Древняя Академия 2 страница

о том, что за пределами неба (247с2: т< ё^о) той oupavoO).

Несомненно также влияние перипатетиков на физику и метеороло-

гию Эпикура. Но и его этическое учение тоже во многих пунктах

выводится из Аристотеля. В <Главных мыслях> (XIX) Эпикура чита-

ем: "Бесконечное время и конечное время содержат равное наслаждение,

если мерить его пределы разумом", что является прямым переложением

того, что пишет Аристотель в <Никомаховой этике> (X 3, 1174а17 слл.):

"...за сколь угодно малый срок можно испытать наслаждение, которое не

станет совершеннее, продлившись большее время". Выше уже говори-

лось о том, что учение Эпикура о бестревожности есть вариант соответст-

вующего учения Спевсиппа.

Не менее интересно также и происхождение эпикуровского учения

об атомах. В письме к Геродоту (X 55-59) Эпикур специально и под-

робно рассуждает о минимальных частицах, которые служат мерой

длины атомов: "Мельчайшие и несоставные частицы следует считать

пределами длины, которые от самих себя дают мерило для меньших и

больших [длин] при рациональном рассмотрении невидимых предме-

тов". Собственно говоря, в этой концепции минимальных заключается

вся особенность эпикуровского атомизма: мы имеем дело не просто с

атомами разной величины, а с частицами минимальной длины, кото-

рые их составляют. Но эти минимальные частицы могут двигаться не

сами по себе, а только войдя в состав атомов. Этот момент прямо

отсылает нас к шестой книге <Физики> Аристотеля, где он, доказы-

вая необходимость бесконечной делимости для возможности движе-

ния, критикует академическое учение о не имеющем частей, посколь-

ку таковое не может двигаться. Эпикур же явно был знаком с этим

учением, а критику его Аристотелем он учел в той части, которая

запрещает движение не имеющего частей.

Отечество почтило Эпикура медными статуями, число его друзей

измерялось целыми городами, его ученики были прикованы к его

учению словно песнями Сирен... - Эпикур, как мы видим по этим

сообщениям Диогена Лаэртия (X 9-10), придал философии еще боль-

шую популярность по сравнению со стоиками и сделал ее доступной

для всех. О необыкновенной популярности эпикуреизма мы можем

судить по тому, с какой легкостью он сам популяризирует свое учение

в дошедших до нас письмах и <Главных мыслях>, а также по тому,

как им увлекались не имевшие своей философии римляне.

Среди учеников и восторженных почитателей Эпикура - Колот

изЛампсака: он полемизировал с отдельными сочинениями Платона,

а также написал трактат о том, что <Нельзя жить в соответствии с

учениями прочих философов>.

Преемником Эпикура был Гермарх Митиленский, писавший

<Против Платона> и <Против Аристотеля>. Мы знаем имена других

учеников и последователей Эпикура. Но вплоть до Лукреция среди

эпикурейцев не было ни одной значительной фигуры.

2. СТОИКИ И АКАДЕМИКИ ВО 11-1 вв. до н.э.

Стоицизм - так же, как и другие эллинистические школы, -

выходит за пределы Афин. Перипатетики нашли себе применение в

Александрии, где Птолемей 11 Филадельф организовал знаменитые

Музей и Библиотеку. Стоики были связаны с другим центром эллини-

стической учености - Пергамом, который расцвел при Атталидах:

библиотека Пергама уступала только Александрийской, и здесь с 168 г.

до н.э. процветала школа находившегося под влиянием стоицизма грам-

матика Кратета, учеником которого был Панетий. В 144 г. до н.э.

Панетий приезжает в Рим, где сближается с кружком интеллектуалов

вокруг Публия Сципиона Эмилиана, а в 141 г. до н.э. сопровождает

его в поездке на Восток. С 129 по 102 гг. до н.э., Панетий возглавляет

Портик и открывает период так называемой Средней Стой.

