Глава пятая. Какой горизонт открывается с высоты баррикады

Душевное состояние всех в роковой этот час, в этом месте, откуда небыло исхода, нашло свое высшее выражение в глубокой печали Анжольраса. Анжольрас казался воплощением революции, но была в нем некотораяузость, насколько это возможно для абсолютного, он слишком походил наСен-Жюста и недостаточно на Анахарсиса Клотца. Однако в обществе Друзейазбуки его ум в конце концов воспринял идеи Комбефера, с некоторых пор,высвобождаясь мало-помалу из тесных рамок догматичности и поддаваясьрасширяющему кругозор влиянию прогресса, он пришел к мысли, что великолепнымзавершением эволюции явится преобразование Великой французской республики вогромную всемирную республику. Если же говорить о методах действия, то вданных обстоятельствах он стоял за насилие против насилия. В этом он неизменился и остался верен той грозной эпической школе, которая определяетсясловами: Девяносто третий год. Анжольрас стоял на каменных ступенях, опершись на ствол своегокарабина. Он был погружен в раздумье, он вздрагивал, словно на него налеталипорывы ветра; там, где веет смерть, порою веет и пророческий дух. Глаза его,выражавшие глубокую сосредоточенность, излучали мерцающий свет. Вдруг онподнял голову, и его светлые кудри откинулись назад, окружая ее сияющимореолом, словно волосы ангела, летящего на звездной колеснице ночи, словноразметавшаяся львиная грива. - Граждане, вы представляете себе будущее? - воскликнул Анжольрас. -Улицы городов, затопленные светом, зеленые ветви у порога домов, братствонародов! Люди справедливы, старики благословляют детей, прошедшее в согласиис настоящим; мыслителям - полная свобода, верующим - полное равенство,вместо религии - небеса. Первосвященник - сам бог, вместо алтаря - совестьчеловека; нет больше ненависти на свете, в школах и мастерских - братство,наградой и наказанием служит гласность; труд для всех, право для всех, мирнадо всеми; нет больше кровопролития, нет больше войн, матери счастливы!Покорить материю - первый шаг; осуществить идеал - шаг второй. Подумайте,сколь многого уже достиг прогресс! Некогда первобытные племена взирали вужасе на гидру, вздымающую океанские воды, на дракона, изрыгающего огонь, настрашного владыку воздуха грифона с крыльями орла и когтями тигра, - начудовищных тварей, которые превосходили человека могуществом. Однако человекрасставил западни, священные западни мысли, и в конце концов изловилчудовищ. Мы укротили гидру, и она зовется пароходом; мы приручили дракона, ион зовется локомотивом; мы вот-вот укротим грифона, мы уже поймали его, и онназывается воздушным шаром. В тот день, когда завершится этот Прометеевподвиг, когда воля человека окончательно обуздает трехликую Химеру древности- гидру, дракона и грифона, человек станет властелином воды, огня и воздуха,он будет тем же для остальных одушевленных существ, чем древние боги былинекогда для него. Итак, смелее вперед! Граждане, куда мы идем? Кгосударству, которым руководит наука, к силе реальности, которая станетединственной общественной силой, к естественному закону, содержащему в себесамом право признания и осуждения и утверждающему себя своей очевидностью, квосходу истины, подобному восходу зари. Мы идем к единению народов, мы идемк единению человечества. Не будет ложных истин, не останется паразитов.Реальность, управляемая истиной, - вот наша цель. Цивилизация будет заседатьв сердце Европы, а позднее - в центре материка, в великом парламенте разума.Нечто подобное бывало и прежде. Собрания амфиктионов происходили дважды вгод: первый раз в Дельфах, обиталище богов, другой раз в Фермопилах,усыпальнице героев. Будут амфиктионы Европы, будут амфиктионы земного шара.Франция носит в своем чреве это величественное будущее. Вот чем беременнодевятнадцатое столетие; Франция достойна завершить то, что зачато Грецией.Слушай меня, Фейи, честный рабочий, сын народа, сын народов. Я уважаю тебя!