Действительность воображаемого

В онтологии издавна сложилась традиция, согласно которой действительным, реальным считается только тот мир, который существует объективно или, если речь идёт о мире субъективных переживаний, то только тот мир субъективного, у которого имеются объективно наличные корреляты (в то время как разного рода фантомы сознания вроде смутных переживаний, галлюцинаций, фантастических образов и иных продуктов воображения (phantasia) такого онтологического статуса лишаются). Воображаемое рассматривается как нечто лишённое атрибута действительного, а потому полагается в качестве не-действительного, не-реального. Более того, многие материалистически ориентированные философы склонны противопоставлять бытие (как нечто объективное) и мышление (субъективное), как это делает, например, Ленин. Но если принять данное противопоставление, то надо с необходимостью заключить, что, если природа есть бытие, то значит, сознание, как понятие противоположное, есть не-бытие. Но это никак не увязывается с утверждением тех же авторов об определении сознания бытием, ибо при этом в силу непонятных причин упускается из вида то, что для их взаимодействия и определяющее, и определяемое должны вообще-то существовать.

Сознание и его содержание есть, поэтому они – бытие. Что же касается их действительности, то здесь имеется та же несуразица. Действительность, согласно этимологии, представляет собой то, что действует, производит действие одного на другое. Поэтому, видимо, действительным (действенным, wirksam) считают только объективную предметность, ибо она обладает способностью действовать (wirken) на органы ощущений и тем самым производить некоторый наличный эффект (Wirkung), некоторое налично-схватываемое действие (Wirksamkeit).

Но если следовать той же самой логике, то окажется, что не только объективно коррелятивное содержание сознания, но и воображаемое (фантастическое, Entia rationis у Спинозы) также обладают атрибутом быть действительным, производить действие, но уже, конечно, не в смысле производства ощущений. Речь идёт о том, что мои фантазии, вымыслы, домыслы и иные продукты воображения непосредственно для-меня есть самая ближайшая реальность, в которой я пребываю, которая сопровождает меня в моём повседневном бытии. Для ребёнка мир его игровых фантазий куда более реален, нежели внешний, чуждый объективный мир уроков и домашних заданий. Воображаемое хранит интимную близость к себе самому, поэтому оно – онтически самое близкое. Для первобытного человека мир духов более реален, чем мир наличных деревьев и камней. Моё собственное поведение определяется во многих случаях представлениями, содержание которых совершенно не коррелирует с объективной действительностью, но тем не менее это воображаемое самым что ни есть действенным способом детерминируют мою деятельность. И в этом смысле оно – действительно.

Исходя из вышесказанного следует признать две вещи: во-первых, то, что воображаемое есть бытие как элемент бытийствующего сознания; во-вторых, то, что воображаемое бытие есть бытие действительное. Надо восстановить за воображаемым онтологический статус действительного как самого ближайшего. Проблема состоит теперь в том, как онтологически объяснить сущностную взаимосвязь между воображаемым, которое не имеет коррелятов в объективном мире, и этим самым объективным миром.