Наивное заимствование отдельных достижений предшествующей

философии, ее частичное усвоение и самостоятельная схоластическая

разработка, свойственные представителям Древней Стой, оказывают-

ся в принципе неубедительными для Панетия и его ученика Посидо-

ния, впоследствии организовавшего собственную школу на Родосе,

где в 78 г. до н.э. его слушал Цицерон, и оказавшего большое влияние

на современников. И тот, и другой отказываются от непродуктивной

оппозиции предшествовавшим философским школам со значительно

более мощным интеллектуальным и духовным потенциалом: Панетий

выдвигает концепцию единого Логоса, который во все времена прояв-

ляет себя в мудрецах, разумеется, независимо от их школьной при-

надлежности; и он сам, и Посидоний (признававший Платона божественным)

прилежат учениям Платона и Аристотеля, хотя и толкуют

их в свойственном стоицизму духе: Панетий признает вечность мира,

Посидоний отличает от бога мировую душу, численно выражаемую

идею мира, которая, однако, материальна. Но гораздо более важным

оказывается не столько разработка тех или иных учений в стоицизме

этого периода, сколько само осознание того, что философский гори-

зонт не ограничен одной школой.

Этому способствует научная.деятельность филологов и историков

в тех же главных центрах эллинистической учености. Сводки учений

философов и ученых по отдельным проблемам - доксографические

компендии, восходящие к Феофрасту и Эвдему; жизнеописания фи-

лософов, которые начали составляться в Древней Академии (Спев-

сипп) и у перипатетиков (Аристоксен и Неанф), в александрийский

период были продолжены Гермиппом и Сатиром; Антигон из Кари-

ста, в середине III в. до н.э. живший в Афинах и связанный с Акаде-

мией, а затем работавший в Пергаме, составил биографии современ-

ных ему философов; <Преемства философов>, т. е. изложение фило-

софских учений по школам, от учителя к ученику, составленные в

начале II в. до н.э. Сотионом Александрийским и переработанные

затем Гераклидом Лембом, Сосикратом Родосским и Антисфеном Ро-

досским; списки философских сочинений, над которыми филологи

Александрийской библиотеки работали начиная с Каллимаха, а также

хронологии древних философов, составлявшиеся в III в. до н.э. Эра-

тосфеном, а во II в. до н.э. Аполлодором Афинским, - все эти мате-

риалы безусловно расширяли интеллектуальный кругозор и к 1 в. до

н.э. привели к созданию ряда компендиев, о которых речь пойдет

ниже.

Специального рода сводки философских учений составлялись так-

же в скептической Академии. 06 этом можно судить по значительно

более позднему (II в. н.э.) сочинению Секста Эмпирика <Против

ученых>, представляющему собой сводку догм разных философских

школ и их систематическое опровержение. Собственно, это и было

целью скептической Академии начиная с Аркесилая; но в особенности

при Карнеаде (ум. ок. 129 г. до н.э.) с его подчеркнутым антистои-

цизмом полемический характер деятельности скептической Академии

принимает систематический характер. Указанное сочинение Секста Эм-

пирика ни в каком случае нельзя считать оригинальным: оно восходит,

во всяком случае, к Энесидему, вероятные годы жизни которого -

рассматриваемый период.

Это специальное заострение скептической позиции могло объяс-

няться оппозицией к тому, какое направление постепенно принимала

Академия в конце 11 - начале 1 вв. до н.э. при Филоне из Ларисы.

Филон возглавил Академию в 109 г. до н.э. и покинул Афины из-за

войны с Митридатом в 88 г. до н.э., перебравшись в Рим, где его

слушал Цицерон. Филон стремился показать, что Академия едина и

что предпосылки скептицизма можно найти у Сократа и в диалогах

Платона. И хотя он отрицал возможность восприятия на основе по-

стигающего впечатления стоиков, однако признавал восприятие ве-

щей в соответствии с их природой (Секст Эмпирик, <Три книги пир-

роновых положений>, 1 235). Это уже был путь к догматизму.

