Драматическая поэма 5 страница

ПОЭМА

СОДЕРЖАНИЕ

Эта поэма, как и многие другие произведения Оссиана, обращена к одномуиз первых христианских миссионеров. События, на которых она основана,согласно преданию, таковы. Во времена Фингала поселением бриттов,заключенным между валами, правили два вождя: Дунталмо, властитель Теуты(полагают, что это нынешний Туид), и Ратмор, живший на берегах Клуты, реки,известной теперь под названием Клайд. И если Ратмор славился повсюдувеликодушием и гостеприимством, то Дунталмо был не менее известенжестокостью и честолюбием. Побуждаемый то ли завистью, то ли какой-тородовой враждою, Дунталмо убил Ратмора на пиру. Но затем, испытываяугрызения совести, он воспитал в своем доме двух сыновей Ратмора - Кальтонаи Колмара. Они же, достигнув зрелости, не удержались от намеков на то, чтонамерены отомстить за смерть отца, и тогда Дунталмо заточил их в двухпещерах на берегц Теуты, намереваясь незаметно с ними разделаться. Кольмала,дочь Дунталмо, тайно влюбленная в Кальтона, помогла ему выйти из темницы, исама, переодевшись в платье молодого воина, бежала с ним к Фингалу, ккоторому обратилась с мольбой спасти их от Дунталмо. Фингал послал Оссиана стремястами воинов освободить Колмара. Дунталмо, к этому времени ужеумертвивший Колмара, вышел на битву с Оссианом, но пал, сраженный этимгероем, а войско его было наголову разгромлено. Кальтон женился на своей спасительнице Кольмале, и Оссиан вернулся вМорвен. Приятен глас твоей песни, одинокий житель скалы. Он прилетает ко мневместе с журчаньем источника, что течет вдоль узкой долины. Моя душапробуждается, о чужеземец, посреди моего чертога. Я простираю длань к копью,как бывало в дни минувших годов. Я простираю длань, но бессильна она, ивздох наполняет мне грудь. Не хочешь ли ты, сын скалы, услышать песньОссиана? Минувшие времена наполняют мне душу; возвращается радость юности.Так на закате является солнце, освободившись от бури, что скрывала поступьего сияния; зеленые холмы подъемлют росистые главы, голубые потоки резвятсяв долине.* Из жилища, опершись на посох, выходит герой престарелый, и егоседые власы сверкают в лучах. * Коль ввечеру сияющее солнце Сквозь тучи луч пошлет прощальный, поле Вдруг оживает, вновь щебечут птицы, Мычат стада от радости, и звоном Холмы и долы полнятся... Мильтон [Потерянный рай, II, 492]. Так благостное солнце летним днем, Едва минует бурное ненастье, Лучами озаряет мир кругом, И каждый птенчик, сидя над гнездом, И каждый зверь, таившийся в берлоге, Уже согрет живительным теплом И забывает прошлые тревоги. Спенсер [Аморетти, XL]. Не видел ли ты, сын скалы, щита в дому Оссиановом? Он отмечен ударамибитв и блеск наверший его потускнел. Тот щит носил великий Дунталмо, вождьмноговодной Теуты. Дунталмо носил его в бранях, покуда не пал от копьяОссианова. Послушай же, сын скалы, повесть минувших лет. Ратмор вождем был Клуты. Слабый в чертоге его обретал приют. Никогда несмыкались ворота Ратмора, всегда был пир его уготован. Приходили сынычужеземцев и благословляли вождя великодушного Клуты. Барды запевали песни,бряцая на арфах, и озаряла радость лица скорбящих. Пришел Дунталмо в гордынесвоей и вступил в поединок с Ратмором. Клуты вождь победил: воспылала яростьДунталмо. Он явился в ночи со своими бойцами, и Ратмор могучий пал. Он пал вчертогах своих, где часто давал пиры чужеземцам. Колмар и Кальтон, сыны колесницевластного Ратмора, были еще детьми. Вюном веселье вбежали они в чертог отца. Они узрели его, обагренного кровью,и