Представление о времени

Аполлоническая душа знает только настоящее и прошлое. Для античной души есть лишь одна реальность - настоящее. Все пережитое не только отдельным человеком, но и история вообще немедленно сливалось в некую полумифическую, неподвижную подоплеку настоящего. Прошедшее для античного человека также единовременно, как и настоящее.

Для эллина, в отличие от европейца, судьба не то, что происходило с ним в течение всей жизни, но то, что случилось внезапно. Это взвинченный в чудовищную степень случай - Рок.

Геродот, Фукидид, Полибий и другие историки античности совершенно не обладали перспективным взглядом в историю, как и художники перспективой в пространстве. Прошлое они рассматривали лишь как преддверие настоящего, поэтому оно имело ценность лишь как рассказ. Фукидид начинает свое повествование с заявления, что события в мире, предшествовавшие его времени, не представляют ничего значительного. У эллинов с гомеровских времен не было ни одного мероприятия, которое свидетельствовало бы о заботе о будущих поколениях. Сожжение мертвых как отрицание всякой исторической долговечности в гомеровский период.

Время до Перикла измеряли по длине тени. Греки не знали слова «час» до Аристотеля, до него не существовало вообще точного разделения дня. Водяные и солнечные часы, изобретенные невесть, когда в Вавилоне и Египте, переняли в классический период как предмет обихода, нисколько не повлиявший на ощущение времени.

Античности чужда археология. Никто никогда не думал собирать предметы прошлых эпох. Все читали Гомера, но не думали искать Трою. В античных городах ничто не напоминало о долговечности, о предстоящем. Каждый час, каждый день переживались сами по себе.

Фаустовская душа - экстремальная осознанность времени. Европейский запад изобрел механические часы - зловещий символ убегающего времени. Над ландшафтом с тысяч башен денно и нощно раздается бой часов. Западный человек немыслим без тщательнейшего измерения времени. Эта хронософия происходящего вполне отвечает исследовательской потребности в археологии, то есть разыскании, сохранении, коллекционировании всего происходившего. Уже Петрарка собирал предметы старины с искренностью и пиететом. Для европейца происходящее - не трагедия мгновения, как для эллина, а драма жизненного пути, не слепая случайность, но неумолимая логика развития.

Время в магической культуре понимается как ограниченный промежуток, имеющий начало и конец. Не только мировое пространство, но и мировое время имеет в этой культуре форму пещеры. История также имеет начало и конец, что означает одновременно начало и конец человечества. Существование каждого человека и вообще всякое событие имеет строго уготованное ему место.

Столь разное ощущение пространства и времени ведет, по Шпенглеру к тому, что в разных культурах «нет ничего общего, кроме наименований и некоторых особенностей ручного труда».

Каждой культуре отмерен определённый срок развития - около тысячелетия. Каждая из них проходит в своём развитии стадии детства, юности, зрелости и старости. Культура расцветает на строго ограниченной местности, к которой остаётся привязанной, подобно растению. Культура жива до тех пор, пока она сохраняет связь с человеческими душами, ибо живёт в них, а не сама по себе.

Когда культура перестаёт отзываться в человеческих душах, она уподобляется засохшему дереву или мумии. Признак этого – полное поглощение человека материальным благоустройством жизни. На культуру уже не остаётся душевных сил. Уходят на второй план потребности отцовства и материнства. Женщина уже не стремится иметь много детей, и мужчина уже выбирает не мать будущих детей, а «спутницу жизни». В итоге происходит сокращение численности населения и смерть общности. Цивилизация растворяется в океане человечества.

Угасающая культура Запада должна уступить место только ещё формирующейся «русско-сибирской» культуре. Пока она только формируется, находясь в младенческом состоянии. Для русской души европейская культура чужда, как для европейской - китайская. В образах Достоевского Шпенглер видел ростки нового мировоззрения, для которого деньги уже не существуют. Да и вся внутренняя жизнь русских воспринимает жизнь в торгово-денежных понятиях как грех. Русской душе не свойственно чувство злобы, она свободна от воинственно-враждебного отрицания других культур.

Главная опасность для русской культуры - «псевдоморфоз» как результат заталкивания развивающегося организма в экономические, политические, духовные формы другой, «когда чуждая древняя культура довлеет над краем с такой силой, что культура юная, для которой край этот - её родной, не в состоянии задышать полной грудью и не только что не доходит до складывания чистых, собственных форм, но не достигает даже полного развития своего самосознания».

Русскую революцию 1917 года Шпенглер воспринимал как попытку сломать чуждые формы, навязанные России Петром I. Однако реально плодами революции воспользовались интеллигенты, также несущие чуждые России западные идеи. Тем не менее, народ продолжает творить собственный мир в соответствии со своей исторической судьбой.

Арнольд Джозеф Тойнби – «A study of history»

Английский философ и историк. Родился в Лондоне в семье профессиональных историков. В 1911 - 1912 гг. в качестве студента Британской археологической школы посетил Грецию, Италию и Турцию. Профессор византиноведения, греческого языка, литературы и истории Лондонского университета, с 1925 по 1955 годы - научный руководитель Королевского института международных отношений и научный сотрудник Лондонского университета.

В своих трудах Тойнби рассматривает всемирную историю как систему цивилизаций, замкнутых обществ, проходящих одинаковые фазы от рождения до гибели. Цивилизация - общность людей, которые проживают на общей территории и обладают общими духовными традициями и сходным образом жизни. Критериями, позволяющими судить о том, какое общество можно считать цивилизацией, являются самобытная религиозная система – «Вселенская церковь» и «Универсальное государство» - «бабье лето» перед неизбежной гибелью. В отличие от Шпенглера Тойнби не считал цивилизацию упадком культуры, ее гибелью, по сути он не делает различия между ними.

Арнольд Тойнби первоначально выделяет в истории человечества 21 цивилизацию. В их числе: египетская, андская, китайская, минойская, шумерская, майянская, индская, эллинская, западная, православная христианская (в России), дальневосточная (в Корее и Японии), иранская, арабская, индуистская, мексиканская, юкатанская и вавилонская.

Из них семь - живые общества, а остальные четырнадцать - мертвые, при этом большинство из живых цивилизаций клонится теперь к упадку и разложению. Помимо цивилизаций, в какой-то степени продвинувшихся по дороге развития, Тойнби выделяет четыре не родившиеся цивилизации, а также особый класс задержанных цивилизаций, которые родились, но были остановлены в своем развитии.

А. Тойнби отличает цивилизации от примитивных обществ по вектору мимесиса – социального подражания, который действует в различных направлениях. В примитивных обществах он ориентирован в прошлое, на старшее поколение и на уже умерших предков. Здесь господствует обычай, поэтому такое общество статично. В цивилизациях мимесис ориентирован на творческих личностей, направлен в будущее. Здесь обычай увядает и общество динамично устремляется по пути изменений и роста.

Тойнби приходит к выводу о том, что все примитивные общества, дошедшие до нас в статичном состоянии, когда-то находились в движении. В свою очередь, все общества, ставшие цивилизациями, рано или поздно тем или иным способом придут к статическому состоянию. Примитивные общества нашего времени статичны, потому что они оправляются от напряжения, которое и ввергло их в данное состояние.

Окаменевшие цивилизации статичны, потому что они утратили жизнь в результате неудачной попытки перейти из одного состояния в другое. Они мертвы. И смерть их нельзя ни опровергнуть, ни преодолеть. Их участь – распад, только разлагаться они будут с различной скоростью: одни - как тело, другие - как древесный ствол, а иные - как камень на ветру.