Драматическая поэма 6 страница

ПОЭМА

СОДЕРЖАНИЕ

Гол, сын Морни, сопровождал Латмона, когда тот возвращался на родинупосле поражения в Морвене, о чем рассказано в предшествующей поэме. Нуат,отец Латмона, радушно принял Гола. Тот влюбился в его дочь Ойтону, и онаответила ему взаимностью. Был назначен день их свадьбы. Тем временем Фингал,готовясь к походу на страну бриттов, послал за Голом. Герой повиновался, но,расставаясь с Ойтоной, обещал ей, что, если останется жив, он вернется вназначенный день. Латмон тоже должен был следовать за отцом своим Нуатом навойну, и Ойтона осталась одна в родовом замке Дунлатмоне. Дунромат,владетель Кутала (по-видимому, одного из Оркнейских островов),воспользовавшись отсутствием ее близких, явился и насильно увез Ойтону,которая некогда презрела его любовь, на пустынный остров Троматон, где скрылее в пещере. Гол вернулся в назначенный день и, узнав о похищении, поплыл кТроматону, чтобы отомстить Дунромату. Высадившись на острове, он отыскалОйтону, которая была безутешна в твердо решилась не пережить своегобесчестия. Она поведала Голу о своих несчастиях, и, едва она кончила, какДунромат в сопровождении ратников появился на другом конце острова. Голприготовился напасть на него и попросил Ойтону удалиться, пока не кончитсябитва. Она сделала вид, что послушалась его, но тайно облачилась в воинскиедоспехи, бросилась в гущу боя и была смертельно ранена. Гол, преследуябегущего противника, нашел ее на поле сражения, когда она испускалапоследний вздох. Он оплакал ее, воздвиг ей могильный холм и вернулся вМорвен. Так гласит предание, от которого почти не отличается поэма,начинающаяся с возращения Гола в Дунлатмон после насильственного увозаОйтоны. Тьма воцарилась окрест Дунлатмона, хоть и являет луна половину лица надхолмом. Дочь ночи, она отвращает свой взор, ибо видит, как близится горе.Сын Морни стоит на равнине, но не слышно ни звука в чертоге. Ни единыйвдаль-струящийся луч не мерцает сквозь мглу.* Не слышно гласа Ойтоны **среди шума потоков Дувранны. *... от трепетной свечи Вдаль устремленный тонкий луч струится. Мильтон [Комус, 336]. ** Oi-thona - _дева волны_. "Куда сокрыла ты красу свою, темноволосая дочь Нуата? Латмон на полехрабрых. А ты обещала остаться в чертоге, ты обещала остаться в чертоге,пока не вернется сын Морни. Пока не вернется он со Струмона к деве своейлюбви. Слезы текли по ланитам твоим, когда он уходил, тайный вздох вздымалтвою грудь. Но ты к нему не выходишь, его не встречаешь песней,легко-трепетным звоном арфы". Так сетовал Гол, когда подошел он к башням Дунлатмона. Мрачно зияливрата отверстые. Бушевали ветры в чертоге. Деревья зас_ы_пали листьями вход,и ропот ночи слышен окрест. В безмолвной скорби сидел у скалы сын Морни,душа его трепетала за деву, но не знал он, куда стопы свои обратить. СынЛета *** стоял в стороне и слышал, как ветры шумят в его волосахвсклокоченных. Но он не смел подать голос, ибо видел печаль Гола. *** Морло, сын Лета, - один из самых прославленных героев Фингала. Он стремя ратниками сопровождал Гола, когда тот отправился в Троматон. Сон низошел на героев. Возникли ночные видения. Ойтона встала во снепред очами сына Морни. Темные кудри ее распущены в беспорядке, прекрасныеочи полны слезами. Кровь запятнала снежные руки. Одеяние приосеняло рану наее груди. Встала она пред вождем, и прозвучал ее глас. "Спит ли сын Морни, тот, что любезен был очам Ойтоны? Спит ли Гол надалекой скале, когда унижена дочь Нуата? Катится море вкруг мрачного островаТроматона; в слезах я сижу в глубине пещеры. Но я сижу не одна, о Гол,мрачный вождь Кутала со мной. Со мной он, объятый любовью неистовой. Что жеделать Ойтоне?" Сурового ветра порыв пронесся над дубом. Ушло сновиденье ночное. Голсхватил тополевое копье, он восстал в неистовом гневе. Часто он обращал очик востоку, кляня запоздалый рассвет. Но вот наступило утро. Герой подъемлетпарус. Ветер, свистя, прилетел с холма, и Гол понесся по волнам пучины. Натретий день показался Троматон, словно синий щит среди моря.