Этот путь был продолжен слушателем и оппонентом Филона Ан-

тиохом Аскалонским. В 88 г. до н.э. Антиох вместе с Филоном - в

Риме, но впоследствии он возвращается в Афины и преподает плато-

новскую философию, правда, уже не на прежнем месте (поскольку Ака-

демия была разрушена во время взятия Афин Суллой в 86 г. до н.э.),

а в городской черте, где Цицерон слушал его зимой 79-78 гг. до н.э. и

"под руководством этого великого ученого и наставника возобновил

занятия философией" (<Брут>, 315). Если Филон стремился пока-

зать единство академической традиции, то Антиох настаивал на ее

разрыве в скептической Академии и призывал "вернуться к древним"

(veteris sequi), т. е. к учению Древней Академии. Это одновременное

физическое расставание платоновской школы с Академией и призыв

платоника Антиоха вернуться к древнему состоянию школы и ее учения

представляются весьма символичными и явственно знаменуют наступ-

ление нового этапа всей античной философии - этапа возвращения.

Однако, прежде чем речь пойдет об этом, необходимо упомянуть еще

одно важное явление в философии эллинизма - пифагореизм.

3. ПИФАГОРЕИЗМ

Пифагореизм - единственный в своем роде феномен, который на

протяжении всего существования античной философии играет роль

подводного течения и, никогда не становясь доминирующим, всегда

присутствует в качестве фона. Не забудем о том, что сама философия

возникает в школе Пифагора как новый феномен в оппозиции к двум

ведущим направлениям в духовной жизни VI в. до н.э.: уходящему

движению "мудрецов" и набирающему силу движению ионийских

"ученых". И те, и другие - на поверхности, и те, и другие определя-

ют стиль и общую светскую установку своего времени. Пифагор и его

окружение также представляют чрезвычайно важную тенденцию гречес-

кой мысли VI в. до н.э. - тенденцию консервативную и религиоз-

ную, - но она всегда до известной степени остается под спудом. На

поверхности лежит политическая активность пифагорейцев, причем

она до такой степени решительна, что вызывает противодействие, и

пифагорейские общины сметаются с политической арены, хотя еще в

IV в. до н.э. пифагорейцы сохраняют какое-то политическое влияние.

Над их учением посмеиваются начиная с Ксенофана. Гераклит их

поносит и изобретает для них ироническое прозвище философы. Зе-

нон пишет специальный трактат <Против философов>, поскольку смысл

учения его учителя Парменида по существу направлен против учения

пифагорейцев, хотя создается в той же традиции. Геродот обвиняет их

в фальсификациях. Но у Эмпедокла мы находим почтительное и востор-

женное отношение к Пифагору; о Пифагоре пишет Демокрит; Исократ

признает его первым, принесшим философию грекам, а само слово

философия употребляет уже совершенно всерьез и называет филосо-

фией - как и Платон - собственную педагогическую и литературную

деятельность; Платон, единственный раз упоминающий Пифагора, тем

не менее очевидно связан с пифагорейцами и пифагорейским учением.

О пифагорейцах пишут Аристотель и Аристоксен. Диоген Лаэртий

(VIII 45-46) сообщает, что установления Пифагора "держались еще

девять или десять поколений - ибо последними из пифагорейцев бы-

ли те, которых еще застал Аристоксен... они были слушателями Фи-

лолая и Еврита Тарентских". Таким образом, Аристоксен осознавал

непрерывность предшествующей традиции, но, вероятно, на нем она

прерывалась. Влияние пифагорейцев и специальные сочинения, им

посвященные, были у Спевсиппа и Ксенократа. Порфирий в <Жизни

Пифагора> (53) замечает:- "...пифагорейцы жалуются, что Платон,

Аристотель, Спевсипп, Аристоксен, Ксенократ присвоили себе все их

выводы, изменив разве лишь самую малость...".