Ты прозреваешь грядущее, ты прав. У тебя нет ни отца, ни матери, Фейи, и тыизбрал вместо матери человечество, вместо отца - право. Тебе суждено здесьумереть, то есть восторжествовать. Граждане, что бы с нами ни случилось,ждет ли нас поражение или победа, - все равно, мы творим революцию. Подобнотому как пожары озаряют весь город, революции озаряют все человечество. Воимя чего мы творим революцию, спросите вы? Я только что сказал: во имяИстины. С точки зрения политической, существует один лишь принцип: верховнаявласть человека над самим собой. Моя власть над моим "я" называетсяСвободой. Там, где объединяются две такие верховные власти или более,возникает государство. Однако в этом союзе нет самоотречения. Тут верховнаявласть, добровольно уступает известную долю самой себя, чтобы образоватьобщественное право. Доля эта одинакова для всех. Равноценность уступок,которые каждый делает обществу, называется Равенством. Общественное право -не что иное, как защита всеми прав каждого в отдельности. Такая защита всемиправ каждого называется Братством. Точка пересечения всех этих видовверховной власти, собранных вместе, называется Обществом. Так какпересечение есть соединение, то такая точка есть узел. Отсюда возникает то,что называют социальными связями. Иные именуют это общественным договором,что, собственно, то же самое: этимологически слово "договор". Контракт,восходит к понятию contrato - связывать. Условимся, как понимать равенство.Если свобода - вершина, то равенство - основание. Но равенство, граждане,вовсе не стрижка под одну гребенку всего, что способно расти и развиваться,не сборище высоких трав и низкорослых дубов, не соседство зависти инедоброжелательства, которые взаимно обеспложивают друг друга; в социальномотношении - это открытая дорога для всех способностей, в политическом -равноправие всех голосов при голосовании, в религиозном - свобода совестидля каждого. У равенства есть могучее орудие - бесплатное обязательноеобучение. Право на грамоту - вот с чего надо начать. Начальная школаобязательна для всех, средняя школа доступна всем - вот основной закон.Следствием одинакового образования будет общественное равенство. Да,просвещение! Свет! Свет! Все исходит из света и к нему возвращается.Граждане! Девятнадцатый век велик, но двадцатый будет счастливым веком. Небудет ничего общего с прошлым. Не придется опасаться, как теперь,завоеваний, захватов, вторжений, соперничества вооруженных наций, перерыва вразвитии цивилизации, зависящего от брака в королевской семье, от рождениянаследника в династии тиранов; не будет раздела народов конгрессом,расчленения, вызванного крушением династии, борьбы двух религий,столкнувшихся лбами, будто два адских козла на мостике бесконечности. Небудет больше голода, угнетения, проституции от нужды, нищеты от безработицы,ни эшафота, ни кинжала, ни войн, ни случайного разбоя в чаще происшествий. Ямог бы сказать, пожалуй: не будет и самих происшествий. Настанет всеобщеесчастье. Человечество выполнит свое назначение, как земной шар выполняетсвое; между душой и небесными светилами установится гармония; дух будеттяготеть к истине, как планеты, вращаясь, тяготеют к солнцу. Друзья! Мыживем в мрачную годину, и я говорю с вами в мрачный час, но этой страшнойценой мы платим за будущее. Революция - это наш выкуп. Человечество будетосвобождено, возвеличено и утешено! Мы заверяем его в том с нашей баррикады.Откуда может раздаться голос любви, если не с высот самопожертвования?Братья! Вот здесь, на этом месте, объединяются те, кто мыслит, с теми, ктострадает. Не из камней, не из балок, не из железного лома построена нашабаррикада; она воздвигнута из великих иней и великих страданий. Здесьнесчастье соединяется с идеалом. День сливается с ночью и говорит ей: "Яумру с тобой, а ты возродишься со мною". Из слияния всех скорбей рождаетсявера. Страдания несут сюда свои предсмертные муки, а идеи - свое бессмертие.Эта агония и это бессмертие, соединившись, станут нашей смертью. Братья! Ктоумрет здесь, умрет в сиянии будущего, и мы сойдем в могилу, всю пронизаннуюлучами зари. Анжольрас закончил свою речь - вернее, прервал ее; его губы беззвучношевелились, как будто он продолжал говорить сам с собой. Все смотрели нанего, затаив дыхание, словно стараясь расслышать его слова. Рукоплесканий небыло, но долго еще переговаривались шепотом. Слово подобно дуновению ветра;вызываемое им волнение умов похоже на волнение листвы под ветром.