 |
Главная Случайная страница Контакты | Мы поможем в написании вашей работы! | |
Партийные системы
|
|
Одним из способов теоретической проработки проблемы многопартийности является, на наш взгляд, обращение к российской политологии XIX — начала XX в. Популярной теоретической посылкой рубежа веков была парадигма о принципиальной невозможности и ненужности существования в обществе одной политической партии. Логичную аргументацию этого тезиса представил профессор Ю. С. Гамбаров. «Политическая партия есть общественная группа. Это значит, что она не представляет собой целого народа или общества и есть... только часть народа или общества. Поэтому одной партии или партии в единственном числе не может никогда существовать: часть предполагает другую часть или другие части, и не только существование, но и развитие каждой партии необходимо связать с существованием и развитием, по крайней мере, одной из противных ей партий» [Гамбаров Ю. С. Политические партии в их прошлом и настоящем. СПб., 1904.].
Представители этой точки зрения в России склонялись к мнению, что единственная правящая партия неизбежно сольется с государством, будет использовать государственные методы воздействия на массы и тем самым подорвет свою основу. Такая партия не только перестанет быть собственно политической, но, кроме того, потеряет чувство реальности. Она не будет ощущать свой «партийный вес», поскольку на ее чашу весов, как остроумно сравнил еще Джон Стюард Миль, положен будет еще и вес государства [Миль Дж. Стюард. Представительное правление. СПб., 1897.]. Подобная монопольная партия при переходе к многопартийности испытает шок, когда вес государства с ее чаши будет убран и она увидит стремительное падение ее былого веса.
Среди политологов была и такая точка зрения: существование нескольких политических партий обретает смысл лишь в условиях правового государства. С данного исходного положения начинал свои рассуждения о роли и функциях политических партий практически каждый профессор права или истории того времени. «В точном смысле слова,— писал собиратель и систематизатор программ политических партий В. В. Водовозов,— политические партии могут существовать лишь там, где народу (или, по крайней мере, более или менее широким кругам его) представлено (легальное) участие в государственной жизни» [Водовозов В. В. Предисловие. Сборник программ политических партий в России. Вып. 1, СПб., 1905].
Такую же точку зрения от имени многих коллег отстаивал популярный в свое время специалист по партийному строительству (говоря современным языком) П. А. Берлин: «Являясь политическим представительством социальных интересов тех или иных общественных слоев, политические партии в строгом смысле слова, как утверждают многие, могут существовать лишь там и тогда, где и когда общественные направления получают политическую организацию и политическое представительство... При деспотическом строе полицейского государства политические партии существуют обыкновенно лишь в уродливом, так сказать, недоношенном виде: в виде клик, котерий, камарилий. Массовая политическая агитация здесь заменяется закулисными интригами, представительство политических интересов общественных групп — искательством протекции у власть имущих, партийная борьба — личными дрязгами. Нездоровая, затхлая атмосфера полицейского государства мало пригодна для развития партийных организаций, нуждающихся в широком просторе и вольном духе свободного политического строя... В свободном правовом государстве есть верный объективный критерий для отличия политической партии от клики, критерий этот — народные избиратели» [Берлин П. А. Политические партии в Западной Европе (Их доктрины, организация и деятельность). СПб., 1907].
Можно привести и аналогичное утверждение Ю. С. Гамбарова по этому поводу: «Политические партии образуются внутри правового государства» [Гамбаров Ю. С. Политические партии в их прошлом и настоящем], а также высказывания многих других исследователей.
Но глубже всех, как нам представляется, в проблему многопартийности удалось проникнуть корифею российской политологии Борису Чичерину. Он не просто декларировал желательность политического плюрализма и необходимость его обеспечения гарантиями правового государства, но и пошел несколько дальше. К проблеме многопартийности он применил популярное в то время методологическое правило «за» и «против», т. е. кодифицировал все факты за и все факты против данного устройства политической жизни. Приведем хотя бы вкратце его рассуждения.
«За»
1.Политические вопросы получают здесь всестороннее освещение. Всякая общественная потребность находит своих защитников и критиков.
2.Существование оппозиции, не прощающей власти промахов, сдерживает бюрократизацию, заставляет правительство действовать эффективно.
3.Внутри партии воспитывается дисциплина, необходимая, чтобы победить конкурента.
4.В политической борьбе выявляются и выдвигаются действительно даровитые люди. Здесь не может быть случайных вождей, нельзя продержаться за счет ложных добродетелей типа угодливости.