О пифагорейцах не забывают Зенон и другие стоики, также посвя-

тившие им специальные сочинения. При всем том пифагорейское учение

не выходит на поверхность, и при изложении эллинистической фило-

софии его практически не учитывают. Однако Феокрит (14, 7) в

насмешливом сравнении упоминает "ученика Пифагора, желтого и босо-

го", что свидетельствует о том, что и в его время пифагорейская ас-

кеза была достаточно известна. Именно пифагореизм был одним из

первых философских учений, которое вошло в моду у римлян, едва

они стали приобщаться к греческой философии. Последователем Пифа-

гора объявляется царь Нума, и под его именем появляется сочинение

пифагорейского толка. С пифагорейским учением, очевидно, знаком

Энний, написавший <Эпихарма>. Пифагорейское учение знает Цице-

рон, а его современник Нигидий Фигул осуществляет, по словам Цице-

рона, восстановление пифагореизма (Тимей, 1). Можно предположить,

что Нигидий Фигул познакомился с пифагореизмом благодаря гречес-

кому ученому Александру Полигистору, который преподавал в Риме

в 70-е годы. Александр написал сочинение о пифагорейских символах,

а также <Историю философии>, изложенную по школам ("преем-

ствам"), которые содержали, в частности, очерк пифагорейского учения.

Наконец, на протяжении четырех веков - с IV до 1 вв. до н.э. -

в Южной Италии и в Греции создаются пифагорейские тексты, часть

которых приписывается Пифагору или древним пифагорейцам. С пи-

фагорейцами во все годы их существования постоянно связаны фаль-

сификации. Начинается пифагореизм с изготовления орфических

сочинений в VI-V вв., подложные сочинения в стихах и в прозе созда-

ются и позднее. Неизменная потребность европейского сознания -

обрести своих духовных предшественников в далеком прошлом и тем

самым обосновать свои духовные поиски древним авторитетом - оказы-

вается выраженной пифагорейцами в самой высокой степени. Неуди-

вительно, что обновление платонизма на рубеже двух летосчислений

оказывается тесно связанным с возрождающимся пифагореизмом. И

здесь впервые пифагореизм выходит на поверхность и становится одним

из ведущих духовных движений.

Глава 3. ВОЗВРАЩЕНИЕ (~epistrof`j)

Когда мы выше говорили о периодизации античной философии,

речь шла о том, что на последнем этапе развития античной философии

ведущие философские школы античности угасают в последовательно-

сти, определяющейся их мировоззренческим и культурным горизон-

том. Поэтому первыми сходят с арены эпикурейцы, уже при жизни

основателя этой школы получившие "награду свою" в виде необыкно-

венной популярности и широкого признания; затем приходит черед

стоиков; позже перестают существовать как самостоятельная школа

перипатетики; и последними представителями античной языческой фи-

лософии были платоники, вплоть до конца античности репрезентиро-

вавшие и культивировавшие все богатство ее духовной жизни. Этот

многовековой процесс подведения итогов был также временем разви-

тия второй европейской культуры - римской, включившейся в духов-

ные движения общей греко-римской культуры, теперь уже окончательно

переросшие рамки одной национальной культуры и одного языка.

Философия обретает свой дом в латинском языке, который наряду с

греческим становится родным языком не знающей национальных гра-

ниц мысли и вселенской духовности. Однако сколь бы ни была значима

латинская культура для последующего развития Европы, в пределах

античной философии она была только эпизодом.

