Никоненко С. В

ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ ИДЕАЛИЗМ И ПРОБЛЕМА ТОЖДЕСТВА "Я"

Под понятием «лингвистический идеализм» понимается философская установка, согласно которой все содержание сознания имеет исключительно языковое содержание. В процессе «поворота к языку» в Западной философии лингвистический идеализм перерастает границы школ и направлений и становится универсальным гносеологическим принципом. В наши задачи входит рассмотрение этого принципа, а также исследование взгляда на сознание, рациональность и вымысел, который из него следуют.

Принцип лингвистического идеализма сформировался в 1920-х гг. в логическом позитивизме и английской аналитической философии. Л. Витгенштейн дает, пожалуй, наиболее краткую и емкую формулировку принципа лингвистического идеализма: все содержание познания может быть высказано, следовательно, границы моего языка есть границы моего мира. Рассел несколько позже дополнил этот принцип положением: все содержание наших высказываний должно соответствовать событиям и процессам реальности, и только применительно к данному соответствию можно говорить об истинности любого высказывания. Создатели принципа лингвистического идеализма стремились разработать теорию идеального логического языка как универсального средства выражения сознания. В любой теории идеального языка, например, теории дескрипций Рассела-Уайтхеда, Я определяется как логический субъект, носитель идеального языка. Проблема вымысла в ней также имеет четкое и однозначное решение. Теория дескрипций запрещает вымысел в тех случаях, когда какому-то понятию, входящему в состав содержащего вымысел высказывания, мы не можем приписать квантор существования. Например, «современный король Франции» — вымышленная сущность, поскольку в доступной нашему наблюдению области Вселенной нет сущности, которая была бы человеком, живущим в 2003 г. и одновременно легитимным королем Франции. При этом у нас нет препятствий вообразить, что современный король Франции существует. Мы можем говорить о нем, как если бы он был реальным человеком. Но суждения о реальности этого короля, как верно отметил Рассел, логически «неполноценны»: все время нам приходится держать в уме оговорку «воображаемый король Франции».

Подобная методологическая четкость лингвистических идеалистов была разрушена в теории позднего Витгенштейна и лингвистических философов. Разочаровавшись в возможностях идеального языка логики, Витгенштейн предлагает теорию языковых игр. Значение слова определяется как способ его употребления в языке. Понятно, что таких способов может существовать множество; следовательно, может существовать множество языковых игр. Связи между языковыми играми могут быть разными. «Теория семейных сходств», предложенная Витгенштейном, предполагает возможность существования практически несвязанных языковых игр, причем в сознании одного человека. Например, только отдаленная связь может быть усмотрена между языком метафизики и языком, описывающим ситуации в футболе. Витгенштейн предложил на место раскритикованного языка логики обыденный язык, и некоторое время это воспринималось как просто подстановка одного универсального понятия на место другого. Но уже Г. Райл разрушил подобные универсалистские построения. Райл доказал, что теория языковых игр несовместима с картезианской онтологией субъекта. Критикуя «миф Декарта», Райл доказывает юмистскую точку зрения о несуществовании рациональной субстанции, определяя разум как способность оперирования языком. Мы не можем мыслить абстрактно, поскольку у нас нет «внутреннего мира». Все мысли «проговариваются» через язык. Лингвистическая философия превращается в «неформальную логику» (Райл ее противопоставляет классической формальной логике), задачей которой служит исследование различных способов языкового выражения и «терапия» языка в пределах возможностей. В критике «мифа Декарта» Райл впервые высказал тезис об относительности субъекта по отношению к языку.

Убеждение, что не Я создает язык, а, наоборот, язык формирует Я, определяет характер аналитической философии последних трех десятилетий. Куайн соединяет идеи Витгенштейна с проблематикой прагматизма, создав новую форму лингвистического идеализма. Проблему значения Куайн тесно связывает с проблемой перевода. Нет иного способа сравнения значений слов и высказываний, нежели как в терминах предрасположенностей людей к открытой реакции на социально наблюдаемые стимулы. В своей логической теории Куайн считает, что не существует рационального доказательства того, что люди могут понимать друг друга. Любое понимание невозможно без перевода с одного языка на другой, а поскольку перевод принципиально неполон, то и понимания не будет. Куайн убежден, что если бы не существовало натуралистических критериев понимания (например, доверия, одинаковых убеждений, желания связывать слова определенными понятными всем действиями), то каждый человек был бы замкнутым в себе Я, неспособным к общению и коммуникации.

Идеи Куайна развил и довел до логического совершенства Р. Рорти. Выступая против «кантианской» линии в философии, Рорти доказывает, что нет возможности создания не только универсальной, но даже просто описательной общепонятной теории Я. Все языки являются плодом случайной цепи предпосылок и никак внутренне не связаны между собой. Рорти предлагает взгляд на мир «ироника» — человека, готового примириться со случайностью своих самых главных понятий и убеждений. Подобный тезис приводит к взглядам, радикально противоположным положениям первоначального этапа лингвистического идеализма. Я рассматривается как случайная сущность, не подлежащая онтологическому определению. Наоборот, любая онтология зависит от приватного выбора языка, на котором человек хочет выразить себя. В теории Рорти, таким образом, пропагандируется характерный для постмодернизма «контролируемый» произвол. «Ироник» не видит четких границ между правдой и вымыслом, воображаемым и реальным, моим Я как носителем языка метафизики и моим Я как любителем языка русской поэзии символизма. Подобный «либерализм» утверждают многие другие авторитетные авторы: Д. Дэвидсон, Г. Бейкер, П. М. Хакер, К. Пикок, У. Чайлд и др.

Тезис Рорти «Я – это производная времени, случая и языка», тем не менее вызывает существенную озабоченность в современной теории познания. Целый ряд философов-аналитиков с мировым именем (среди них Х. Патнэм, Д. Дэвидсон, Д. Серл, М. Даммит, К. Райт, Д. Фостер и др.) критикуют как поспешный шаг стремление отказаться от идеи создания логической теории языка и онтологии субъекта. Не принимая универсалистские тенденции метафизики Нового времени и немецкой классической философии, эти авторы, тем не менее, считают, что всеобщее принятие тезиса о случайности языка и несуществовании Я как субстанции грозит серьезной опасностью: возникает новый догматический набор убеждений, когда положения классической философии умышленно доводятся до абсурда. Можно говорить о кризисе постмодернистской формы лингвистического идеализма в современной мысли и возникновении в наше время нового этапа, гораздо более лояльного по отношению к классическим типам философии.

В современной ситуации основание принципа лингвистического идеализма остается незыблемым. Язык по-прежнему выступает как универсальная форма выражения Я. Но что такое Я? Тождественно ли Я самому себе во всех случаях языкового выражения или оно зависит от языка, «фабрикуется» языком? На этот вопрос пока нет однозначного ответа. Логицизм и релятивизм предшественников уже не может удовлетворить потребности современной теории познания. Необходимо искать новые пути.

Одним из таких путей мы видим символистическую трактовку языка. Слово выступает как символ. Содержание этого символа всегда имеет происхождение в области объективной физической или духовной реальности, но символ не отражает реальность буквально, не копирует ее. В сознании реальность преобразуется, принимает «человеческое лицо». На наш взгляд, символистическая теория языка выступает той «золотой серединой» в области онтологии языка, которая одинаково запрещает как стремление к фактической однозначности, так и произвол воображения. Я в этом случае выступает как творческое начало, использующее язык для активного освоения мира.

Исследование проведено в рамках проекта «Основные концепции воображения в современной антропологической парадигме», поддержанного грантом Министерства образования РФ (№ ГО 2 - 1.1-270).