Наказание исключительно на основании закона 1 страница

В силу ст. 6 Конвенции "1. Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на судебные заседания в течение всего процесса или его части по соображениям морали, общественного порядка или национальной безопасности в демократическом обществе, а также когда того требуют интересы несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или - в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо - при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия. 2. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным, до тех пор пока его виновность не будет установлена законным порядком. 3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права: a) быть незамедлительно и подробно уведомленным на понятном ему языке о характере и основании предъявленного ему обвинения; b) иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты; c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия; d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него; e) пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке".

Право на суд, гарантируемое п. 1 ст. 6 Конвенции, является сложным, комплексным правом, охватывающим целую систему прав, свобод, принципов. Так, в частности, указанное право, применительно к гражданскому судопроизводству включает в себя право на доступ к суду, право на исполнение судебного решения. В свою очередь, право на доступ к суду охватывает: а) право на инициирование судебного разбирательства; б) право на разрешение по существу дела, касающегося гражданских прав и обязанностей; в) право на недопустимость необоснованного пересмотра окончательно вступившего в законную силу решения суда.

Осуществляя судебное разбирательство, последнее должно соответствовать определенным минимальным конвенционным критериям. В первую очередь речь идет о рассмотрении гражданского или уголовного дела в разумные сроки. Во-вторых, судебное разбирательство должно быть справедливым в условиях фактических обстоятельств дела. В-третьих, судебное разбирательство должно быть публичным. В-четвертых, разбирательство должно осуществляться судом, созданным на основании закона. В-пятых, суд должен быть беспристрастным и независимым.

Примечание. Справедливость судебного разбирательства рассматривается как в широком, так и в узком понимании: если при осуществлении правоприменительной деятельности нарушается одно из положений ст. 6 Конвенции, то речь идет о нарушении справедливого судебного разбирательства - широкая интерпретация; если не соблюдается принцип равенства сторон, судом осуществляется неадекватная оценка представляемых доказательств и т.д. - узкая.

С целью эффективного правового анализа ст. 6 Конвенции автором была избрана нижеследующая структура настоящей лекции: первая часть посвящена раскрытию права на доступ к суду; вторая часть - раскрытию права на исполнение судебного решения, третья - рассмотрению основных критериев справедливого судебного разбирательства. В заключение третьей части лекции, с учетом практики Суда в отношении Российской Федерации, определяется объем понятий "гражданских прав и обязанностей" и "уголовного обвинения", при рассмотрении которых государство, в силу Конвенции, обязано обеспечивать справедливое судебное разбирательство. Четвертая часть посвящена принципу презумпции невиновности и минимальным процессуальным гарантиям защиты прав обвиняемых (п. п. 2, 3 ст. 6 Конвенции).

7.1. Право на доступ к суду

7.1.1. Право на инициирование судебного производства

Если доступ частного лица к суду ограничен в силу закона или фактических обстоятельств дела, ограничения сами по себе не будут являться несовместимыми по смыслу ст. 6, если только такие ограничения не лишают существо самого права, если такие ограничения преследуют законную цель и где соблюдается пропорциональность между предпринятыми мерами и целью, преследуемой указанными мерами ("Хамидов против Российской Федерации", п. 155 Постановления от 15 ноября 2007 г. См. также Постановление от 24 мая 2007 г. по делу "Дунаев против Российской Федерации" (п. 34). По делу "Хамидов против Российской Федерации" Суд признал, что российские власти испытывали некоторые трудности в обеспечении функционирования судебной системы на территории Чеченской Республики с октября 1999 г. по январь 2001 г., принимая во внимание мероприятия военного характера в данном районе. Тем не менее, с точки зрения Суда, от властей Российской Федерации ожидалось принятие определенных мер, чтобы разрешить указанную проблему, к примеру, предусматривая возможность обращения в суды, находящиеся в других регионах России. Власти Российской Федерации не смогли представить каких-либо аргументов, свидетельствующих о предпринятых в этом отношении мерах. Учитывая то, что заявитель был лишен возможности на протяжении более одного года обратиться за судебной защитой своих прав, в том числе по вопросам, связанным с обязанием сотрудников органов внутренних дел освободить принадлежащее заявителю помещение, а также отсутствие каких-либо оправданий со стороны властей Российской Федерации, Суд посчитал, что ограничения, наложенные в отношении права заявителя на доступ к суду, лишают существо самого права и явно были непропорциональны. Суд признал нарушенным п. 1 ст. 6 Конвенции (п. п. 156, 157 Постановления от 15 ноября 2007 г.).