1. ЭПИКУРЕЙЦЫ, СТОИКИ, ВТОРАЯ СОФИСТИКА

В ту самую эпоху, когда меняется очерченная выше общая ориен-

тация стоицизма и платонизма, эпикуреизм занимает довольно прочное

положение в кругах римских интеллектуалов. Эпикурейцев изгоняли

из Рима уже во II веке, но их популярность продолжала расти. 06

этом мы можем судить по сочинению Лукреция <О природе вещей>

(ок. 55 г. до н.э.), где он возносит в прекрасных латинских стихах

хвалы своему греческому кумиру, а также ведет традиционную для

эпикурейцев полемику с Платоном. 06 этой же распространенности

эпикуреизма свидетельствует и Цицерон, которому в свою очередь

приходится вести решительную полемику с эпику ровым учением. В

трактате <О высшем благе и крайнем зле> (45 год), в первых двух

книгах, действие которых относится к 50 году и представляет собой

беседу Цицерона с двумя достойными юношами, Цицерон излагает и

опровергает учение Эпикура о наслаждении, а в трактате <О природе

богов> (45-44 год), якобы воспроизводящем беседу 77-76 годов меж-

ду тремя образованными римлянами, эпикурейцев представляет друг

оратора Красса сенатор Гай Веллей.

Неприемлемость и прямой вред эпикурова учения очевидны для

Цицерона (что не помешало ему ознакомиться с еще не изданной поэмой

Лукреция и выправить ее), но не меньше его раздражает невежество

эпикурейцев. В ответ на речь Веллея Котта, другой участник диалога

замечает: "...вы твердите словно заученный урок то, что Эпикур, зе-

вая, набредил, а сам он, между прочим, хвалится, как мы видим из

его писем, что он-то не имел никакого учителя. Да если бы он и не

предупредил, я мог бы легко в это поверить... Не пахнет от Эпикура

ни Академией, ни Ликеем, не чувствуется в нем даже школьного обра-

зования" (1 72). Хотя мы уже видели, что к образу Эпикура-самоучки

нужно относиться осторожно, в данном случае необходимо обратить

внимание на другое: изложение учения Эпикура Беллей предваряет

критической сводкой платоновского и стоического учения и обнару-

живает явное знакомство с доксографическими компендиями того вре-

мени, излагавшими взгляды ранних философов (18-41).

И действительно, к этому времени эпикурейцы явственно цивили-

зуются, и общее стремление сознательно вместить в свой кругозор

предшествующую философию свойственно также и им. 06 этом мож-

но судить по библиотеке современника Цицерона друга Пизонов эпи-

курейца Филодема, найденной на так называемой "вилле папирусов"

в Геркулануме. Библиотека дает представление о необыкновенной эру-

диции ее владельца. Эпикурейцы этого периода погружены в изучение

платоновской и стоической традиции, и в данном случае не так важно,

что целью этих ученых штудий могла быть и полемика. Просвещен-

ный эпикуреизм оказал несомненное влияние на поэта Горация. От-

метим также, что доксографический компендий Филодема по истории

философии в десяти книгах был, в частности, одним из важнейших

источников для Диогена Лаэртия.

Судя по той полемике, которая велась с эпикурейским учением в

1-11 веках н.э. можно судить о том, что их учение прочно вошло в

обиход школьных дискуссий. В частности, Плутарх Херонейский в

своих <Моралиа> опровергает ряд положений эпикурейской филосо-

фии в трактатах <Хорошо ли сказано "проживи незаметно">, <О невоз-

можности жить в удовольствие согласно Эпикуру>, <Против Колота>.

Известно имя еще одного эпикурейца поздней эпохи (рубеж 11-111

BCKQB н.э.) - Диогена из Эноанды, составившего сводку эпику ров-

ского учения и записавшего ее на каменной стеле, фрагменты которой

были найдены в 1884 году. Но уже задолго до этого времени у эпику-

ровского учения и его школы не было никаких перспектив плодотвор-

ного развития.