* Белые волны сревом бились о скалы. Печально сидела Ойтона на бреге. Она смотрела, какволны бегут, и током точила слезы. Но, завидя Гола в доспехах, она задрожалаи отвратила взор. Долу склонился прелестный лик и зарделся, белые рукизатрепетали. Трижды она порывалась бежать от его взора, но подкосились ногиее. *... видимы стали вдали над водами Горы тенистой земли феакиян... Черным щитом на туманистом море она простиралась. Гомер. Одиссея, V, 279. Trom-thon - _тяжкая или глубокозвучная волна_. "Дочь Нуата, - молвил герой, - зачем бежишь ты от Гола? Разве очи моимечут пламень смерти? Или ненависть душу мою помрачает? Ты для менярассветный луч, что встает над безвестной землею. Но ты закрываешь скорбьюлицо свое, дочь высокого Дунлатмона. Разве враг Ойтоны близко? Душа мояжаждет сойтись с ним в бою. Трепещет меч на бедре у Гола, желая сверкать водлани его. Говори, дочь Нуата, разве не видишь ты слез моих?" "Колесницевластный вождь Струмона, - отвечала дева, вздыхая, - зачемпришел ты по синим волнам к скорбной дочери Нуата? Зачем не исчезла ябезвестно, как цветок на скале, что, сокрытый от глаз, вздымает головку своюпригожую, а ветер уносит увядшие его лепестки? Зачем ты приходишь, Гол,зачем тебе слышать последний мой вздох? Я исчезаю в расцвете юности, и моеимя никто не услышит. Или услышат его с сожалением, и слезы Нуата прольются.Ты будешь скорбеть, сын Морни, о погибшей чести Ойтоны. А она опочиет втесной могиле, далеко от гласа скорбящего. Зачем пришел ты, вождь Струмона,на морем омытые скалы Троматона?" "Я пришел, чтобы встретить твоих врагов, дочь колесницевластного Нуата!Кутала вождь, предвижу, смерть обретет или сын Морни погибнет. Ойтона, еслиГол падет, воздвигни мою могилу на том утесе затиневшем, и, когдамрачно-зыблемый мимо пройдет корабль, позови сынов моря, позови их и отдайэтот меч, пусть они отвезут его к Морни в обитель; пусть седовласый геройперестанет взор устремлять в пустынны простор и ждать возвращения сына". "А станет ли жить дочь Нуата? - отвечала она с порывистым вздохом. -Стану ли жить я в Троматоне, если падет сын Морни? Сердце мое не из камняэтой скалы, а душа не беспечна, как это море, что вздымает синие волны, едвалишь подует ветер, и катит их, покорное буре. Тот же порыв, что повергнеттебя, по земле раскидает ветви Ойтоны. Вместе мы увянем, о сынколесницевластного Морни! Милы мне и жилище тесное и серый камень мертвых,потому что вовек не покинуть мне твоих скал морем объятый Троматон! Ночь опустила тучи после ухода Латмона, когда он пошел на брань своихпредков, к мохом обросшей скале Дутормота.* Ночь опустила, а я сидела вчертоге при свете горящего дуба. Снаружи ветер шумел в деревьях. Я услыхалазвон оружия. Радостью вспыхнуло мое лицо: думала я, что ты воротился. Но этобыл вождь Кутала, рыжеволосый силач Дунромат. Огнем пылали глаза его; кровьмоего народа запеклась на его мече. Те, кто защищали Ойтону, пали, сраженныехмурым вождем. Что я могла сделать? Моя десница слаба, ей не поднять копья.