Сравнение в истории философской и политической мысли

Если обратиться к истории философской, политической мысли, то можно обнаружить обращение к сравнению, к сравнительному методу уже в философии Древнего мира. Древние мыслители обращались к самой процедуре сравнения, при предварительном выявлении цели сравнения и условий правильности его применения в историко-философском и политическом анализе.

В истории древнекитайской философии важная роль в разработке понятия сравнения принадлежит поздним моистам. Начинают они с понятия «родовое сходство» предметов, утверждая, что только с установления родового сходства можно будет избежать заблуждения и сделать правильный вывод. Поздние моисты ставили вопрос о пределах сравнения, выход за которые не позволит достичь истинного знания. Исходя из того, что вещи, принадлежащие к различным родам, нельзя сопоставлять и что существуют пределы сравнения, поздние моисты выдвинули свою типологию сравнений: разумные и неразумные. В качестве неразумного поздние моисты приводили пример буйвола и лошади.

Под сравнением поздние моисты понимали, прежде всего, выявление сходства (тождества) и различия в предметах. В своей характеристике разумных и неразумных сравнений они сочетали принцип наглядности и принцип абстрактности. Например: «Неразумное сопоставление: Что длиннее древо или ночь? Чего больше мудрости или зерна? Что ценнее из четырех: титул, родители, благородные поступки, цена (товара)? Кто благороднее марал или тигр? Подытоживая вклад поздних моистов в разработку понятия «сравнения», необходимо отметить, что их идеи представляют значительную эвристическую ценность для понимания сути сравнительного метода.

Если обратиться к античной философии, то, прежде всего, необходимо выделить Аристотеля, который наиболее полно и глубоко в истории древнегреческой философии разработал и применил сравнительный подход к учениям своих предшественников. В «Метафизике» можно обнаружить ту исходную точку, в которой заключены все основные его суждения. «Сходным называется то, что испытывает совершенно одно и то же, а также то, что испытывает больше одинаковое, чем равное, и то, что имеет одинаковое качество. И то, что имеет большинство или важнейшие противоположные свойства другого, допускающие изменение, также сходно с этим другим. А о несходном говорится в смыслах, противоположным смыслам сходного». Для Аристотеля процедура сравнения всегда предполагает выявление сходств и различий, поэтому он оттеняет смысл различия. «Различными, называются (1) вещи, которые, будучи одинаковыми, в некотором отношении тождественны друг другу, но только не по числу, а или по виду, или по роду, или по соотношению; (2) те, род которых одинаковый, а также противоположности и те вещи, в сущности которых заключена инаковость».

Философы древнего мира пытались применить сравнение в различных сферах человеческого познания. Поздние моисты применяли компаративный метод в логике, этике, натурфилософии, в классификации философских и религиозно-мифологических учениях. Применение компаративного метода у Аристотеля обнаруживается в его классификации наук, т.е. сравнительном рассмотрении систематического места наук. Аристотель начинает с выделения общих черт, сходства наук, выявляет место аналогии как определенной мыслительной процедуры в сравнительном анализе, затем определяет различия между науками и, в конце концов, устанавливает их иерархию. В «Трактате о душе» Аристотель применяет следующую процедуру сравнения: сначала – последовательное изложение, а затем критика всех основных распространенных в его время учений о природе души. Он анализирует и сопоставляет все те идеи, которые были высказаны все те идеи, которые были высказаны самыми ранними древнегреческими философами. В итоге он формирует свое понимание души. Сходная процедура сравнения применяется Аристотелем при анализе философских взглядов своих предшественников в метафизике, физике, логике, риторике, политике.

Наиболее полное и систематическое выражение политических взглядов Аристотеля отражены в работе «Политика». Форму государства Аристотель характеризовал как политическую систему, которая олицетворяется верховной властью в государстве. Им сравниваются правильные и неправильные формы государства: в правильных формах правители имеют в виду общую пользу, при неправильных только свое личное благо. Тремя правильными формами государства являются монархическое правление (царская власть), аристократия и полития, а соответственно ошибочными отклонениями от них – тирания, олигархия, демократия. С помощью типологии «правильные» и «неправильные» формы государственного правления Аристотель описал и сопоставил формы правление более полутора сотен античных полисов (городов-государств).

Становление философской и политической компаративистики весьма длительный исторический процесс, прошедший ряд этапов, от зачатков в древности до ее институционализации в 30-40-50-е годы ХХ века. Компаративистика зрела давно в недрах сравнительных исторических, философских, политических, культурологических исследований.