Если тенденция популяризации философии в эпикуреизме прояви-

лась уже у его основателя, в стоицизме с его подчеркнутой в ранний

период школьной окрашенностью она развивалась постепенно, причем

собственно популярной философия стоиков становится у римлян. К

концу первого века образованность в Риме уже явно предполагала

знакомство с философией, и такой необходимой для образованного

человека философией все более оказывается стоицизм, не исключав-

ший после Панетия н Посидония платонического влияния и могущий

при необходимости заимствовать элементы эпикуреизма. Таким обра-

зом, теперь дело идет не об исключительном случае Цицерона, напри-

мер, сознательно ставившего своей целью ознакомление римлян со

стоицизмом и платонизмом, а о превращении философии в необходи-

мый элемент общего образования.

В частности, о влиянии стоицизма и его влиятельности можно су-

дить по тому, до какой степени именно стоицизм инспирировал вели-

кого эпика Вергилия, <Энеида> которого пронизана стоическим учени-

ем о роковой предопределенности мирового и исторического процесса.

Вероятнее всего к традиции просвещенного стоицизма принадлежал

Арий Дидим, друг и советник императора Августа, наставник Меце-

ната, автор сводки философских учений стоиков, перипатетиков и ака-

демиков, изложенных по школам, а в рамках школы - по проблемам

(логика, этика, физика, - здесь Арий опирался на платоника Евдора

Александрийского). По-видимому, Арий не испытывал никакого ин-

тереса к эпикуреизму и не излагал его.

Войдя в поле зрения образованных римлян, не стремящихся стать

профессиональными ("школьными") философами, стоицизм предпо-

лагает теперь интенсивную разработку в соответствующих популяр-

ных жанрах: увещания, утешения, письма. Именно с этими жанрами

мы сталкиваемся у Сенеки. Воспитатель будущего императора Неро-

на прежде всего развивал этическую проблематику, то есть учил циви-

лизованно и осмысленно реагировать на любые жизненные проявления.

Для этого в качестве основной модели поведения создавался идеал

мудреца, умеющего достойно вести себя при всех обстоятельствах:

перед лицом неудач, болезней, смерти. Мудрец знает, что и весь мир

ждет "выжигание", и для него всегда открыто избавление от невзгод

этого мира: путем самоубийства он может добровольно уйти из жизни.

Философ-стоик становится нравственным руководителем для тех, кто

не хочет безвольно подчиняться превратностям судьбы, но стремится

понять свой рок и, поняв, любит его. Метафора философа-врача, ис-

целяющего души, становится чрезвычайно распространенной в этот

период.

Философ-стоик, постоянно контролирующий себя и стремящийся

излечить обращающихся к нему за духовной поддержкой, не чувству-

ет необходимости писать, но устные наставления, беседы, проповеди

становятся важным и культивируемым жанром. Так, неизвестны сочине-

ния влиятельного римского стоика Мусония Руфа (ум. ок. 101 г.),

ничего не писал его ученик Эпиктет (ум. ок. 140 г.); обращенные

<К самому себе> составленные на греческом языке записки римского

императора (161-180 гг.) Марка Аврелия свидетельствуют о том, что

именно совершенный человек, а не совершенное сочинение было це-

лью подлинного философа-стоика.

Между тем и записки Марка Аврелия, и <Беседы> Эпиктета, запи-

санные его учеником Флавием Аррианом, стали чрезвычайно влия-

тельными греческими текстами, представляющими стоицизм римского

периода. Имя Арриана отсылает нас к тому движению II века, кото-

рое получило название Второй софистики и самым ярким образом

символизировало возвратный пафос всей греко-римской культуры, кото-

рый определяет ее характер в этот период.

В Риме эта неизбежная метаморфоза всей античной культуры подго-

тавливалась с тех самых пор, когда римляне только-только стали приоб-

щаться к достижениям греческой культуры. Естественным и в то же

время исключительным образом (ни одна другая культура, сталкивав-

шаяся до сих пор с греческой, этого не делала) римляне стремились

обрести на латинском языке и в пределах собственной культуры то,

что уже стало достоянием греков, достижения которых воспринима-

ются в качестве образцов. Именно это отношение к более развитой

культуре как к образцу побуждает римлян уже во 11-1 веках до н.э.