Он унес меня, горем объятую, слезы точившую, и поднял паруса. Страшился он,что вернется могучий Латмон, брат несчастной Ойтоны. Но смотри, он грядет сосвоею ратью! пред ним расступаются мрачные волны! Куда обратишь ты стопысвои, сын Морни? Много ратников у Дунромата!" * Ойтона рассказывает, как ее похитил Дунромат. "Стопы мои вовек не обращались прочь от битвы, - ответил герой, обнажаямеч, - так устрашусь ли я, Ойтона, когда близки твои супостаты? Сокройся впещере, дочь Нуата, пока не окончится бой. Сын Лета, принеси нам луки отцови звонкий колчан Морни. Пусть трое воинов наших натянут луки. Мы же подымемкопья. Целое войско их на скале, но наши сердца отважны". Дочь Нуата сокрылась в пещере. Беспокойная радость пронзила ее, словномолнии алой стрела грозовую тучу. Душа ее утвердилась в решеньи своем, ислезы высохли в дико сверкавших очах. Дунромат медленно близился, ибо увиделон сына Морни. Презренье скривило лицо его смуглое, усмешка была на устах,под бровями косматыми вращались багровые очи. "Откуда пришли сыны моря? - начал сумрачный вождь. - Занес ли вас ветерна скалы Троматона? Или пришли вы искать белорукую дочь Нуата? Знайте,ничтожные люди, что те, кого встретит длань Дунромата, - сыны несчастных.Очи его не щадят бессильных, и по нраву ем; кровь чужеземцев. Ойтона -светлый луч, и вождь Кутала втайне тешится им. Не хочешь ли ты, как туча,сокрыть красу ее, сын маломощной длани? Прийти-то ты смог, но вернешься ль вчертоги предков своих?" "Так ты не знаешь меня, рыжеволосый вождь Кутала? - спросил Гол. - Аноги твои быстро бежали по вереску в битве колесницевластного Латмона, когдамеч сына Морни гнал его войско в лесных просторах Морвена. На словах-то тыгрозен, Дунромат, потому что бойцы твои стоят за тобою. Но мне ли боятьсяих, сын гордыни? Я не из племени слабых". Гол в боевых доспехах устремился вперед. Дунромат скорчился за спинамисвоих ратников. Но копье Гола пронзило вождя угрюмого, а когда тотсклонился, дух испуская, меч отсек ему голову. Сын Морни схватил ее заволосы и трижды потряс. Воины Дунромата бежали. Стрелы Морвена летели имвслед; десятеро их полегло на мшистых скалах. Остальные подняли шумный паруси понеслись по гулкозвучной пучине. Гол устремился в пещеру Ойтоны. Он увидел юношу, к скале прислоненного.Стрела пронзила грудь его, и он слабо водил очами, шлемом прикрытыми.Опечалилась душа сына Морни, он подошел и промолвил слова мира. "Может ли рука Гола исцелить тебя, юноша скорбный челом? Я разыскивалгорные травы, я сбирал их на сокровенных брегах источников. Рука мояисцеляла раны мужей доблестных, и очи их благословляли сына Морни. Гдеобитали предки твои, воин? Были ль то чада могучего племени? Печаль, словноночь, сойдет на твои родные потоки, ибо пал ты в расцвете юности". "Предки мои, - отвечал чужеземец, - были чада могучего племени, но онине станут скорбеть, ибо слава моя исчезла, как туман поутру. Высоковздымаются стены на брегах Дувранны и зрят свои мшистые башни в потоке;сзади них скала возвышается со склоненными елями. Они видны издалека. Тамживет мой брат. Он прославлен в боях. Отдай ему этот сверкающий шлем". Шлем выпал из руки Гола: он увидел раненую Ойтону. Она надела доспехи впещере и вышла в поисках смерти. Отягченные очи ее прикрыты, кровь струитсяиз раны. "Сын Морни, - сказала она, - уготовь мне могилу тесную. Сон, словнооблако, осеняет душу мою. Очи Ойтоны меркнут. О, если б осталась я жить набрегах Дувранны в ясных лучах своей славы! Годы мои текли бы в радости, иславили б девы поступь мою. Но я гибну в расцвете юности, сын Морни, иустыдится отец мой в чертоге своем". Бледная пала она на утес Троматона. Скорбный герой воздвиг ей могильныйхолм. Он вернулся в Морвен, но мы увидали, что мрачна душа его. Оссиан взяларфу и воспел хвалу Ойтоне. Вновь прояснилось лицо Гола. Но иногда в кругудрузей вздох его раздавался, словно ветер, что изредка взмахнет крыламипосле затихшей бури. Крома

ПОЭМА

СОДЕРЖАНИЕ