Понимая значение судебной системы в современном демократическом обществе, государство не должно препятствовать лицу обращаться в суд для защиты своих прав и свобод. Возможность отказа в праве на инициирование судебного разбирательства должна не только предусматриваться в законодательстве, но и быть необходимой. Судья, рассматривающий вопрос о принятии искового заявления к производству, не должен формально относиться к применению процессуальных норм, содержащихся в том числе в главе 12 ГПК РФ (предъявление иска).

Рассматривая дело "Ицлаев против Российской Федерации", Суд отметил, что право на доступ к суду, гарантируемое п. 1 ст. 6 Конвенции, не является абсолютным и может быть ограничено; это следует косвенно, поскольку право на доступ по своему существу требует правового регулирования, которое может варьироваться в зависимости от времени и места согласно требованиям и возможностям общества и частных лиц. Предусматривая такое регулирование, государства-участники наделяются определенным усмотрением, но окончательное решение применительно к соблюдению Конвенции возлагается на Суд. Ограничения, касающиеся доступа к Суду, совместимы с п. 1 ст. 6, если только они не ограничивают доступ к суду лица таким образом и в таком объеме, которые подрывают само существо рассматриваемого права; в конце концов, такие ограничения не будут совместимыми с п. 1 ст. 6, если они не преследуют законной цели и отсутствует разумный баланс между используемыми средствами и достигаемой целью. Суд не должен занимать место национальных судов. В первую очередь национальные власти, собственно суды, обязаны решать вопрос интерпретации внутригосударственного права. Роль Суда ограничена установлением того, насколько последствия такой интерпретации совместимы с Конвенцией. Это применимо и в случаях толкования судами процессуальных норм, регулирующих сроки, установленные для подачи документов и жалоб ("Ицлаев против Российской Федерации", п. п. 33, 34 Постановления от 9 октября 2008 г.). Рассматривая дело "Ицлаев против Российской Федерации", в первую очередь Суд обратил внимание на то, что подача искового заявления в пределах установленного законом срока сама по себе не является несовместимой с п. 1 ст. 6 Конвенции. Суд придерживался данной позиции по многим делам, если рассматриваемые условия преследовали законную цель надлежащего осуществления правосудия и соответствовали принципу правовой определенности. Суд посчитал, что отсутствуют основания для отхода от этих выводов по настоящему делу. Но то, каким образом были применены процессуальные сроки в отношении заявителя при сложившихся обстоятельствах дела, является относимым при определении того, был ли последний обеспечен правом на эффективный доступ к суду.

Примечание. Национальный суд отклонил требование заявителя о взыскании заработной платы как поданное в нарушение сроков: "заявление о разрешении трудового спора подается в районный (городской) народный суд в трехмесячный срок со дня, когда работник узнал или должен был узнать о нарушении своего права, а по делам об увольнении - в месячный срок со дня вручения копии приказа об увольнении либо со дня выдачи трудовой книжки" (ч. 1 ст. 211 КЗоТ РФ).