Так, Плутарх осуществил сравнительные жизнеописания выдающихся людей античного мира через парные биографии, сопоставляя Соломона и Попликола, Демосфена и Цицерона и др. Плутарх достигает высокого совершенства в своих сопоставлениях в раскрытии характеров, стилей мышления и действия исторических личностей, их вклада в развитие политического, ораторского искусства, историю, философию, политику.

Контуры историко-философской компаративистики четко намечены у Диогена Лаэртского, первого историка античной философии. В его знаменитом трактате «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов» осуществлено сравнение взглядов выдающихся греческих философов. Диоген свое вступление к «Книге первой» начинает так: «Занятия философией, как некоторые полагают, начались впервые у варваров, а именно у персов были маги, у вавилонян и ассирян - халдеи, у индийцев – гимнасофисты, у кельтов и галлов – так называемые друиды и семнофеи».

В эпоху средневековья, в период господства схоластической философии Ф.Аквинский обращается к сравнению. Он сравнивает в острополемической форме свои взгляды с взглядами Аристотеля, с латинозированными аверроистами, с восточными перипатетиками.

В эпоху Возрождения, в Новое время обращается к сравнительному анализу философии, культур, историографии встречается у Лейбница. Лейбниц упоминает о естественной теологии китайцев, об Аверроэсе, Авиценне, Заратустре. Лейбниц намечает элементы компаративистики в трех направлениях: сопоставление взглядов европейских и восточных мыслителей; сопоставление взглядов философов Нового времени со своими предшественниками, в том числе с древними мыслителями; сопоставление своих взглядов с современными. У Лейбница есть очень важная для компаративистики методологическая установка: …философия не должна полностью отбрасывать старое, скорее она должна исправлять его и сохранять все лучшее, прежде всего то, что содержится в самом тексте Аристотеля».

Определенную роль в становлении компаративистики сыграл Н. Кузанский. В диалогах «Берилл», «О неином» он критически разбирает аристотелевскую философию. Он дает богатую характеристику религии и философии на Востоке, типов менталитета ряда восточных народов. Кузанский считал, что люди в разных регионах по-разному «причастны к единой природе «единого вида», хотя в странах Индии и Египта преобладает умозрительные религии и абстрактные математические искусства, в Греции, у африканцев и римлян процветали диалектика, риторика и юридические науки, а в более северных областях – чувственные, ремесленные искусства».

В своих диалогах о Боге, поисках истины, богословии, даре отца светов, о Книгах Простеца и др. он конструирует философский язык и стиль философствования, испытывающий заметное влияние Авиценны, Аверроэса, Аль-Газали.

В эпоху Просвещения создается классический труд «О духе законов» Монтескье. Мыслитель предпринимает компаративный анализ трех форм правления, каждый из которых характеризуется, исходя одновременно из его природы и принципа. Монтескье добавляет третий критерий – политическое чувство и различает три их вида. Республика опирается на добродетель (политическую), монархия – на честь, деспотизм – на чувство страха. Природа правления, согласно Монтескье, зависит не только от числа властьпредержащих, но и от того, каким образом эта власть осуществляется. При монархии единственный обладатель власти правит по единым, твердо установленным законам, тогда как при деспотизме – без законов и правил. Сой анализ мыслитель конструировал на сравнении систем государственного правления Китая и Англии, Персии и Франции. Монтескье уточняет, что моделью республики служат античные республики и в частности древнеримская республика периода великих завоеваний. Моделью монархии служат современные европейские монархии – английские и французские. Примером деспотизма он называет азиатские империи – персидская, китайская, индийская и японская.

Компаративному методу уделяет значительное внимание Гегель в своем труде «Введение в историю философии» Гегель специально выделяет подразделения под названием «Более подробное сравнение истории философии с самой философией». Гегель формулирует несколько выводов. Первый вывод: «ранние философские системы являются наиболее скудными и абстрактными; идея в них наименее определена… позднейшая, более молодая, новейшая философия является наиболее развитой, богатой и глубокой».