Оссиан слышит, как Мальвина, дочь Тоскара, оплакивает смертьвозлюбленного своего Оскара. Чтобы отвлечь ее от горестных мыслей, Оссианрассказывает ей о своих подвигах во время похода, который он предпринял поприказу Фингала, чтобы помочь Кротару, правителю ирландской провинции Кромы,в борьбе против Ротмара, вторгшегося в его владения. Предание сохранило этуповесть в следующем виде. Когда Кротар, король Кромы, ослеп в старости, асын его был слишком молод, чтобы выйти на поле брани, Ротмар, вождь Тромло,решил воспользоваться удобным случаем и присоединить владения Кротара ксобственным. Приняв такое решение, он вторгся в земли, которыми Кротарправил от имени Арта, или Арто, верховного короля Ирланди в то время. Кротар, старый и слепой, не мог ему сопротивляться и обратился запомощью к Фингалу, королю Шотландия и тот велел своему сыну Оссиануотправиться на выручку Кротара. Но прежд чем прибыл Оссиан, Фовар-гормо, сынКротара, напал на Ротмара и был сражен, а его войско разгромлено. Оссианвозобновил брань, убил Ротмара и обратил в бегство его рать. Освободив таки:образом Крому, он вернулся в Шотландию. "Это был голос возлюбленного; редко он посещает сны Мальвины! Откройтевоздушные ваши чертоги, вы, предки могучего Тоскара! Растворите ворота туч:скоро Мальвина уйдет навсегда. Я слышала голос во сне. Я чувствую трепетмоей души. Зачем подул ты, ветер, с мрачно-бурного озера? Крыло твоепрошумело в деревьях, и сновиденье Мальвины исчезло. Но она видела своеговозлюбленного, когда одеянья его туманные развевались по ветру. Солнечныйлуч озарял их края, и они сверкали, как золото чужеземца. Это был голосвозлюбленного; редко он посещает сны мои! Но ты живешь в душе Мальвины, сын Оссиана могучего. Мои вздохи восходятвместе с лучом востока, мои слезы падают вместе с ночною росой. При тебебыла я, Оскар, прекрасным деревом и ветви мои пышно вздымались. Но пришлатвоя смерть, как вихрь из пустыни, и поникла моя зеленая крона. Веснаворотилась с дождями целебными, но листва моя не воспрянула. Девы в чертогеузрели меня, безмолвную, и заиграли на арфе радости. Слезы текли по ланитамМальвины; подруги увидели горе мое. "Зачем ты скорбишь, - спросили они, -ты, первая из дев Луты? Разве был он прекрасен, как утренний луч, и строен вочах твоих?"" Приятна песнь твоя слуху Оссиана, дочь многоводной Луты! Ты слышалапение ушедших бардов в дремотных мечтаниях, когда сон нисходил на вежды твоипод журчание Морху.* Возвращаясь с ловитвы в солнечный день, ты слышалапение бардов, и твоя песнь приятна! Сладостна она, Мальвина, но размягчаетдушу. Есть радость и в скорби, если мир поселяется в горестном сердце. Нопечаль изнуряет скорбящих, дочь Тоскара, и коротки их дни. Вянут они, какцветок, пораженный медвяной росой, когда солнце палит его жаром, а каплиночные еще отягчают головку его. О дева, внемли Оссиановой повести, онвспоминает юные дни. * Mor'-ruth - _большой поток_. Король повелел, я распустил паруса и устремился к заливу Кромы, гулкомузаливу Кромы в любезном Инис-файле.* Высоко на бреге вздымались башниКротара, властителя копий, Кротара, некогда славного в битвах своей юности,но старость уже поселилась обок вождя. Ротмар поднял меч на героя, и гневохватил Фингала. Он послал Оссиана сразиться с Ротмаром в битве, ибовластитель Кромы был товарищем юных его дней. * Инис-файл - одно из древних названий Ирландии. Я выслал барда вперед песни пропеть; я пришел в чертоги Кротара. Тамсидел герой, окруженный доспехами праотцев, но очи его погасли. Седые кудриего колыхались вкруг посоха, на который оперся воин. Он напевал песнюминувших времен, когда достиг его слуха звон оружия нашего. Кротар встал,простер свою дряхлую длань и благословил Фингалова сына. "Оссиан, - промолвил герой, - исчезла сила десницы Кротара. О, если б ямог поднять свой меч, как в те дни, когда бился Фингал на Струте! Он былпервым из смертных, но и Кротар славу сумел стяжать. Король Морвена воздалмне хвалу и возложил на десницу мою горбатый щит Калтара, которого сам геройв битве сразил. Взгляни, висит ли сей щит на стене, ибо ослепли Кротара очи!