Заявитель утверждал, что городской суд нарушил национальное законодательство, применив по своей собственной инициативе рассматриваемые ограничения по срокам. Суд отметил, что 9 октября 2001 г. заявитель подал ходатайство о восстановлении сроков согласно ст. 105 ГПК РСФСР. В данном ходатайстве он непосредственно признал пропуск установленного законом срока для подачи заявления и подписал ходатайство, направив его вместе с иском. Согласно ст. 105 ГПК РСФСР национальные суды должны были рассмотреть данное ходатайство, что они и сделали по настоящему делу. Из этого следует, что заявитель вопрос о сроках поднял по своей собственной инициативе и национальные суды действовали согласно внутригосударственному праву. Далее заявитель подчеркнул, что суд неправильно применил нормы о сроках, отказав в их восстановлении, не приостановив, несмотря на наличие уважительных причин их пропуска. Суд отметил, что национальные суды добросовестно исследовали причины пропуска сроков, представленные заявителем как в первой, так и кассационной инстанции, и установили, что указанные причины не могут оправдать неподачу иска в установленные сроки. Суды опирались на национальное законодательство и практику. Изучив судебный акт от 16 октября 2001 г. и кассационное определение от 26 февраля 2002 г., Суд не посчитал, что данные судебные акты являются ненадлежаще обоснованными и мотивированными. Суд обратил внимание на то, что национальные суды учли обстоятельство нефункционирования судебной системы в Чеченской Республике до декабря 2000 г. и исчисляли трехмесячный срок именно с этого момента. Заявитель также утверждал, что он не должен был обращаться с иском в суд, находящийся в другом районе. На этот довод Суд ответил, что действительно между декабрем 2000 г. и июлем 2001 г. единственной возможностью для заявителя была подача иска в городской суд, находящийся в Гудермесе. Суд посчитал, что российские власти испытывали некоторые трудности в установлении судебной системы на территории Чеченской Республики. Однако имелся суд, куда заявитель мог обратиться. Суд уверен, что необходимость для заявителя обратиться в суд, находящийся в другом районе, не накладывает на последнего чрезмерного бремени и не влияет негативно на его право на доступ к суду. Учитывая вышеизложенное, Суд пришел к выводу, что в отношении заявителя не имелось чрезмерных ограничений, касающихся доступа к суду. Соответственно, отсутствовало нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции (п. п. 35 - 38 Постановления от 9 октября 2008 г. по делу "Ицлаев против Российской Федерации").

Вопрос о праве на инициирование судебного разбирательства по гражданским делам возник и по делу "Пономарев против Российской Федерации".

Суд отметил, что 22 декабря 1998 г. заявитель обратился с иском к Министерству финансов РФ в суд города Воркуты, Республика Коми, требуя компенсации ущерба, причиненного вследствие неправомерного лишения свободы на стадии предварительного следствия, включая компенсацию ущерба, возникшего в результате заболевания туберкулезом. В поддержку своих исковых требований заявитель представил несколько медицинских заключений, касающихся заболевания туберкулезом. Суд отметил, что рассматриваемые требования заявителя, безусловно, являлись гражданскими по смыслу п. 1 ст. 6 Конвенции и имели правовую основу. Как следует из решения суда от 23 января 2003 г., были рассмотрены требования истца, касающиеся незаконного лишения свободы, однако требования о компенсации ущерба, причиненного заболеванием туберкулеза, остались без рассмотрения. Кассационная инстанция оставила без изменений решение суда первой инстанции. Таким образом, очевидно, что требования заявителя в части компенсации ущерба, возникшего вследствие заболевания туберкулезом, оставались нерассмотренными. Учитывая вышеизложенное, а также признание властями Российской Федерации факта нерассмотрения требований заявителя, Суд пришел к выводу, что заявитель был лишен права на доступ к суду. Соответственно, было нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции ("Пономарев против Российской Федерации", п. п. 25, 26 Постановления от 15 мая 2008 г.).

Примечание. Представляется, что указанное дело было бы логичнее рассмотреть в аспекте права на получения судебного решения, а не инициирования судебного разбирательства.

Как неоднократно подчеркивалось выше, если вмешательство в права и свободы являлось законным, преследовало законную цель и было необходимым в демократическом обществе, то отсутствуют основания для признания нарушения государством конвенционных положений. Так, по делу "Коловангина против Российской Федерации" Суд установил, что заявительнице было отказано в приеме искового заявления в связи с тем, что доверенность не предусматривала права заявительницы на подписание и подачу исковых заявлений. Суд пришел к выводу, что указанное ограничение было основано на законе, преследовало законную цель и было необходимым в демократическом обществе. Указанные обстоятельства позволили Суду не констатировать факт нарушения п. 1 ст. 6 Конвенции (п. п. 17 - 27 Постановления от 11 декабря 2008 г.).

7.1.2. Право на разрешение по существу дела о гражданских

правах и обязанностях

Право на доступ к суду, гарантируемое п. 1 ст. 6 Конвенции, охватывает не только право на инициацию судебных процедур, но также и право на разрешение рассматриваемого спора ("Хамидов против Российской Федерации", п. 167 Постановления от 15 ноября 2007 г.).