«Против»
1. Принадлежность к своей партии дает человеку «систематически одностороннее направление». Член партии смотрит на все ее глазами и ее интересами политической борьбы. Например, член оппозиционной партии привыкает смотреть на правительство только отрицательно.
2.«Дух» своей партии заслоняет бескорыстное стремление к общему благу. Все интересы связаны с тем, чтобы одолеть противника Все приносится в жертву узкопартийным, а не государственным целям.
3.В политической борьбе разгораются страсти. Для победы сторонники различных партий взывают к самым низменным потребностям масс. В силу этого портятся общественные нравы.
4.Для достижения своих целей партии прибегают к любым, порой нечистоплотным средствам: лжи, клевете. Ложь становится обыденной в общественной жизни и к ней привыкают.
5.Непрерывная борьба ведет к ослаблению правительственной власти, ее силы расходуются на борьбу с оппозицией [Чичерин Б. Курс государственной науки. Ч. III. Политика. М., 1898].
Выделим из чичеринских «за» и «против» следующие выводы: многопартийность — это общественное благо, источник развития политической жизни, но это и фактор ожесточения политических нравов, серьезное испытание для общественной морали вообще. От нее, по крайней мере на первоначальном этапе, нереалистично ожидать «гуманизации», «очеловечивания» политики.
Партийные системы представляют собой совокупность устойчивых связей и отношений партий различного типа друг с другом, а также с государством и иными институтами власти. К числу факторов, оказывающих наибольшее влияние на формирование партийных систем, относятся: характер социальной структуры общества; действующее законодательство, социокультурные традиции.
Исторически сложились следующие типы партийных систем: однопартийная, двухпартийная (бипартизм), "две с половиной партии", с господствующей партией и многопартийная.
· В однопартийных системах высшая политическая власть осуществляется руководителями партии. При этом создание новых партий запрещается, а уже существующие ставятся вне закона. Единственная партия монополизирует легитимную политическую деятельность в соответствии со своими принципами. Любая политическая деятельность вне этой партии является незаконной и обрекается на существование в условиях подполья. В однопартийных политических системах фактически происходит слияние партии и государства. Здесь принимаются основные политические решения, а государственная администрация лишь осуществляет их на практике. Примером тому служит однопартийная система в бывшем СССР, при которой КПСС являлась руководящей и направляющей силой общества, обладала монополией на легитимную политическую деятельность.
· В некоторых англосаксонских странах (Великобритания, США, Австралия и др.) существует двухпартийная система, при которой одной из двух ведущих в стране партий (другие при этом не имеют возможности прийти к власти) постоянно обеспечивается большинство мест в парламенте, избираемом прямым всеобщим голосованием. Такое парламентское большинство гарантирует устойчивость кабинета министров, т.е. позволяет правительству работать отпущенный ему законом срок и делает представительство наиболее полным в интересах граждан. Это экономит средства на параллельные выборы главы государства, ибо им фактически становится лидер победившей партии.
· Двух с половиной партийные, в которых наличие двух авторитетных партий сочетается с деятельностью посреднической, но одновременно альтернативной организации, играющей роль “третьей” силы.
· Многопартийные системы с числом более трех борющихся за власть партий, каждая из которых, тем не менее, не способна завоевать поддержку большинства избирателей. Они типичны для парламентских форм правления и в большинстве случаев имеют своим результатом коалиционные правительства или кабинеты министров.
Партийные и избирательные системы по Дюверже. Значительное место в исследованиях М. Дюверже занимают партийные системы. Он первым попытался связать два важных политических феномена — избирательную и партийную системы, не умаляя при этом значения исторических, социально-экономических, культурных и национальных факторов. Он сформулировал «три социологических закона» [Duverger М. L'influence des systemes electoraux sur la vie politique].
1.Пропорциональная система выборов ведет к партийной системе с многочисленными партиями, обладающими достаточно жесткой внутренней структурой и независимыми друг от друга.
2.Мажоритарная система голосования в два тура обусловливает появление партийной системы, состоящей из нескольких партий, занимающих гибкие позиции и стремящихся к взаимным контактам и компромиссам.
3.Мажоритарная система голосования в один тур неизбежно порождает партийную систему, характеризующуюся соперничеством двух партий.
