Глава XV. 39. Однако ты согласился, что если бы я показал, что есть что-то выше нашего ума, ты бы исповедал, что это Бог

39. Однако ты согласился, что если бы я показал, что есть что-то
выше нашего ума, ты бы исповедал, что это Бог, если уже ничего нет
выше. Принимая это твое согласие, я сказал, что будет достаточно,
если я покажу это. Ибо если есть нечто более превосходное, то, ско-
рее, это Бог, если же нет, тогда сама истина есть Бог. Есть ли, следо-
вательно, или нет [чего-то выше ума], ты тем не менее не можешь от-
рицать, что Бог есть, — каковой вопрос и был нами поставлен для
исследования и обсуждения. Ведь если тебя трогает то, что в священ-
ном Христовом учении мы принимаем на веру, что есть Отец Муд-
рости (sapientia), вспомни, что мы также принимаем на веру и то, что
вечному Отцу равна Мудрость, которая порождена Им. Поэтому те-
перь ничего не надо искать, но следует сохранить с неколебимой ве-
рой. Ибо Бог есть и есть истинно в высшей степени. Теперь мы не
только сохраняем это как несомненное, насколько я могу судить,
благодаря вере, но также соприкасаемся с этим в форме знания —
верной, хотя все еще тончайшей. Для поставленного вопроса доста-
точно того, что мы можем развивать все остальное, что относится
к предмету, если у тебя нет ничего против, чтобы возразить.

Эводий. Право же, объятый радостью совершенно невероятной
и невыразимой никакими словами, я принимаю это и заявляю, что
это в высшей степени верно, более того, я говорю это внутренним
голосом, благодаря которому я хочу быть услышанным самой

истиной и приобщиться к ней; согласен, что есть не просто благо,
но даже благо высшее и приносящее блаженство.

40. Августин. Да, конечно, я тоже очень рад. Но скажи на ми-
лость, неужели мы уже мудры и блаженны? Или мы все еще лишь
стремимся к тому, чтобы нам это удалось?
Эводий. Я полагаю, что, скорее, стремимся.
Августин. Откуда в таком случае ты понимаешь то чему, как
ты заявляешь, ты радуешься как истинному и определенному,
и соглашаешься, что это имеет отношение к мудрости? Или ка-
кой-нибудь глупец также может познать мудрость?
Эводий. До тех пор, пока он глупец, не может.
Августин. Следовательно, ты уже мудрец или все еще не по-
знал мудрость?

Эводий. Хотя я еще не мудрец, но и глупцом себя не назвал бы, на-
сколько я познал мудрость, потому что то, что я узнал, является оп-
ределенным, и не могу отрицать, что имеет отношение к мудрости.
Августин. Скажи, пожалуйста, признаешь ли ты, что тот, кто
не является справедливым, является несправедливым, и тот, кто
не является сведущим, является несведущим, и тот, кто не явля-
ется сдержанным, является несдержанным? Или что-нибудь мо-
жет вызвать сомнения по этому поводу?

Эводий. Я признаю, что когда человек не является справедли-
вым, он несправедлив, то же самое я бы сказал и о сведущем,
и о сдержанном.

Августин. Тогда почему, когда кто-то не является мудрым,
не является глупцом?

Эводий. Я также признаю то, что когда кто-нибудь не является
мудрым, он является глупцом.

Августин. Итак, теперь кем из них являешься ты?
Эводий. Назови меня кем угодно, но я все еще не дерзаю на-
звать себя мудрым и вижу, что из того, с чем согласился, следует,
чтобы я не сомневался назвать себя глупцом.

Августин. В таком случае, глупец познал мудрость. Ведь, как
уже было сказано, он не был бы уверен, что хочет быть мудрым
и что этого следует [хотеть], если понятие о мудрости не утверди-
лось бы в его уме, как и о тех вещах, о которых, когда тебя спроси-
ли по отдельности, ты ответил, что они имеют отношение к муд-
рости и ты рад их осознать.

Эводий. Зто так, как ты говоришь.