Примечание. В Постановлении от 8 июня 2006 г. по делу "Пыриков против Российской Федерации" Суд, рассматривая вопрос о соблюдении разумных сроков, подчеркнул, что пока дело находится в суде, власти обязаны принять решение, определяющее гражданские права и обязанности заинтересованных лиц (п. 35).

При рассмотрении дела "Хамидов против Российской Федерации Суд, проанализировав решение суда от 23 января 2002 г. и определение кассационной инстанции от 8 апреля 2002 г. <1>, посчитал, что судебные акты содержат некоторые объяснения отказа в удовлетворении требований заявителя. Из решений не следует, что суд отдельно рассматривал вопрос о компенсации материального вреда и морального вреда, возникших у заявителя вследствие неправоверного занятия имущества органами внутренних дел. В частности, суд первой инстанции обошел молчанием вопрос о компенсации морального вреда, хотя единственное предложение, которое можно расценить как касающееся рассматриваемых вопросов, заключается в следующем: "требования заявителя о том, что Министерство внутренних дел неправомерно использовало имущество заявителей, является необоснованным". Решение не содержит объяснений, как суд первой инстанции пришел к такому выводу. Кассационная инстанция, в свою очередь, поддержала в общих чертах выводы первой инстанции. Поэтому требования заявителя о компенсации материального и морального вреда вследствие использования его собственности оставались нерассмотренными. С учетом вышеизложенного Суд посчитал, что заявитель был лишен доступа к суду. Соответственно, было допущено нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции (п. п. 168, 169 Постановления от 15 ноября 2007 г.).

--------------------------------

<1> Речь идет о судебных актах, которыми заявителю отказали в удовлетворении требований о возмещении материального и морального вреда, причиненного вследствие предположительно неправомерного занятия сотрудниками внутренних дел принадлежавшего ему имущества, включая дом, землю, а также коммерческие постройки.

В ходе рассмотрения дела "Серов против Российской Федерации" Суд установил, что заявитель в судебном процессе, который закончился принятием решения от 23 марта 2000 г., потребовал включить в сертификат (документ), устанавливающий среднюю заработную плату, некоторые суммы. Указанное требование рассмотрено не было. Власти Российской Федерации не представили копию какого-либо судебного решения или иные доказательства, подтверждающие их позицию о том, что требование заявителя о вынесении дополнительного решения было рассмотрено. В июне 2002 г. районный суд подтвердил, что указанное требование было получено канцелярией, однако впоследствии было утеряно. Ничто не свидетельствовало о том, что указанное требование рассматривалось областным судом в кассационном порядке применительно решению от 23 марта 2000 г. Суд пришел к выводу, что требование заявителя о включении некоторых сумм в сертификат о средней заработной плате не было рассмотрено национальными судами. Соответственно, было нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции ("Серов против Российской Федерации", п. п. 46 - 48 Постановления от 26 июня 2008 г.).

Начало судебного разбирательства само по себе не означает, что соблюдаются все требования п. 1 ст. 6. Конвенция предназначена для обеспечения не теоретических, иллюзорных, а реальных, эффективных прав и свобод. Право на доступ к суду включает не только право инициировать судебное разбирательство, но также и право на разрешение спора судом. По делу "Дубинская против Российской Федерации" Суд отметил, что было бы иллюзией, если правовая система государства - участника Конвенции позволила частному лицу подавать гражданские иски в суд и одновременно не гарантировала бы вынесение окончательного решения в связи с возникшим спором. Непостижимо, если п. 1 ст. 6, детально описывая процессуальные гарантии сторон - справедливость, публичность судебного разбирательства, рассмотрение дела в разумные сроки, - не гарантирует сторонам разрешение по существу их гражданского спора. Право истца на доступ к суду было бы иллюзорным, если истца держат в неведении относительно развития событий в судебном процессе, а также о судебных решениях, касаемых исковых требований, особенно когда такие решения по существу прекращают дальнейшее судебное разбирательство (п. 41 Постановления от 13 июля 2006 г.).

Примечание. Аналогичная правовая позиция была отражена в Постановлении от 17 июля 2008 г. по делу "Кабков против Российской Федерации" (п. 42); Постановлении от 21 декабря 2006 г. по делу "Попова против Российской Федерации" (п. 33); в Постановлении от 10 февраля 2005 г. по делу "Сухорубченко против Российской Федерации" (п. п. 41, 43, 53). Суд по указанному делу ("Сухорубченко против Российской Федерации") в том числе констатировал факты нарушения права на доступ к суду, когда заявитель узнавал о прекращении дела через четыре с половиной года (п. 53).