По мнению М. Дюверже, избирательная система влияет на количество партий в обществе и на складывающиеся между ними отношения. Он анализировал развитие партийных систем в европейских странах в период между первой и второй мировой войнами. Позднее американский исследователь Дуглас Рейи рассмотрел проявление открытых М. Дюверже тенденций в 20 странах с 1945 по 1964 г. По его наблюдениям, в 89,7% случаев развитие событий шло в соответствии с отмеченными Дюверже тенденциями. Две страны составили исключение — Канада и Австрия, где в силу исторических условий мелкие партии оказались слишком слабыми [Rae D. The Political Consequences of electoral laws. New Haven (Conn), 1971.].
Двухпартийной называется система, при которой две партии, имеющие примерно равное влияние в обществе, поочередно поднимаются на вершину государственной власти. Двухпартийная система не исключает существования в стране других партий. Она лишь означает, что реальным правом на формирование органов государственной власти обладают только две партии, только они в ходе предвыборного состязания определяют, кто в течение нового срока будет держать в руках основные рычаги власти.
Многопартийную систему отличает не столько количество партий, сколько предоставление реальной возможности каждой из них при благоприятном исходе всеобщего голосования участвовать в формировании органов государственной власти. Отсутствие партий-лидеров ведет к тому, что вмешательство в спор за места в парламенте нескольких партий не дает ощутимого преимущества ни одной из них. Отсюда — типичная для многопартийной системы политика союзов, альянсов, блоков, обеспечивающих временное соглашение между партиями, необходимое для формирования правительства, создания коалиций в парламенте.
Влияние избирательной системы на количество партий. Двухпартийная система устанавливается, как правило, только в странах с мажоритарной системой голосования в один тур. М. Дюверже отмечает, что этому способствуют по крайней мере два фактора. Первый — «технический». Он заключается в том, что третья партия всегда оказывается слабо представленной в парламенте, потому что количество голосов, полученных менее удачливой партией, будет значительно больше того количества мест в законодательном органе, которое ей удастся получить («эффект недопредставительства»). Второй — «психологический» — избиратель предпочитает отдать свой голос за того, кто имеет реальный шанс на успех, даже если ему придется осуществлять свой выбор на основе принципа: из двух зол — меньшее. Отсюда отсутствие практического интереса у массового избирателя к новым или слабым партиям.
Оба фактора действуют не одновременно. М. Дюверже отмечает, что психологический фактор требует особенно продолжительного времени, так как выбору избирателя может предшествовать значительный период колебания, как, например, в Англии в 1923—1935 гг., когда происходило вытеснение Либеральной партии лейбористами. И в самих партийных рядах необходимо время для перегруппировки сил.
Многопартийность Канады при мажоритарном голосовании в один тур, по мнению М. Дюверже, скорее подтверждает общее правило, чем является исключением. Дело в том, что в различных регионах страны популярностью пользуются по крайней мере четыре партии, но в каждом из них своя. И в избирательных округах политическое противоборство идет все равно на двухпартийной основе. Однако наличие регионального фактора дает на общенациональном уровне эффект многопартийности.
Мажоритарные выборы в два тура дают возможность самостоятельно выступить на первом этапе каждой, даже небольшой, партии, что создает условия для многопартийности. Количество партий, реально претендующих на места в парламенте, на право формировать исполнительные органы, определяется историческими, национально-культурными и иными особенностями. Во Франции, например, в период Третьей республики было больше партий, чем в Пятой республике при одинаковой избирательной системе.
Иногда встречается точка зрения, что пропорциональная система голосования резко увеличивает число партий, так как возможность представительства в законодательном органе даже малочисленной партии существенно возрастает. М. Дюверже считает, что это не всегда подтверждается наблюдениями за политической жизнью многих стран. Во Франции введение в годы Четвертой республики пропорциональных выборов не привело к серьезному изменению количества партий, в Бельгии фактически действует трехпартийная система при слабой компартии. Но что, по мнению М. Дюверже, является очевидным, так это следующее: во-первых, укрепляется существующая множественность партий. Все партии имеют формально равные возможности на получение мест в парламенте при соответствующей поддержке избирателей, поэтому слабые не будут искать покровительства сильного и даже объединения с ним. Во-вторых, существуют определенные благоприятные условия для раскола сильных партий, так как образовавшиеся в результате такого разрыва новые политические организации сохраняют свое представительство в парламенте. Конечно, отмечает М. Дюверже, расколы возможны и при мажоритарной системе голосования в один тур, но здесь (это удел слабых) — стремление отколовшихся групп перейти в одну из тех двух партий, которые реально могут рассчитывать на обладание властью. В-третьих, провоцируются честолюбивые устремления политических лидеров к созданию новых партий. Не случайно в странах с пропорциональной системой голосования существуют ограничения, определяющие минимальное количество голосов, не набрав которых партия не имеет права быть представленной в парламенте.