Второй вывод сводится к тому, что «всякая философия есть философия своей эпохи; она представляет собою звено всей цепи духовного развития; она может, следовательно, удовлетворить лишь те интересы, который соответственны ее эпохе». Эти выводы Гегеля важны для понимания сути компаративного подхода в структуре методологии историко-философского познания. Важное место в трудах Гегеля занимают проблемы сопоставления европейской и восточной философии. Гегель в «Философии религии» много говорит о Брахмане, манихействе, Заратустре, индийской мифологии, о Вишне, сопоставляет Кришну и Христоса. В «Философии духа» Гегель упоминает о Бхагавад – Гите, Кришны, Руми. Здесь присутствуют элементы сравнительного религиоведения и философской компаративистики.

Другой немецкий философ Шеллинг сопоставляет индийскую, египетскую и греческую мифологии. В своих лекциях по истории новой философии Шеллинг дает ретроспективный взгляд на предшествующие философские системы, сопоставляя Спинозу, Лейбница, Вольфа. Также Шеллинг приводит сравнительный анализ состояния философии во Франции, Англии и Германии.

Ницше в работе «По ту сторону добра и зла» высказывает мысль об «удивительном фамильном сходстве всего индийского, греческого, германского философствования», объясняя это «наличием родства языков», «общей философии грамматики». В работе «Антихрист. Проклятие Христианству» Ницше сопоставляет буддизм как религию и философию с христианством, склоняясь в пользу буддизма.

В русской философской и политической мысли Х1Х века необходимо отметить такую знаковую фигуру как В. Соловьев. Центральной в философии Соловьева является идея всеединства, единения бога и человечества. В компаративном проекте Соловьева западная католическая церковь (преимущество которой заключается в опыте многовекового сотрудничества с государством при условии сохранения своей самостоятельности) и русская империя предназначались для руководства всемирным процессом единения человечества. Союз российского самодержавия с католическим папством, союз России и Европы поможет всем народам, по мнению Соловьева, установить отношения всеобщего единства, исключающие вражду, войны, гибель цивилизации. Человечество, сумев подняться на такую ступень нравственного совершенства готово к преобразованию в богочеловечество. И тогда, провозглашает мыслитель, наступит победа на земле над силами зла, разрухи и смерти.

В.Соловьев в работе «Оправдание добра» обращается к буддизму, который он характеризует как возвращение человеческой личности от внешних предметов к себе. Отрицательной чертой буддизма философ считает отказ объединять человечество и организовывать новое царство «по типу Царства Божьего в христианской религии». Буддизм он считает важным для Индии, как высшее выражение ее духовной культуры и фундаментального начала ее цивилизации в прошлом. В монографии «Китай и Европа», Соловьев на основе сравнения утверждает, что буддизм в Китае значительно отличается от древнего буддизма. Китайцы нашли в буддизме, считает Соловьев, положительную религию, более богатую, более нравственную, чем конфуцианство и даосизм.

Компаративное исследование проблемы «Восток – Запад» отличает русскую философскую мысль и от западной и от восточной. Русская идея Всеединства раскрывает взаимодействие двух миров, обладающих единой духовной сущностью. Взгляды русских мыслителей характеризуются двуединством восприятия мира. Проблемы «Восток – Запад» развивали русские мыслители евразийского направления Н. Трубецкой, П. Савицкий, Г. Вернадский, Г. Флоровский, Л. Карсавин. Продолжая традицию поисков культурно-исторического своеобразия России в русле противопоставления России и Европы, заложенную славянофилами, евразийцы судьбу России связывали с осознанием истоков национальной самобытности. Лидеры евразийства своеобразие русского типа цивилизации связывали, прежде всего, с ее восточными корнями. Программный труд евразийцев называется «Исход к Востоку» (1921). Лидеры движения много писали о духовной близости России и Азии. Наиболее значительными были работы Н.С.Трубецкого «О туранском элементе в русской культуре», в которой рассматривается роль туранских этнопсихологических черт, подчеркивается, что в целом, эта роль была положительной. Объяснение уникальности России восточными корнями – есть самая сильная сторона евразийцев. Евразийцы первыми рассмотрели проблему «Россия – Восток» с различных ракурсов: исторических, политических, культурных, психологических, философских.

Интерес к Востоку в конце Х1Х в начале ХХ века в России отразился в русской литературе. Л. Толстой открыл в буддийском учении призыв к ненасилию, состраданию и гармонии с окружающим миром. К. Бальмонт опубликовал ряд буддийских письменных памятников, в частности «Жизнь Будды» Ашвагхоши, переводил японских поэтов, последователей буддийской школы дзен. И. Бунин испытал на себе значительное влияние буддийской философии, что нашло отражение в его творчестве. Сравнение мировоззренческих позиций европейских и русских с восточными можно наблюдать в творчестве современных российских писателей, в частности Вс. Иванова, В. Пелевина.