залились слезами. Душа Дунталмо смягчилась, когда он увидал малолеток. Онвзял их с собою в стены Алтеуты,* они выросли в доме врага. На его глазахони напрягали лук и выходили сражаться во бранях его. * Al-teutha, или, вернее, Balteutha, - _город на Туиде_, где жилправитель Дунталмо. Все имена в поэме явно гэльского происхождения, из чегоследует, как я уже отмечал в одном из примечаний, что этот язык былраспространен по всему острову. Они видели павшие стены предков своих, они видели терн зеленый вчертоге. Их слезы струились втайне, но порою печаль омрачала их лица. Этускорбь приметил Дунталмо, и душа его черная замыслила смерть. Он заточил ихв двух пещерах на гулкозвучных брегах Теуты. Не посылало солнце туда лучей,не заглядывал ночью месяц небесный. Сыны Ратмора томились во мраке и ожидалисмерти. Молча слезы лила дочь Дунталмо, златокудрая, голубоокая Кольмала*. Очиее обращались тайно к Кальтону; душу ее полонила его красота. Она трепеталаза воина, но что могла сделать Кольмала? Ее руке не поднять копья, и непристало носить ей меч на бедре. Никогда не теснила кольчуга белую грудь.Никогда ее очи не устрашали героев. Что можешь ты сделать, Кольмала, длявождя обреченного? Нетверды ее шаги, распущены кудри, дико блуждают очи,наполненные слезами. Она пришла ночью в чертог ** и в доспех облачилапрелестное тело свое, в доспех молодого ратника, что погиб в первой же битвесвоей. Она пришла в пещеру Кальтона и узы расторгла на дланях его. * Caol-mhal - _женщина с тонкими бровями_. Тонкие брови считались однимиз главных признаков красоты во времена Оссиана, и он почти всегда наделяетими красавиц в своих поэмах. ** То есть в чертог, где было развешено в виде трофеев оружие,захваченное у противника. Оссиан очень старается придать своемуповествованию правдоподобный характер, поэтому Кольмала у него надеваетдоспехи юноши, убитого в первом же сражении, которые более подходят девушке,поскольку ясно, что ей не под силу носить доспехи взрослого воина. "Ратмора сын, подымись, - сказала она, - подымись, ибо ночь темна.Бежим к королю Сельмы,*** вождь опозоренной Клуты! Я сын Ламгала; егоприютил твой отец в чертоге своем. Я проведал, что ты обитаешь в мрачнойпещере, и моя душа возмутилась. Ратмора сын, подымись, ибо ночь темна". *** К Фингалу. "Благовещий глас, - ответствовал вождь, - не исходишь ли ты смрачноклубящихся туч? ибо с тех пор, как солнце от взора Кальтона скрыто имрак воцарился вокруг, духи праотцев часто во сне его навещают. Или впрямьтвой родитель Ламгал, вождь, которого часто я видывал в Клуте? Но как убегуя к Фингалу, а Колмар, мой брат, погибнет? Как убегу я в Морвен, а геройпребудет в ночи заточенный? Нет, дай мне копье, сын Ламгала, Кальтон пойдети выручит брата!" "Тысяча воинов, - ответила дева, - простерли копья вкругколесницевластного Колмара. Одолеет ли Кальтон один столь великую рать?Бежим к королю Морвена, войною пойдет он сюда. Его десница всегда простертак несчастному, молнией своего меча он ограждает слабого. Ратмора сын,подымись, тени ночные скоро рассеются. Дунталмо узрит твои следы на поле, ив цвете юности ты падешь!" Герой поднялся, тяжко вздыхая; он слезы лил о колесницевластномКолмаре. Он с девой пришел в чертоги Сельмы, но не ведал, что это Кольмала.Шлем прикрывал ее лик прекрасный, а перси вздымались под сталью доспеха.