подражать грекам и соревноваться с ними. Цицерон в <Бруте> (67-68

год) говорит о римлянах, которые восхищаются греческой стариной и

"хотят быть Гиперидами и Лисиями; прекрасно, но почему они не

хотят быть Катонами?.. Откуда это восхищение Лисием и Гиперидом,

в то время как Катон совершенно забыт?".

Сам Цицерон полон патриотического внимания к истории римско-

го красноречия и ко всему тому, что способствует культивированию

мудрости в Риме. Но вместе с тем, что занимает Цицерона, как не

идея быть Платоном для римлян? И поскольку Платон написал <Го-

сударство> и <Законы>, Цицерон делает то же самое. Если у греков

были Гомер, Гесиод, Феокрит, то у римлян их стремится заместить

Вергилий. Гораций воспроизводит поэзию эолийцев, Катулл - алек-

сандрийцев, Теренций стал для римлян вторым Менандром, а Сенска

с гораздо меньшим успехом стремился в своих трагедиях представить

римлянам Софокла и Еврипида, решительно усовершенствовав их в

стоическом духе.

Тот же Сенека ополчается против авторитета Цицерона, его племян-

ник поэт Лукан - против Вергилия. Но классицистическая реакция

становится преобладающей тенденцией, и римские авторы постепенно

начинают входить в число бессмертных, заслуживающих безусловно-

го почитания и подражания: те же Цицерон и Вергилий воспринима-

ются как Платон и Гомер римлян, и вокруг них постепенно выстраи-

вается универсум римской культуры.

Эта тенденция сблизить две культуры - римскую и греческую -

свойственна как римлянам, так и грекам. Грек Плутарх в <Парал-

лельных жизнеописаниях> рисует греческое прошлое в сопоставлении

с прошлым римлян. В конце 1 века н.э. цивилизованные римляне прояв-

ляют становящийся модным интерес к греческим древностям, но уже

во втором веке происходит решительная метаморфоза: Антонины и

специально император Адриан на уровне империи поддерживают эту

тенденцию восстановления греческой культуры. Адриан рассматрива-

ет Рим как греческий город и, в частности, создает в Риме Атенеум -

центр благородных искусств, - однако не для воссоздания исконной

римской культуры, а для того, чтобы в Риме развивать культуру греков.

Именно в этой атмосфере и развивается Вторая софистика.

Стремление восстановить в буквальном виде традиции греческой

литературы V-IV веков до н.э. приводит к появлению таких фигур,

как Элий Аристид (ум. 189 г.), соблюдавший чистоту аттического

стиля и воспроизводивший стиль Демосфена; он также многим обязан

Платону, а из историков предпочитает Фукидида. Флавий Арриан, о

котором шла речь выше, хочет быть Ксенофонтом, который написал

<Воспоминания о Сократе>: именно по его образцу Арриан записыва-

ет <Беседы> Эпиктета. При этом речь идет именно о том, чтобы быть

вторым Ксенофонтом, а не просто его подражателем.

Стремление восстановить чистоту греческого языка и ввести его в

круг благородных забав образованного человека свойственно Лукиа-

ну из Самосаты (род. ок. 120 г.), в ряде своих блестящих безделок

воспроизводившему, в частности, особенности учений современных и

предшествовавших философов.

Еще раз подчеркну, что это стремление буквально возродить гречес-

кую культуру давно прошедших веков ее классического расцвета

происходит в Римской империи и поощряется римскими императора-

ми: в частности, для многих из них греческий становится вторым род-

ным языком. Это способствует тому, что ко второму веку мы можем

говорить об единой греко-римской культуре, в пределах которой и

готовилось постепенно глобальное возвращение к истокам первой ев-

ропейской культуры - греческой, предполагавшее вмещение всех ее