Примером философско–исторического сравнительного анализа может служить концепция «осевого времени» К. Ясперса. Мыслитель использует понятия компаративистики: «повторяемость», «подобие», «параллелизм», «различное», «сходство», «аналогия», «соотнесенность». Ясперс пытается обнаружить смысловое единство духовных процессов, происходящих в разных цивилизациях. Человечество, по Ясперсу, имеет единые истоки и общую цель. Пробуждение духа является началом общей истории человечества, которое было поделено на локальные культуры. Подлинная связь между народами духовная, а не природно-родовая. «Духовная ситуация» Ясперса – это духовная жизнь человечества в определенный исторический период, это временной срез развития культуры, система духовных ценностей, актуальных для данной исторической эпохи, которые определяют образ мышления и образ жизни». Духовная ситуация» - это результат сравнительного анализа. Характеристика «духовной ситуации» позволяет лучше понять «дух времени».

Становление компаративистики непосредственно связано с развитием сравнительно-исторического метода в Х1Х веке. Сравнительная анатомия, физиология, эмбриология, палеонтология в работах Ж. Кювье, Э. Сент-Ислера, Ч. Лайеля развивают принципы естественно-научной компаративистики. Сравнительно-историческое языкознание использует методы внешней и внутренней реконструкции. Сравнительная грамматика разрабатывается в работах И. Аделунга, Ф. Боппа, В. фон Гумбольта, Б. Дельбрюка (индоевропейские языки). В. фон Гумбольт представил план «системной энциклопедии всех языков», дал сравнительный анализ мексиканского, китайского, индийского, арабского и других неевропейских языков. Для Гумбольта «мышление не просто зависит от языка вообще, - оно до известной степени обусловлено также каждым отдельным языком».

Актуальным представляется суждение Гумбольта о том, что «различные языки – это различные видения мира», это «иероглифы, в которых человек заключает мир и свое воображение», «через многообразие языков для нас открывается богатство мира и многообразие того, что мы познаем в нем», а «человеческое бытие становится для нас шире, поскольку языки в отчетливых и действенных чертах дают нам различные способы мышления и восприятия». Вот почему изучение языков мира – это изучение всемирной истории мыслей и чувств человечества.

Методы сравнительной грамматики переносятся в сравнительную мифологию в работах Я. Грима, М. Мюллера, а затем в исследования Э. Тайлора, Дж. Фрэзера. Сравнительное религиоведение повлияло на развитие сравнительно-исторического литературоведения (Ф. Буслаев, Афанасьев, Т. Банфей, Ф. Либрехт.

В социальных и политических науках компаративистика была представлена в работе Э. Фримена оксфордского профессора «Сравнительная политика» (1873). Фримен предпринял попытку «сравнительного изучения политических институтов и форм правления», «принадлежащих к временам и странам в высшей степени удаленным друг от друга» путем установления неочевидных, глубинных аналогий». Чтобы установить не лежащие на поверхности сходства, «политический строй должен исследоваться, классифицироваться и маркироваться так же, как исследуются строение здания или животного». Он выделяет три типа сравнительного анализа. Первый – это прямое заимствование, второй – подобие условий среды, третьи – генетическая общность. Основной задачей сравнительной политологии он считает эволюционную реконструкцию по типу языковой, предложенной сравнительно-исторической лингвистикой. Сравнительная филология, по мнению оксфордского профессора, учит нас фактам, для которых не находится внешнего доказательства, но есть доказательство внутреннее, которое при должном установлении становится абсолютно неопровержимым.

Русский ученый конца Х1Х века М.М. Ковалевский проявил значительный интерес к методологии сравнения. Ковалевский утверждал, что из факта случайного сходства или менее возможного различия нельзя выводить ровно никаких научных заключений. «При сравнительном методе просто, который для меня то же, что метод сопоставительный,- отмечает русский ученый,- сравнение делается между двумя или более произвольно взятыми законодательствами». Говоря о сравнительном методе, считает Ковалевский, нельзя довольствоваться только простым сравнением или сопоставлением. Такому сравнению ученый противопоставляет научный метод сравнения, а именно две разновидности историко-сравнительного метода. Первая, генетическая, включает ставшие уже традиционными сравнительно-исторические исследования политических систем и народов, которые «происходят от одного общего ствола, а следовательно и способны …вынести из общей родины общие юридические убеждения и институты». Другая, стадиальная, предполагает сравнение институтов и норм, соответствующих одинаковым ступеням общественного развития. Этот метод «находит применение себе в трудах преимущественно английских и немецких историков и юристов». К числу научных достижений Ковалевского относится установление функции компаративистики как посредника между теорией и эмпирическими изысканиями. «Значение сравнительного метода вовсе не состоит в открытии новых фактов, а в научном объяснении уже найденных».

