В чем ошибка лапласовского детерминизма?

Пьер Симон Лаплас (1749—1827) был счастливым челове­ком. Сын простого нормандского крестьянина, он сделал блес­тящую карьеру: стал министром внутренних дел, сенатором, академиком, был удостоен титулов графа, маркиза и пэра Фран­ции. Хоть и жить ему пришлось в тяжелую для Франции эпоху перемен — революций, реставраций, войн,— истории, однако Лаплас более всего известен как выдающийся математик и аст­роном, автор пятитомной «Небесной механики» и «Изложения системы мира». Там не только была представлена его знамени­тая гипотеза о происхождении Солнечной системы, но и давал­ся целый свод знаний о физическом мире. Лапласу удалось решить проблему нестабильности мироздания, не прибегнув при этом к идее Творца, поддерживающего его устойчивое состоя­ние, как это делал за сто лет до него И. Ньютон. Во Вселен­ной, где безраздельно царил не Бог, а закон всемирного тяготе­ния, все было устроено единообразно и сводилось к механиче­ским взаимодействиям под воздействием тяготения. В ней не оставалось ничего случайного, незакономерного, необъяснимого на основе механики и математики. В своих «Опытах философии теории вероятности» он написал: «Ум, которому были бы изве­стны для какого-либо данного момента все силы, одушевляю­щие природу, и относительное положение всех ее составных ча­стей, если бы вдобавок он оказался достаточно обширным, что­бы подчинить эти данные анализу, обнял бы в одной формуле движения величайших тел Вселенной наравне с движениями легчайших атомов: не осталось бы ничего, что было бы для него недостоверно, и будущее так же, как и прошедшее, пред­стало бы перед его взором».

Философы и историки науки видят в этих словах француз­ского ученого одно из ярчайших выражений жесткого детерми­низма, который в честь него принято также называть «лапла-совским». В основе жесткого детерминизма (а термином «детер­минизм» обозначают представления о взаимной связи и обусловленности явлений), характерной чертой которого слу­жит непризнание случайности, лежат представления о линей­ном, однозначном характере причинно-следственных связей. Их можно выразить следующими тремя положениями. 1. При­чиной становятся внешние воздействия на объект, в результате чего происходит событие-следствие. 2. Причина вызывает одно следствие, каждое событие-следствие имеет свою причину, стро­го одну. А то событие-причина также имеет свою собственную причину. Причины и следствия выстраиваются в линии, или це­почки, которые либо бесконечны, либо имеют начало — перво­причину. 3. Причина с необходимостью порождает следствие, которое просто не может не наступить, если причина наличест­вует. Подобные представления о причинности были чреваты фа­тализмом, потому что каждое событие имеет свою причину и, значит, не могло не наступить, а за той причиной скрывается другая, ее вызвавшая, и т д., поэтому в мире, по сути, все пред­решено, но не Богом, а естественным ходом событий.

Линейно-однозначная концепция причинности очень древ­няя, она берет начало еще в античном атомизме. Однако эпо­хой ее подлинного торжества становится Новое время, когда данные представления о причинности превращаются в один из краеугольных камней философско-методологического основа­ния естествознания — классической механики. Они сохраняют свое влияние и в XIX и даже в XX столетии, невзирая на все усиливающуюся критику в философии и науке и несмотря на возникновение иной вероятностной концепции причинности. Объясняется это, в частности, наглядностью линейно-одно­значной причинности, ее соответствием житейскому опыту. Отсюда и популярность рассуждений в духе лапласовского де­терминизма в художественной литературе. Например, в «Мас­тере и Маргарите» мы найдем следующую сцену:

Иностранец: «Да, мне хотелось бы спросить вас, что вы будете делать сегодня вечером, если это не секрет?»

Берлиоз: «...Сейчас я зайду к себе на Садовую, а потом в десять часов вечера в МАССОЛИТ'е состоится заседание, и я буду на нем председательствовать».

Иностранец: «Нет, этого быть никак не может....Потому,...что Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только ку­пила, но даже и разлила. Так что заседание не состоится».

Линейно-однозначная причинность может существовать только тогда, когда речь идет о простых объектах и простых ме­ханических взаимодействиях. Но когда наука стала изучать сложные системы — физические, биологические, социальные, когда с переходом к изучению микромира была утрачена на­глядность причинения, линейно-однозначное понимание при­чинности оказалось полностью несостоятельным и было вытес­нено новым — вероятностным. Согласно ему, причину события нужно искать не только вовне, но и внутри объекта. Одна при­чина вызывает множество разных следствий, и каждое следствие вызывается множеством разных причин. Причинно-следствен­ные связи образуют не линейные цепочки, а ветвящиеся дере­вья. Наконец, причина не вызывает следствие с необходимо­стью, а лишь создает некоторую вероятность его наступления. Так что на самом деле Аннушка, разлив масло, создала лишь небольшую вероятность смерти Берлиоза, и если уж ему и суж­дено было лишиться головы, то уж никак не в результате дейст­вия естественных причин.