или средней тяжести, то есть освобождается лицо, не совершившее тяжкое или особо тяжкое преступление. В связи с этим возникает вопрос: можно ли отождествить понятия «ненаступление тяжких последствий» и «несовершение лицом тяжкого или особо тяжкого преступления», указанные в ч. 4 ст. 18 Закона «Об ОРД» и ч. 1 ст. 75 УК РФ соответственно? Представляется, что данные понятия нельзя признавать тождественными, а, следовательно, в данной части анализируемая оперативно-розыскная норма неприменима.

В-пятых, ч. 4 ст. 18 Закона «Об ОРД» носит обязательный характер освобождения от уголовной ответственности (в данной норме используется формулировка «освобождается от уголовной ответственности»), в то время как ч. 1 ст. 75 УК РФ имеет альтернативное решение при освобождении от ответственности в связи с деятельным раскаянием (в данной норме используется формулировка «может быть освобождено»). Кроме того, альтернативность данной уголовно-правовой нормы выражается в том, что выполнение лицом, совершившим преступление, некоторых действий, указанных в ст. 75 УК РФ, может быть признано обстоятельством, смягчающим наказание (п. «и» ч. 1 ст. 61, ст.ст. 62, 64 УК РФ).

В-шестых, в анализируемой норме допускается освобождение от ответственности за преступления различных категорий, в том числе за особо тяжкое преступление, не повлекшее тяжких последствий. Это противоречит положениям ч. 1 ст. 75 УК РФ. При этом положения ч. 2 ст. 75 УК РФ также не в полной мере соответствуют ч. 4 ст. 18 Закона «Об ОРД», так как перечень специальных норм об освобождении от уголовной ответственности строго ограничен самим законодателем.

В-седьмых, виновное лицо, привлеченное к сотрудничеству может иметь непогашенную или неснятую судимость, а также ч. 4 ст. 18 Закона «Об ОРД» не требует совершение преступления впервые.

В-восьмых, ч. 4 ст. 18 Закона «Об ОРД» ограничивается указанием на законодательство РФ, в соответствии с которым лицо освобождается от уголовной ответственности. Однако в ч. 1 ст. 1 УК РФ есть категоричное требование: «Уголовное законодательство РФ состоит из настоящего Кодекса. Новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в настоящий Кодекс». Но ничего не сказано о законах, предусматривающих освобождение от уголовной ответственности. Анализ ч. 1 ст. 1 УК РФ позволяет прийти к выводу, что никакие другие законы, содержащие уголовно-правовые нормы, в России действовать не могут. При этом в УК РФ не закреплено норм об освобождении от уголовной ответственности участников преступной группы, привлеченных к проведению оперативно-розыскных мероприятий. Следовательно, на ч. 4 ст. 18 Закона «Об ОРД» правоприменителю ссылаться нельзя.

Из вышесказанного можно сделать вывод о том, что ч. 4 ст. 18 Закона «Об ОРД» необходимо привести в соответствие с определенными нормами УК РФ, а также в УК РФ необходимо закрепить ст. 75-1 в соответствующей редакции[144]. Это позволит привести в соответствие уголовное и оперативно-розыскное законодательство в области освобождения от уголовной ответственности соучастников преступлений, а также повысить эффективность борьбы с организованной и групповой преступностью.