Компаративный анализ доминировал в двухтомном труде М.Я. Острогорского «Демократия и политические партии» (1898), впервые связавшего воедино такие вопросы как переход от традиционного общества к демократии, значение всеобщих выборов для политической мобилизации населения, механизм взаимоотношения масс и политических партий, процесс бюрократизации самих этих партий, находящий выражение в создании особой политической машины – кокуса.

Исследование «Демократия и политические партии» поставило Острогорского в один ряд с М. Вебером, Р. Михельсом, он был признан одним из основателей политической социологии. Свое исследование Острогорский строит на материалах стран классической западной демократии, прежде всего, Великобритании и США. В США ученый обращается к анализу деятельности двух основных партий – республиканской и демократической. Уже тогда Острогорский увидел связь ускорения консолидации власти с развитием средств сообщений и информации. Неизбежным следствием этого явилось то, что усилившаяся централизация связала между собой различные части организации и укрепила связь партии с ее членами. Однако жизнь политической организации стала больше лишена непосредственности и искренности. Кокус в политической практике США, как неограниченная власть маленькой группы, стал применяться в демократической системе организации партий и вошел в политический лексикон эпохи. Подход Острогорского отличался четкостью постановки проблемы, а также использованием сравнительно-исторического метода для ее решения. Вклад Острогорского в политологию, в частности в сравнительную политологию, объясняется тем обстоятельством, что он подошел к исследованию в сравнительной перспективе. Он не анализировал детально американские партии или английскую партийную систему. Его интересовали общие характеристики политических партий в условиях демократии и политического равенства. Он стремился сформировать системную теорию партийной организации, используя сравнительный метод.

Элемент компаративизма присутствует в работе М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма» (1920). В этой книге Вебер рассматривал значение мотиваций и внутренних импульсов предприимчивых индивидов в капиталистической экономике. Исследуя экономическую и социальную историю, он проанализировал эволюцию западной цивилизации с точки зрения ее растущей рациональности как следствие развития капитализма, техники, науки, а также постепенной дифференциации бюрократии. В последующие годы Вебер работал над сравнительным изучением великих мировых религий, стремясь подтвердить, содержащиеся в «Протестантской этике» утверждение о том, что религия играет ключевую роль в объяснении альтернативных путей, которыми идет развитие основных цивилизаций.

Вебер задался целью – установить интеллектуальное или духовное соответствие между духом протестантской этики и духом капитализма. Вебер стремился уяснить в какой степени оказывают благоприятное или неблагоприятное воздействие социальные или религиозные факторы на формирование капитализма западного типа в других цивилизациях, таких, как китайская, индийская, древний иудаизм, исламский мир. Капитализм западного типа получил свое развитие только в западных цивилизациях. Вебер отмечает, что в других цивилизациях, например, в китайской, наблюдалось множество условий, необходимых для развития капиталистического хозяйственного строя, и только один из переменных факторов, необходимых для такого развития, а именно религиозный фактор, отсутствовал.

Через историческое сравнение, своего рода мыслительные конструкции, Вебер пытался найти подтверждение тезису о том, что религиозное воззрение на проблему человеческого существования и экономической деятельности, было на Западе одной из причин развития капиталистического хозяйственного строя, т.е. тем элементом, отсутствие которого вне западного мира показывает, что подобный капиталистический режим не получил своего развития.

В 1930-е годы выходит в свет двенадцатитомное сочинение А. Тойнби «Постижение истории», ставшее образцом компаративистики и поднявшее сравнительные исследования на качественно новую высоту. Вырывая цивилизации из потока исторического времени, Тойнби превращает их в квазиобъективные предметы исследования. Высшие культуры, пишет Тойнби в своем методологическом введении «Сравнимость цивилизации» уже потому обладают общими чертами, что они являются «интеллигибельными единствами исторического исследования: действительно, мы утверждаем, что наши двадцать одно общество должны рассматриваться гипотетически как одновременные и равноценные в философском смысле».