См. также Постановление от 15 февраля 2007 г. по делу "Горбачев против Российской Федерации" (п. 55). Право стороны на суд будет иллюзорным, вновь подчеркнул Суд, если заявитель находится в неведении относительно движения дела и решения суда в отношении поданного иска, особенно когда такое решение фактически препятствует дальнейшему рассмотрению дела. При анализе данного дела Суд, в частности, отметил, что решение о прекращении дела не было обосновано и не было доведено до сведения заявителя.

По делу "Дубинская против Российской Федерации" Суд обратил внимание на то, что заявительница не была уведомлена ни об одном принятом судом решении по ее делу. Когда она поинтересовалась о состоянии процесса в 2002 г., то национальные власти отрицали факт регистрации ее исковых требований. Пояснения властей Российской Федерации пролили немного света на события этого дела и не позволили Суду установить, что произошло с материалами дела и исковым требованием заявителя. Что точно, так это то, что заявительница никогда не получала решения по существу. Аргумент властей Российской Федерации о возможности заявителю вновь предъявить требование не убеждают Суд. Обжалуемое нарушение скорее проистекает из невозможности разрешить судом однажды предъявленные требования заявителем, а не из отсутствия возможности предъявления требований о возмещении вреда вследствие дорожно-транспортного происшествия водителю и владельцу автомобиля. В любом случае Суд посчитал, что эта ситуация возлагает на заявительницу чрезмерное и необоснованное бремя требовать, чтобы она вновь предъявила свой иск через 10 лет после того, как она первый раз законно представила в суд соответствующий иск, и более чем через 13 лет после обстоятельств, которые послужили основанием предъявления иска. Суд пришел к выводу, что нерассмотрение национальными властями требований заявительницы лишило ее права на доступ к суду. Соответственно, было нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции ("Дубинская против Российской Федерации", п. п. 43, 44 Постановления от 13 июля 2006 г.).

Рассматривая дело "Попова против Российской Федерации", Суд обнаружил, что решение от 25 декабря 2001 г. о прекращении гражданского дела было получено заявителем в августе 2005 г. Суд подчеркнул, что право стороны на доступ к суду было бы иллюзорным, если бы она находилась в неведении о ходе рассмотрения ее дела и принятых судебных актах, особенно когда такие акты по своей сути прекращают дальнейшее рассмотрение дела (п. 42 Постановления от 21 декабря 2006 г.) <1>.

--------------------------------

<1> Как следовало из Постановления по указанному делу, заявительница не присутствовала на заседании 25 декабря 2001 г.

Таким образом, если лицо в установленном законом порядке обращается с каким-либо требованием в суд, последнее должно быть рассмотрено. Если имеются основания для прекращения судебного разбирательства, то соответствующий судебный акт о прекращении дела должен быть доведен непосредственно до сведения всех участвующих в деле лиц, их представителей.

7.1.3. Право на недопустимость необоснованного пересмотра

окончательно вступившего в законную силу решения суда

по гражданским делам

Пересмотр дел в порядке надзора

Примечание. По вопросам, связанным с рассмотрением Судом дел, касающихся отмены вступивших в силу решений судов по гражданским делам, см. также: Пыриков Е.Г. Пересмотр в порядке надзора судебных постановлений по гражданским делам в оценках Европейского суда по правам человека органов Совета Европы // Российское правосудие. 2007. N 9 (17). С. 78 - 90.

Суд следует неоднократно повторяющейся позиции, что право на справедливое судебное разбирательство, гарантируемое п. 1 ст. 6 Конвенции, должно толковаться в свете Преамбулы к Конвенции, которая предусматривает в соответствующей части, что господство права является частью общего наследия Договаривающихся Государств.

Преамбула - вступительная часть международного договора. Обычно преамбула включает основные положения, в свете которых договор подлежит толкованию, учитывает его характерные черты, содержит указание на стороны договора, обстоятельства, послужившие поводом к его заключению, мотивы и цели договора, взаимосвязь с другими договорами, принципами и нормами международного права. Преамбула может включать и другие вопросы, в том числе нормативного характера, не выходящие за рамки предмета договора. В целом преамбула имеет такую же юридическую силу, как и основной текст договора, и при толковании рассматривается вместе с ним [217. С. 305].