Отношения между партиями всегда носят состязательный характер, так как они создаются и существуют как орудие в демократической борьбе за овладение политической властью или за участие в ней. Однако соперничество партий в политической жизни может складываться в различных формах: открытое противостояние, временное соглашение, предвыборный альянс, правительственный союз. Характер партийных взаимоотношений во многом определяется историческими и социально-экономическими условиями стран, национальными особенностями, идеологическими симпатиями и многими другими факторами. М. Дюверже обращается лишь к одному из них — избирательной системе.
Голосование в два тура порождает политику электоральных, союзов, которые затем, как правило, находят свое продолжение в правительственном соглашении, в создании единой парламентской фракции, реже — фракции оппозиционной. Причем отношения между партиями складываются таким образом, что ко второму туру наступает поляризация партий. Возникает ситуация, близкая к положению в двухпартийной системе, с той лишь разницей, что наблюдается противостояние не двух партий, а двух «федераций партий», координирующих свои действия.
Голосование в один тур практически исключает возможность электоральных союзов. Каждая партия пытается сама использовать свой шанс, хотя в рамках мажоритарной системы не исключается присоединение слабой партии к сильной, и такое объединение может оказаться более прочным, чем в двух-этапном голосовании, так как вступление в коалицию с сильным партнером вынуждает слабого принимать чужие правила игры. Пропорциональная система, делающая невозможными электоральные союзы, неизбежно ставит партии перед необходимостью заключения правительственных соглашений, потому что ни одна из них не в состоянии набрать нужного большинства. Поиск компромиссов на уровне формирования правительства идет труднее, чем в ходе избирательной кампании. Депутаты уже связаны предвыборными обещаниями, стремятся сохранить лицо партии, чтобы не потерять своих избирателей на следующих выборах. Особенно болезненно этот процесс идет в странах, где в силу национально-исторических условий существует более трех партий. Трудности в формировании парламентских коалиций, нестабильность правительства становятся неотъемлемыми чертами политической жизни такого государства.
М. Дюверже рассматривает партии как главные действующие лица политического конфликта в демократическом обществе. Они занимают ключевое место в борьбе за власть, организуют ее, придают ей целенаправленный характер и вовлекают в нее огромные массы населения. Конфликтность партийных систем принимает разные формы: от жесткого противостояния до взаимных уступок и заключения союзов. Нередко утверждается, что эти формы борьбы определяются различиями в партийных программах и идеологических доктринах: если между партиями никогда не достигается парламентского или правительственного соглашения, причина— в непримиримости идейно-политических взглядов. Однако даже поверхностное знакомство с Демократической и Республиканской партиями США, в предвыборных заявлениях которых трудно найти существенные идеологические различия, заставляет серьезно усомниться в таком утверждении.
М. Дюверже считает, что несмотря на явное противостояние партий в рамках двухпартийной системы, неизбежным будет нарастание их подобия. Партии в предвыборной борьбе делают акцент не на привлечение голосов своих твердых приверженцев, которые проголосуют за них в любом случае, а на колеблющихся и находящихся не на политических полюсах, а в центре. В программных заявлениях этих партий не будет крайностей, акценты будут смещены с идеологических ценностей на проблемы, волнующие среднего обывателя.
При многопартийной системе колебание неопределившихся избирателей проходит, как правило, также между двумя партиями, достаточно близкими по идейно-политической ориентации. Возникает несколько (в зависимости от числа партий) очагов колебания, между которыми распределяется вся масса неопределившихся. В итоге в орбиту деятельности партии попадает значительно меньшее число избирателей, не готовых еще сделать окончательный выбор. Чтобы удержать своих постоянных избирателей, не дать соперничающей политической группировке переманить их на свою сторону, партия стремится сохранить свое лицо, показать свое отличие, прибегая к пропаганде идеологических ценностей, политических идеалов. В результате соперничество идей, доктрин, взглядов становится характерным для партийной борьбы в рамках многопартийности.
Дата публикования: 2015-09-17; Прочитано: 1042 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!