Так ли силен ты, Оссиан, как твои праотцы? Дай старику осязать десницутвою". Я протянул королю десницу, он осязает ее дряхлыми дланями. Вздохисторгся из груди его, и заструились слезы. "Ты силен, мой сын, - сказал он,- но слабей, чем король Морвена. Но кто из могучих бойцов сравнится с этимгероем? Зададим же пир в чертогах моих, и пусть мои барды затянут песнь.Внемлите, сыны гулкозвучной Кромы, он велик, кто сейчас в стены моивступил!" Пир начался. Арфа звенит, и веселье царит в чертоге. Но это весельескрывало вздох, что сумрачно в каждой груди таился. Было оно, как слабый лучлуны, скользящий по туче небесной. Наконец умолкли арфы, и дряхлый корольКромы заговорил; он не пролил ни единой слезы, но голос его трепетал отвздохов. "Сын Фингала, ужель ты не видишь, что мрак воцарился в чертоге пиршествКротара? Душа моя не была мрачна на пиру, когда были живы люди мои. Радовалприход чужеземцев, когда мой сын блистал в чертоге. Но, увы, Оссиан, угасэтот луч, не оставив ни отблеска за собой. Знай, сын Фингала, что пал он вбитве отца своего. Ротмар, вождь травянистой Тромлы, узнал, что очи моипогасли, узнал, что оружие мое в чертоге развешено, и гордыня еговоспрянула. Он пошел на Крому, под его десницей падали люди мои. Я наделдоспехи в чертоге; но что мог сделать Кротар незрячий? Шаги мои былинетверды, скорбь была велика. Я призывал прошедшие дни, те дни, когда ясражался и побеждал на кровавом поле. Мой сын воротился с ловитвы,златокудрый Фовар-гормо.* Он еще не вздымал меча в сраженьях, ибо десницаего была молода. Но сердце юноши было бесстрашно, пламя доблести горело вочах. Он увидел неверную поступь отца и тяжко вздохнул. "Король Кромы, -сказал он, - не затем ли вздыхаешь ты, что нет у тебя сына, не затем ли, чтослаба десница Фовар-гормо? Но я, мой отец, уже начал чувствовать крепостьмышцы своей. Я уже извлекал меч моей юности, я уже натягивал лук. Дозвольмне с бойцами юными Кромы встретить этого Ротмара. Дозволь, отец, мневстретиться с ним, ибо я чувствую, как пылает моя душа". * Faobhar-gorm - _синее острие стали_. "И ты встретишься с ним, - сказал я, - сын незрячего Кротара! Но пустьдругие пойдут впереди тебя, чтобы услышал я твоего возвращения поступь, ибоочи мои не увидят тебя, златокудрый Фовар-гормо!" Он пошел, он встретилврага, он пал. Враг приближается к Кроме. Тот, кто сразил моего сына,пришел, и с ним все его острые копья". "Теперь не время полнить чашу", - сказал я и поднял копье. Мои ратникиузрели огонь в моих глазах и встали вокруг. Всю ночь мы шагали по вереску.Серый рассвет взошел на востоке. Узкий зеленый дол предстал перед нами, исиний поток по нему струился. На брегах стоит мрачное войско Ротмара вполном блеске своих доспехов. Мы сразились в долине; они бежали; Ротмар палпод мечом моим. День еще не сошел к закату, когда я принес его оружиеКротару. Дряхлый герой ощупал его руками, и душа его радостью озарилась. Ратники сошлись в чертоги, на пиру зазвенели чаши. Десять арф настроены, пять бардов входят и поют друг за другом хвалу Оссиану: ** ониизливали огонь своих душ, и арфа вторила их голосам. Велика была радостьКромы, ибо мир вернулся в страну. Ночь сошла, полна тишины, и утровернулось, исполнено радости. Ни один супостат не пришел