О сравнительных исследованиях ученый пишет, «что хотя каждый факт, как и каждый индивид, уникален и тем самым в некоторых отношениях несравним, в других отношениях он может оказаться элементом своего класса и потому сопоставимым с другими элементами данного класса, насколько это позволяет классификация». Британский компаративист предлагает три метода: «Первый состоит в установлении и фиксации «фактов», второй - в выявлении посредством сравнительного анализа установленных фактов общих «законов», третий – в художественном воссоздании недостающих фактов в форме «фантазии».

Теория сравнительного метода была сформулирована в своих существенных чертах Э. Дюркгеймом в работе «Правила социологического метода». Дюркгейм начинает свою работу с рассмотрения индуктивного метода Милля: метод сходства и различия и так называемый метод остатков. Правила индуктивной логики Милля представляется ему малопригодными для анализа социальных явлений. Так как последние слишком сложны и запутаны, чтобы можно было утверждать, что сравниваемые случаи сходны только в одном пункте или же различаются только по одному признаку. Дюркгейм считает, что эта критика не распространяется на метод параллельных или сопутствующих друг другу изменений двух явлений. С его точки зрения не требуется строжайшего исключения всех иных, несходных изменений, ибо представляется бесспорным, что «если два пути эволюционного развития параллельны в целом, то должен иметь место и некоторый параллелизм сущностей, выражающийся в данном развитии» /28/. Эта теория Дюркгейма не только стремится отграничить социальные явления со всей их сложностью от явлений природы, на которых сроит свою логическую теорию Милль. Дюркгейм делает возможным применение количественного подхода к анализу социальных явлений. Дюркгеймовские «социальные факты» могут быть выражены количественно. Это открывает новые возможности перед сравнительным методом.

Опираясь на ценные идеи классиков философской и политической мысли, можно заключить, что применение сравнительного метода должно быть ограничено рамками действительно сравнимых исторических единиц. Они не могут быть применимы к любым историческим и политическим явлениям. Условием возможности сравнения являются наличие общей базы, некоторой однородности сравниваемых явлений. Политические и исторические явления, имеющие только внешнее сходство, не могут быть сравнимы. При сравнении институтов следует разграничивать внешние аналогии и внутреннюю тождественность структур.

В 1930-1940–е годы появляются ряд работ, которые послужили основой для развития сравнительной политологии. Эта работа Г. Файнера «Теория и практика современного правления» (1932), работа К. Фридриха «Конституционное правление и демократия» (1937). В этих исследованиях анализируются различные формы правления, политических институтов и процессов в контексте политической теории. Также значительными для политической компаративистики можно назвать сочинения К. Уиера «Федеративное правление» (1945), «Современные конституции» (1951) и книга М. Дюверже «Политические партии» (1950).

В 1952 году в Северо-Западном университете США (Эванстон, Чикаго) состоялся семинар, который положил начало политической компаративистики. Участниками семинара были С. Биер, Дж. Блэнкстен, Р. Кокс, К. Дойч, К. Томсон, Р. Уорд, Р. Макридис. Обсудив особенности сравнительного метода, они выделили уровни сравнительного политического анализа, а также основные тематические вопросы исследований. Семинар повлиял на возросшую активность сравнительных исследований.

В марте 1954 года Советом по обществоведческим исследованиям создается Комитет по сравнительной политологии, под председательством Г. Алмонда. Деятельность комитета, в которой принимали участие 245 человек (199 американцев и 46 представителей других стран, в основном европейских) отличались широтой и разнообразием. Именно в этот период сравнительная политология вышла во флагман политической науки и заняла ведущие позиции. В 50-е годы выходят в свет работы, которые позволили институционализировать данное научное направление. Это работы Р. Макридиса «Сравнительное исследование систем правления» (1954), «Сравнительное исследование политики» (1955), исследование С.Н. Айзенштадта «Политические системы Империи» (1963), где были подвергнуты анализу бюрократические империи. Монография Р. Бендикса «Строительство наций и гражданства»(1964), в котором был осуществлен сопоставительный анализ процесса формирования наций в Западной Европе, России, Японии и Индии.

