Глава третья. Так как душа отличается главным образом двумя признаками: во-первых, пространственным движением; во-вторых

Так как душа отличается главным образом двумя признаками: во-первых, пространственным движением; во-вторых, мышлением, способностью различения и ощущением, то может показаться, будто и мышление и разумение суть своего рода ощущения. Ведь посред­ством того и другого душа различает и познает суще- ²° ствующее. И древние[95] утверждают, что разуметь и ощущать — это одно и то же, как именно Эмпедокд сказал:

Мудрость у них возрастает, лишь вещи пред ними

предстанут [96],

и в другом месте:

И здесь возникает

Мысль для познания мира у них[97].

Такой же смысл имеют и слова Гомера:

Таков же и ум[98].

Ведь все они полагают, что мышление телесно так же, как ощущение, и что и ощущают и разумеют подоб­ное подобным, как мы это выяснили в начале сочине­ния. Между тем им следовало бы в то же время выска­заться о том, что такое заблуждение: ведь оно еще более свойственно живым существам, и душа немало времени проводит в ошибках. Поэтому необходимо при­знать либо, как некоторые утверждают, что все, что является чувствам, истинно, либо что заблуждение происходит от соприкосновения с неподобным, а это [утверждение] противоположно положению о том, что подобное познается подобным. Однако, по-видимому, заблуждение относительно противоположного и позна­ние его одинаковы.

Итак, ясно, что ощущение и разумение не одно и то же. Ведь первое свойственно всем животным, второе — немногим. Не тождественно ощущению и мышление, {429} которое может быть и правильным и неправильным: правильное — это разумение, познание и истинное мне­ние, неправильное — противоположное им; но и это мышление не тождественно ощущению: ведь ощущение того, что воспринимается лишь одним отдельным чув­ством, всегда истинно и имеется у всех животных, а размышлять можно и ошибочно, и размышление не свойственно ни одному существу, не одаренному разумом.

Воображение же есть нечто отличное и от ощущения[99], и от размышления; оно не возникает без ощуще­ния, а без воображения невозможно никакое составле­ние суждений; а что воображение не есть ни мышление, ни составление суждений — это ясно. Ведь оно есть состояние, которое находится в нашей власти (ибо можно наглядно представить себе нечто, подобно тому как это делают пользующиеся особыми способами запоминания и умеющие создавать образы), составление же мнений зависит не от нас самих, ибо мнение необ­ходимо бывает или ложным, или истинным. Далее, когда нам нечто мнится внушающим ужас или страх, мы тотчас же испытываем ужас или страх, и соответ­ственно когда что-то нас успокаивает. А при воображе­нии у нас такое же состояние, как при рассматривании картины, на которой изображено нечто страшное или успокаивающее.

Имеются также различия в самом составлении суж­дений: познание, мнение, разумение и противополож­ное им; об этих различиях будем говорить особо.

А так как мышление есть нечто отличное от ощу­щения и оно кажется, с одной стороны, деятельностью представления, с другой — составлением суждений, то после рассмотрения воображения надо будет сказать и о мышлении. Итак, если воображение есть то, благо­даря чему у нас возникает, как говорится, образ, при­том образ не в переносном смысле, то оно есть одна из тех способностей или свойств, благодаря которым мы различаем, находим истину или заблуждаемся. А та­ковы ощущение, мнение, познание, ум.

Что воображение не есть ощущение, явствует из следующего. А именно: ощущение есть или возмож­ность, или действительность, например зрение и виде­ние; представление же возникает и при отсутствии того и другого, например в сновидениях[100]. Далее, ощущение {430} имеется всегда, а воображение нет. Если бы они были в действии одно и то же, то, быть может, воображение было бы присуще всем животным. Но по-видимому, оно не всем присуще, например: не при­суще муравью, пчеле, червю. Далее, ощущения всегда истинны, а представления большей частью ложны. И когда мы отчетливо воспринимаем предмет, мы не говорим, например: «Нам представляется, что это че­ловек»; скорее наоборот: когда мы воспринимаем не отчетливо, тогда восприятие может быть истинным или is ложным. Кроме того, как мы уже говорили, и с закры­тыми глазами нам что-то представляется.