Фингал вернулся с ловитвы и увидел прекрасных странников; они посредичертога сияли, как два луча. Король выслушал повесть печальную и взор обратил окрест. Тысяча героевпривстали, пылая желаньем сразиться в Теуте. Держа копье, я вернулся схолма, и веселие битвы взыграло в моей груди, ибо король говорил с Оссианомсреди своего народа. "Сын моей мощи, - сказал он, - возьми копье Фингалово, ступай к потокумогучему Теуты и спаси колесницевластного Колмара. Пуст:, весть о тебеобгонит тебя, как ветерок отрадный, чтобы душу мою порадовал сын,возродивший славу праотцев. Оссиан, будь грозою в бою, но исполниськротости, когда супостаты повержены! Вот так, о мой сын, возросла моя слава,и ты будь подобен властителю Сельмы. Когда надменные входят ко мне вчертоги, не видит их взор мой. Но десница моя простерта к несчастному. Моймеч - оборона слабого". Радостно я внимал словам короля и гремучее взял оружие. Рядом со мноювстали Диаран * и Дарго,** властитель копий. Триста юношей шли нам вослед;чужеземцы, любезные сердцу, были со мною рядом. Дунталмо услышал шумприближения нашего, он собрал воинство Теуты. Он стоял на холме со своимидружинами; были они, словно скалы, разбитые громом, когда склоняются с нихдерева, опаленные, голые, а потоки иссохли в расселинах. * Диаран, отец того Коннала, которого по несчастной случайности убилавозлюбленная его Кримора. ** Дарго, сын Коллата, воспет в других поэмах Оссиана. Говорят, что егоубил вепрь на охоте. Сохранился плач Мингалы, возлюбленной или жены Даргонад его телом, но принадлежит ли это сочинение Оссиану, не берусьутверждать. Обычно оно приписывается ему, поскольку весьма напоминает егоманеру, но, согласно некоторым преданиям, оно представляет собою подражаниенекоего барда более позднего времени. Поскольку оно не лишено поэтическихдостоинств, я прилагаю его здесь. Супруга Дарго шла в слезах, ведь Дарго нету боле! Вождь Ларто пал,скорбят бойцы; что делать горестной Мингале? Как дымка, исчезал злодей предвластелином копий, но утренней звездой сиял при нем великодушный. Кто был красивей и любезней, чем Коллата вельможный сын? Кто, как неДарго доблестный, средь мудрых восседал? Твои персты касались арфы. Твой глас был ветерка нежней. Увы! чтоскажут храбрецы? повержен вепрем Дарго. Бледны ланиты; взор погас,бесстрашный в грозных сечах! Зачем на холмах наших пал ты, что прекраснейсолнца? Дочь Адонфиона была любезна взорам храбрых, она была любезна им, ноизбран ею Дарго. Но ты одна, Мингала! ночь нисходит долу в тучах. Где ж одр покоятвоего? Где он? - в могиле Дарго. Зачем ты поднял камень, бард? Зачем закрыл ты тесный дом? СмежаютсяМингалы веки. Она возляжет с Дарго. Звучала радостная песнь вчера в чертогах Ларто. А ныне тихо вкруг меня.Почию вместе с Дарго. Воды Теуты гордо неслись перед угрюмым врагом. Барда послал я кДунталмо предложить поединок на поле, но он усмехнулся в мрачной своейгордыне. Его нестройное войско двинулось по холму, словно горная туча, когдаветер, ворвавшись в недра ее, разгоняет клубящийся мрак. Колмар, связанный тысячью уз, был приведен на берег Теуты. Печаленвождь, но прекрасен, и взор его устремлен на друзей, ибо мы стояли вовсеоружии на противном береге Теуты. Дунталмо вышел с копьем и пронзилсердце героя. Весь в крови, он упал на берег, и мы услыхали его прерывистыйстон. Кальтон бросился в реку; я, опершись на копье, прыгнул вослед. ПлемяТеуты пало пред нами. Клубясь, опустилась ночь. Дунталмо сидел на скале,среди древнего леса; ярость кипела в его груди против колесницевластногоКальтона. Но Кальтон стоял, охваченный горем: он оплакивал гибель Колмара,Колмара, павшего в юности, прежде чем слава его поднялась. Я повелел затянуть плачевную песнь, чтоб