Примечание. Преамбула к Конвенции о защите прав человека и основных свобод:

"принимая во внимание Всеобщую декларацию прав человека, провозглашенную Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций 10 декабря 1948 года,

учитывая, что эта Декларация имеет целью обеспечить всеобщее и эффективное признание и осуществление провозглашенных в ней прав,

считая, что целью Совета Европы является достижение большего единства между его членами и что одним из средств достижения этой цели является защита и развитие прав человека и основных свобод,

подтверждая свою глубокую приверженность основным свободам, которые являются основой справедливости и всеобщего мира и соблюдение которых наилучшим образом обеспечивается, с одной стороны, подлинно демократическим политическим режимом и, с другой стороны, всеобщим пониманием и соблюдением прав человека, которым они привержены,

преисполненные решимости, как правительства европейских государств, движимые единым стремлением и имеющие общее наследие политических традиций, идеалов, свободы и верховенства права, сделать первые шаги на пути обеспечения коллективного осуществления некоторых из прав, изложенных во Всеобщей декларации,

согласились о нижеследующем:...".

При рассмотрении дела "Праведная против Российской Федерации" Суд обратил внимание на то, что одним из фундаментальных аспектов принципа верховенства права является принцип правовой определенности, который содержит требование о том, что если суды окончательно разрешили спор, их решение не должно становиться предметом судебного разбирательства. Указанное требование означает, что ни одна из сторон не имеет права вновь инициировать судебные процедуры с целью пересмотра дела и принятия нового решения (п. 24 Постановления от 18 ноября 2004 г. См. также Постановление от 20 ноября 2008 г. по делу "Агасарян против Российской Федерации" (п. п. 20 - 23); Постановление от 3 апреля 2008 г. по делу "Дмитриева против Российской Федерации" (п. 22); Постановление от 7 февраля 2008 г. по делу "Гладышев и другие против Российской Федерации" (п. 20); Постановление от 21 июля 2005 г. по делу "Росэлтранс против Российской Федерации" (п. 24)).

Полномочие вышестоящих судебных инстанций отменить или изменить уже вступившее в законную силу судебное решение должно использоваться для исправления фундаментальных ошибок. Существование различных взглядов на предмет спора не является основанием для пересмотра дела. Отход от указанного принципа оправдывается, когда этого требуют обстоятельства существенного характера. Вступившее в законную силу судебное решение может быть отменено в исключительных обстоятельствах, каковыми не является необходимость получения другого решения по делу ("Паролов против Российской Федерации", п. п. 22, 23, 29 Постановления от 14 июня 2007 г. по делу. См. также п. п. 22, 23 Постановления от 14 февраля 2008 г. по делу "Пшеничный против Российской Федерации"; п. п. 25, 26 Постановления от 1 марта 2007 г. по делу "Сыпченко против Российской Федерации").

В отсутствие фундаментальных нарушений, несогласие стороны в процессе с оценкой, осуществленной судами первой и кассационной инстанций, не является обстоятельством, носящим существенный, настоятельный характер, позволяющим отменить вступившее в законную силу решение и пересмотреть дело по требованию заявителя ("Пшеничный против Российской Федерации", п. 24 Постановления от 14 февраля 2008 г.).

По делу "Пшеничный против Российской Федерации" Суд попытался привести пример фундаментальных нарушений, которые могут позволить в надзорном порядке отменить или изменить вступившее в силу решение суда. Так, в частности, речь может идти о юрисдикционных ошибках, серьезных нарушениях судебной процедуры или о злоупотреблении полномочиями (п. 26 Постановления от 14 февраля 2008 г.). В деле "Тишкевич против Российской Федерации", в Постановлении от 4 декабря 2008 г. Суд, оправдывая реализацию надзорных полномочий и отмену судебного решения, обратил внимание на то, что во время судебного разбирательства ответчик не был надлежащим извещен. По мнению Суда, это явилось фундаментальным нарушением справедливого судебного разбирательства и одного из его неотъемлемых аспектов - принципа состязательности. Суд не нашел нарушения п. 1 ст. 6 Конвенции (п. п. 23 - 27 Постановления).