Но воображение не принадлежит ни к одной из тех способностей, которые всегда достигают истины, ка­ковы познание и ум. Ведь воображение бывает также и обманчивым.

Таким образом, остается рассмотреть, не есть ли воображение мнение[101]: ведь мнение бывает и истинным и ложным. Но с мнением связана вера (в самом деле, не может тот, кто имеет мнение, не верить этому мне­нию), между тем ни одному из животных вера несвой­ственна, воображение же — многим. Далее, всякому мнению сопутствует вера, а вере — убеждение, убежде­нию же — разумное основание (logos). А у некоторых животных хотя и имеется воображение, но разума (lo­gos) у них нет.

Итак, очевидно, что воображение не может быть ни мнением, которым сопровождается чувственное восприятие, ни мнением, основывающимся на чувственном восприятии, ни сочетанием мнения и чувственного вос­приятия[102]. И это ясно из сказанного, а также из того, что мнение может быть ни о чем ином, как только о том, что есть предмет восприятия. Я имею в виду, что представление могло бы быть, например, сочетанием мнения о белом и восприятия белого, но не сочетанием мнения о благе и восприятия белого. В таком случае представление было бы мнением о том же, что воспринимается не как привходящее. Между тем можно пред­ставлять себе ложно то, о чем имеется в то же время правильное суждение; например, Солнце представляется размером в одну стопу, однако мы убеждены, что оно больше Земли. Таким образом, пришлось бы либо от­бросить свое правильное мнение, которое имел представляющийся, хотя предмет и остается неизменными представляющийся не забыл этого мнения и его не разубедили в нем, либо, если он еще придерживается своего мнения, то оно необходимо и истинно и ложно; мнение же становится ложным, если предмет не­заметно {431} изменился. Таким образом, воображение не есть ни одна из указанных способностей, ни сочета­ние их.

Но так как нечто приведенное в движение само мо­жет привести в движение другое, воображение же есть, как полагают, некоторое движение и не может возник­нуть без ощущения, а возникает лишь у ощущающих и имеет отношение к ощущаемому, и так как движение может возникнуть благодаря действительно имеюще­муся ощущению и движение это должно быть подобно ощущению, то воображение, надо полагать, есть такое движение, которое не может быть без ощущения и не может быть у тех, кто не ощущает; а существо, наде­ленное воображением, делает и испытывает многое в за­висимости от этого движения, и воображение может быть и истинным и обманчивым. А бывает это вот от­чего. Во-первых, ощущение того, что воспринимается лишь одним отдельным чувством, истинно или же оши­бается лишь в самой незначительной степени. Во-вто­рых, имеется ощущение того, что сопутствует такому воспринимаемому как привходящее; в этом случае уже возможны ошибки; в самом деле, в том, что это бледное, ощущение не ошибается; но в том, есть ли бледное это или нечто другое, ошибки возможны[103]. В-третьих, имеет­ся ощущение общих свойств, сопряженных с теми пред­метами (symbebekota), которым присуще то, что вос­принимается лишь одним отдельным чувством; я имею в виду, например, движение и величину, которые сопут­ствуют ощущаемому и в отношении которых больше всего возможны ошибки при чувственном восприятии. Движение же, возникающее от ощущения в действии, разнится в зависимости от того, от какого из этих трех видов ощущения оно происходит. В первом случае движение будет истинным, когда наличествует ощуще­ние [104]; в двух же других оно может быть ложным и при наличии, и при отсутствии ощущения, и больше всего, когда ощущаемое находится на расстоянии. Итак, если в воображении нет ничего другого, кроме перечисленного, и оно есть как раз то, о чем шла речь, то оно есть движение, возникающее от ощущения в действии. {432}

Так как зрение есть самое важное из чувств, то и название свое воображение (phantasia) получило от света (phaos), потому что без света нельзя видеть. И благодаря тому, что представления сохраняются [в душе] и сходны с ощущениями, живые существа во многих случаях действуют сообразно с этими пред­ставлениями: одни — оттого, что не наделены умом,— та­ковы животные, другие — оттого, что их ум подчас затемняется страстью или болезнями, или сном, — та­ковы люди.

Итак, относительно того, что такое воображение и отчего оно происходит, мы ограничимся сказанным.