Глава шестая. Мариус угрюм, Жавер лаконичен

Поговорим о том, что происходило в душе Мариуса. Припомним его состояние. Как мы недавно отметили, все представлялосьему неясным видением. Он смутно воспринимал окружающее. Над Мариусом словнонависла тень громадных зловещих крыльев, распростертых над умирающими. Емучудилось, будто он сошел в могилу, он чувствовал себя как бы по ту сторонубытия и видел лица живых глазами мертвеца. Как очутился здесь Фошлеван? Зачем он пришел? Что ему здесь делать?Мариус не задавался такими вопросами. К тому же отчаянию свойственно вселятьв нас уверенность, что другие также им охвачены, поэтому Мариусу казалосьестественным, что все идут на смерть. Сердце его сжималось только при мысли о Козетте. Впрочем, Фошлеван не говорил с ним, не смотрел на него и даже как будтоне слышал слов Мариуса: "Я знаю его". Такое поведение Фошлевана успокаивало Мариуса, мы сказали бы даже -радовало, если бы это слово подходило к его состоянию. Ему всегдапредставлялось немыслимым заговорить с этим загадочным человеком,подозрительным и вместе с тем внушающим уважение. Кроме того, он очень давноне встречался с ним, что еще больше осложняло дело для такой робкой искрытной натуры, как Мариус. Пятеро избранных ушли с баррикады и направились по переулку Мондетур; свиду они ничем не отличались от национальных гвардейцев. Один из них плакал,уходя. На прощание они обнялись с теми, кто оставался. Когда ушли пятеро возвращенных к жизни, Анжольрас вспомнил оприговоренном к смерти. Он вошел в нижнюю залу. Жавер, привязанный к столбу,стоял задумавшись. - Тебе ничего не нужно? - спросил Анжольрас. - Когда вы убьете меня? - спросил Жавер. - Подождешь. Теперь у нас все патроны на счету. - Тогда дайте мне пить, - сказал Жавер Анжольрас подал ему стакан и, так как Жавер был связан, помог напиться. - Это все? - снова спросил Анжольрас. - Я устал стоять у столба, - отвечал Жавер. - Не очень-то вежливо свашей стороны оставить меня так на всю ночь. Связывайте меня как угодно, нопочему не положить меня на стол, как вот этого? Кивком головы он указал на труп Мабефа. Припомним, что в глубине залы стоял большой длинный стол, на которомотливали пули и готовили патроны. Теперь, когда патроны были набиты и весьпорох истрачен, стол освободился. По приказу Анжольраса четыре повстанца отвязали Жавера от столба. Покаего развязывали, пятый держал штык у его груди. Руки его оставилискрученными за спиной, а ноги спутали тонким, но прочным ремнем, позволившимделать шаги в пятнадцать дюймов, - так поступают с теми, кого отправляют наэшафот; затем Жавера подвели к столу в глубине залы и уложили на нем, крепкоперехватив веревкой поперек тела. Хотя такая система пут исключала всякую возможность бегства, но дляпущей безопасности его связали еще способом, называемым в тюрьмах"мартингалом", то есть укрепили на шее веревку, которая, спускаясь отзатылка, раздваивается у пояса и, пройдя между ног, скручивает кисти рук. Пока Жавера связывали, какой-то человек, стоя в дверях, смотрел на негос необыкновенным вниманием. Тень, падавшая от него, заставила Жавераповернуть голову. Он поднял глаза и узнал Жана Вальжана. Он даже невздрогнул, - он закрыл глаза с высокомерным видом и промолвил: - Этого следовало ожидать.