Неприкосновенность

В силу ст. 5 Конвенции "1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом: a) законное содержание под стражей лица, осужденного компетентным судом; b) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за неисполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом; c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения; d) заключение под стражу несовершеннолетнего лица на основании законного постановления для воспитательного надзора или его законное заключение под стражу, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом; e) законное заключение под стражу лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также законное заключение под стражу душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг; f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче. 2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение. 3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд. 4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным. 5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

6.1. Понятие "лишение свободы"

Суд постоянно обращает внимание на фундаментальную важность содержащихся в ст. 5 Конвенции гарантий для обеспечения прав частного лица в демократическом обществе оставаться свободным от произвольного лишения свободы со стороны властей.

Суд подчеркивает, что любое лишение свободы должно осуществляться не только согласно материальным и процессуальным нормам права государства, но и ст. 5, которые должны защитить лицо от произвольного заключения. Для этого ст. 5 предусматривает независимый судебный контроль в отношении действий властей по лишению свободы, а также ответственность властей за соответствующие действия ("Битяева и Х. против Российской Федерации", п. 113 Постановления от 21 июня 2007 г.).

Важно иметь в виду, что, провозглашая "право на свободу", п. 1 ст. 5 Конвенции подразумевает индивидуальную свободу в ее классическом понимании, т.е. физическую свободу человека ("Гусинский против Российской Федерации", п. 52 Постановления от 19 мая 2004 г.).

В практике Суда возник вопрос: можно ли помещение душевнобольного лица в медицинское учреждение рассматривать в качестве меры, связанной с лишением свободы? Так, по делу "Штукатуров против Российской Федерации" власти Российской Федерации утверждали, что госпитализация заявителя, осуществленная согласно национальным правовым нормам, была добровольной и поэтому не подпадала под понятие лишения свободы по смыслу ст. 5 Конвенции. Однако Суд не согласился с этой позицией и напомнил, что для определения, было ли "лишение свободы", должна быть рассмотрена конкретная ситуация. Внимание должно уделяться комплексу обстоятельств, возникающих по конкретному делу, таким как тип, продолжительность, последствия и способ реализации рассматриваемых мер. Далее Суд отметил, что понятие "лишение свободы" по смыслу п. 1 ст. 5 охватывает не только объективный аспект заключения лица в конкретном ограниченном пространстве на протяжении некоторого периода, но и если оно не согласно с помещением его в ограниченное пространство, т.е. присутствует дополнительный субъективный фактор. В этой связи Суд указал, что фактическое нахождение заявителя в госпитале не оспаривалось. Заявитель был помещен в госпиталь на несколько месяцев, у него не было возможности покинуть помещение и его контакты с внешним миром были серьезно ограничены. Что касается оспариваемого сторонами субъективного аспекта, касающегося согласия заявителя на нахождение в госпитале, власти Российской Федерации в основном полагались на юридическую конструкцию "добровольного заключения", в свою очередь, заявитель обращался к личному восприятию сложившейся ситуации. Здесь Суд подчеркнул, что заявитель не имел юридической дееспособности самостоятельно решать соответствующие вопросы. Но это ни в коей мере не означало, что заявитель фактически не осознавал свою ситуацию. Во-первых, собственное поведение заявителя в момент помещения в госпиталь свидетельствует об обратном. Так, он несколько раз требовал его выпустить из госпиталя, связывался с администрацией госпиталя и юристом с целью его освобождения, даже пытался сбежать. Во-вторых, мотивировка национальных судов в отношении психического состояния заявителя была неопределенной. Даже если заявитель юридически был неспособен выражать свою позицию, при сложившихся обстоятельствах Суд не разделил точку зрения властей Российской Федерации о том, что заявитель согласился на продолжающееся лишение свободы в госпитале. Суд пришел к выводу, что заявитель был лишен свободы властями по смыслу п. 1 ст. 5 Конвенции. Далее Суд отметил, что хотя лишение свободы заявителя было инициировано опекуном заявителя, являвшимся частным лицом, сама мера была реализована государственным учреждением - психиатрической больницей. Соответственно, ситуация охватывает ответственность государства ("Штукатуров против Российской Федерации", п. п. 104 - 111 Постановления от 27 марта 2008 г.).