утешить вождя в печали, но онстоял под древом и часто в землю вонзал копье. Томные очи Кольмалы к немуобращались, тайные слезы лия: она предвидела гибель Дунталмо иливождя-ратоборца Клуты. Но вот миновала полночь. Мрак и безмолвие в поле царили; сон низошел наочи героев; Кальтон утих, душою смирясь. Очи его смежались, но Теутыжурчанье еще достигало слуха. Бледный Колмара дух явился ему, указуя на ранысвои; он склонил главу над героем и возвысил свой слабый глас. "Неужто почиет ночью Ратмора сын, когда его брат повержен? Разве невместе с ним устремлялись мы на ловитву и темно-бурых ланей гоняли? Калмарне был забыт, пока он не пал, пока его юности смерть не сгубила. Бледныйлежу я под утесом Лоны. Восстань же, Кальтон! - утро являет свои лучи, иДунталмо придет надругаться над павшим" Он унесся на крыльях ветра. Кальтон, вставая, узрел исчезающих след. Онустремился вперед под звон булата, и поднялась Кольмала несчастная. Онапошла вослед за героем сквозь ночь, влача за собою копье. Кальтон, достигнувутеса Лоны, нашел там павшего брата. Ярость вскипела в его груди, и онринулся в гущу врагов. Раздались стенания смерти. Вкруг героя сомкнулисьвраги. Стесненный со всех сторон, он связан и приведен пред лицо Дунталмосвирепого. Раздался радостный вопль, и ночные холмы отозвались. Я пробудился от шума и схватил копье моего отца. Диаран поднялся рядомсо мной и Дарго, исполненный юной силы. Тщетно искали мы вождя Клуты, и нашисердца опечалились. Я устрашился гибели славы своей, и гордая доблесть моявоспрянула. "Чада Морвена, - я сказал, - не так сражались наши отцы. Не отдыхалиони на чужеземном поле, пока супостат не был сражен. Мощью они были подобнынебесным орлам, песнь прославляет подвиги их. А наши люди гибнут один задругим, и наша слава уходит. Что же скажет король Морвена, коль Оссиан неодержит победы на Теуте? Восстаньте же, ратники, одетые в сталь, и ступайтевослед гулким шагам Оссиановым. Он не вернется без славы к стенамгулкозвучной Сельмы". Утро взошло над синими водами Теуты. Кольмала явилась в слезах предомной. О вожде Клуты она мне поведала, и трижды копье выпадало из длани ее.Мой гнев обратился против сего чужеземца, ибо душа трепетала за Кальтона. "Сын слабосильной руки, - сказал я, - разве слезами сражаются воиныТеуты? Не скорбь побеждает в бою, и душа войны не ведает вздохов. Ступай коленям Кармуна или к мычащим стадам Теуты. Но оставь эти доспехи, сынбоязни, они пригодиться могут воину в битве". Я сорвал с ее плеч кольчугу. Снежная грудь обнажилась. Зардевшись, онасклонила лик свой к земле. Молча я на вождей поглядел. Упало копье из дланимоей. И вырвался вздох из груди. Но когда я услышал имя девы, стесненныеслезы излились. Благословил я дивный луч юности я подал к сражению знак. Нужно ли, сын скалы, Оссиану рассказывать, как умирали воины Теуты? Ониуже позабыты в своей стране, и не сыскать их могил среди вереска. Годыпрошли, пронесли свои бури, и зеленые насыпи сравнялись с землей. Едвазаметна могила Дунталмо или место, где пал он под копьем Оссиановым.Какой-нибудь ратник седой, полуслепой от старости, сидя ночью в чертоге угорящего дуба, повествует ныне сынам о ратных моих деяниях и о гибелиДунталмо мрачного. Юные лица склоняются в сторону гласа его; удивленье ирадость сияют в их взорах. Я отыскал сына Ратмора,* к дубу привязанного; меч мой рассек узы надланях его. И я привел к нему белогрудую деву Кольмалу. Они поселились вчертогах Теуты, и Оссиан возвратился в Сельму. * Кальтона. Латмон

ПОЭМА

СОДЕРЖАНИЕ