Важным событием в компаративистике стало заседание круглого стола по сравнительному изучению форм правления, организованное Международной ассоциацией политической наукой в 1954 г. во Флоренции. На заседании «традиционалисты», среди которых были такие ученые, как К. Левенштей, К. Фридрих, М. Дюверже активно выступили против «обновленцев» Р. Макридиса, С. Биэра, Р. Уорда. В 1950-е годы происходит методологическое обновление. Именно в эти годы складываются два новых подхода – системный и поведенческий. Использование системного и бихевиорального подходов привело к общему повышению уровня исследований и значительно обогатило сравнительную политологию.

Самым важным вкладом в науку стала опубликованная в 1966 году работа Г. Алмонда и Дж. Пауэлла «Сравнительная политика», где был предложен набор условно универсальных показателей для сопоставления политических систем и культур.

В 1952 г. в Париже был основан Международный совет по социальной науке для проведения междисциплинарных и международных сравнительных исследований. Очень важной явилась конференция, организованная в 1962 г. Ст. Рокканом. Под руководством Роккана был подготовлен ряд проектов, ориентированных на сравнительные исследования и развитие их методологии. Работа шла в рамках двух традиций – активно-конструктивной (генерационной, дедуктивной) и реактивно-описательной (таксономической, индуктивной). В 1960-е годы параллельно идут процессы изучения и накопления фактуры электоральной статистики, политических приверженностей, различных размежеваний и моделирования процессов формирования современных государств и наций.

Импульс, заданный эванстонским семинаром, флорентийским круглым столом, деятельностью Комитета по сравнительной политологии и европейским консорциум политических исследований вызвал новый подъем сравнительной политологии.

Появилась серия работ, посвященных разработке методологических принципов сравнительной политологии. Это работа Р. Чилкота «Теории сравнительной политики: в поисках парадигмы» (1981), статьи Г. Алмонда «Анализ политических систем по типу развития» (1965) и исследование Р. Меррита «Системный подход к сравнительной политике» (1970).

Также необходимо отметить еще одну работу западного исследователя - это монография Чарльза Ф. Эндрейна «Сравнительный анализ политических систем: Эффективность осуществления политического курса и социального преобразования». Американский политолог проводит сравнение трех азиатских авторитарных режимов: конфуцианского Китая, Японии эпохи Мейдзи и современной Южной Кореи. Эндрейн рассматривает Швецию и Великобританию, которые являются примерами социал-демократической и либерально-демократической разновидностей согласительной системы. Американский профессор исследует мобилизационный процесс в период русской революции 1917 года, в сталинском Советском Союзе и КНДР. Также сравниваются конкретные преобразования в мобилизационной, бюрократической, авторитарной и согласительной системах на примере Германии, бывшего Советского Союза, Китая, Вьетнама, Южной Кореи, Тайваня, Ирана, Кубы, Бразилии, Аргентины, Чили и Уругвая. Эндрейн, сопоставив различные политические системы, приходит к выводу, что немногие системы способны одновременно соблюдать права человека и обеспечивать быстрый экономический рост, равенство в доходах и высокий уровень человеческого развития. Используя сравнительный анализ, Эндрейн задается вопросом, почему трансформируются политические системы, и какими культурными и поведенческими кризисами объясняется динамика этих преобразований.

Сегодня в сравнительной политологии расширяется применение математических методов анализа (например, использование булевой алгебры, интерес к логике нечетких множеств, возрастает значение методов сравнения наиболее похожих и наиболее непохожих систем, повышается роль такой переменной, как «время». В поле зрения компаративистов попадают конфликты, региональная интеграция, новая политическая идентификация, политические финансы, коррупция, демократический аудит, анализ демократизации и транзитология.

В политологическом содружестве постсоветского пространства отмечается повышение интереса к проблемам компаративистики. Это проявляется в публикации работ по проблемам сравнительной политологии, в выходе научных монографий по компаративистике. Появляются работы по сравнительному правоведению, сравнительной социологии, философской компаративистике.

Хотелось бы отметить, что взгляды классиков политической и философской мысли на проблему сравнения представляют высокую эвристическую ценность и создают значительный фундамент для развития современной компаративистики. Сравнительный анализ сегодня стал неотъемлемой частью политической науки. Сравнительные исследования позволяют лучше понять политическую практику различных стран, осуществить политический прогноз. Сравнительные исследования содействуют становлению глобального консенсуса и усиливают способность лучше понимать политические процессы других стран и оценивать собственные аксиомы.