во тьме, сверкаяблестящим копьем. Велика была радость Кромы, ибо пал угрюмый Ротмар. {** Последующие поколения бардов весьма ценили эти импровизированныевыступления. Однако уцелевшие сочинения такого рода говорят скорее о хорошеемузыкальном слухе, нежели о поэтическом таланте их авторов. Переводчикобнаружил лишь одну подобную поэму, которая, как ему кажется, достойнасохранения. Она создана через тысячу лет после Оссиана, но очевидно, что ееавторы придерживались его манеры и усвоили некоторые его выражения. Основаее такова. Пять бардов, коротавших ночь в доме вождя, который сам былпоэтом, выходили поочередно наружу, чтобы набраться впечатлений, ивозвращались с импровизированным описанием ночи. Как явствует из поэмы,происходило это на севере Шотлании в октябре, когда ночам присуще тоизменчивое многообразие, которое отразилось в описаниях бардов. Первый бард Ночь темна и уныла. Тучи лежат на холмах. Не мерцает луч зеленой звездылуна не глядит с небес. Я слышу ветер в лесу, но он слышится мне вдалекеПоток в долине шумит, но шум печален и глух. Над могилою клонится дереве тампротяжно кричит сова. Что-то смутно белеется в поле! Это дух! - он тает - онулетел. Здесь пройдет погребальное шествие: метеор отмечает путь. На холме в далекой лачуге пес завывает. Олень улегся на горный мох, илан к нему прижалась. Вот услышала ветер в его рогах, вскочила, но вновьлегла Косуля укрылась в скалистой расселине, тетерев голову скрыл под крылеПопрятались звери и птицы. Лишь филин на голой ветке сидит, да лает лис н;туманном холме. Странник угрюмый дрожит, задыхается, сбившись с пути. Сквозь кусты,сквозь терны бредет он вдоль журчащего ручейка. Страшится он скал и болот,страшится призраков ночи. Под бурею стонет старый дуб и ветвь трещит,упадая. Ветер несет по траве сухое репье. Это легкая поступь духа! Путникдрожит в ночи. Ночь завывает, темна и уныла, пасмурна, ветрена, духов полна! Мертвыевышли на волю! Други, укройте меня от ночи. Второй бард Поднялся ветер. Хлынул ливень. Стенает горный призрак. Падает лес свысоты. Хлопают окна. Вздымаясь, ревет река. Странник ищет брода. Слышитевопли! он умирает. Буря гонит с холма коня, козу, корову мычащую. Они дрожатпод ливнем на топком береге. Охотник восстал ото сна в хижине одинокой; он раздувает угасший огонь.С промокших псов вздымается пар. Он затыкает вереском щели. За его лачугой,встретившись, ревут два горных потока. Печален бродячий пастух, сидящий на склоне холма. Над ним шелеститлиства. Поток ревет под скалой. Пастух ожидает, чтоб месяц, поднявшись,дорогу домой указал. Духи мчатся верхом на вихрях ночных. Меж порывами ветра слышится ихсладкогласное пение. Это песни из мира иного. Дождь прошел. Задувает ветер сухой. Ревут потоки и хлопают окна.Хладные капли падают с кровли. Я вижу звездное небо. Но вновь собираютсятучи. Запад угрюм и мрачен. Зловеща бурная ночь. Други, укройте меня отночи. Третий бард Все еще ветер шумит средь холмов и свищет в травах скалы. Свергаютсяели с мест своих. Разрушена хижина, крытая дерном. Рваные тучи по небулетят, открывая горящие звезды. Метеор, смерти предвестник, искрясь, летитсквозь мглу. Он опустился на холм. Я вижу иссохший хвощ, темноглавый утес,поверженный дуб. Кто там под древом стоит у потока в саван одет? По озеру мечутся темные волны и хлещут скалистый берег. Челн в заливеводою наполнен; весла качает волна. Дева печально сидит у скалы и смотрит набурный поток. Милый ее обещал прийти. При свете дня видала она на озере челнего. Не его ли челн, ныне разбитый, на берегу лежит? Не его ли стон по ветрудоносится? Чу! Град пошел, стучит по камням. Сыплются хлопья снега. Вершины холмовбелы. Бурные