Глава первая. Рудники и рудокопы

Во всяком человеческом обществе есть то, что в театре носит названиетретьего или нижнего трюма. Весь социальный грунт изрыт вдоль и поперек;иногда это во благо, иногда - во зло. Места подземных разработокрасполагаются одно под другим. Есть шахты мелкого и глубокого залегания.Есть верх и есть низ в этом мрачном подземелье, которое порою обрушиваетсяпод тяжестью цивилизации и которое мы с таким равнодушием и беспечностьюпопираем ногами. В прошлом веке Энциклопедия представляла собою почтиоткрытую штольню. Толщи мрака, породившего мир первобытного христианства,только и ждали случая, чтобы разверзнуться при цезарях и затопитьчеловеческий род ослепительным светом. Ибо в священной тьме таится скрытыйсвет. Кратеры вулканов полны мглой, готовой обратиться в пламя. Лава вначалевсегда черна, как ночь. Катакомбы, где отслужили первую обедню, были нетолько пещерой Рима, но и подземельем мира. Под зданием человеческого общества, под этим сочетанием архитектурныхчудес и руин, существуют подземные пустоты. Там пролегают рудники религии,рудники философии, рудники политики, рудники экономики, рудники революции.Кто прорубает себе путь идеей, кто точным вычислением, кто гневом. Голосаокликают друг друга и переговариваются из одной катакомбы в другую. Утопиибредут боковыми ходами. Они разветвляются во все стороны. Иногда встречаютсяи братаются между собой. Жан-Жак уступает кирку Диогену и взамен берет унего фонарь. Порою там происходят стычки. Кальвин хватает за волосы Содзини.Но ничто не задерживает и не прерывает напряженного стремления всех этих силк цели, их бурной одновременной деятельности, - этого движения взад ивперед, вверх и вниз, происходящего во мраке и медленно преобразующего то,что наверху, тем, что внизу, и то, что извне, тем, что внутри; чудовищная,незримая суета. Общество едва ли подозревает о процессе бурения, которое, неоставляя следа на поверхности, разворачивает все его недра. Сколькоподземных ярусов, столько же различных разработок, столько же видовископаемых. Что же добывают в этих глубоких копях? Будущее. Чем глубже рудники, тем таинственнее рудокопы. До известного уровня,поддающегося определению социальной философии, их труд полезен, за этимпределом его польза становится сомнительной и ее можно оспаривать; еще нижеон становится гибельным. На известной глубине в эти скрытые пустоты уже непроникает дух цивилизации; граница, где человек в состоянии дышать,перейдена; здесь начинается мир чудовищ. Лестница спускается вниз причудливыми уступами, и каждая площадкасоответствует новой ступени, где может обосноваться философия и где мывстречаем одного из ее тружеников, порою возвышенных духом, пороюотвратительных. Ступенью ниже Яна Гуса находится Лютер; под Лютером Декарт;под Декартом Вольтер; под Вольтером Кондорсе; под Кондорсе Робеспьер; подРобеспьером Марат; под Маратом Бабеф. И так дальше. Еще ниже, на той грани,что отделяет неясное от невидимого, смутно вырисовываются другие туманныефигуры - быть может, еще не родившихся людей. Люди прошлого - призраки; людибудущего - личинки. Наш мысленный взор еще не ясно различает их.Эмбриональное развитие будущего - одно из видений философа. Целый мир в завязи, в зачаточном состоянии - какие небывалые образы! Сен-Симон, Оуэн, Фурье - они тоже там, в боковых ходах. Хотя незримая чудесная цепь связует меж собою, неведомо для них, всехэтих подземных разведчиков будущего, обычно считающих себя одиночками, - чтоне верно, - однако, без сомнения, труд их весьма различен; мягкий свет,которым горят одни, составляет резкий контраст с пламенем, которым пылаютдругие. Есть среди них существа райски светлые, есть трагически мрачные.Впрочем, каково бы ни было различие, у всех этих тружеников, от самоговеликого до самого ничтожного, от самого мудрого до самого безумного, естьодна общая черта, а именно - бескорыстие. Марат забывает о себе так же, какИисус. Они отступают в тень, они пренебрегают собой, не думают о себе. Онивидят что-то, лежащее вне их. Глаза их раскрыты, а эти глаза ищут истину. Вочах у одного все сияние неба; и пусть загадочен взгляд другого, в глубинеего все же мерцает отблеск бесконечности. Что бы он ни совершил,преклонитесь перед тем, кто отмечен этим знаком - звездным взглядом. Взгляд, полный мрака, - другой знак. С него начинается зло. При встрече с тем, кто смотрит пустыми зрачками,призадумайтесь и трепещите. В системе общественного строя есть свои недобрыерудокопы. Существует предел, за которым дальнейшее погружение превращается впогребение, там гаснет свет. Под всеми перечисленными нами шахтами, под всеми этими подземнымигалереями, под всей этой необъятной кровеносной системой прогресса и утопии,гораздо глубже в земле, ниже Марата, ниже Бабефа, ниже, гораздо ниже и безвсякого сообщения с верхними пластами, залегает последняя штольня. Ужасноеместо. Это и есть то, что мы называли нижним трюмом. Это могильный мрак. Этоподземелье слепых. Inferi {Преисподняя (лат.)}. Дальше уже начинается бездна.