ветры стихают. Ночь холодна и неверна. Други, укройте меня отночи. Четвертый бард Ночь тиха и прекрасна; синяя, звездная, мирная ночь. Ветры умчались стучами. Они опустились за холмы. Месяц стоит на горе. Деревья блестят,сверкают ручьи на скале. Сияет покойное озеро, сияет поток в долине. Я вижу, повержены ветром деревья и скирды хлебов на равнине. Усердныйработник подъемлет скирды и свищет на дальнем поле. Покойна, прекрасна тихая ночь! Кто там идет из обители мертвых? Чья этотень в снежной одежде, белорукая, темно-русая? Это дочь вождя ратоборцев;та, что погибла недавно! Приди же, дай нам увидеть тебя, о дева, ты, чтопленяла героев! Ветер уносит тень; белая, смутная, она восходит на холм. Неспешно влекут ветерки синий туман над узкой долиной. Поднявшись нахолм, он уходит главой в небеса. Тихая, мирная, синяя, звездная ночь подлуной. Не укрывайте, друга, меня, ибо любезна мне ночь. Пятый бард Ночь тиха, но угрюма. Луна в облаках на западе. Медленно бледный лучскользит по холму тенистому. Волна далекая слышится. Поток журчит на скале.Из шалаша доносится крик петушиный. Ночь перешла середину. Хозяйка во тьменаощупь разжигает потухший огонь. Охотнику мнится, что близится день, исзывает он скачущих псов. Он идет на холм и свистит на ходу. Тучи разогнаны.ветром. Он видит на севере Большую Медведицу. Еще далеко до рассвета. Ондремлет у мшистой скалы. Чу! вихрь бушует в лесу! Рокот глухой раздается в долине! Это могучаярать мертвецов возвращается с тверди небесной. Луна улеглась за холмом. Ее луч еще там, на высокой скале. Тянутся тенидеревьев. Но вот повсюду простерлась тьма. Ночь угрюма, мрачна и безмолвна.Други, укройте меня от ночи. Вождь Пусть облака лежат на холмах, духи летают и путник страшится. Пустьвздымаются ветры лесные, нисходят шумные бури. Ревите, потоки, хлопайте,окна, летайте, зеленокрылые метеоры, бледный месяц, взойди над холмами илиспрячь свою голову в тучах. Для меня все ночи равны, сине ли небо, ильбурно, иль мрачно - что из того? Ночь бежит от луча, когда он озаряет холм.Юный день вернулся из тучи своей, но мы никогда не вернемся. Где наши былые вожди? Где короли с именами могучими? Поля их сраженийбезмолвны. Едва видны их могилы замшелые. Вот так же забудут и нас.Обрушится этот высокий дом. Наши сыны не увидят развалин в траве. Ониспросят у старцев: "Где же стояли стены наших отцов?" Затяните песнь, заиграйте на арфе, пустите по кругу чаши радости.Высоко повесьте сотню светильников. Начните пляску, девы и юноши. Пусть бардседой ко мне подойдет, пусть он расскажет о подвигах прошлых времен, ославных властителях нашей земли, о вождях, которых уж нет. Так пусть жепроходит ночь, пока не явится утро в наши чертоги. Тогда возьмем мы луки икликнем псов и юных ловчих. Вместе с зарею взойдем мы на холм и оленяразбудим.} Я затянул песнь во славу Фовар-гормо, когда вождя опустили в землю.Старый Кротар был с нами, но мы не слыхали вздохов его, он рану искал нателе сына и нашел ее на груди. Радость зажглась на лице старика. Он подошели речь завел с Оссианом. "Властитель копий, - сказал он, - сын мой пал не бесславно. Юный воинне бежал, но встретил смерть, когда шел он навстречу врагу в силе своей.Счастливы те, кто умирает в юности, когда звучит их слава! Слабые их неузрят в чертогах, не усмехнутся, видя их руки дрожащие. Песней почтят ихпамять, и юные слезы дева прольет. Но старики увядают помалу, и слава ихюных лет забывается исподволь. Они упадают безвестно, и не слышно вздоха ихсыновей. Радость окружает могилы их, и камень их славы без слезвоздвигается. Счастливы те, кто умирает в юности, когда неразлучна с ними ихслава!" Бератон

ПОЭМА

СОДЕРЖАНИЕ